Крапива

Через стеклянную витрину цветочного магазина, мимо которого я проходила, в горшочке, среди других цветущих растений, я вдруг заметила… крапиву? Повинуясь нахлынувшему любопытству и чему-то еще, смутно шевельнувшемуся в душе, я зашла в магазин.

Нет, показалось. Просто листья по форме похожи, но мельче гораздо, да и вообще… но с чем-то оно у меня ассоциируется…

- Могу я Вам что-то подсказать? – обратилась ко мне очень миловидная пожилая женщина, похожая на добрую фею, торгующая здесь цветами.

- Что..? – очнулась я, - а… да нет… я просто так зашла, из любопытства.
- Подумали, что крапива? – улыбнулась она.
- Наверное, - рассеяно улыбнулась я, разглядывая растение, которое, как я уже отчетливо видела, с крапивой имело очень мало общего, - что-то оно мне напоминает.

Очевидно, решив, что у нее наклевывается покупка, женщина сняла горшок с полки и поставила его передо мной.

- Это ***, - объявила она мне название цветка (наверное, на латыни), которое я, разумеется, не запомнила, - будет очень красиво смотреться дома на подоконнике… ну или в офисе…

«Не то, не то… где-то близко, вертится… нет, я совершенно точно никогда раньше не видела такого растения… тогда что? Ведь что-то напоминает…», - не переставая, думала я, машинально протянув руку к цветку.

- Да Вы не бойтесь! Он не кусается! – успокоила меня женщина.

Вот!


***


Он был столичным мальчиком, приехавшим вместе с родителями отдыхать «на воды».
Столичный лоск чувствовался во всем – и в сдержанных элегантных манерах, и в очень благородной речи, так красиво обрамленной в совершенно особую питерскую манеру произношения, и в заграничной «варенке» (только еще входившей в моду), в которую он был одет с головы до ног – да вообще, во всем. Да простят меня москвичи, но «столичный лоск» источают именно питерцы.

Мы же были тремя местными «абречками», как нас называли, вечно всем недовольные, старухи с нашей улицы, 12-летними любопытными девчонками, немного врединами, немного хулиганками, но больше просто, впитавшими в себя любовь этой земли, чуть повзрослевшими детьми.

Мальчик с родителями квартировали на соседней улице. С утра они, всей семьей, совершали моцион до Нарзанной галереи, пили там подогретый доломитный нарзан, после чего отправлялись гулять по парку. А мы выслеживали их, словно дичь, гордясь собственной осведомленностью обо всех «тайных» горных тропах, по которым мы могли незаметно и быстро перемещаться в пространстве, минуя всякие там «туристические маршруты», что для местных, конечно же, было делом чести :-)

Мальчик нам нравился, но что с этим делать, мы не знали. Поэтому просто таскались за ним следом по горам, ощущая себя настоящими индейцами, тарзанами или еще какими-нибудь эпическими детьми природы, хихикали, придумывали планы знакомства и жутко боялись, что об этом кому-нибудь станет известно. Местные мальчишки очень ревниво относились к приезжим и за наши выходки могли питерца побить, а про нас растрезвонить на всю округу, что мы влюбились в «курортника» (а это ж страх подумать, какой позор! ) :-)

Но отказаться от планов знакомства мы уже тоже не могли – что-то непонятное влекло нас туда, где, скучая и озираясь по сторонам, слонялся по терринкурам, в компании своих родителей, мальчик. Родителям было весело и интересно, они фотографировались, кормили белочек, обнимались и радовались жизни, в то время как мальчик откровенно томился без компании сверстников, даже не подозревая о том, что компания всегда была рядом.

И вот план созрел.
Он был столь же дик и суров, как седые горы Кавказа. Ну да что еще можно было ожидать от 12-летних «абречек»?

В Кисловодске, помимо обычной крапивы, растет крапива не колючая. Ее листья, покрытые мягким пушком, нежны и приятны в прикосновении. Внешне от «традиционной» крапивы эта почти не отличима, и нужно иметь приличный «абрекский» опыт, чтобы начать их безошибочно различать.

План был такой: выбрать момент, когда мальчик останется в относительном уединении, выйти ему навстречу с этой «кисловодской крапивой» в руке, продемонстрировать (на себе), что она не колется, а когда он захочет взять ее в руки (то, что захочет сомнения у нас почему-то даже не вызывало), то… вручить ему стебелек крапивы кусачей, которую тоже прихватить с собой. Вот такая вот «абрекская» любовь, бессмысленная и беспощадная.

Для выполнения миссии выбрали меня, как менее всех стеснительную и одичавшую. У колючей крапивы заранее был обшкурен стебелек, чтобы я, непринужденно и беспрепятственно, могла держать ее в левой руке. А в правой у меня был кустик «доброй» крапивы, пушистый и нежный.

В Долине роз, когда родители мальчика, опьянев от обилия там самых разных сортов роз, один красивее другого, и их дурманящего аромата, носились с фотоаппаратом от клумбы к клумбе, я, со своими крапивами, тихо и коварно, подсела на лавочку, где скучал мальчик. Мальчик, с любопытством, посмотрел на меня. В глазах его читалась просто пронзительная доброта и приветливость, и я подумала, что наш план, возможно, дурацкий.

- Как тебя зовут? – спросила я.
- Паша, - сказал он просто, без того высокомерия, которое так любят напускать на себя местные пацаны, - а тебя?
- Вика.
- А зачем ты ходишь с крапивой? (хороший вопрос!)
- Это волшебная крапива. Смотри, - я погладила ею себя по щеке, - она не колется.
- Ничего себе! – воскликнул Паша и протянул руку, - дай ка!

В его синих, как небо, глазах, читался неподдельный интерес и ни тени недоверия. Моя левая рука разжалась и «злой» стебелек выпал на землю. Паша потянулся за ним, чтобы поднять.

- Нет! – вырвалось у меня, - на лучше этот.

Паша гладил листья крапивы и улыбался - наверное, впервые за все время, что он был здесь.

- Слабачка! – шипело пространство из-за кустов, - зассала!

Мы подружились. Паша оказался классным пацаном, настолько классным, что его даже не стали бить наши, местные. Он влился в нашу дворовую компашку, мы вместе играли в мяч, дразнили индюков и бегали от них, сломя голову, по всему кварталу, под аккомпанемент истошного лая собак и не менее истошных криков старух - к заветному дереву, на которое можно было быстро и высоко залезть. Пашина «варенка» изодралась, его глаза светились радостью, а с лица не сходила абсолютно счастливая улыбка.

- Это самое суперское лето в моей жизни, - сказал он нам перед отъездом, - почему вы так долго не выходили из кустов?

- Ты нас ВИДЕЛ?!! – обомлели мы от такого заявления.
- И слышал тоже, - улыбнулся он.
- И про крапиву?
- Да.
- А зачем же ты тогда хотел ее поднять?
- Ну... это ж не смертельно.