Старый фельдшер
- Ну, что ты, папа? - удивился сын, - ведь ты же не собачий доктор!
- Собачий, не собачий! У нас я один на всю округу. У кого корова заболеет, у кого лошадь, у кого собака - все ко мне обращаются! Нету ж больше никого! Нет ни для людей докторов, ни для животных. Раньше, хоть, после окончания института отрабатывать присылали на один-два года, а сейчас не присылают, а добровольно ехать к нам в Сибирь никто не хочет.
Лукич зашел к соседям и посмотрел на собаку. Лежит она на коврике и смотрит на него своими черными глазами. И так грустно смотрит, что у старого фельдшера сердце сжалось. «Надо помочь» - решил для себя Лукич. Ему и раньше приходилось лечить животных и, особенно, собак. Осмотрел. Собака лежала неподвижно и только, как показалось Лукичу, в грустных глазах ее надежда появилась. «Э-э-э, да ты все понимаешь, - подумал Лукич, - мы люди привыкли считать себя самыми умными, думаем, что собаки ничего не знают и не понимают, а ведь это не так. Сколько раз убеждался, что это не так! Вот и ты, красавица, поняла, что я смогу тебе помочь! Надо все сделать и оправдать твое доверие ко мне!»
- Смотри, у нее глаза ожили, - заметил хозяин собаки, - она ведь никак не реагировала ни на кого.
- Постараюсь помочь, - сказал старый фельдшер после осмотра, - У вас машина есть?
- Машина есть, но куда же ее везти в таком состоянии?
- Меня повезете, не ее! Травку я должен поискать в лесу. Найду, ее счастье, выживет. Это ее состояние от укуса клеща. Трудно лечится современными средствами, а травка может помочь.
Травку старый фельдшер нашел. Долго искал, но нашел. Собака выздоровела. А через год щенят привела. Вот одного и ему подарили. Ну до чего же смышленный! Паспорт у него даже есть! Утимир он там называется, ну а Лукич его по простому, любя, Утей зовет. Часто им путешествовать приходится. К больнице много хуторов закреплено, да и разбросаны они далеко друг от друга. Лошадка Уля везет повозку, а Утя за повозкой бежит. Устанет, в повозку запрыгивает. А к пруду подъедут, так Утя обязательно в воду забежит, поплавает. Сильно воду любит. Да и Лукичу пруды нравятся. Когда есть время, обязательно останавливается, походит по воде или даже искупается. А когда холодно и пруды замерзнут, все равно мимо не проезжал. На ледяной поверхности пруда прорубит несколько лунок, чтобы под лед к рыбам воздух поступал. Местные мужики смеются:
- Зачем тебе это надо, Лукич?
- А как же! Ведь рыбам тоже жить надо!
Лукич любил и понимал природу. Сам, не понимая как, каким-то чутьем мог точно определить какая погода будет вскоре.
- А снега-то сегодня не будет, - бывало скажет, вглядываясь в дымку на небе и поводя носом, словно принюхиваясь к легкому ветерку, - ни сегодня, ни в ближайшие несколько дней. Так мне кажется.
И соседи больше верили его прогнозу, а не обещаниям метеослужбы. А вот сын его, Николай не любил эти места. Как уехал учиться в институт в Ленинград, так там и остался. И возвращаться сюда не думает. Мало того, он и его, Лукича, хочет с собой увезти! А того не понимает, как человек, проживший столько лет в этой красоте, в городе жить будет?! Звонит по телефону, грозится приехать и забрать.
А вот и он. Подъезжая к дому, Лукич увидел вышедшего со двора сына и подумал: «Приехал! Сейчас уговаривать начнет»
Николай помог отцу слезть с повозки и крепко обнял его. Утя радостно завилял хвостом в ожидании, когда и на него обратят внимание.
Через некоторое время они уже сидели в теплой кухне, пили ароматный чай из лесных ягод и разговаривали. Лукич сразу же предупредил сына, что покидать свои места он не собирается.
- Нет, отец, я не буду тебя слушать! И, независимо от того, нравится тебе это или не нравится, я заберу тебя к себе! - Николай был настроен решительно, - Тебе больше нельзя здесь оставаться! Возраст уже не тот! Скоро 78, а ты все в этой глухомане по хуторам к больным на лошаденке ездишь!
- Да, пойми ты, сын, мне же нельзя их бросить! Если бы тут был доктор, разве бы я упрямился?! Давно бы уехал! Но, нет доктора! Нет! Людям-то что делать? - горячился отец.
Они стояли рядом: отец и сын. Оба высокого роста, сероглазые, русоволосые, сразу видно, что родственники. Хотя Николай был гибким и утонченным, а мускулистый и ширококостный Иван Лукич выглядел простовато. Но во всей округе не было человека, который бы не знал, что под грубоватой наружностью старого фельдшера таится острый, проницательный ум и доброе сердце. Его здесь знали все. И он также знал всех.
- Я ведь, в этой глухомане, как ты выразился, с 42-го года живу. Как эвакуировали нас с матерью, твоей бабкой, в годы войны из Ленинграда в эту сибирскую местность, так здесь и живу. Мне тогда не больше 13-ти было. Мать моя лекарь была от Бога! Хотя в Ленинграде санитаркой в больнице работала и образования медицинского не имела. И тут тоже в больницу пошла работать. И санитарка, и уборщица, и медсестра. Все в одном лице. Никого больше не было. Доктор и она. А вскоре и вовсе одна осталась: доктора на фронт отправили. Передал он ей больницу и уехал. Помню, как плакала мать вечерами, как жалко ей было, что мало чем может помочь больным! А люди шли в больницу в надежде на помощь. И вызывали ее в самые разные поселения и в основном в такие, куда только на лошади можно было добраться. Да какой еще был тогда транспорт? Его и не было никакого. Это сейчас и машины и мотоциклы есть, а я, все равно предпочитаю им свою лошаденку. А в те военные годы и лошадку не всегда найти можно было. Ездила мать, по закрепленным за больницей хуторам, в основном, на волах, очень редко ей лошадь в колхозе выделяли. Она и меня брала с собой. Часто к роженицам ее вызывали. Всего раз с доктором пришлось принимать ей роды, а потом - сама. Медикаментов совсем не было, так мать начала собирать и сушить травы, делать отвары, настойки. Бывало, возвращаемся от больного, она останавливается и собирает травы. И меня к этому приучала. Зачастую, она не знала и названий этих растений, но очень хорошо знала, какая трава поможет снять воспаление в груди, избавиться от мучительного кашля, а с какой можно одолеть желтуху.
- Как же она без медицинского образования обходилась? - спросил Николай.
- А вот так и обходилась! Доброе сердце ее сделало врачом. Помню, как привезли молодую женщину с сильной болью в правом боку. Мать сразу определила: острый аппендицит. Надо срочно оперировать. И не сложная операция, а кто делать будет? Доктора нет! Среди беженцев нашли двух медсестер, так они и слушать не хотели. Сказали, что никогда на себя такую ответственность не возьмут. А мать взяла. Я помню, как она разговаривала с родственниками женщины. Она сказала им, что ей приходилось ассистировать хирургу во время операции, но она никогда не делала операцию самостоятельно. Просила их принять решение и учесть, что это единственный шанс спасти больную. Родственники знали, что это не только шанс, но и риск, все же согласились на операцию. И мать сделала ее. А после этого переделала их столько, что и не счесть.
- Отец, я понимаю, как здесь все дорого для тебя, но не могу тебя здесь оставить и очень прошу, собирайся в дорогу, - Николай умоляюще посмотрел на отца.
Делать нечего, надо соглашаться ехать к сыну. Что это будет за жизнь, Лукич представлял.
- Ладно, - сказал он, - поеду с тобой! Буду ждать смерти у тебя на седьмом этаже в четырех стенах.
- Ну, вот и хорошо! - обрадовался сын, - давай собирать вещи.
- Да, что вещи? Вот Улю надо пристроить. Ее с собой не заберешь. Утя с нами поедет!
- Конечно! - согласился Николай, - мы его там на выставки поводим! Небось чемпионом будет. Вон, какой красавец он у тебя!
- Да что ему выставки?! Не заменят они ему простор и свободу, - Лукич направился к двери, - пойду со Степанычем договорюсь, чтобы Улю взял.
- Сколько ты хочешь за нее получить, - спросил Николай.
- Не понял! Что получить? Деньги? Да, чтобы я Улю продал?! Не бывать этому! Я отдам ее соседу, зная, что он человек добрый и любит мою Улю.
Лукич вышел из дома, а Николай стоял у окна и наблюдал, как он выводит со двора свою лошадь. Тяжело ступая и поглаживая ее за гриву, отец переходит дорогу по направлению к Степанычу, доброму соседу и хорошему другу. «Ну, вот и хорошо, - подумал Николай, - надо бы на поезд сегодня успеть» Вдруг он видит, как отец резко останавливается и поворачивается назад. Николай выбежал на улицу.
- Что случилось? Почему ты возвращаешься?
- Рано мне еще помирать! Жить буду! Езжай один, не поеду с тобой!
Больше он не сказал ни слова и весь вечер просидел на диване, в отдаленной комнате, не зажигая свет.
Назавтра Николай уехал. Проводить его собрались у ворот соседи, а Лукич так и сидел в своей комнате, не выходя.
- Что ни говори, - заметил Степаныч после продолжительного удовлетворенного молчания, - старый фельдшер не прогадал, оставшись дома. Здесь жить он будет! А там? Там - доживать!
Свидетельство о публикации №209031500227
Они все у Вас глубоко человечные и трогательные!
Вот на таких людях Земля наша и держится!
Прочла, про Ваше крещённое имя! Интересно, а у меня сестра Аурика крещённая Аллой...
Здоровья Вам, удачи и всего только самого лучшего!
Храни Господь!
Натали Бизанс 06.12.2018 00:33 Заявить о нарушении
В этом рассказе прообразом мамы моего главного ЛГ является моя тётушка, которая не имея никакого медобразования и работая санитаркой, в войну хирургом стала. Потому что некому было работать, все врачи на фронте, а медсёстры хотя и были, но не смогли взять на себя ответственность делать операции. А тётушка рискнула, нельзя было не делать. А потом... столько их было, она и счёт потеряла.
Спасибо, Наташа!
С добрыми пожеланиями,
Алевтина Крепинская 08.12.2018 01:07 Заявить о нарушении