Net Ариадны, или Ключи от снов

(фантасмагория)


Интернет-пролог


Сидящий у компьютера человек открыл Internet Explorer, вошёл на Rambler и набрал слово “Ариадна”. Поисковик ожил и опрокинул на экран список из 5329 документов, соответствующих теме запроса.
“Нить Ариадны”, “Ариадна, дочь Миноса…”, “Ариадна и Дионис…” – пестрело на экране компьютера. Все документы были отвергнуты без предварительного просмотра. И вдруг…
…под номером 5329 человек, сидящий у компьютера, прочёл: “Net Ариадны» и открыл документ…


Часть первая. Миссия «Минотавр»

Эхо билось обезумевшей птицей, залетевшей в дом. Вслед за хозяином дворца оно вторило:
- Добро пожаловать!
Фраза  разбивалась в высоких сводах на отдельные слова. Разбиваясь вдребезги, на отдельные звуки, слова превращались в пыль.
Гость содрогнулся.
- Добро пожаловать? Что это – издёвка насмешника?

***
Великий сюрреалист сидел под кроватью и, кусая губы, следил за тем, как прямо на полу его Гала, как животное, спаривается с молодым поклонником…

***

Перепуганная девушка не сводила глаз с плотного белого облака, опускавшееся над побережьем. Облако приближалось к царице, обратившие к нему полные восторга глаза.
- Таврос! – воскликнула царица, чувствуя, как огонь сладострастия обжигает её лоно. – Таврос!
Облако, похожее на огромного белого быка накрыло дрожащую от возбуждения женщину. Служанка, потеряв рассудок, бросилась в сторону, противоположную дороге ко дворцу, и рухнула со скалистого берега на острые камни. Те сразу обагрились юной  кровью.
Белое облако  озарилось пунцовым светом и поднялось над землёй, оставив лежащей на ней полуобнажённую женщину. На губах царицы застыла улыбка блаженства.
- Таврос! – послышался шёпот. – Таврос!

***

Оракул, оторвав взгляд от огня, перевёл его к утомлённому ожиданием царю. Вместо пророчеств из его уст вырвалось невнятное бормотание, нечленораздельные звуки, хрипение.
Наконец оракул обратил к гостю остекленевшие глаза и произнёс:
- Чёрный парус!.. Два сына одного отца!.. Ослепление!.. Ослепление от венца!.. Эта женщина… совсем не та, какой кажется!..
Гость схватил оракула за запястье и сильно сжал:
- Пошлют ли боги мне сына?
Оракул, словно не чувствуя боли и не замечая присутствия гостя, бормотал:
- Таврос!.. Таврос!.. Чёрный парус!..

***
Ключ вывалился из руки спящего художника и с грохотом упал в металлический сосуд. Дали очнулся и воскликнул:
- Таврос! – перебежал в спальню к жене. – Гала! Я видел его!
- Кого?
- Быка! Белого быка… с Пасифаей!
- И из-за этой сказки о белом бычке ты разбудил меня?
- Я видел его! Я видел!
- Подчи прочь, блаженный! – Гала пресекла полуночный бред Дали. – Почему ты в моей спальне, а не у холста?
- Я сначала хотел… - по-детски стал оправдываться ошеломлённый художник. Гала поняла, что перегнула палку. Подошла к Дали и поцеловала в лоб.
- У тебя светлая голова, Дали. И она поможет заработать нам неплохие деньги. Не трать время попусту, возвращайся в мастерскую.  Живо!
Дали потрогал место поцелуя. Улыбнулся.
- Светлая голова?.. Иду, иду… Прости, что потревожил твой сон. – И удалился.

***

Вместо ночника на тумбочке горела обыкновенная керосиновая лампа. Художник, не раздеваясь, лёг в постель с ключом в руке. Сон долго не приходил и тогда Дали стал считать: сначала баранов, потом – быков…

***

- Добро пожаловать, брат! – услышал Тезей и содрогнулся.
- Брат? Какой я тебе брат, животное?
- Не горячись, Тезей! – сказал хозяин дворца. – Сначала выслушай.
- Замолчи, людоед! И выходи на бой, - рассвирепел Тезей.
- Прежде чем решить, убивать меня или нет, выслушай. Прошу тебя…
- Выслушай его, Тезей, - попросила одна из семи девушек. Сердце Тезея смягчилось.
- Хорошо. Я слушаю…Что ты хочешь сказать в своё оправдание?

***

Гала долго рассматривала картину, любовалась собой обнажённой с лебедем в обнимку. Картина ей явно нравилась, но внезапно тень легла на её сияющие глаза.
- И что это?
- “Атомная Леда”.
- Интересно, - настроеие Гала вновь переменилось. – В этом что-то есть! А как же сказка про белого бычка?
- Замысел пока не дозрел.
- Дали, ты должен работать 24 часа в сутки. Я помогу твоему замыслу созреть…Нам деньги нужны, очень нужны… Твоя Леда поможет нам заткнуть прорехи в карманах. - Дали молчал. – Зевс, соблазняющий Леду-Гала? Это я тебя соблазнила, Дали…Ты у меня вот где! – помахала кулачком перед носом художника и рассмеялась.
 Дали засмеялся вслед за ней.

***

Набегавшие волны ласкали ноги Эфры. Девушка стояла спиной  к морю и смеялась.
- Это ты, мой повелитель?
- О да, любимая!
- Как нежны твои прикосновения.
- Ты так прекрасна!
Эфра повернулась лицом к морю.
- Посейдон, где ты?
- Я всегда рядом, любимая. Будь моей. – Девушка села на берегу. – что случилась, Эфра?
- У нас гостит Эгей, царь Афин… У моего отца очередная блажь – он почему-то считает, что оракул предсказал потомкам Эгея власть чуть  ли не над всем миром.
Море выбросило на берег огромную волну.
- Ты нервничаешь, мой повелитель?
- Знаю я эту историю… Скоро за тобой прибежит служанка, а потом…
- Что – потом?
- Потом отец споит тебя и Эгея, уложит вас в одну постель…и у тебя под сердцем забьётся ещё одно маленькое сердечко.
- Но я не хочу в постель с Эгеем!
- Тогда иди ко мне. Ляг на самой отмели… - Эфра вошла в воду, легла и волна накрыла её всю – с ног  до головы.

***

- Я – твой брат, Тезей, - голос хозяина Кнесского дворца дрожал. – У нас с с тобой один отец…


***

Гала была возбуждена. Она смеялась и весь вечер не расставалась со стаканом, на дне которого плескалась жидкость янтарного цвета.
- Ты молодец, Дали. Очередное ночное видение, воплощённое в картине, принесло нам кругленькую сумму. Но когда же ты созреешь для Пасифаи? Мы найдём в Кадакесе белого быка и я буду позировать тебе. Хочешь?
- Ты была бы прекрасной Пасифаей, дорогая, но я отказался от этого замысла.
- Почему? Что за блажь?
- Мне снится Ариадна!
Гала засмеялась.
- Дали, я твоя Ариадна. Неужели ты до сих пор не понял? И я выведу тебя из лабиринта твоих сомнений, если будешь внимать каждому моему слову. – Гала молча допила спиртное и швырнула стакан о стенку. – Хорошо, пусть будет Ариадна. Напрягись, Дали: ты должен родить другую Ариадну, не такую, какой её знают все. Напиши Ариадну, скажем, с сетью в руках!
- С сетью? – переспросил Дали. – Гениально! Ты, как всегда права, Гала. Net Ариадны – это свежо, это ново! Сетью своих чар Ариадна опутала Тезея, всех… И началась миссия «Минотавр» - Дали поцеловал жену в щёку и вышел.
- Сеть Ариадны? – прошептала Гала. – Моя сеть …И ты запутался в ней, дурачок…

***

Только в третью свою поездку в Афины Минос взял с собой дочь.
- Я всё-таки сломаю этого упрямца, - говорил он дочери об Эгее. – Я заставлю его платить дань не только в виде 7 лучших девушек и юношей, но ежеминутно помнить о том, что Минос, а не Эгей, всемогущ; что Минос, а не Эгей потерял коварно погубленного сына; что Минос жаждит отнять и у него единственного возлюбленного сына…
- Мы увидим Тезея? – спросила Ариадна.
- Увидим. Более того: я потребую от Эгея, чтоб одни из семи юношей был его сын!
- Это жестоко. Столько лет прошло после гибели Андрогея, а ты движим желанием мести. Смягчи своё сердце, отец! Прости Эгея.
- Простить? Ни за что! Сегодня я прощу, а завтра надо мной будет смеяться весь мир. А я хочу, чтобы меня боялись и беспрекословно подчинялись моей воле. Для этого я и построил Лабиринт и упрятал от глаз людских Минотавра.
- Он сожрёт Тезея? – ужаснулась Ариадна. Минос рассмеялся.
- Я погублю этот проклятый род. Для начала, по приезду в Афины, устрою игры в память Андрогея и пусть Тезей потешает публику. А потом…Потом будет Лабиринт!


***

- Посейдон – наш общий отец, - услышал Тезей.
- Не верю! Это сплетни, распускаемые Питфеем. Напрасно стараешься! Питфей всё время пытается обелить свою падшую дочь, мою мать, перед Эгеем и всем миром: мол, если и виновна в чём-то перед Эгеем Эфра, так только в том, что изменила ему не со смертным мужчиной, а с самим Посейдоном.
- Тем не менее Питфей говорит правду. Однажды, когда Минос, одержимый мыслью стереть меня с лица земли, велел меня, мальчишку сбросить со скалистого берега в море, явился сам Посейдон и из его уст я услышал то, о чём судачит весь мир: Ты и я рождены от Посейдона.

***
Гарсиа Лорка крепко сжал в руке тонкую кисть Дали и прикоснулся к ней горячими влажными губами. Дали вздрогнул, вырвал руку и стал дуть на неё, словно получил сильный ожог.
- Не смей так больше делать, Рико! Не смей!
- Я люблю тебя как брата и всего лишь.
- Ты говоришь мне о братской любви, а сам используешь любой повод затащить в постель. Учти: я просто так не дамся.
 Лорка побледнел.
- Чудовищное обвинение! Я пришёл рассказать тебе о замысле новой пьесы, а ты… дрожишь за свою задницу и не хочешь открыть душу.
Дали смутился.
- Прости, Рико. Я такой мнительный. Пуганная ворона и куста боится… Так о чём твоя пьеса?
- О доме Бернарды Альбы, где жизни нет, а люди напоминают тени с берега реки Стикс.
***

- Если ты сын верховного бога, то почему тебя держат в заточении?
- По моему желанию и воле Посейдона.
Тезей рассмеялся.
- Ты сам велел заточить себя? – потом успокоился и ледяным голосом произнёс:  - Чего ты хочешь?
- Чтобы ты узнал всю правду, а потом – вольному воля: поступай так, как посчитаешь нужным.


***
- Ты хочешь правду, Дали? – Гала была вне себя от гнева. – Какую правду?
- Ты изменяешь мне, Гала?
Женщина истерически захохотала.
- Об этом меня спрашивает мальчик, не ставший мужчиной, боящийся наполненной жизнью и страстью женской плоти! Я не монашенка, Дали, и не намерена отказывать себе в плотских радостях из-за того, что мой муж – инфантильный мальчик и эротоман, любящий женщин на расстоянии. Мне постоянно нужен мужчина! Понимаешь?
- Ты похожа на Пасифаю, Гала.Она тоже хотела…
Гала взвилась от бешенства.
- В отличие от меня, Пасифая получила своё. А что ты мне можешь предложить?
- Руку художника, сердце художника – всего себя.
Гала снова рассмеялась.
- Кем бы ты был, Дали, без меня? Жалким, никому неизвестным. Я сделал тебя великим и известным! И ты должен быть благодарен мне…Не смей больше ни в чём упрекать меня!
Гала вышла из мастерской. Дали опустился на стул.
- Вот она, вся правда?

***

Впервые увидев Тезея, Ариадна почувствовала неодолимое влечение к нему. Влечение, заставляющее не думать о приличиях и забыть о гордости. Ещё вчера она считала себя дурнушкой… А сегодня, в Афинах, дочь Миноса решила, что Тезей должен принадлежать только ей. Бераздельно!
Едва отважный сын Эгея, победитель игр, коснулся губами её руки, Ариадна поняла, что не способна противостоять зову плоти. “Он нравится тебе? – нашёптывала мать. – Тогда сделай всё, чтоб он стал твоим. Плюй на всё и всех. Весь мир принадлежит тебе, а значит и Тезей должен быть твоим!”
Она улыбнулась Тезею.
- Чем наградить тебя, прекрасный и славный герой? – спросила Ариадна вместо Миноса.
- Я прошу лишь одного: пусть кто-нибудь из нас покинет Афины – либо я… либо вы со своим сиятельным отцом.
- Да как ты смеешь? – Минос в бешенстве оттолкнул Тезея от дочери. – Теперь ты сама увидела, кого пожалела. – Потом обернулся к Тезею: - В числе юношей, посылаемых сегодня в “гости” к Минотавру не достаёт одного. Ты будешь седьмым! Такова моя воля! – и Минос с дочерью удалился.
- Что ты наделал, безумец? – слёзы наполнили глаза Эгея.
***
Дали покидал свой сон, казавшийся явью. Едва он открыл глаза, как на пороге комнаты, служившей спальней и мастерской, увидел жену с молодым широкоплечим высоким мужчиной, в фигуре которого угадывалось что-то бычье.
- Дали, познакомься: нашего американского гостя зовут Гэрри Балл. Он тоже художник… И, по-моему, подающий большие надежды… - Гала улыбнулась американцу и молодой человек залился пунцовой краской.
“Неужели и этот американский бык уже побывал в её постели?” – Дали дёрнул себя за ус, чтобы физическая боль заглушила бушевавшую в сердце.
- Он твой поклонник, Дали…
- Ты что-то путаешь, Гала. Либо он твой поклонник, либо ты поклонница его достоинств…
Гала переменилась в лице.
- Благодари, что наш гость не понимает испанский. Кретин! – и она увела молодого американского бычка из спальни-мастерской Дали.
Художник снова дёрнул себя за ус, долго смотрел на несколько вырванных чёрных жёстких волосьев. Швырнув их в пылающий камин, он опустился в кресло и ощутил тяжесть в руке от ключа. Ключа ото снов.

***
Минотавр наконец появился из темноты. Его лицо скрывала безобразная маска, похожая на бычью голову.
- Поверь: я не желаю зла ни тебе, ни этим юношам и девушкам, - сказал человекобык.
- Я не верю тем, чьи слова расходятся с делом. За тридцать лет ни один юноша, ни одна девушка не вернулись в Афины. Где они? Уж не берут ли уроки человеколюбия в твоей академии, зовущейся Кнесским Лабиринтом?
- Ты почти попал в точку, Тезей. – Минотавр тяжело вздохнул. – Я с первых дней своей жизни почувствовал ненависть и презрение человека, которого хотел называть отцом. Минос заточил меня в Лабиринт, обрёк на одиночество. Шли дни, годы и, погребённый заживо в стенах дворца, я вымолил Миноса через мать дать мне хоть кого-нибудь, кто разделит моё одиночество. Минос вдруг проявил несвойственную ему щедрость – прислал 7 юношей и 7 девушек. Вскоре я догадался, что я всего лишь игрушка в его руках, оружие для исполнения хитроумных замыслов. Он разнёс по всему белу свету легенду о Минотавре-чудовище, пожирающем людей, и доставил мир трепетать… А для того, чтобы все поверили, что  я людоед, стал требовать дань в виде самых красивых и талантливых девушек и юношей.
- Слёзная история! Может, утрёшь мне слезу? – сердце Тезея оставалось равнодушно-холодным к сентиментальным подробностям рассказа Минотавра. - Где они? Что с ними? Разве признаками твоей филантропии не является обильное выделение желудочного сока?
Сарказмы Тезея Минотавр, казалось, пропустил мимо ушей.
- И в тот момент, когда я понял, что сам Минос может стать игрушкой в моих руках, отчаяние и чувство одиночества покинули моё сердце. Я учился у девушек и юношей, щедро поставляемых в мой дворец, всем премудростям и искусствам, какими был обделён по злой воле Миноса. Я был прилежным и способным учеником. А потом моя темница стала своеобразной академией, в которой все учатся чему-то друг у друга; стала тайным обществом единомышленников и единоверцев. И вот тогда я решил, что пришла пора познакомиться с тобой.
- Красивая история. И довольно убедительная, - сказал Тезей. – Но я пока не член вашего общества! И не собираюсь им стать…

***

Гала, не раздеваясь, упала на кровать.
- Какая скука слушать речи, смахивающие на проповеди. Пока я стояла перед твоим понтификом и вежливо выслушивала его разногольствия о природе творчества, у меня адски заболела спина. – Гала засмеялась: - Папа, наверно, и не догадывается, что природа твоего творчества  - Я.
Дали стоял смущённый, не смея присесть даже на краишек кровати.
- Для меня очень важен этот визит. Ты же знаешь, что я хотел получить у папы благословение на “Мадонну Порт Льигат”.
Гала засмеялась.
- И святой отец благословил. Говорят, что святые прозорливы. Если бы Пий знал, какая женщина позировала тебе для Мадонны, его разбил бы паралич. – Успокоилась и сказала: - Завтра же возвращаемся в Америку!
Дали вспыхнул:
- К твоему американскому бычку?
- Дали, ты постоянно путаешь меня с Пасифаей. В отличие от неё я не питаю глубокой и долгой привязаности к животным. А Гэрри оказался животным…Ненасытным, но пустым. Не зря у него на груди татуировка бычьей головы.  – Галу снова охватил приступ истерического смеха. – Ты не такой, мой мальчик, поэтому и нравишься мне.

***

- Я хочу помочь тебе. Возьми это, - Ариадна протянула Тезею клубок чёрных блестящих вощёных ниток. - Ещё никто не возвращался из Лабиринта… Ты будешь первым, кто покинет Крит.
- Если я вернусь живым (а я уверен в этом), мне не понадобятся никакие клубки. Главное – убить зверя. Прощайте, царевна!
Тезей, не оборачиваясь, покинул покои Ариадны.
- Ты сто раз пожалеешь об этом, Тезей. Но сначала убей братца, потом… – Ариадна стёрла нечаянную слезу и отправилась к отцу, шепча: - Да-да, убить зверя… И чем скорее, тем лучше.

***

Человек, скрывающий лицо под бычьей маской, тяжело вздохнул:
- Поверь, Тезей, тебе угрожает опасность не в Лабиринте, а вне его. Минос и Ариадна – твои враги.
- Минос, может быть… Но Ариадна? – не поверил Тезей. – Она всегда была добра и внимательна ко мне.
- А ты к ней?
- Не на столько, сколько бы ей хотелось.
- Не ищи в Ариадне союзницу. И её участие в твоей судьбе имеет вторую сторону. Возможно, она преследует какие-то свои цели. В делах сердечных ты с нею не замешан?
- Да не давал повода…
- А надо было бы… - Минотавр замолчал, будто подбирал нужные слова. – Ты игнорировал её, не реагировал на знаки внимания, оказанные тебе. Уж свою-то сестру я знаю лучше других.
- Ты хочешь сказать, что она положила глаз на меня, а я не ответил ей взаимностью и теперь…
- …и теперь тебе грозит опасность.
- Опасность со стороны Ариадны, беззащитной и безобидной женщины? Не смеши меня.
- Ты можешь не верить, но именно благодаря именно её “усердию” я заточен на многие годы в этом дворце, - сказал Минотавр. – Если ты хочешь выиграть в этой незримой войне, Тезей, ты должен быть мудр, как твои предки, полулюди-полузмеи.
- Откуда ты знаешь мою родословную?.. Извини, но такая осведомлённость настораживает и заставляет не доверять.
- Это твоё право… Но всё же я хочу вернуться к разговору о нашем с тобою общем отце…

***


- Твои дети прекрасны! Ты можешь гордиться ими! – слышал он восторженные возгласы жены. – Иногда мне кажется: всё, что поместила на холст твоя кисть, имеет плоть и кровь.
- О да, оно живёт и дышит. И уже не зависит от меня.
- Зато от тебя зависят наши доходы. Ты ждёшь вдохновения, Дали? А его надо брать за горло, укладывать на лопатки и брать от него всё, что можно…
- То, что беру силой, как правило, никого не впечатляет.
- Главное, что оно приносит доход. Ты работай побольше, а куплей-продажей я займусь сама.
Гала взяла со стола ключ.
-   Это и есть ключ от снов? Ты перестал пользоваться им… Поэтому воспользуюсь я, - вышла из комнаты и заперла её.

***

Корабль под чёрным парусом покидал Афины. Тезей взмахнул рукой стоящему на берегу Эгею.
- Отец, я обязательно вернусь. И непременно под белым парусом! – крикнул Тезей.
Минос наклонился к Ариадне и прошептал:
- Зачем же понапрасну обнадёживать старика.
Когда земля скрылась вдали, Минос подошёл к Тезею и, не скрывая ухмылку, произнёс:
- Говорят, что твой отец вовсе не Эгей, а сам Посейдон. Если молва права, ты с лёгкостью вернёшь мне перстень, – и Минос бросил в море снятый пальца перстень. – Что стоишь как каменный? Живо прыгай за перстнем!
- Это шутка?
Глаза Миноса налились кровью.
- В моих словах лишь доля шутки. Прыгай за перстнем!.. – и Тезея столкнули в море.
Что было потом, он не мог вспомнить. Открыв глаза, Тезей увидел, что лежит на палубе, а над ним, склонясь, стоит Минос и солнечные блики играют на камне царского перстня, ранее поглощённого морской бездной.

***
Репортёры атаковали Галу у входа в апартаменты Дали:
- Это правда, что у маэстро был брат, которого звали тоже Сальвадором?
- Зачем родители сделали это? А как же табу не давать новорождённым имени умершего ребёнка?
 Гала, обведя всех насмешливым взглядом, сказала: “Дали пишет свою “Тайную историю…”. Из неё вы всё и узнаете. Всему своё время. Скажу только, что у обоих Дали один отец, одно имя, но сами они очень разные!”
***
- Так значит мы братья? – Тезей подошёл к Минотавру и обнял его. – Пойдём с нами отсюда!
- Не могу.
- Но почему?
- Зверь должен быть мёртв, а я жив. Тебе предстоит выполнить эту миссию.
- Убить невиновного? Поднять руку на безоружного? Никогда!
- А почему ты считаешь меня невиновным? Я повинен в смерти Андрогея и из-за этой смерти тень подозрений Миноса пала на твоего отца, а ты оказался здесь, в Лабиринте.
- Какую причастность имеешь ты к этой давней запутанной истории?
- Я ревновал Андрогея к матери, а она любила его больше меня. Иногда мне казалось, что… она любит его не как сына, а как привлекательного молодого мужчину. А меня как будто не существовало – я жил на задворках, чтоб не показываться ей на глаза. Моя душа требовала материнской любви и нежности, а они посвящались другому, тому, кто презирал меня за моё безобразное обличье. И тогда я сказал Пасифае, что видел Андрогея спящим в спальне Миноса. Назавтра Андрогея нашли мёртвым…
Тезей стоял у холодной влажной каменной стены и до крови колотил её кулаком.
- Не может быть…Не может быть!
- Тем не менее это так, Тезей. Убей меня и эта история закончится.
- Никогда!
- Тогда это сделаю я! – послышался голос. В Лабиринте невесть откуда появилась Пасифая, кинулась к Минотавру и с размаху вонзила нож в сердце человекобыка. Минотавр одной рукой зажал рану, а другой, падая, сорвал с себя маску. Блаженная улыбка коснулась его уродливого лица.

***
Гала долго  разглядывала его “Нарцисса”.
- Ты не скрываешь явного любования своим телом, Дали.
- Это не моё тело.
- А чьё же?
- Рико…Бедного-бедного  Рико.
Гала словно онемела.
- Свинья! извращенец! Чтоб ты сдох, как твой Лорка! – закричала, брызгая слюной. – Не прикасайся больше ко мне! – и молнией покинула мастерскую Дали.


Часть вторая. Тавро Ариадны
 


- Отправляйся в Афины, - сказала Эфра 17-летнему Тезею. – Отец узнает тебя по сандалиям и мечу.
… Шёл восьмой день месяца гекатомбеона. Афины встретили Тезея недружелюбно. Во дворце полноправной и строгой хозякой была очередная жена царя, Медея.
- Кто этот юноша? – спросила она слугу.
- Он представился…сыном вашего божественного супруга.
- Очередной самозванец?! Если бы во дворце поселить всех, кто называл себя детьми Эгея, пришлось бы строить новый. Но мой разговор с самозванцем короток. Накормите его и гоните прочь. У Эгея есть сын – мой Мед. Скоро он станет царём Афин!
- Тот юноша настаивает, чтобы его пустили к царю. Он хочет что-то показать Эгею.
- А что у него при себе?
- Ровным счётом ничего кроме меча.
Медея встрепенулась.
- Меча? Что нём изображено?
- Стрела громовержца.
- Знак Эгея. Не может быть… - Медея задумалась. – Я сама провожу гостя к царю. Но сначала предложу вина… Такого, чтоб навсегда стёрлась память о нём. Ты всё понял?
- Как не понять? – слуга усмехнулся и, поклонившись, удалился исполнять повеление царицы.

***
Гала любовалась вином в бокале.
- По-моему, ты выпила лишнего… - слова Дали оторвали Гала от её занятия.
- Какая забота о моём здоровье!
- Я люблю тебя, Гала, а ты…постоянно пропадаешь на вечеринках.
- Ты их не любишь, а я женщина публичная. Всегда должна быть на виду, чтоб нас с тобой ни на минуту не забывали.
- Да, но газеты всё время пишут о твоих молодых любовниках.
- Продажная пресса! Но она льёт  воду на нашу мельницу.
- Я не желаю больше читать все эти мерзости!
- И не читай!
- Не желаю слышать!
- Не слушай…
- Я не хочу, чтоб за моей спиной судачили о твоих похождениях и смеялись вослед.
- Ты ревнуешь, Дали? По-моему, никто из нас не клялся о верности друг другу до гробовой доски…Да, я иногда позволяю себе маленькие слабости. Но и ты не ангел, Дали. Думаешь, я ничего не понимаю? Диван в виде губок Мэй Уэст, квартира в виде её лица…Ты боготворил её, Дали? Признайся.
Дали молчал.
- Я так и знала! Тайный эротоман  в мыслях не раз изменял мне с Мэй Уэст…Она была бы тебе хорошей парой. Но у тебя есть я, Дали. И меня ты не вычеркнешь из своей жизни!
- Ты слишком много выпила, Гала, и твоё воображение разыгралось. Я всегда любил только тебя одну. И буду любить…
Гала потрепала его по щеке.
- Всё-таки ты извращенец, Дали, - мазохист!

***
Едва Тезей увидел перед собой протянутую руку Медеи с чашей,  уши его наполнились звуками, похожими на шёпот.
- Не пей! Вино отравлено! – предупреждал кто-то невидимый.
- Я дал обет не пить вина, пока не обрету отца и не припаду к его стопам, - сказал Тезей, отклоняя чашу. – Вы прячете от меня Эгея?
Медея рассмеялась.
- Он царь или неразумное дитя, которое можно прятать? – гримасса злобы внезапно исказила её прекрасные черты. – Да как ты смеешь, самозванец, в безумии обвинять великого Эгея?
***
Презентация книги “Усы Дали: фотоинтервью” превзошла все ожидания. Дали поглаживал усы, которые называл “антеннами для восприятия искусства” и отвечал на вопросы публики.
- Я сошёл с ума? Да я гораздо нормальнее любого, кто купил эту книгу. – Публика неистовствовала и требовала принести извинения. Дали только смеялся.
 
***
- Пусти меня к отцу или я разрублю тебя на куски! – Тезей обнажил меч.
- Ты хоть представлешь, на кого руку поднял, сопляк? Я – Медея! А ты кто?
- Я – Тезей, сын Эгея.
Медея переборола клокочущую в себе злость и картинно засмеялась:
- Ты сын этого старого пьянчужки?
- Не смей так говорить об отце, – рука Тезея снова рванулась к мечу.
- Да если бы не я, Эгея твоего…царя нашего…давно сгубило бы проклятое зелье. Ты хотел видеть Эгея? Увидишь! Во всей “красе”.

***
Стены дрожали от “Танца с саблями” Хачатуряна. Совершенно голый Дали прыгал на метле по комнате. Гала застыла на пороге. Музыка заглушала её хохот. Когда же музыка стихла, Гала, переведя  дыхание, произнесла:
- Одно из двух: или ты пьян или сошёл с ума.
***

- Говорят, ты убил Перифета и Синиса, Скирона и Прокруста. И даже кроммионскую свинью, - Эгей не скрывал в белёсых усах ехидную улыбку.
- А может ты тот самый марафонский бык, который разоряет окрестные поля? – потрафляя полупьяному Эгею, добавила Медея.
Тезей стрелой бросился к выходу.
- Постой, мой юный герой, - остановил его Эгей. – Покажи мне его…
- Что показать?
- Сам знаешь, - рука Эгея скользнула в складках туники Тезея. – Где он?
- Уберите свои грязные руки! – Тезей побагровел и едва сдерживал себя, чтобы не сомкнуть пальцы на тонкой хлипкой шее  дряхлого царька. Эгей понял, что промедление смерти подобно.
- Где меч? – спросил царь.
- Как – меч? – Тезей протяную царю своё оружие.
- А ты что подумал? Что распутному старикашке захотелось молодого мужского тела? Как плохо ты думаеш об отце, - и заключил Тезея в свои объятья.

***

- Франкисты расстреляли Лорку…
Слова, произнесённые шёпотом, словно оглушили Дали. Он, сжав голову руками, прыгнул в окно, вынося с собой раму одноэтажного домика. Гала бросилась за великим сюрреалистом.
- Сальвадор, что с тобой? – впервые она назвала его по имени. – Что с тобой?
Когда осколки стекла были вынуты и раны промыты, к Гала, на смену жалости,  вернулась  прежняя желчность.
– Я и не знала, что он настолько дорог тебе. Дороже чем я?
- Лжёшь! Ты знала! – Дали хватал воздух большими глотками. – Ты знала и поэтому сказала так.  Ты жестокая, жестокая, жестокая… - Дали стал раскачиваться со стороны в сторону. – Но я всё равно люблю тебя.
- Больше, чем Лорку? – не унималась Гала.
- Больше…
Гала улыбнулась и прижала Дали к своей груди, а потом, словно пытаясь что-то разглядеть в запрокинутом его лице, вдруг наклонилась и впилась губами в его губы. Дали вырвался и, под хохот Гала, убежал в дом.

***
- Добро пожаловать в мою пещеру, мой юный друг, - Прокруст сделал широкий жест рукой, приглашая в своё жилище. – Сначала я, как всякий гостеприимный хозяин, накормлю  и напою тебя, а потом уложу спать. Или наоборот? Весть о твоих подвигах, Тезей, летит впереди тебя.
- В таком случае ты должен знать, что я пришёл убить тебя как самого последнего мерзавца!
- Что ж, убей, - мнимо согласился Прокруст. – Убей, но сначала раздели моё ложе… - схватил Тезея и бросил в постель. – Никто не смеет отказать хозяину проявить гостеприимство, а ты, щенок, тем более. О, да ты длиннее моего изысканного ложа на полноги! Уберём “лишнее”! Как я люблю доделывать работу богов, творя из никчёмных людишек совершенных, но мёртвых людей.
Тезей вырвался из-под Прокруста, повалили на живот и, заломив руки, приставил меч к горлу.
- Да ты длиннее своей кровати на целую голову. Надо убрать “лишнее”! – и перерезал горло. Окроваленная голова покатилась по каменному полу.
***


Надкушенное яблоко закатилось под кровать и Дали юркнул за ним. В комнату, вслед за Гала, гурьбой ввалились парарацци.
- Что за ребячество, Дали? Ты не можешь съесть яблоко, как все нормальные люди, за столом? – кивнула ошеломлённым гостям. – Не удивляйтесь: художники  - как малые дети. А великие художники, как мой Дали, - сущие младенцы.
Наконец, оправивишись от шока, заговорил кто-то из нежданных гостей:
- В народе говорят, что устами младенца глаголет истина. Скажите нам что-нибудь маэстро.
Дали спокойно доел яблоко, а потом, покидая спальню, сказал:
- Говно… Говно…Говно… Все говно… Весь мир – говно…
Гала осталась довольна. Назавтра первые полосы всех газет пестрили сообщениями о том, что Дали смешал весь мир с говном.
***

Эгей не скрывал слёзы радости:
- Сын мой, как ты вовремя вернулся ко мне. Слава богам! С одной стороны меня одолевают, - он с опаской оглянулся, не слушает ли  кто их разговор, - Медея со своим слабоумным сынком, а с другой стороны – алчные сыновья твоего дяди Палланта. Они твердят, что имеют все права на власть в Афинах, так как я бездетен. Никто не хочет слышать, что у меня есть сын. И те и другие разорят и погубят Афины. Ты – моё доказательство!
Внезапно из алькова выскочила тигрицей разъярённая Медея и кинулась на Тезея. С другой стороны появился с коротким мечом в руке юный Мед и с разбегу вонзил его в…живот Медеи.
- Сын? – кровь пузырилась на губах царицы. – Как ты мог?
Юноша стал целовать её окровавленные губы.
- Мама, я нехотел!.. Я не хотел!.. Это он должен был умереть… - Медея с ненавистью посмотрела на Эгея и Тезея и испустила дух.

***
…Когда совершенно одряхлевшего и периодически впадающего в забытьё Дали однажды спросили, что означают мириад точек на его незаконченной картине, великий сюрреалист сказал:
- Это “Душа Дали, распадающаяся на атомы, в день, когда он потерял Гала”.
- А что за холм внизу картины?
- Говно… говно… - шептал Дали. – Весь мир – говно. И мизинца моей Гала не стоит.
***

- Возьми мою нить, Тезей, - без неё не выбраться из Лабиринта.  И этот ключ возьми…
- Я привык полагаться на собственные силы, царевна. А воину тем паче негоже принимать помощь из рук женщины. Прощайте, Аридна!
- Ты слишком самоуверен, Тезей. – Ариадна дрожала от еле скываемых обиды и гнева. – Все герои самонадеянны… каждый по-своему…впрочем, иначе они не стали бы героями.
Тезей остановился.
- Не путайте уверенность и самообладание с самоуверенностью, царевна. Что вы знаете о героях? Вы судите о них как судят о солнце, отражающемся в луже.
Ариадна улыбнулась.
- Мне нравится твоя дерзость. Но я хочу, чтоб ты остался жив. Доверься мне, вверь свою судьбу мне. Отдайся моей власти.
Тезей хохотнул.
- В вашей голове сплошная путаница, царевна: мужчины берут, отдаются  же женщины.
Ариадна парировала:
- В этом мире все отдаются чему- или кому-либо:  женщины – мужчинам,  мужчины деньгам или мифическому долгу совести.
- Вот как? – Тезей пристально посмотрел в чёрные бездонные глаза Ариадны. – Кому же отдаётесь вы, царевна?
Ариадна, не отводя взгляда, ответила (при этом пунцовая краска не залила её щёки):
- Я отдалась бы тебе, Тезей. Но сначала ты должен отдаться мне.
Ариадна видела, как играют желваки Тезея, а потом услышала:
- Я возьму клубок. Но на большее Вам не следует надеяться, царевна.
***

- Чего ты хочешь от меня, Дали? – шептала умирающая, но не смирившаяся с приходом смерти Гала. – Я отдала тебе свою жизнь. Своё тело я отдавала другим, а тебе посвятила самое ценное – душу. Но самое смешное, что никто этого не понял, даже я… Я сама считала, что главное в тебе не твоё творчество, а деньги, получаемые от него. Теперь, когда ошибка осознана, приходится уходить. Смирись, Дали! Мы скоро снова встретимся – в высших сферах…На острове Сферос, как Посейдон и Эфра… Ты прав, Дали: весь мир – дерьмо, когда никто не любит тебя. Но если ты любишь и любим, весь мир превращается в Галактику Света.
Дали захлёбывался слезами.
-   Гала!.. Гала!.. Ты – моя Гала-ктика Света!
- Прощай, Дали! Меня ждут… - Гала затихла. Дуга её отошла.

***

- Ты не убил Минотавра? Ты пожалел чудовище? – Ариадна не скрывала разочарование и злость. – Ты хочешь занять его место в Лабиринте?
- Чудовище – это Вы, царевна, - произнёс Тезей и ни один мускул не догнул на его лице. – А он  - мой брат, он – человек.У нас один отец – Посейдон. Я признаю наше родство.
- Беги, Тезей, - рвала голосовые связки Ариадна. – Беги, пока гнев Миноса и мой не настигли тебя.
- И Ваш? Но кто ещё вчера говорил, что из любви ко мне прял по ночам нить для спасения моей жизни. Нить оказалась силком. Вы с вашим батюшкой отправили меня в Лабиринт, чтоб мы с Минотавром убили друг друга. Миноса можно понять и простить: он не лицемерил. А вы, царевна, - чудовище!
Ариадна заплакала.
- За что, Тезей? Я люблю тебя.
- Любите?.. может быть… Но почему не предупредили о вооружёном до зубов отряде Миноса у выхода из Лабиринта?
- Я не успела!
- Зато ненависть успела за столь короткий срок свить гнездо в вашем сердце. Ту Ариадну, увиденную впервые в Афинах, я мог бы полюбить. Но Вас как полюбить?
- Прости меня, Тезей. – Казалось, вся земля содрогалась от рыданий Ариадны. – Возьми меня с собой, Тезей.
- Опять Вы предлагаете себя, как шлюха…
- Я предлагаю тебе взять меня с собой как любящую шлюху, но не как ненавидящую царевну.
Тезей задумался.
- Хорошо, я поверю тебе… Скоро мы снарядим корабль в Афины. Поедешь со мной?
- Поеду…

***

Ключ вывалился из руки Сальвадора Дали, величайшего художника мира и несчастнейшего человека на земле, и зазвенел о металлическую посудину. Но великий сюрреалист уже не проснулся. В своём вечном сне он видел остров Сферос, себя и свою Гала – светлых и любимых. А мимо Сфероса проплывал с белым парусом корабль Тезея. Ариадны на ней не было – она бросила героя на острове Наксос, отдав предпочтение бессмертному богу Дионису.
Тезей снял с шеи ключ на тесёмочке. На груди остался след от ключа – тавро Ариадны. Глянув на него последний раз, Тезей бросил ключ в море. Ключ Ариадны, которым открываются неизвестные никому замки…




                Начата 07.04.2004
                Закончена 13.03.2006
                г.Гомель