Ленка - продолжение5 - кувшинчики разбились

  - Пап, а ты всё на свете знаешь? - Ленка смотрела на отца снизу вверх.
Они сидели на нагретом солнцем крылечке. Отец сидел на верхней ступеньке, Ленка - на нижней. Отец перебирал ягоды черной смородины, а Ленка усиленно ему "помогала". Она хватала уже готовую ягоду и бросала в рот.
  - Ну, не всё-всё, конечно. Но кое-что знаю. А почему спрашиваешь?
  - Нинка Петрова сказала, что ты всё знаешь.
  - А что она спрашивала, что хотела узнать?
  - А... уже не надо. Они вси равно совсем не живые, - Ленка развела руки в стороны и приподняла плечики.
У отца на лице появилось беспокойство. Он даже встал, готовый сразу идти или бежать.
  - Да вон, Нинка цыплятков научивала плавать в корыте. Только
они совсем не умеют. Нахлебнулись и не живые уже совсем.
  - Захлебнулись? А ну, пойдем, - отец потянул Ленку за руку.
Ленка упёрлась ногами в землю и рукой уцепилась за перильца крыльца.
  - Не... Тетя Катя их скоронила... А Нинку полупила!
  - Полупила? А ты откуда знаешь?
  - Знаю. Я убежала...

Отец присел перед Ленкой на корточки.
  - Аленький, зачем же ты убежала? Вы же подружки!
  - А я не хочу подружкой... когда лупят. Я завтра подружкой буду!
Отец, пряча улыбку, пытался найти такие слова, чтобы Ленке было понятно, кого называют обычно подружками. Долго соображать Ленка ему не дала. Хитренько увела разговор в сторону.
  - Пап, а помнишь тогда-то у мамы было платье с кувшинчиками?
  - Помню, конечно. Мама в нём была очень красивая и нарядная. Только она его уже не носит.
  - Пап, а знаешь почему? - Ленка с хитрющим выражением на лице смотрела на отца.
  - Наверное, износилось.
  - Не-а! Сдаёшься, пап? Сдаёшься?
  - Сдаюсь!
  - Дак, кувшинчики же разбились!
Ленка громко засмеялась и запрыгала на обеих ножках.
  - Ага, ага! Не знаешь! Не знаешь!
Отец засмеялся и легонько шёлкнул Ленку по носу.
  - Ну, беги играй. Вон, Таня идет.
Ленка быстро оглянулась. К ним шла сестра Татка - так её звала Ленка. Сестра была старше на четыре года и считалась взрослой. Тихая и незаметная при отце с матерью, без них становилась вреднющей.

  Посредине дня отец с матерью пошли в кино. Ленку с братом оставили на сестру, да на деда РА с дедом Колей, что живут по соседству - приглянут, как всегда.
  Брат уселся под рябиной на лавку с молотком и гвоздями. Отец недавно научил его вбивать гвозди, вот он их и заколачивал везде, где можно и, где нельзя. Сегодня решил колотить на лавочке. К сестре Тане пришли подруги, и они уселись в тенёчке под берёзами играть в куклы. Ленка же уселась на дорогу в пыль и с явным удовольствием пересыпала её из кулачка в кулачок. Потом ее заинтересовал яркий полосатый мяч на траве под чайным кустом и она, подхватив его, понеслась к подружке Нинке.

  Набегавшись и наигравшись, Ленка захотела есть. Подбежала к брату, довольно бесцеремонно сдёрнула его с лавки и потащила его к сестре.
  - Татк, мы есть хотим.
  Ленке пришлось повторить это не один раз прежде, чем сестра обратила на них внимание. Ей очень не хотелось прерывать игру. Наконец она поднялась и пошла к дому. Ленка устремилась за ней, таща брата за руку. В доме сестра достала хлеб, а Ленка с братом устроились рядком за столом. Столешница Ленке была по подбородок, а брату и вовсе по глаза. Он тянул шею, чтобы видеть, что происходит на столе. А там Таня отрезала две большие середки хлеба, намазала из маслом, а сверху вареньем. Дала им в руки, и они гуськом вышли все опять на улицу под березы. Там их ждал дед Коля.
  - Тань, Ленк, все ли ладно?
  - Да, дед Коль, - ответила сестра.
Ленка ничего не ответила, только подняла руку вверх, показывая хлеб с маслом и вареньем.
  - Ну, и ладно. Ну, и пожуйте. Скоро мать с отцом вернутся.

  Приноравливаясь с какого конца откусить, Ленка подняла глаза и замерла. Сестра в упор смотрела на брата. Вернее, на братову  руку с хлебом. Ленка знала уже, что ничего хорошего этот взгляд не предвещал. Она слегка поёрзала на попе, отодвигаясь подальше. Брат, ничего не понимая и не замечая по своему малолетству, открыл рот, чтобы откусить. И в этот самый момент сестра ударила снизу по его руке. С глухим ляпом хлеб прилепился к его лицу. Брат повалился на землю, горько заплакал, уткнувшись в ладошки.
  - Плакса-вакса! - поддразнила сестра Таня.
Ленкины глаза-смородинки наполнились слезами от жалости к брату. Её сердечко быстро застучало, и она прижала к груди кулачок. Ёрзая на попе, она подъехала к брату.
  - Ёё, на, мой хлеб. Я нисколечко не хочу!
Брата уговаривать долго не пришлось - быстро сел, еще разок всхлипнул, взял хлеб и вонзил в него зубы. Ленкин рот наполнился слюной. Она отвернулась, затем  вскочила и убежала в огород.

  Ленка уселась на перевернутое ведро. Оно было горячим, но она терпела.
  - Мама придет, все ей расскажу. И папе.
  Рядом пролетел, сердито гудя, шмель. Проследив за ним глазами, Ленка увидала через частокол соседский малинник. Её рот опять наполнился слюной. Ленка знала, что чужое брать нельзя. Когда на ветках, что перевешивались к ним в огород, созревала малина, они вместе с отцом или матерью собирали ее и ставили мисочку с ягодами на столбик у забора. Баба Катя знала это и, всякий раз, увидев мисочку, забирала её.
  Но есть так хотелось, что Ленка, забыв наказы не брать чужого, юркнула между кольями частокола в соседскую малину. Только набрала целую горсть ягод и, сглотнув слюну, отправила в рот, как услышала голос бабушки Кати: "Вот я тебя! Крапивой!" От неожиданности Ленка вздрогнула и, жамкнув зубами ягоды, быстро пролезла обратно в свой огород. Она забилась под куст сирени, где пряталась конура Кутьки, и затаилась. Баба Катя не ругалась, и Ленка, чуть-чуть поплакав, заснула.

  Проснулась Ленка от голосов - ее звали.
  - Лена, доча, не пугай нас, - кричала мать.
  - Аленький, ты где? - звал отец.
Она на четвереньках выползла из-под куста, губы  опять задрожали - обида снова опалила ее сердечко. Но, оказавшись в сильных отцовских руках, а потом в ласковых - материнских, ей расхотелось жаловаться.
  В доме за столом мать поставила миску растертого со сметаной творога, и по стакану душистого сладкого чая. Отщипывая кусочки хлеба и пихая их вместе с творогом в рот, Ленка была довольна.
Она всех очень-очень любила, включая и Татку.


Продолжение следует...