Обычный День

                Седов Валерий.
               


















                Обычный День.

























 





                Павел Демьянцев.
                Зло, которое мы не можем не               
                преодолеть, не избежать,
                мы ненавидим.
                Т. Гоббс.
               
   “Жар той минуты расскажет,
    Что хранит мое сердце.
    Жар той минуты таится в твоих глазах,
    Это был жар той минуты.
    Жар той минуты.
    Жар той минуты таится в твоих глазах.”

   Я выключил будильник. Мелодия уже порядком надоела, надо будет на днях ее сменить. Уже какое утро я просыпаюсь под эту долбанную песню!
   Я встал с кровати и потянулся. В спине что-то хрустнуло. Заправив постель я пошел на кухню. Поев и взяв рюкзак, я открыл дверь и пошел в школу.
   День выдался, честно говоря, не очень: дождь, слякоть, сумерки. Утро еще не вступило в свои законные права, отголоски ночи оставались. Перед глазами была битва света и тьмы, солнца и луны. Победитель был известен заранее.
   Я шагнул с порога и пошел в школу. Под ногами хлюпали лужи, да и дождь обмывал голову. Волосы сразу промокли и прилипли ко лбу. Я потряс головой, и проклятое чувство липких волос пропало. В такие минуты жалеешь, что не надел капюшон.
   - Пашь.
   Я обернулся. Юля, ну конечно, кто же еще.
   Юля жила через улицу от меня, но всегда добирались пешком, и всегда, черт побери, всегда  мы встречались на дороге. Нет, Юля не была страшной толстой девушкой , она была красивой длинноволосой брюнеткой. Аккуратное лицо, чуть-чуть пухлые щеки, немного острый нос, зеленые глаза.
   Лично мне она не нравилась из-за своего зазнайства. Ее родители были богаче других миллиона на два, поэтому слова “бедность” и “доширак” ей не известны. Эта девушка с детства купалась в роскоши, и лишний раз не связывалась с бедняками (для нее бедняки, для всех – среднестатистические семьи). Но вроде она меня она запала. Нет, правда, я не из богатой семьи, но почти каждый день мы шли в школу вместе. Хотя… может я все это придумал и вбил себе в голову.
   -Пашь,- окликнула она.   
   Я обернулся и подождал ее.
   - Плохая погодка выдалась,- сказал я.
   - А я люблю дождь.
   В руках она сжимала зонт. Естественно не за 500 рублей.
   - Под зонтом я бы тоже любил дождь,- сказал я, и она рассмеялась.
   Полдороги мы шли молча. Потом она заговорила:
   - А что у вас с Никитой?!
   - Что-что? Мы любим друг друга и ни за что не расстанемся.
   - Я не шучу.
   - Что тебя интересует?
   Никита - парень, который никогда не пропустит меня мимо себя. Он всегда пристает, и естественно не шутя. Порой молишь Бога, чтобы он просто ударил в плечо и ушел. Меня все осуждают, говорят, дай сдачи и все такое. Не могу, просто не могу. Почему?! Я боюсь его! Да, я боюсь. До сих пор. Но сегодня все изменится! Сегодня я подойду и поговорю с ним.
   - Меня интересует – почему ты не дашь ему сдачи?!
   - Я христианин, и живу по принципу…
   - Подставь другую щеку. Тебе не надоели твои отговорки?!
   - Надоели,- признался я даже не ей, а самому себе.
   - И что ты медлишь?! Дай ему по роже и все.
   Всегда легко рассуждать, когда ты лишь зритель.
   - Вот мы и у школы,- сказала Юля,- просто дай сдачи.
   Мы вошли внутрь. У каждого свой круг общения, и мы разделились.
   Я достал пакет со сменкой и переобулся.
   - Здорово, Пахан.
   Я поднял голову. Петя протягивал руку.
    Пару слов, кто такой Петя. Он добрый, наивный парень. Никогда не повысит голос, да и вряд ли когда-нибудь грубил. Он умеет прощать и искренне верить и любить. Но сейчас не его время, сейчас вообще не время наивных дурачков с наивными взглядами на жизнь. Сейчас волчье время. Люди не братья и сестры, они звери и жертвы. Звери – это Никита, а жертвы – я и Петя. Хотя Петя больше жертва, чем я.
   - Привет Петь.
   Я пожал ему руку.
   - Как поживаешь?
   - Нормально. А ты как?
   - Тоже хорошо.
   К нам подошел Никита.
   - Слушай, Петь, помнишь, я брал у тебя ручку?!
   Он в ответ кивнул.
   А когда он брал ручку?! Неделю, месяц назад?!
   - Так вот,- Никита продолжил и протянул ручку,- в ней стержень закончился…
   - Ничего,- ответил Петя.
   Он снял рюкзак, открыл первый карман и извлек другую ручку:
   - Возьми.
   Никита, естественно, взял.
   - А с тобой,- он взял меня за ворот рубашки,- мы позже поговорим.
   Он отпустил меня и ушел, а мы пошли дальше.
   - Хочешь, я с ним разберусь?- Спросил Петя.
   Я подавил смешок.
   - Нет уж, спасибо.
   - Я помогу, правда.
   - Забудь.
   Прозвенел звонок на урок.
   Через четыре урока мы встретились в столовой. Я и Никита.
   Я купил себе чай и булку, а Никита просто сел напротив меня.
   - Слушай сюда,- начал он,- я тебе хочу предложение сделать.
   У меня аж кусок в горле застрял. Я откашлялся.
   - Что?!- Спросил я наконец.
   - Я те предлагаю,- начал он,- ты мне отдаешь карманные деньги, ведь они у тебя есть, мне, а я тебя не трогаю. Ну как?
   - Пошел ты…
   Знали бы вы, сколько смелости мне потребовалось, что бы это сказать.
   - Я не расслышал,- сказал он,- но ты не повторяй.
   Он толкнул стакан с чаем на меня. Естественно, чай пролился на штаны.   
   - Ты подумай,- сказал он,- подумай.
   Честно говоря, я не знаю, как досидел до конца уроков. Мне пришлось идти в класс, прикрыв штаны учебником.
   Досидев до конца уроков, я бросился на выход. Выбежал на улицу и свернул за угол.
 Меня остановила чья-то рука. Никита!
   - Ты подумал?!- Спросил он.
   - Пошел знаешь куда.
   Он усмехнулся:
   - Ты понял, что сказал?
   “Просто дай ему сдачи. Докажи, что ты мужчина”.
   И я, отведя руку в сторону, засветил ему рукой в нос. Он вскрикнул, и схватился за больное место, а я побежал.
   Убежав на достаточное далекое расстояния, я перешел на шаг, и осмотрелся, куда меня занесли ноги. Что ж, еще немного вперед и направо, будет мой дом.
  И я пошел. Слева был дом Юли, и у ее подъезда стояли два человека. Немного прищурившись, понял, что это была она и Генка. Неужели он решился?!
   Дело в том, что Генка давно и пока что безответно влюблен в Юлю, и вот час истины.
   Ладно, не буду им мешать.
   И я, опустив голову, побрел домой, в надежде, что завтра ко мне не пристанет Никита, Юля не догонит на полдороге, да и Петя не решится разобраться с ним.
   Я брел с надеждой…


































                Никита Полоумов.
                Ведь я только и хочу,
                чтобы все всегда было по-моему.
                Б. Шоу.

   “ Вставай. Вставай, открой глазки. Открой глаза…”
   Я вырубил этот долбанный будильник.
   Сестра мне совсем недавно поставила эту мелодию, но последняя успела порядком мне надоесть.
   Позавтракав, и взяв рюкзак, я вышел на улицу.
   Самая поганая погода, которую можно было себе представить: дождь и слякоть. Единственное, что  радовало – ночь. Ну, как ночь, темень.
   Я двинулся в путь. Через пару шагов увидел эту воркующую парочку – Пашку и Юлю. Каждый день вместе. Да он клеит мою телку! Нет, пока она не моя, но сегодня я ей признаюсь во всем. И она мне не откажет, я уверен.
   А что делать с этим уродом, Пашкой? Надо ему придумать что-то оригинальное, но что? Придумал! Я заставлю ему отдать все свои карманные деньги. Просто в фильме похожую историю видел.
   Я вошел в школу и встретил этого урода, да не одного, а с другим уродом.
   - Слушай, Петь, помнишь, я брал у тебя ручку?!
   Он в ответ кивнул.
   Так хотелось ему засветить в рожу, но я сдержался. То, что бесило больше всего – его вечная, добрая улыбка на лице. Блин, так хочется врезать.
   - Так вот,- я протянул ему свою ручку,- в ней стержень закончился…
   - Ничего,- ответил Петя.
   Я знал! Он дал мне другую ручку, а старую даже не забрал.
   - Возьми.
   А Петр искривил рот в злобной ухмылке. Это взбесило больше всего, и я схватил его за ворот рубахи:
   - А с тобой,- я заметил позади него училку чего-то там,- мы позже поговорим.
   Я отпустил его и ушел. Ничего, с ним мы позже встретимся.
   На четвертом уроке Юля подняла руку.
   - Да,- сказала учительница.
   - Можно выйти?!
   - Да.
   Я немного подождал и тоже поднял руку.
   - К доске хочешь?- Спросила учительница.
   Некоторые рассмеялись. И этот урод тоже.
   - Нет, мне выйти.
   - Ну иди.
   Я дошел до женского туалета и остановился перед дверью.
   По звукам за дверью Юля мыла руки. Я вошел внутрь.
   Юля замерла, держа руки под холодной водой.
   - А ну выйди,- сказала она через несколько секунд.
   - Я лишь хотел…
   - Выйди, - сказала она,- живо.
   - Послушай,- терпенье кончалось,- просто выслушай.
   - Выйди вон.
   Я не сдержался, поддался эмоциям. Схватив ее за руки, прижал к стене. У нее было лицо испуганного котенка.  Она смотрела на меня испуганными глазами, на лицо упала прядь волос. Я позволил себе убрать ее. Как только рука коснулась ее лица, она закрыла глаза и вжала голову в плечи. Точно котенок! Меня это даже немного подзабавило.
   - Я люблю тебя,- сказал я,- люблю. А ты?
   - Нет,- ответила она после паузы,- нет.
   - Нет?!- Переспросил я,- нет?!
   Я схватил первое, что попало под руку (крем на раковине в стеклянной банке) и запустил им в стену. Раздался удар. На плитке осталась трещина и белый крем со стеклом, точнее с осколками, медленно стекал с нее. Я выскочил из туалета, а она так и осталась там стоять. На перемене надо отыграться. На Пашке! На этом голубке. В него-то она и втрескалась.
 На перемене я зашел в столовую, где уже сидел этот урод. Почему я сразу ему не врезал?! Не знаю. Может захотелось просто поиздеваться.
   - Слушай сюда. Я тебе хочу предложение сделать.
   Знаю, прозвучало глупо.
   - Что?!- Спросил он.
   - Я те предлагаю,- начал я,- ты мне отдаешь карманные деньги, ведь они у тебя есть, мне, а я тебя не трогаю. Ну как?
   - Пошел ты…
   Я даже обалдел.
   - Я не расслышал,- сказал я,- но ты не повторяй.
   И я толкнул стакан с чаем на него.   
   - Ты подумай,- сказал я,- подумай.
   Я встретил его, когда он бежал из школы.
   - Ты подумал?!- Спросил я.
   - Пошел знаешь куда.
   Я усмехнулся, и сжал руку в кулак.
   - Ты понял, что сказал?
   И он засветил мне в нос. Привкус крови и белые пятна в глазах, вот что я увидел и почувствовал. Ну этот урод допрыгается!
   Когда я пришел в норму, то этого хмыря уже не было. Рядом стоял Петя.
   - Не приставай к нему, ясно?!
   - Или что?!
   - Он попал в нос, я попаду в глаз.
   Я даже засмеялся.
   Он ударил меня ребром ладони в шею сбоку. Я присел, а он сказал:
   - Я предупредил.
   А говорил мне один знакомый:”никогда недооценивай противника”.  Меня побил добрячок!
   Домой я шел никакой, а навстречу семенил Гена. Я схватил его за шивот. Надо же на ком-то отыграться.
   - Даже не думай,- Сказал он…













                Геннадий Ястребов.
                В жизни бывают случаи, когда 
                самой тонкой хитростью 
                оказывается простота и   
                откровенность.
                Ж. Лабрюйер

   “Жар той минуты расскажет,
    Что хранит мое сердце.
    Жар той минуты таится в твоих глазах,
    Это был жар той минуты.
    Жар той минуты.
    Жар той минуты таится в твоих глазах.”

   Я выключил будильник и встал. Чудесная мелодия, правда?! Скачал у Пашки. Не знаю, почему она ему не нравиться. Я от нее без ума.
   Посмотрев в окно, увидел, как Юля выходит. Я нацепил рюкзак и выбежал за ней.
   Выйдя на крыльцо, ощутил запах прохлады. Я немного постоял. Дождь… Я люблю дождь. И запах прохлады, который он излучает. Ночь, точнее сумерки. Что-то в них притягивает, манит. И я двинулся в путь.
   Невдалеке я увидел Юлю и вроде Пашу. Да, его. Сколько я не следил за ней, она всегда с ним ходит. Может потому. Что они живут рядом?!
   Я медленно двинулся за ними. Юля была моей любовью, хоть это и кажется смешным. Я, человек из простой, семьи, мобильник у меня появился в пятнадцать, и то такой, какой у всех был в восемь; а Юля… Она богата, умна и… красива. Я следил за ней каждый день, каждый день смотрел, как она ходила в школу и домой. Она не ходила, она летала. Она не человек, она богиня. Я люблю ее и уже давно. Вряд ли она догадывается, кто дарит ей валентинки, помимо других. Среди сотни больших и красивых есть одна, маленькая и неприметная, без подписи, но с признанием в любви. Вряд ли она вообще ее читает, если она ее хоть находит… Вряд ли она догадывается, кто приготовил ей тот сюрприз: однажды утром она проснулась, вышла на балкон, и прочла надпись на асфальте:”Юля, я тебя люблю”. Вряд ли. Все это вряд ли. Но сегодня я скажу ей. Скажу все. Пусть, если даже пошлет, пусть знает о моих чувствах.
   В школе мне протянул руку Петя:
   - Привет.
   - Здорово,- я пожал ее.
   Мы пошли в класс.
   - А Паша?!- Спросил я,- ты же с ним шел.
   - Да, но его прихватило. Малясь.
   Я усмехнулся.
   До кабинета мы дошли молча.
   - Ты ведь ее любишь?!- Спросил он.
   - Кого?!
   - Юлю,- прошептал он.
   - Забудь про это,- сказал я ,- не надо…
   - Нет. Я хочу помочь. Точнее могу помочь.
   - Ты что, ангел?!
   - Почти,- ответил он.
   Прозвенел звонок на урок.
   На четвертом уроке Юля подняла руку.
   - Да,- сказала учительница.
   - Можно выйти?!
   - Да.
   Никита немного подождал и тоже поднял руку.
   - К доске хочешь?- Спросила учительница.
   Некоторые рассмеялись.
   - Нет, мне выйти.
   - Ну иди
   Я занервничал за нее, и тоже поднял руку.
   - В туалет?- Спросила учительница.
   Я кивнул.
   - Подожди, пока придет Никита.
   Когда он придет, будет уже поздно!
   - Не нервничай,- на ухо произнес Петя.
   - Слушай,- сказал я,- персонаж песни “Angels”, не успокаивай меня.
   Юля вернулась какая-то не такая…
   После школы я пошел за ней до дома, и там окликнул:
   - Юль.
   - Да,- она остановилась.
   - Мне надо поговорить с тобой. Не спешишь?!
   - Нет.
   - Мы давно знакомы, - начал я. Господи, я сто раз репетировал эту речь, и сейчас ничего не могу сказать,- и я давно испытывал одно чувство к тебе. Я тебя люблю. А ты?! Каковы твои чувства ко мне?!
   Я сделал это! Я сказал! Теперь все зависит от нее.
   - Что?!- Спросила она.
   На ее лице красовалась полуусмешка.
   А правда, “что” это я?! Я бедняк, она богачка, я на суше, она далеко в море. Глаза зачесались. Мы никогда не будем вместе! НИКОГДА!!!
   - Ничего,- ответил я,- ничего.
   И побрел домой.

   





















                Юлия Афронина.
                В любви мы все одинаковы.
                Ю. Логачева.

   “Подъееееееееееем”,- закричал будильник. Я мигом выключила его. От такой мелодии свихнуться не долго!
   Я встала, оделась, и пошла в школу. На пороге остановилась. “Дождь… Я люблю его… В нем можно спрятать свои слезы…”- сказал кто-то. Мне дождь не особо нравился. Да еще сумерки. Я боялась ночи, и поэтому догнала Пашу.
   -Пашь,- окликнула я.   
   Он обернулся и подождал.
   - Плохая погодка выдалась,- сказал он, когда я поравнялась с ним.
   - А я люблю дождь,- соврала я.
   Во взглядах на дождь мы похожи.
   - Под зонтом я бы тоже любил дождь,- сказал он, и я , из приличия, рассмеялась.
   Вряд ли Паше светила карьера юмориста.
   Полдороги мы шли молча. Потом я задала вопрос:
   - А что у вас с Никитой?!
   - Что-что? Мы любим друг друга и ни за что не расстанемся.
   Да-а, в юмористы парню дорога закрыта навсегда.
   - Я не шучу.
   - Что тебя интересует?
   Его лицо стало серьезным, и я задала наболевший вопрос:
   - Меня интересует – почему ты не дашь ему сдачи?!
   - Я христианин, и живу по принципу…
   - Подставь другую щеку. Тебе не надоели твои отговорки?!
   - Надоели,- признался он.
   - И что ты медлишь?! Дай ему по роже и все.
   Он в ответ промолчал.
   - Вот мы и у школы,- сказала я,- просто дай сдачи.
   И мы разошлись.
На четвертом уроке я подняла руку.
   - Да,- сказала учительница.
   - Можно выйти?!
   - Да.
   Я зашла в туалет.
   Позже вошла подруга.
   - Привет,- сказала она.
   - Привет.
   - Я слышала у тебя крем новый. Можно?! Хотя…
   - Что “хотя”?!- Спросила я,- что “хотя”?! Вы меня задолбали. Если я богатая, я не жмотина.
   Из кармана я достала крем.
   - На,- я протянула подруге,- пользуйся, дарю. Давай, держи, ну. Что же?!
   Подруга удивленно смотрела на меня.
   - Дура,- сказала она и ушла.
    Подошла к умывальнику и включила воду. Ай, холодная! На умывальнике кто- то забыл крем в стеклянной банке.
   Дверь открылась. Еще одну девушку прихватило на уроке.
   Но в дверь вошла не девушка. В дверь вошел Никита. Я обомлела.
   - А ну выйди,- сказала я через несколько секунд.
   - Я лишь хотел…
   - Выйди, - повторила я, и добавила,-  живо.
   - Послушай,- продолжал он,- просто выслушай.
   - Выйди вон,- Никита совсем с катушек съехал.
   Он схватил меня за руки и прижал к стене. Я испугалась, и взглянула на него. Теперь поняла, почему его все боялись.
   - Я люблю тебя,- сказал он,- люблю. А ты?
   Да он псих!
   - Нет,- ответила я,- нет.
   - Нет?!- Переспросил он,- нет?!
   Он схватил крем и зашвырнул его в стену. А потом он вышел, а я так и осталась стоять.
   - Юль,- окликнули меня.
   - Да,- я остановилась.
   Гена! Он мне нравится. Красивый парень. “Да ты влюблена в него”,- сказал голос внутри. Он сказал правду. Каждое четырнадцатое февраля раскидывать ненужные валентинки в поисках одной, простой, маленькой, неприметной. Читать ее, хранить все валентинки. И однажды выйти на балкон, и увидеть надпись:”я тебя люблю”. Я любила его, и ждала от него три слова:”я тебя люблю”.
   Он прервал мои размышления. Гена что-то сказал, а я даже не расслышала.
   - Что?!- Спросила я.
   - Ничего,- ответил он,- ничего.
   Он развернулся и ушел, а я стояла и смотрела ему вслед. Стояла и смотрела.
   Зазвонил телефон. Я встала с дивана и взяла трубку.
   - Он тебя любит,- сказал голос,- любит.
   - Кто это?- Спросила я.
   Звонящий повесил трубку…



























                Петр Авросинов.
                “Что такое оптимизм?”
                “ – Увы, - сказал Кандид,- это   
                страсть утверждать, что все               
                хорошо, когда все плохо.”
                Ф. Вольтер.

   “Взгляни на небо, посмотри, как плывут облака,
   И солнца свет нам с тобой не поймать никогда,
   Наш мир убогий и в нем нет ни капли души,
   Везде пороги, ну а ты не сдавайся, ДЫШИ.”

   Я выключил эту долбанную мелодию.
   Мама взглянула на меня и спросила:
   - Ты уверен?!
   - На все сто.
   - Ну пошли поедим.
   Я ел, а она смотрела на меня, и плакала.
   - Так,- сказал, я ,- это мой последний день, поэтому давай без слез, ладно?!
   Она закивала.
   Последний день. Доктор так и сказал:
   “Петру осталось жить совсем ничего, максимум месяц.”
   “Совсем нет шансов?!”- Спросила мама.
   “есть, но чудо. Понимаете, эта болезнь у Петра на гормональном уровне, и победить ее может только он сам, точнее его организм.. Если он проснется после <этого дня>, то мы сможем помочь.”
   Чудо. А кто верит в чудеса?! Маленькие девочки, начитавшиеся любовных романов и сказок, и до сих пор ждущих принцев на белом Audi?! Или некоторые дети, верящие в бородатого деда, который исполнит их желание и подарит им машинку или конструктор?! Или матери- одиночки, верящие, что муж вернется, или не муж, а другой мужчина, о котором они всегда мечтали?! Или смертельно больные, как я, но не я?! Наверное, больные не верили в чудо, Верили их родственники, а безнадеги страдали лишь от слез родных, со смертью они смирились.
   Последний день. Так почему бы не прожить его так, что бы все вспомнили про Петра Авросинова?!
   Я оделся и вышел на улицу. Дождь, Последний дождь в жизни. Все в последний раз. С этой мыслью я и дошел до школы.
   На лавке сидел Паша. Его вроде достает Никита.
   - Здорово, Пахан.
   - Здорово, Петь.   
   - Как поживаешь?
   - Нормально. А ты?!
   Охрененно, веришь?! Сегодня сдохну, а хожу с улыбкой на все лицо. Оптимист, блин.
   - Тоже Хорошо,- соврал я.
   К нам подошел Никита.
   - Слушай, Петь, помнишь, я брал у тебя ручку?!
   Когда?! Неделю, месяц назад?!
   Но я в ответ кивнул.
   - Так вот,- Никита продолжил и протянул ручку,- в ней стержень закончился…
   - Ничего,- ответил Петя.
   И достал из кармана рюкзака желтую ручку. Она не писала месяц. Так и знал, что пригодится.
   - Возьми.
   Никита, естественно, взял.
   - А с тобой,- он взял Пашу за ворот рубашки,- мы позже поговорим.
   Он отпустил его и ушел, а мы пошли дальше.
   - Хочешь, я с ним разберусь?- Спросил я.
   Я подавил смешок.
   - Нет уж, спасибо.
   - Я помогу, правда.
   - Забудь.
   Мы прошли еще немного вперед, и Паша, сказав:”я в туалет”, отошел.
   Я заметил Гену:
   - Привет.
   - Здорово.
   Мы пошли в класс.
   - А Паша?!- Спросил он,- ты же с ним шел.
   - Да, но его прихватило. Малясь.
   Гена усмехнулся.
   До кабинета мы дошли молча.
   - Ты ведь ее любишь?!- Спросил я.
   - Кого?!
   - Юлю,- прошептал я.
   - Забудь про это,- сказал он ,- не надо…
   - Нет. Я хочу помочь. Точнее могу помочь.
   - Ты что, ангел?!
   Ты даже не представляешь, как ты прав!
   - Почти,- ответил я.
   Прозвенел звонок.
   Первая моя жертва – Никита Полоумов.
   Паша все же смог дать сдачи, и я подошел к Никите.
   - Не приставай к нему, ясно?!
   - Или что?!
   - Он попал в нос, я попаду в глаз.
   Никита даже засмеялся.
   Я ударил его ребром ладони в шею сбоку. Никита присел, а я сказал:
   - Я предупредил.
   Мне бояться нечего.
   Около восьми я позвонил Юле:
   - Он тебя любит,- сказал я,- любит.
   - Кто это?- Спросила она.
   Я повесил трубку. Глупый звонок. До боли глупый звонок.
   В комнату вошла мама.
   - Доктор сказал, что если ты проснешься завтра, то они помогут, спасут.
   - Ты веришь в это?
   - Он хороший доктор и…
   - Я про чудо.
   Она заплакала.
   Потом мы съели торт, попили чаю, сыграли в мою любимую игру вист, и я лег спать.
   Мама плакала и плакала.
   А я, закрыв глаза, последний раз в жизни.
   У меня наворачивались слезы, чесались глаза. Нет, не из-за смерти, к ней я готов. Из-за мамы. Я у нее один, единственный. Нас бросил папа, тогда мне было 12. Я тогда все осознавал и понимал. Я успокаивал маму как мог, а она рыдала и рыдала. Дурные воспоминания.
   За этими размышлениями я заснул…

















































                Эпилог.
   … Никита больше никогда не подходил к паше, о чем последний давно мечтал…
   … Когда Гена проснулся и взглянул в окно, увидел надпись:”Я тоже тебя люблю. Твоя Ю.”…
   … В квартире Авросиновых раздался звук будильника, песня, которая давала надежду Петру:” не сдавайся, дыши”. Его мама услышала песню первая. Она побоялась встать. Она слушала песню, ждала, надеялась. Будильник замолчал через минуту. Его выключил Петр…

                Г. Рязань. 2008г