Наваждение

                Николай Титов
                Наваждение
Вечерело. На последний рейсовый автобус я опоздал. Здание автостанции – длинное полутёмное помещение с одним давно не мытым окном и наполовину разбитой дверью, было безлюдно.
– Уехал! – коротко и отчего-то недружелюбно ответил на мой вопрос об автобусе дворник лет пятидесяти, с густыми, закрученными вверх усами. – Утром приходи!..
Не обращая на меня внимания, он продолжал заниматься своим делом. Куцая метла дворника с неприятным скрежетом «ныряла» под лавки, расставленные вдоль стен, и выметала из-под них горки мусора. Здесь были окурки, пустые консервные банки, обрывки газет, куриные перья…
Метла с угрожающим скрежетом мела всё ближе и ближе к моим ногам. Надо было ретироваться, но куда? Положение у меня оказалось не из разряда приятных… Предстоял выбор: то ли ночевать в незнакомой станице, то ли топать пешком до хутора, что также не вызывало оптимизма. На улице начинало темнеть, а до хутора далеко... Я невольно засмотрелся на одну из широких лавок, стоявших у стены. Мой взгляд не остался незамеченным.
– На ночлег здесь не рассчитывай! – проворчал дворник, косо поглядывая на меня. – Станцию на ночь я запираю!
– А у кого можно остановиться на ночлег?
– Не знаю!.. Народ у нас недоверчивый, пуганый. Вряд ли кто тебя примет… Станица на самом перепутье, озорничают часто проезжие. Намедни двор у Курьянихи обобрали… Тьфу!.. И чего людям не хватает?.. Иди лучше на дорогу, может попутная подберёт…
Что мне оставалось делать? Придётся отвечать за недобросовестных проезжих, проявивших интерес к имуществу неведомой мне бабки Курьянихи и идти пешком…
Задерживаться более в здании автостанции смысла не имело: от энергичных действий дворника здесь уже нечем было дышать. Вышел я на улицу, постоял немного, размышляя о превратностях судьбы, и направился в сторону хутора…
Чем больше сгущалась темнота, тем прохладнее становилось в степи. На траве и на листьях низкорослого кустарника появились капли росы. В воздухе витал приятный, незнакомый мне ранее аромат, от которого слегка кружилась голова, однако идти было легко и приятно. Омрачало одно: скоро наступит темнота – и в бескрайней степи до самого утра в права владычицы – могущественной и опасной – вступит ночь, являющаяся ещё к тому же повелительницей страхов, призраков и заблудших душ человеческих…
Прошло полчаса как я вышел из станицы… Надежда на попутную машину таяла с каждой уходящей минутой, отчего думы мои становились всё печальнее. Даже необычная тишина, царившая вокруг меня, уже не радовала, как ранее, а приводила в отчаяние… Но вот позади послышался шум мотора. Я оглянулся и увидел свет, исходящий от фар автомобиля. Иногда свет исчезал, видимо в этот момент автомобиль скрывался в балке, а потом появлялся вновь. Я возрадовался: источник света двигался в моём направлении! Появилась надежда, что ещё до полуночи я доберусь до хутора…
Через минуту автомобиль поравнялся со мной. Это оказался грузовик, крытый тентом. Обдав горячим ветром, пылью и запахом бензина, грузовик остановился.
– Куда бредёшь, орёл степной? – весело спросил водитель.
– В хутор Краснянский.
– Как раз по пути! Лезь в кузов, довезу с гарантированным процентом комфорта!
– И как высока гарантия? – заразившись весёлым настроением водителя, спросил я.
– А это будет зависеть от твоей способности реагировать на выбоины и кочки!
– Шутник!
– Этим и живём! – беззаботно отозвался водитель.
По подвесной лестнице я забрался в кузов. Здесь было ещё темнее, чем на улице. Я вслепую шагнул в темноту и наступил на чью-то ногу, отчего едва не упал.
– Осторожнее! – послышался мужской голос.
– Давай сюда! – другой человек, невидимый мне в темноте, подал руку, помог пройти и расположиться. Приятно пахло свежим сеном, постланным на дно кузова.
– Ваня, поехали! – крикнули водителю.
Грузовик легко тронулся с места и вскоре набрал полный ход.
– На автобус опоздал? – спросил мужчина, помогавший мне разместиться.
– Опоздал. Думал, придётся топать до самого хутора.
¬– Видать, не местный?
– Не местный. Издалека.
– В гости, или как?
Ответить я не успел.
– Чего к человеку привязался? – вмешался кто-то из присутствующих в наш диалог. – Вечно ты лезешь со своими расспросами!
– Как же, интересно! – отозвался из темноты ещё кто-то. – Наш Семён – как бабка Кузьминична…
Он не досказал. При упоминании о бабке Кузьминичне послышался дружный смех. Видимо с бабкой Кузьминичной у Семёна приключилась весёлая история…
– А ну вас, лешие! – обиделся Семён. – Сколь времени-то прошло, а всё поминаете!
– А Кузьминична не обижается, рада, что у неё ученик объявился!
Грузовик выехал на укатанную грунтовку. Дребезжания и стуки исчезли. Разговаривали, не повышая голоса.
– Вот вы смеётесь, – говорил Семён, обращаясь к невидимым в темноте слушателям, – а бабка Кузьминична пообщается с человеком, – причём хитро как-то разговаривает, – да и скажет, что ждёт его наперёд! Не очень далеко, а на день или на два точно укажет!
– Бывает, что и на больший срок укажет, – подтвердил один из находившихся в кузове мужчин. – Иногда это по себе замечал… И всё норовит, старая, неприятности напророчить! Уж я её просил не наговаривать, не попадать под горячую руку!
– А она?
– А она в ответ: судьба у тебя такая, Феденька, всё равно три раза женат будешь!
Семён засмеялся.
– Ну и как? Сбылось предсказание? – сквозь смех спросил он.       
– Сам знаешь! Недавно второй раз женился!
– Ну и Фёдор! Вот даёт! Уверенно движется по направлению, указанному Кузьминичной!
– А чего ж, Федька первый бабник на хуторе, то и младенец ему нагадает!
– Чего глупости болтаете? – возмутился Фёдор.
– Ерунда всё это! – произнёс человек, сидевший за моей спиной. – Просто цепь обыкновенных случайностей, вот и всё…
– Это как посмотреть! – возразил Семён. – У каждой цепи есть конец. А сколько лет бабка Кузьминична живёт?.. И никто не помнит, чтобы она хоть раз соврала!.. Всё, что она предскажет – сбывалось!
– Ерунда! Просто такова память человеческая. Лучше всего запоминается то, чего хотелось бы и во что веришь, а не то, что есть на самом деле!
–  И упрям же ты, Степан! – отозвался Фёдор. – С тобой даже поспорить и поговорить иной раз неинтересно… Прямой ты какой-то!
Степан отвечать не стал, и разговор прекратился сам собой. Лёжа на свежем сене и вдыхая его аромат, приятно было сознавать, что скоро автомобиль довезёт меня до хутора и придёт  конец моим странствиям… Кстати, Кузьминична – моя родная бабка, но я никогда не замечал за ней склонности к предсказаниям… Правда, так уж сложилось: за последние семь лет я впервые выбрался на хутор, а до этого был, в общем-то, несмышлёным мальчишкой. На многие события, происходившие вокруг меня, не обращал должного внимания… К родной бабуле приезжал летом, и то всего лишь на пару недель… Речка да степь составляли весь мой интерес… Нет, кривлю душой! Ещё перины у бабушки хороши!.. Часто о них вспоминаю!.. Впрочем, что это я о перинах? Бабушка сама по себе человек замечательный и необыкновенно добрый: если пожалеет, простит за какой проступок, – потом никогда об этом не напомнит, не упрекнёт в содеянном. Я всегда ценил эту черту её характера, и в детские годы считал бабушку одним из самых надёжных моих друзей. Жаль только, что не очень-то повезло старушке в жизни с супругом. Взбалмошный, непоседливый у меня дед. О таких людях говорят: любит поискать приключений на свою голову.
Всё так же мерно, нагоняя дремоту, работал двигатель автомобиля. Задний борт грузовика невысок и брезентом не затянут, отчего хорошо виден клочок ночного неба усеянного звёздами. Казалось, звёзды не желали отставать от автомобиля и гнались за ним, медленно вырастая в размерах… Наблюдая за этим оптическим обманом, я невольно расслабился и прислонился к борту кузова. Дремота почти одолела меня, но тут Семён нарушил молчание.
– А всё-таки, Степан, ты не прав!.. Есть в природе загадочные силы, некоторым они даны. Дар предвидения – одна из этих сил!
– Нет ничего сверхъестественного, – возразил Степан. – Нет никаких сил. Всё объяснимо. Мы сами выдумываем небылицы и верим в них.
– Поговори с таким! – возмутился Семён. – Ты можешь многое не признавать, но, согласись: хоть что-то малюсенькое, необычное, но всё же есть, случается…
– Гм! Хм! Вот вы спорите, – послышался незнакомый мне доселе голос, – а спорите впустую! Ни одного толкового подтверждения вашим словам я не услышал. Хотите случай расскажу?
– Давай, дядя Гриша, рассказывай!
– Сначала, Стёпка, дай закурить.
– Иван ругается, – предупредил Фёдор. – Опасается: машину подпалим!
– Ничего страшного, – ответил дядя Гриша. – Я пепел в ладошку соберу… Да и сено сырое, ничего не случится!
Чиркнула спичка. Вспыхнувшее пламя осветило на несколько секунд лицо дяди Гриши. Я успел разглядеть усы и глубокие морщины на щеке.
– Так вот, я вам расскажу о том, что произошло со мной на самом деле, – начал дядя Гриша свой рассказ. – Перескажу события, а вы решайте сами, есть ли какие силы в природе и владеют ли ими люди… Было это лет десять-двенадцать назад, весной. Довелось мне работать на поле, что у Малых Хуторов. С осени поле вспахали, а весной надо было прокультивировать. Приехал я на тракторе к месту под вечер. Поле осмотреть не успел, а потому и работать решил на следующий день, благо переночевать было где – рядом с полем стоял вагончик, с прошлого года остался. Развёл я у вагончика костёр – ночи ещё холодные были, – поужинал, чем жена в дорогу снарядила, да и лёг спать у костра. Теплее так… Проснувшись, перво-наперво пошёл поле осмотреть. Поле мне понравилось: широкое, раздолья много… Гектаров под двести… И всё бы ничего, да вот только беда небольшая – поле лощинами мелкими изрезано, а в тех лощинах сыро. В одной так вообще вода стояла… Болото, одним словом. Прошедшая зима выдалась снежной, а настоящее тепло долго не наступало. Когда солнышко всё же пригрело землю, – снег растаял, вода сошла в лощины, а в землю впитаться не успела… Близко к тем лощинам не подберёшься…Что делать? Работать-то надо!.. Решил начинать там, где посуше – с пригорков… Настроил я культиватор и только приготовился выехать в поле, как вижу – вдоль лесополосы конный движется и направление на меня держит. Подъехал, поздоровался. Узнал я его – это дед с Малых хуторов… Вы его тоже должны знать, – в наши края он вскоре после войны из Сибири приехал. Дурная слава за ним шла… Угрюмый дед… Нелюдим! А смотрит на тебя – будто насквозь пронизывает!.. Неприятное ощущение!.. Так вот, подъехал он, поздоровался и молчит – по сторонам озирается да всё больше на мой трактор поглядывает. Не выдержал я и спрашиваю: «Чем обязан? Спросить хотите что?» «Нет, отвечает, спрашивать мне нечего, сам всё знаю!.. Смотрю, где здесь трактор провалился в землю». Удивился я: «Какой трактор? Как провалился? Кто придумал такое?» А он в ответ улыбается: «Слухи от людей дошли, а я проверить приехал». «Ничего никуда не проваливалось! Я здесь один, и к работе ещё не приступал!» Дед недоверчиво огляделся, а взгляд у него – будто у коршуна, того и гляди когти вонзит! Посмотрел он на меня, на трактор, усмехнулся и дальше поехал. «А всё ж смотри, провалится трактор!» – сказал он, вдруг обернувшись, и опять недобро усмехнулся. Я б не сказал о себе, что суеверен, но эта встреча оставила в моей душе неприятный осадок, и остаток дня я пребывал в скверном настроении. От заболоченных лощин я всё же держался подальше – напугал меня дед, что ни говори! Однако день я отработал без происшествий. Ближе к вечеру приехал заправщик, и с ним наш бригадир. Поговорили, поужинали вместе, трактор заправили. Бригадир похвалил меня, сказал: «Если завтра с работой справишься, – можешь на денёк домой отлучиться». Разговор с бригадиром и сытый ужин окончательно развеяли мои опасения, заставили забыть утреннюю встречу. Эту ночь я вновь спал у костра, и спал безмятежно… А утром следующего дня это и случилось… К работе приступил с рассветом – хотелось раньше дело закончить да к вечеру поспеть домой… Как сейчас помню то утро – тихое, мрачное какое-то, без малейшего дуновения ветерка. Но настроение у меня было приподнятое до такой степени, что я чувствовал себя самым могущественным человеком на свете! Работа давалась легко. Всё шло как по маслу, и я ни о чём не думал, выполнял все действия будто заведённый… Веду трактор вдоль лесопосадки, а впереди находится самая заболоченная лощина – та, где вода ещё стояла. И вот еду я прямо в эту лощину – словно затмение нашло! Уставился перед собой, ничего не вижу и отвернуть в сторону не могу!.. Потом меня самого любопытство донимало – отчего я себя так вёл?.. Ну и влез я в эту лощину… Завяз по самую кабину. Гусеницы вращаются впустую, только трактор всё больше в землю закапывается… Вот и наработал! Пришлось идти в бригаду за подмогой: двумя тракторами вытягивали… Такие вот дела случаются… Часто вспоминаю того деда… До сих пор мне интересно, каким это образом он мог предвидеть, что влипну я в эту проклятую лощину?.. Да ещё за день вперёд?.. И эти странные слова: «Слухи от людей дошли, а я проверить приехал». Вот и решайте…
Договорить дядя Гриша не успел, грузовик резко затормозил у одного из хуторских домов.
– Приехали! – прокричал водитель. – Прошу разойтись по домам, во избежание мелких семейных конфликтов!
Все дружно подхватились со своих мест, мгновенно позабыв о дяде Грише и его рассказе.
– Ну, Иван, не может, чтоб не поддеть! – спрыгнув на землю, выговорил Семён.
– А что такое?
– В прошлый раз моя жена Ивану скандал закатила – поздно приехали!
– Вот видите, у Ивана тоже дар предвидения, – весело произнёс Фёдор.
Его слова вызвали у мужиков шутки и смех…
Расходились в разные стороны. Мне идти на конец хутора. Луна и звёзды, ярко светившие ещё минут десять назад, исчезли, отчего окрестности погрузились в темноту. Ни в одном окошке, как назло, не виден свет. Хуторские псы, учуяв чужого, заливались злобным лаем и бросались в мою сторону. Слышно было, как звякали цепи, сдерживающие разъярённых псов. Жутковато мне стало… И в этой кромешной тьме, не различая хат, едва ощущая под ногами дорогу, я вдруг задумался о смысле сказа дяди Гриши и нашёл в нём свою мораль: острый, пронзительный взгляд неведомого мне деда как будто спрашивал меня: «Сумеешь выбрать в Жизни верное направление? Не собьёшься с дороги, погрязнув в ежедневной суете и довольствуясь однодневным успехом?..» Шагая ночью по пыльной хуторской улице, сознавая, что впереди у меня ещё целая жизнь, я настраивал себя на самое лучшее и свято верил: уж в моей-то жизни всё сложится благополучно! Я, без сомнения, не попаду впросак и смогу вовремя заметить и избежать угрожающей мне «заболоченной лощины». Таковы были мои мысли в тот момент и злые псы, рвавшиеся на меня со своих цепей, не могли поколебать этой моей уверенности…
До конечной цели моего путешествия оставалось не более трехсот метров… Но отчего-то на душе стало тревожно… Как по команде замолчали псы, хотя мне уже казалось – не умолкнут они до самого утра…
На ночном небосводе, осветив окрестности, появилась Луна, и в этот же самый миг от ближайшей изгороди отделилась тень и двинулась в мою сторону. В свете Луны я разглядел угрюмого деда, с обвислыми усами. Желания остановиться у меня и в мыслях не было, но ноги мои вдруг отказались повиноваться: я сбавил ход и застыл на месте, словно в землю врос.
– Торопишься куда? Ищешь чего необычайного? Или попросить о чём хочешь? – без всяких предисловий обратился ко мне дед.
Отчего именно ко мне он обратился с этими вопросами? Чего необычайного мне искать?.. Чего просить?.. Полночь уж, до бабушкиной хаты рукой подать, а я всё никак до цели не доберусь!.. То одно, то другое мешает!.. Ну и скажи правду человеку! Но я возьми, да и брякни:
 – Клад ищу!
Произнёс я эти слова, а сердце вдруг заколотилось, словно из груди выскочить надумало.
– Отчего ночью ищешь? – очень серьёзно поинтересовался дед.
– Так ведь клады по ночам положено искать… Да и в темноте лучше видно, – с вызовом, сам не зная, отчего это, отвечаю я.
Дед внимательно посмотрел на меня, и недобрый огонёк зажёгся в его глазах. Неуютно как-то у меня на душе стало. Чувствую – не прав я… Чтобы переменить тему разговора и сгладить чувство неловкости, появившееся у меня, спросил:
– И чего тебя, дед, по ночам нечистая носит?
– Да вот, закурить охота… Думал у хорошего человека папироской разжиться… Не угостишь?..
Я достал из кармана папиросы, спички, и протянул их деду.
– Значит, клад ищешь? – вернулся он к прежней теме.
– Да пошутил я…
Посмотрел на меня дед – будто взглядом насквозь пронизал. Я даже поёжился от неприятного ощущения.
– На шутку шуткой же отвечают, – молвил дед, положил в карман своего поношенного пиджака папиросы вместе со спичками, повернулся и… исчез, словно его и не было!
Прошло более минуты, как дед исчез неведомо куда, а я всё стоял и думал: «Что это со мной было? Померещилось?.. Точно – померещилось!.. – я похлопал себя по карманам. – Сколько живу на белом свете – ни одной сигареты не выкурил!.. Откуда вдруг у меня в кармане могли появиться папиросы?.. Мистика какая-то!»
Списав всё на усталость и на ночные видения, я пошёл дальше, вспоминая всё, что знал о миражах. Псы молчали, спрятавшись по своим конурам, и не нарушая более тишину ночи своим надоедливым, злобным лаем.
Уже видны очертания хаты, приютившейся среди яблоневых деревьев на краю хутора. Я представлял себе, как обрадуется бабушка моему приезду: угостит сладкими пирогами, напоит чаем из самовара и уложит, как когда-то в детстве, в постель на мягкую перину...
Вдруг из проулка появился сгорбленный старичок, и сразу же вслед за ним возникла ещё одна фигура. Увидев её, я обомлел и резко остановился. От ужаса у меня волосы стали дыбом: рядом со старичком брёл скелет, как мне показалось – ослиный, с мешком, набитым под завязку. Казалось бы – скелет худым быть не может, скелет – ведь он и есть скелет… Но этот!.. Велосипед в сравнении с ним, – и тот выглядел бы толстяком…
– Чего застыл?.. Иль старого чёрта давно не видел? – человеческим голосом спросило меня странное, сгорбленное существо.
Не знаю как вы, но я должен признать: не только старых чертей, вообще никаких чертей в своей жизни я не встречал… Но этот похож на чёрта… Вот и рожки на голове вроде бы видны… Или это волосы так взъерошены?.. И отчего рядом с чёртом этот скелет?
– К своей бабке торопишься?
– Угу… – только и смог пробормотать я в ответ.
– Вот видишь, ждёт тебя душа человеческая… Кстати, о душе… Здесь у меня клад, – старый чёрт кивком головы указал на мешок. – Потешь душу старику…
– Это что, я должен заложить свою душу в обмен на этот мешок?
– Не надо ничего закладывать, – поморщился старый чёрт. – Просто купи, и всё! Клад того стоит! Смотри! – он стащил мешок с хребта скелета, поставил его на землю и развязал верёвку. Под лунным светом заблистали старинные чаши и кубки… – Купи! И прошу-то недорого – бутылку водки всего…
Весь страх у меня как рукой сняло: когда ещё встретишь старого и такого разговорчивого чёрта с кладом, да ещё и алкоголика к тому же?.. В общем, то ли азарт меня обуял, то ли проявилось чувство жалости к чёрту-алкоголику, но выкупил я этот клад за цену, равную стоимости бутылки водки…
Старый чёрт получил плату, довольно крякнул, и пошёл своей дорогой. Скелет, неспешно переставляя копыта, шагал рядом с ним. Я смотрел вслед этой странной парочке, и у меня появилось ощущение, будто от скелета, как от блестящего металла, отражаются лучи света. Даже послышались звуки, похожие на стук металлических частей. «Надо же, – подумал я, – движущиеся металлические скелеты поступают в услужение к нечистой силе! Что ещё нас ждёт впереди?»
Подхватив мешок с кладом, озадаченный чувством нереальности происходящего, но не встречая более препятствий на пути я наконец-то добрался до конечной цели своего путешествия.
Как я и ожидал, бабушка встретила меня с распростёртыми объятиями. Когда радость от встречи немного улеглась, она спросила, указывая на мешок:
– А это что у тебя?
– Выкупил клад у старого чёрта, – ответил я, ожидая услышать от бабушки порицание за общение с нечистой силой. Однако старушка, заглянув в мешок, засмеялась и заплакала одновременно… То ли от радости, то ли ещё по какой причине, я так и не понял.
– Пусть постоит... Утром я с этим разберусь, – сказала она, отставляя мешок в сторону.
Как ни интересно было мне узнать, какие ещё сокровища спрятаны в мешке, перечить я не стал. Действительно, с кладом можно и утром разобраться, тем более что я видел – бабушке очень хотелось расспросить меня о последних семейных новостях.
– А где дедушка? – поинтересовался я.
– Болтается где-то, – беспечно махнула рукой старушка. – К утру придёт, никуда он не денется…
Я сидел за столом, уплетал яблочный пирог и пил чай с малиновым вареньем. Правда, на столе, в отличие от прежних времён, вместо самовара стоял простой чайник. Но это меня не очень-то и расстроило… Главное – встретили меня с душой…
Утомлённый долгой дорогой, разморенный сытным ужином, – если ночную трапезу можно назвать ужином, – я едва добрёл до кровати и словно в бездну провалился…
Проснулся утром, услышав громкий бабушкин голос, доносившийся из соседней комнаты. Прислушался…
– Что же это ты, старый чёрт, вытворяешь? Совсем на старости лет разум потерял?! Если бы самовар пропал, никогда бы тебе этого не простила! Скажи родному внуку спасибо, что встретился на твоём пути!
Не понимая, отчего весь этот шум, я поднялся с постели, открыл дверь и заглянул в соседнюю комнату… Я увидел стол, на котором стоял начищенный до блеска самовар. Рядом с самоваром на медном подносе стояли медные подстаканники, по форме напоминавшие старинные чаши для вина. На лавке у стола сидел дед, виновато опустив голову. Его сгорбленная фигура кого-то мне напоминала…
– А велосипед где оставил, чёрт окаянный? – грозно спросила бабушка.
В ответ дед поднял голову, посмотрел на свою благоверную преданным взглядом и развёл руками. Одновременно с этим через приоткрытую дверь он заметил мою растерянную физиономию. Нисколько не смутившись, дед подмигнул мне одним глазом и хитро улыбнулся…