Затерянный мир

(из дневника геолога)

Октябрь – пора безнадёжно потерянного прошлого, а потому к худшему мы уже готовы, как к рождению незапланированного ребёнка, и все, что уже не произойдет, мы воспримем как дар, даже если это и удар ниже пояса.
К вечеру уже прохладно. А утром, замороженные грязевые борозды с оттисками протекторов автошин на дорогах напоминали лунную поверхность – тут прошёл луноход. Ходить по застывшим отпечаткам событий сложно, но доставляет детское удовольствие наступить на ледяные панцири, которые разрушаются с треском, обнажая пустоту подо льдом, и это событие настраивает к оптимистичному настроению. 
У нас, у геофизиков, конца работ ещё и не видно, у нас директива – перевыполнить и обогнать. Если бы мы знали тогда, что наши напряги будут напрасны, вся разведка на пятьдесят лет вперед будет использована в корыстных целях потом, да ещё наше поколение обвинят в разучившихся работать. Но мы еще не ведали, и трудились, отдавая здоровье и время. Оптимизм нам не нужен был, оптимизм нужен сегодня, когда труд себя не оправдывает, а пытается выжить. А тогда мы просто трудились, и знали, что мы рождены для этого, а потому умели смотреть на все с юмором, и даже на нерадивость правительства, чего сегодня не получается, только пошлость в почёте. И если, наше общество, пока ещё живо, то только благодаря запасам, сделанным предыдущими беcсеребренниками.
     C похолоданием, палатками мы уже не пользовались, а искали приюта в деревнях. Уже пятьдесят километров, как мы пробиваемся к цели по Кировской области, используя двухсоттысячную карту, с надеждой, что деревня ещё существует, и она электрифицирована.
Неожиданно лес закончился. Мы оказались вдруг на возвышенности, и перед взором раскинулось холмистое пространство, забитое беспорядочно, но добротно, как в европейском городке, но хатами. Невольно выдохнулось - затерянный мир. Вот тебе на! На карте деревушка, а тут царство. И любо было посмотреть на живую картину на фоне вечернего красного неба: по всему пространству в сферу устремились струйки печного дыма, улицы и дома повторяли скрытый  рельеф; всё было в движении, некоторые дома ныряли в пространство, другие взлетали ракетой, были грустно-наклонённые и весёлые с широкораспахнутыми глазницами оконных проёмов и улыбающимися просторными крыльцами, всё это работало вперемежку с жёлто-оранжевыми пятнами из окошек и от фонарей с наклонённых, как по задумке, столбов. Опять Лентулов – подумалось мне.
Чувствовалась и динамика на холсте, от селения запахло жизнью и её шумом: вкусный дым вызывал аппетит и уют деревенского дома, по городу-деревне перемещались трактора, двигались люди, сновали собаки, то тут, то там слышны были голоса, крики, смех ругань, хлопанье дверей, мычание коров и кудахтанье потревоженных куриц. А кошки с возвышенностей презрительно наблюдали за бедламом жизни.
Мы, зачарованные пейзажем жизни, чуть не переехали ряженую делегацию, стоящую прямо на дороге: две красотки, в красивых шубках, с свисающими шёлковыми цветными лентами от головы, держали на полотенцах хлеб и соль, а впереди их стояла тоже женщина и симпатичная, но пугающая своей величиной, женщина – кин-конг, женщина – боец. Мы пытались понять, что они тут делают, и что нам ждать от этой банды местных амазонок. Я вышел навстречу парламентёром, и вдруг грянул оркестр, оказывается он стоял за уазиком, который мы тоже не сразу заметили, настолько привлекли наше внимание красотки. И я потерял способность говорить, думать и тем более принимать решение. Но женщина – бабуин, так мило улыбнулась, с своей величественной высоты, что я был готов сдаться без боя, а следом я услышал звуки, исходящие из её клубничного ротика:
- Просим гости дорогие в наши края. Испробуйте хлеба и соли.
А мужик, вышедший из УАЗа, зачитал сводку о достижениях колхоза.   
Я незаметно пробовал ущипнуть себя, и ещё кого-нибудь - может галлюцинация от долгого скитания, от недоедания и усталости, и казалось, ещё немного и появятся люди в белых халатах.
Все мои попытки пообщаться, мягко отжимались загадочным гостеприимством:
- Отдыхайте гости дорогие, устраивайтесь. Вам всё приготовили. Поужинаете и спать. А утром всё обсудим. Василий отведи гостей. - Василием оказался тот, кто зачитал сводку.
     Колхозная гостиница, если её так можно было назвать, была обычным деревянным срубом, но большого объёма. Внутри: огромная прихожая-гостиная, посредине стоял добротный деревянный стол, с неподъёмными лавками вокруг, припомнилась сказка о трёх медведях. Три комнаты, четыре голландки, у которых возился настоящий дед с седой пушистой бородой. Дед и поведал, что давненько ждут “чпециалистов” из Москвы, немалые деньги заплатила председательша за подводку газа в поселок. И что председательша у них добрая, но спуска не дает, лентяев не жалеет, добротная девка, но мужика нет, никто не решается за нею ухаживать и мужички-то у них все мелковатые. Зато вся в работе, вот и клуб отстроила, а девок у них тут полно и красавицы, что оставайтесь и вам найдём, А мы, да что ты дед, у нас своих девать некуда. А то как догадались встретить нас сегодня, да-к разведка работает, нас давно заприметил лесник.
Оставшись одни, мы порешили, что утром рано делаем ноги, так как нас не за тех приняли, раскрытие истины сегодня грозило бы вообще оставить без теплого жилья, а завтра - может и поколотят за курьёз, вон какая у них организованная банда. Неохота нам пострадать за нерадивую столицу. Утро, петухи ещё не прочухались, а мы уже грели моторы.
Километров в пяти, от затерянного мира, сделали геофизические замеры, и подивились высокой аномальности, и двинули дальше - в сторону города Котельничи.
Я думаю, что мы были у них последней надеждой. А впереди перестройка, которая поглотила все долги. Теперь уж точно затерянный мир исчез, и навсегда.