Глава тринадцатая

Уже выезжая из ворот, Вин спросил:
- И чего же конкретно мы сейчас достигли?
- Двух вещей. Первое - я хотел понять, не скрывают ли они чего. Теперь я знаю, что да.
- И на основании чего?
- Прямой лжи и попытки увильнуть...
- Они политики, - сказал Вин. - Они солгут и увильнут, если ты их спросишь, что они ели на завтрак.
- Так ты не думаешь, что там что-то есть?
- Вообще-то, - сказал Вин, - я думаю. А второе?
- Я хотел их расшевелить.
Вин улыбнулся. Идея ему понравилась.
- А дальше что?
- Нам надо расследовать преждевременную кончину Элизабет Бредфорд, - сказал Мирон.
- Как?
- Выезжай на Саут Ливингстон Авеню. Я скажу тебе, где сворачивать.

Ливингстонское отделение полиции располагалось рядом с городской ратушей, напротив  библиотеки и Ливингстонской Высшей школы. Настоящий центр города. Войдя, Мирон спросил, где найти офицера Франсину Нигли. Франсина окончила школу - ту самую, через дорогу - в том же году, что и Мирон. Он надеялся, что ему повезёт и он найдёт её в отделении.
Сидящий за конторкой строгого вида сержант проинформировал Мирона, что офицер Нигли "именно в этот момент отсутсвует" - да, именно так разговаривают копы - но только что она сообщила по рации, что у неё перерыв на ленч и что она будет в столовой "Риц".
"Риц" был ужасно уродлив. Кирпичное здание, ранее предназначавшееся для рабочих, было покрашено в зелёный оттенка водорослей цвет, дверь же была розовой с оттенком цвета лосося - слишком безвкусно даже для лайнера, отправляющегося в карнавальный круиз. Мирон терпеть этого не мог. В лучшие свои дни, когда Мирон учился в Высшей школе, столовая работала бесперебойно, была совершенно непретенциозной забегаловкой и называлась "Наследие". Тогда она работала двадцать четыре часа в сутки, а хозяевами были настоящие греки - кажется, это был закон штата - и её постоянно посещали старшеклассники, хватающие гамбургеры и жареную картошку после пятничных или субботних вечеров ничегонеделания. Мирон с друзьями надевали школьные куртки, шли на вереницу вечеринок - по чьим-нибудь домам - а заканчивали здесь. Сейчас он пытался вспомнить, что делал на этих вечеринках, но ничего особенного на память не приходило. В школе он не напивался - от алкоголя он чувствовал себя плохо - и ему становилось стыдно, как пуританину, если речь заходила о наркотиках. Тогда что он там делал? Конечно, он помнил музыку, - подпевали "Братьям Дуби", "Стальному Дэну" и "Супертрамп", глубоко вникая в значение текстов песен группы Blue Oyster Cult (1): "Эй, парень, что, ты думаешь, НА САМОМ ДЕЛЕ имеет в виду Эрик, когда говорит: "Я хочу сделать это с твоей дочерью прямо посреди грязной дороги?" Он помнил, как уходил с какой-нибудь девчонкой - от случая к случаю, очень редко, а потом они любой ценой избегали друг друга - весь остаток школьных лет. Но это, в принципе, было и всё. На вечеринки эти все ходили, боясь что-нибудь пропустить. Но и без этого никогда и ничего не случалось. Вообще. А теперь всё это было неразличимо - затянуто дымкой монотонности...
Что он помнил - и что, он полагал, навсегда останется ярким воспоминанием - из тех, старых, что хранятся в банке памяти, - это то, что он приходил домой поздно и всегда находил отца притворяющимся спящим, откинувшись в кресле. И, который был час, значения не имело. Два, три часа ночи... Мирона не ограничивали. Родители верили ему. Но всё-таки каждую пятницу и субботу отец вечером не ложился спать, а ждал его в этом кресле, волнуясь, и, когда Мирон наконец вставлял ключ в замок, он притворялся, что спит.
Мирон знал, что отец притворяется. И тот знал, что Мирон это знает. Но каждый раз отец старался не придавать этому значения...
Тычок в бок локтем, полученный от Вина, вернул его к реальности.
- Ты собираешься заходить, или мы будем и дальше удивляться этому памятнику "новейшего" безвкусия?      
- Мы с друзьями всегда тут тусовались, - сказал Мирон. - Когда я был в старших классах.
Взглянув на столовую, Вин посмотрел на Мирона.
- Вы точно идиоты...
Вин ждал в машине. Мирон нашёл Франсину Нигли у стойки. Поборов желание пофлиртовать с ней, он сел на табуретку рядом.
- Ты в форме полицейского... - сказал Мирон и слегка присвистнул. - Вот это поворот...
Франсина едва взглянула на него, нехотя оторвавшись от гамбургера.
- Самое классное в том, что я могу воспользоваться ею для стриптиза на холостяцких вечеринках...
- Спасает...
- Конечно. - Франсина откусила кусок гамбургера - такой недожаренный, что, если бы тот мог, завопил бы от боли. - Пока я живу и дышу, - сказала она, - районные герои всегда будут на виду...
- Пожалуйста, не заводись...
- Кстати, это хорошо, что я здесь. Если женщина выйдет из-под контроля, я могу застрелить её для тебя.
Франсина вытерла очень жирные руки.
- Я слышала, ты уехал из города, - сказала она.
- Да, правда.
- А я недавно сюда вернулась. - Она вытащила из салфетницы ещё одну салфетку. - В большинстве городов всё, что ты слышишь, - это о том, как люди хотят вырасти и уехать. Но здесь... хм... все возвращаются в Ливингстон и создают свои семьи. Помнишь Сантолу? Он вернулся. Трое детей. А Фриди? Он живёт в бывшем доме Вайнбергов. Двое детей. Джордан живёт рядом с Сен-Фил. Нашёл какой-то старый кусок дерьма... Трое детей, и все девочки. Я тебе клянусь, - половина нашего класса переженилась и вернулась в город.      
- А как насчёт тебя и Джина Дулуки? - спросил, слегка улыбнувшись, Мирон.
Она засмеялась:
- Я бросила его в самый первый год в колледже. Господи, мы были классные, правда?
Джин и Франсина были признанной парой класса. Часы ленча они проводили, сидя за столом, целовались "по-французски", поглощая еду, приготовленную в кафетерии, и оба носили многослойные скобки для исправления зубов.
- Большой Город... - согласился Мирон.
 Она откусила ещё кусок.
- Хочешь заказать что-нибудь эдакое и чуть-чуть расслабиться? Вспомнить, как это было...
- Если бы у меня было больше времени...
- Все так говорят... Так чем я могу тебе помочь, Мирон?
- Помнишь ту смерть в доме Бредфордов, когда мы учились в старших классах?
Франсина замерла на середине откуса.
- Немного, - сказала она.
- А кто его вел в департаменте?
Она сглотнула:
- Детектив Викнер.
Мирон помнил его. Всегда в светоотражающих солнечных очках. Очень активен в Маленькой Лиге. Озабочен тем, чтобы выиграть... ну о-о-о-о-очень сильно... Начинал ненавидеть детей, едва только они переходили в старшие классы и переставали перед ним выслуживаться. Обожал выписывать штрафы за превышение скорости молодёжи. Но Мирону он всегда нравился. Американец старого образца. Так же зависим, как хороший набор инструментов.
- Он до сих пор в рядах?
Франсина покачала головой.
- На пенсии. Переехал в домик на озере - чуть выше. Но постоянно приезжает в город. Болтается по полям и пожимает руки. Его именем назвали остановку. Была большая церемония и всё такое...
- Жаль, я это пропустил, - сказал Мирон. - А может папка с делом до сих пор быть в отделении?
- Сколько прошло с тех пор, как это случилось?
- Двадцать лет.
Франсина взглянула на него. Волосы её были теперь короче, чем в школе, зубные скобки исчезли, но во всём остальном она выглядела точно так же.
- Может быть, в архиве. А что?
- Мне она нужна.
- Вот так просто...
Он кивнул.
- Ты серьёзно?
- Ага.
- И ты хочешь, чтобы я её для тебя достала.
- Ага...
Она вытерла руки салфеткой:
- Бредфорды - властные.
- Можно подумать, я этого не знаю...
- Ты хочешь пристыдить его, или что-то в этом роде? Он баллотируется в губернаторы, и всё такое прочее...
- Нет.
- Полагаю, у тебя важная причина для того, чтоб так в ней нуждаться?
- Ага.
- А ты не хочешь сказать мне, что это значит, Мирон?
- Если это необязательно, то нет.
- Ну, а хоть слабенький намёк?
- Я хочу проверить, на самом ли деле это был несчастный случай.
Она взглянула на него:
- У тебя есть что-то, чем ты можешь подтвердить обратное?
Мирон покачал головой:
- Едва ли даже подозрение...
Франсина взяла ломтик картошки и осмотрела его.
- Если ты найдёшь что-то, Мирон... приходи ко мне, ладно? Не в прессу. Не к мальчикам из бюро. Ко мне...
- Договорились, - ответил он.
Она пожала плечами:
- Хорошо. Я поищу её.
Мирон вручил ей свою карточку.
- Рад был видеть тебя, Франсина.
- Я тоже, - сказала она, проглатывая очередной кусок. - Эй, а у тебя есть кто-нибудь?
- Да, - сказал Мирон. - А у тебя?
- Нет, - сказала она. - Но теперь, когда ты заговорил об этом, я думаю, что в каком-то смысле я скучаю по Джину...