Когда придёт зазирка 47 русское фэнтези

ГЛАВА 47

Разбудили нас крики. Дикие, душераздирающие. С площади.
Первым вскочил Зеб, за ним Зарёма, а я... Я только успела крикнуть:
-Меня забыли!
К крикам и воплям прибавились топот ног, разноголосый гул и детский плач. Всё это могло означать лишь одно: Клуша нанесла обещанный удар в спину... Разгром?
-З-е-б! - завопила что есть мочи.
С кровати до пола высоко, прыгать большой риск. Стул, со спинки которого я накануне перебралась на кровать, уронила, выбегая, Зарёма. До него тоже далеко. Что же делать, что?! Ладанея! чёрт тебя подери-помоги!!!

Самой, опять самой... Перебралась в конец кровати, ближе к краю. Упёрлась спиной в каменную стойку кровати, ногами стала спихивать  угол мехового одеяла. Ноги утопали в мехе, но одеяло не двигалось. Так я могу до пенсии толкать...
-З-Е-Б!!!
Он появился, точно ждал за дверью. Медленно подошёл к кровати, сел, глянул полными слёз глазами, глухо обронил:
-Не кричи... Без тебя криков хватает...
-Что? Что случилось?
-Погибли почти все дозорные... Оставшиеся... обгорели...
-И...Добран?
-Его не видел...
-Лететь можешь?
-Куда? Вход обрушен... нас замуровали...
-Я должна сама увидеть!

На площадь высыпали все. В центре на шкурах лежали обугленные тела, над ними суетились, видимо, знахарки. Шум стоял невообразимый. Я глянула на Идола: там ничего не происходило. Где же эта хвалённая Лучезарная? Уши ватой заложены? Или её это не касается? Ладно, чёрт с ней! Где моя Спица? Ах, да, у Матери в покоях...
-Давай к Матери.
Увидев нас, толпа заколыхалась, загомонила громче. Опять обвиняли во всём меня: явилась, навлекла беду...
Мать была либо в обмороке, либо сердечный приступ. Советницы копошились рядом, пытаясь привести её в чувство. На нас даже не обратили внимание. Я шевельнула рукой, и Спица тотчас прилипла к ладони. Одна из Советниц, уже в спину нам, болезненно выкрикнула:
-Ладушка... спаси нас!

На выходе мы столкнулись с Димой. Он был бледен, по лицу струился пот.
-Наши... живы? Добран, Изгага...
-Среди обгоревших их нет... Варь, что делать? Выход завален...
-Знаю. Найди мой торок... там зеркальце...
-Какое зеркальце? Ты слышишь: мы замурованы, как шахтёры!
-Принеси мне зеркальце! - заорала я истерично, и мой голос многократно увеличенный загремел над площадью. Гул стих, толпа напряжённо замерла.- Зеб, давай к завалу!

"Ку-ку, Варвара! - резанул по мозгам идиотский смех. - Как вы там бедненькие? Ещё не задыхаетесь?"
"У нас всё супер, гадёныш! Рано радуешься..."
"Ой, какие мы страшные. У меня прямо коленные блюдечки полопались..."
"Когда я доберусь до тебя, идиот... и всё другое полопается!"
"Варь, не смеши: из норки хода нет. Но тебя и Жирдяя, по знакомству, могу выпустить. Котяра твой вспомнил словечко? Если нет, тогда нахрен ты мне нужна малявка... Не слышу ответа?"
"И не услышишь, козёл!  Вонючий козлина!"
"Ну и подыхайте! Но знайте: вы полный отстой! А Жирдяй вообще мешок с дерьмом!"
"Сам ты... " - начала я, но Вадим отключился.

Зеб замер у начала завала. Большинство светильников погасло, в  туннеле было почти темно. Подбежал, запыхавшись, Дима, протянул зеркальце. Оно показалось мне огромным, как шина автомобиля.
-Что... что ты задумала?
Шальная идея мне уже самой думалась безумной. Не стала отвечать, прислушиваясь, как во мне закипала злость.
-Варь, я спросил...
-Поберегись! Зеб, приготовься выскользнуть наружу.
Дима хотел что-то сказать, но я уже направила меченую ладонь в центр завала, представив его... лбом Вадима. Треск, грохот, столбы пыли... Погасли остальные светильники. На площади кто-то заголосил.
Снова и снова я посылала "удары" в ненавистный "лоб"...
Зеб зачихал и зафыркал. У меня тоже засвербело в носу и хотелось чихнуть, на зубах скрипела пыль.
И вдруг грохот прекратился, а облако пыли стало видимым, ибо за ним... был свет!
-Давай! Туда и обратно!
-Понял! - вскрикнул Дима, исчезая.
Он вернулся меньше чем через минуту. Пыль уже частично осела, всё явственнее  проступал просвет.
-Огненное облако над ущельем, по которому мы шли. Плавит снег. Затопить Долину хочет, сволочь!
-Дим, думай быстрее, как закрепить зеркальце!
Чихнув в очередной раз, Зеб сказал:
-Привяжите мне между лап...
-Вы что? - Дима едва не задохнулся от осенившей его догадки. - Вы... да вы что! это... ну, самоубийцы?
-Нет, Дима, нет. Мы живодёры, правда, Зеб? Оторвём цыплятам головёнки... и скажем, что так и было...
-Кретины! Вы видели, что на площади лежит? Куски жареного мяса! Вы тоже хотите? Да? Да, хотите?
-Не хотим! Прекрати истерику! Давай лучше привязывай зеркальце.
Зеб лёг для удобства. Продолжая бурчать, выражая полное несогласие, Дима скинул куртку, оставшись в заговорённой рубашке, обнажил меч и располосовал куртку на узкие полоски. Установив зеркальце "на попа" между лап Зеба, принялся стягивать ремешками.
-Вяжи крепче, не бойся лапы сломать: Варя починит, - пробубнил Зеб.
-Дурни! Дурни вы оба! Жареному коту лапы не понадобятся!
-Прекрати истерику! - передразнил меня Зеб, и добавил: - Братан...
Дима продолжил, едва слышно, высказываться на наш счёт. Дважды Зеб взмякнул, видимо, от боли, зашипел.
-Сам просил... братан, - зло парировал Дима.
Наконец, зеркальце было закреплено. Дима поднялся, ожёг меня ненавистным взглядом:
-Можете лететь... в жаровню...
-Завяжи мне глаза, - попросила я, изо всех сил стараясь произнести как можно мягче.
Дима, похоже, выругался, но просьбу выполнил. Я тронула его пальцы:
-Дим... всё будет тип-топ... А нет... значит, не судьба... Отомстишь за нас.
Он порывался разразиться речью, но я опередила:
-Позови Упа.
Уп явился по первому зову, сел на спину Зеба, поближе ко мне.
-Упушка, на тебя большая надежда. Будешь моими глазами. Слишком близко не приближайся... Дим, пожалуйста, подними нас вверх: Зеб не сможет взлететь...

Первым вылетел Уп. Дима аккуратно взял на руки "братана" и... вот мы уже в воздухе. Я настроилась на Упа.
Внизу была Долина. Другая... Там, где несколько часов назад лежал вековой снег, теперь была вода. Всего несколько метров не доходила до входа в пещеру. По обе стороны от входа груды оплавленной щебёнки... Возможно, под ней сейчас лежат обугленные тела Добрана, Изгаги... Там, где ущелье обрывалось стеной и, накануне, пряталось в клубах пара, теперь шумел водопад.
Уп поднялся выше. Ущелья почти не видно: огромное грязно-белое облако, клубясь, расползалось на все четыре стороны.
-Зеб, лети на облако. И максимум осторожности. Помни: это не мышка, и не птичка... Ты должен двигаться очень быстро... Очень!
-Варь, я давно уже не безмозглый котёнок... Не трать силы на... говорильню...
-Хорошо, Зеб, я поняла...

Облако, вернее, уже огромная туча начиналась много выше того места, где мы недавно спускались в ущелье. На высоте двух метров над снегом медленно продвигалось огненное облачко с чёрной точкой в центре. Облачко поминутно испускало, точно из огнемёта, струи огня. Поднимались клубы пара, вода и куски обледенелого снега устремлялись вниз, где уже текла река. Очень похожую картину я видела по телику: река при ледоходе.
-Зеб, только не высовывайся раньше времени...
Зеб мявкнул, точно выругался. Всё же я решила проверить, и попросила Упа показать нас: Зеб летел, прикрываясь клочками пара.

Мы приближались. Спица нервно задёргалась в руке. Вот уже отчётливо видно, что это не облачко, а две огненные птицы, летящие бок о бок. В зазоре между ними что-то вроде стеклянной бочки, а в ней стоит человек. Рароги в очередной раз изрыгнули струи огня, в воздух устремились клубы пара.
Уп, без напоминания, показал, где находимся мы: Зеб только что вынырнул из тучи и метнулся под защиту клубов пара. Рароги были под нами. Спицу лихорадило так, что я с великим трудом удерживала её. Но в какой-то момент её порыв оказался сильнее: вырвавшись, Спица стрелой понеслась к Рарогам.
Уп опустился ниже, и я увидела, как Спица врезалась в стеклянную бочку. Та зазмеилась трещинами. Человек в бочке резко обернулся, и... это был Вадим собственной персоной. Глаза широко открыты, лицо перекошено злобой и ненавистью. А Спица, тем временем, завертелась на манер сверла, вгрызаясь в "бочку".
Вадим на глазах стал бледнеть, расплываться, и к моменту, когда бочка развалилась на куски, его в ней уже не было.
Рароги развернулись, словно запряжённая двойка, рванули навстречу нам. Во все стороны от них отлетали сгустки пламени, величиной с футбольный мяч, падали на снег и, продолжая гореть, дымились густым чёрным дымом. Кажется, так горит резина. Воздух наполнился смрадным запахом сгоревшего яйца. До боли знакомый запах: моя безалаберная сестра Зойка часто ставила варить яйца и забывала, уткнувшись в ящик с любимым "мылом", вода выкипала, яйца лопались и почти сгорали в раскалённом ковшике.

Зеб замер в клубах пара. Рароги приближались. Когда до них оставалось метра три, Зеб, выставив лапы с зеркальцем, рванул, точно на таран. Нас обдало сильным жаром, Зеб чудом увернулся от столкновения. Не сработало зеркальце... Почему?!!
Словно отвечая на мой вопрос - крик, Уп умудрился крупным планом показать зеркальце. И вопрос тотчас отпал: оно было сильно запотевшее...
Посланная вслед нам струя огня настигла Зеба на вираже - мы вспыхнули, как факел. Уп, точно ретивый телеоператор, показал крупный план...
Зеб завыл, заметался, пытаясь сбить пламя. Я чувствовала нестерпимый жар: на мне горела одежда, но, почему-то, ожогов не ощущала. Должно быть, крапивная рубашка оберегает, а может и амулет-оберег.
Зеб нырнул в тучу, и "оператор" перевёл  "камеру" на Рарогов. Странно, только они затормозили у самой тучи, затем резко поднялись над ней. Либо решили, что нам каюк, либо туча для них вредна.
Уп нас не видел, не видела и я.
-Зеб, ты как? - кричу, задыхаясь от жара.
В ответ сдавленный мяв.

По характеру полёта, пока не чувствовалось, что мы падаем. Хотя полёт был дёрганный. Я трижды порывалась сорвать повязку с глаз, но едва касалась рукой, как желание гасло: ещё не конец боя...
Постепенно жар исчез, и стало прохладно. Зеб медленно, дёргано стал подниматься.
Рароги патрулировали над тучей. Зеб вынырнул немного правее, рядом с Упом: он как будто ждал нас именно в этом месте. Зеб был в ужасном состоянии: шерсть местами выгорела до кожи, местами образовала спёкшуюся чёрную корку. Крылья были не в лучшем виде. Просто не верилось, что эти обгоревшие огрызки ещё держат нас в воздухе. На чёрном загривке светлело салатное пятнышко - я в крапивной рубашке...

Рароги заметили нас, развернулись.
"Уп, покажи зеркало!"
О-о-о! Боги! Матовое, как изморозью, покрытое стекло...
-Зеб, давай назад!
И тут случилось невероятное: Уп приблизился к зеркальцу вплотную, поводил клювом по "изморози", затем грудкой, будто тряпкой, вытер. Я увидела чёткое отражение Упа в зеркальце!
Пыхнуло жаром. Уп метнулся в сторону и... вспыхнул, словно большая спичка. "Камера" опрокинулась и понеслась вниз, фиксируя лишь язычки пламени...
-Н-Е-Т!!! - заорала я, забилась, рванула повязку с глаз.
Зеб, поверх огненных струй, нёсся на Рарогов. Жар становился нестерпимым, у меня перехватило горло, скрутил кашель.
Зеб вновь вспыхнул, точно облитый бензином. Почти человеческий крик боли резанул слух.
Зеб падал боком. Глаза у меня слезились, но всё же я успела увидеть, как Рароги закрутились, образовали единый огненный шар - перекрывая крик Зеба, раздался не то рёв, не то клёкот и... шар взорвался. Как петарда, брызнув мириадами искр...

Зеб плашмя ударился о голый влажный валун и сполз на землю, царапая когтями гранитную поверхность. Достигнув земли, сложился пополам и затих. Местами ещё тлела его плоть...
-Зеб, Зеб, Зеб, Зеб! - звала я едва слышно: горло саднило, как обожжённое.
Из Зеба утекало тепло, я чувствовала это и тупо не хотела верить. Из глаз моих текли ручьями слёзы.
-Зеб, Зеб, Зеб, Зеб! - меня будто заклинило.
В руку что-то торкнулось. Сначала решила: Зеб приходит в себя! Смахнула слёзы, припала ухом к его затылку, а глаза уперлись в оплавленный и, точно ржавчиной изъеденный тонкий гвоздь... это была моя Спица... От неё исходил такой же холод, как и от остывающего Зеба...
И завыла я волчицей... Сквозь опалённое горло вырвался крик-вопль:
-Будь, проклята ты, Ладанея!!!
Вместе с криком вылетели остатки сил, и я понеслась в ледяную бездну...