Не покупай себе других игрушек

Он с детства не любил цифру три, как не любил все больное и ненастоящее.
Она казалась ему коварной изогнутой змеей, готовой в самый важный и трепетный момент замкнуть свои кольца на его горле и одеть в кандалы едва забрезжившее на горизонте счастье.
Илья еще в детстве, по неведомым причинам, оказывался третьим в любой дружбе.
Все равно, что сесть за столик, к двум давно беседующим о чем-то своем людям – они немедленно замолкнут, и в неловкой тишине возникнет странное напряжение-обязательство говорить только о том, что должно быть интересно всем троим, упоминать только известные всем троим имена и шутить на общие темы.  Илья слишком хорошо знал, как изменяются лица собеседников, когда приходит третий. И ему было неуютно и стыдно за нарушенный им невольно незримый баланс. На эту ошибку никто не укажет и убийца-вежливость усмехнется несчастному третьему в лицо своей до омерзения старательной и пустой улыбкой.
Наверное, есть на свете настоящие друзья, когда хорошо всем, и даже если в круг соберутся пятеро -  всегда найдется и общая тема, и радостный смех, одинаково искренний и теплый для всех. Но в его жизни таких друзей не было.
И чувство вины прицепилось к нему жалобно и тошно хныкающим котенком-заморышем так, что даже в одиночестве он временами слышал его царапающий сердце настырный писк.

Хуже стало, когда речь зашла о любви. И его девушка с виноватой улыбкой призналась ему, что встречается с ним лишь ради того, чтобы забыть. Вытравить из памяти Ильей, словно жалким пятновыводителем, свою большую и настоящую любовь.
Он долго сидел в парке у опустевших качелей, и оранжевые листья гонял по тропинке ветер.
А Илья, прикрыв глаза, думал о том, что гораздо лучше оказаться просто покинутым. Столкнуться лоб в лоб с реальностью и позволить, чтобы мертвые, хотя и радужные секунду назад мечты смел в нелепую кучку дворник, чтобы сжечь, как сжигают все, чему нет больше места в так быстро меняющемся мире.
Он еще помнил ее тепло, такое робкое и ненавязчивое, когда ему казалось, что Илана просто
смущена его присутствием, и слишком мало времени прошло, чтобы увидеть ее душу широко распахнутой навстречу его надеждам. Но Илану смущало не время. И теперь он слишком хорошо это понимал.

У зеленоглазой Ларисы жил в комнате большой плюшевый медвежонок. Он сидел, доверчиво раскинув лапы на покрывале ее постели, и Илья часто задумчиво щекотал его плюшевый живот, ожидая, когда она вернется с минуты на минуту. Илья совершенно по-детски рассказывал медвежонку, какие у его хозяйки удивительные глаза, темно-зеленые, как водоросли на глубине, то манящие, то пугающие, но такие безумно родные. Илья смеялся, дергая его за ухо, над тем, что наивной плюшевости никогда не понять своего счастья.
Но однажды раздался телефонный звонок, и некто, представившись мужем Ларисы, сообщил Илье, что он загостился. Оказалось, что муж, находящийся в долгой командировке,
регулярно проверял Ларису на предмет, не слишком ли долго к ней ходит один и тот же мужчина, чтобы она могла в него влюбиться по-настоящему. И в случае, если Ромео задерживался, друзья мужа встречали незадачливого искателя счастья где-нибудь в темной подворотне. Сначала Илье показалось, что это чья-то идиотская шутка, но когда Лариса растерянно отвела свои зеленые глаза и, запинаясь, попросила Илью забыть номер ее квартиры, он с тоской и ужасом взглянул на бедного плюшевого зверя, которому прошептал уже не первый десяток голосов, как ему повезло.

Все повторялось. Сценарии были витиеваты и непредсказуемы, но развязка всегда оказывалась одной и той же. Словно безумный режиссер, одержимый навязчивой идеей,  снимал все новые и новые фильмы о чьей-то удивительно ненужной судьбе.  Илья уже устал спрашивать у безмолвия своей заброшенной комнаты, в чем он был виноват. И где найти тот зачарованный рай, в котором ты никогда не окажешься лишним.
Он метался между очередным предложением стать третьим и оскаленной пастью одиночества, поселившегося уже не в его квартире, а в его собственной голове. И расстояние между полюсами стремительно сокращалось. Илья боялся думать, что произойдет, когда крайности наконец-то встретятся.

В тот вечер он допоздна засиделся у знакомых. После третьей бутылки вина Тамара заулыбалась чуточку иначе. Ее муж, зажигая сигарету, предложил Илье остаться. За окнами как-то незаметно наступила ночь. И, переведя взгляд с Алексея на Тамару и обратно, Илья вздрогнул, прочитав в расширенных зрачках совсем не предложение крыши над головой в двадцатиградусный мороз.
Мгновенно трезвея, он сделал отчаянную попытку вскочить и схватить пальто, но сделал ее мысленно. Одиночество смотрело на него из сумрака, притаившегося в прихожей, из-за каждого темного угла, из щели между стеной и шкафом - жутко и пристально, как стерегущий добычу ощетинившийся зверь. И там, за дверью, Илье почудился его предупреждающий
голодный рык. Этот рык отнял у него последние силы.
Тамара уже расстегивала платье, а ее муж разливал вино...
Он ничего не помнил. Не хотел помнить ни минуты этой безумной ночи, когда шел утром домой по скользким от мороза трамвайным рельсам. Ему раньше казалось, что он мертв, мертв уже давно, с тех пор, как его  первая девушка Полина – все самое нежное и чистое, что было когда-либо в его жизни, призналась, что никогда не дарила ему себя и все взгляды украдкой, смущенное молчание и порывистые нежные слова – забавный трюк, чтобы на спор лишить девственности последнего парня в их классе.
Оказалось, что до вчерашнего вечера в нем все-таки было, что убивать.
Но и в происшедшем было свое преимущество - бояться тьмы он навсегда перестал.

У его подъезда стояла Лариса. Усталая и замерзшая, словно провела эту ночь на улице. Ее побелевшие губы дрожали, а ресницы были припорошены снегом, когда она шагнула ему навстречу.
 - Илья...
 - Да, Лар.
 - Я ушла от него. Совсем ушла...
Илья как-то странно улыбнулся.
 - Я хочу быть с тобой, Илья... - в ее глазах застыли готовые сорваться с ресниц слезы.
Он смотрел на нее долго, словно припоминая что-то.
 - Тот медвежонок, в спальне... Он жив еще?
 - Что?.. - запнулась она в растерянности.
 - Не покупай себе других игрушек.
Лариса раскрыла от удивления рот, но Илья уже прошел мимо. Она успела заметить только,
как клацнули за его спиной двери темного подъезда.
Жадно, как захлопнутая голодная пасть.

1.02.09


Рецензии
Запоминающаяся вещь. Глубокая грусть в коктейле с одиночеством,выращенным своими руками.
Удачи в творчестве и жизни.

Ксения Демиденко   23.01.2016 01:33     Заявить о нарушении
Спасибо Вам, Ксения. Вы правы, одиночество это выращено отчасти своими руками. И Вы, кстати, единственная, кто обратил на это внимание. Я не подумала об этом, когда писала рассказ.
Вам тоже удачи и в жизни, и в творчестве, и в вашей работе - она замечательная, как ни крути:)
Обязательно приду на Вашу страничку еще - понравилось, как Вы рассказываете о детях.

Юлия Вереск   23.01.2016 17:31   Заявить о нарушении
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.