Акбар

  Каждый, кто впервые прибывал на блокпост, неминуемо испытывал некоторую робость, если не страх, перед этим огромным псом, наверное единственным спокойным существом в суетливо-радостной атмосфере пересменки. Сын неизвестных родителей,он ростом и статью ничуть не уступал своим породистым собратьям.
 
  Мы, люди, называем этих псов овчарками кавказской породы. А вот, что они думают о себе, нам знать не дано.
 
  Крупный, большеголовый, с поистине львиной гривой, всегда преисполненный собственного достоинства и силы, Акбар большими оранжевыми глазами спокойно встречал взгляд человека.
 
  На нашем маленьком блоке, затерянном в предгориях Дагестана, с людьми в мире и согласии проживала довольно большая колония собак, вожаком которой, собственно, и был Акбар.
   
  Днём, возлежа на самой высокой точке блока, старой проросшей травой куче песка, выброшенного из ямы под БТР, Акбар, положив свою тяжёлую башку на лапы, дремал, не забывая, впрочем, из-под смеженных век осматривать окрестности и свою стаю, члены которой находились поблизости. Ближе всех старая сука. Ну, а далее по старшинству, сначала молодые суки, а потом молодые кобели, которые уродилсь хоть и крупные, но с тонкой костью и на лидерство в семье претендовать не могли. Впрочем, они и не претендовали, преклоняясь перед могуществом вожака. А вот щенки последнего помёта явно пошли в отца, все как на подбор лохматые и тостолапые, с крупными головами. Не ведающие хлопот и забот, щенки резвились, играя с людьми и членами своей стаи. Как-то, я увидел, как щенки бегали перебирая передними лапами, волоча при этом задние лапы по траве. Невероятно потешные создания.
 
  Несколько обособлено, внутри периметра, жила маленькая сучка с неприличной кличкой. Изнывающие от скуки, командированные за несколько лет научили Мандавошку задирать лапу в ответ на нацистское приветствие. Дурацки же улыбаться при этом, наверное, научилась сама. К нашему приезду она ощенилась огромным выводком прямо под командирским вагончиком. Постоянный визг щенков не давал отцам-командирам спать. Помучившись пару ночей, командиры дали указание, и Мандавошка, с приплодом, была вывезена в поле. Впрочем, к вечеру она вернулась. Оно и понятно. Щенков в поле не прокормить, а под вагончиком спрятались от супостата три или четыре щенка. После этого было смешно наблюдать, как, утратившие веру в человека, крошечные комочки,поднимая пыль, с огромной скоростью скрываются в норе при виде кого-нибудь из людей.
 
  Мир стаи был ограничен окрестностями блокпоста, которые они, не без основания, считали собственной территорией, и не один чужак не мог приблизиться к посту ни днём,ни ночью. Ночью стая бодроствовала, рыская по окрестным зарослям, а днём отсыпалась. Акбар же, ко всему прочему, с детства был приучен облаивать и атаковать, сбивая с ног, и местных и пришлых с той стороны,и никто не мог пройти мимо поста без самого пристального внимания с его  стороны. Конечно, наши не давали в обиду местных, но всё равно ненависть их к Акбару была велика.
 
  В этом мире не всё было так просто и безопасно. Командир  нам недвусмысленно пожелал не борзеть при досмотре транспорта, так как иначе здесь можно нажить крупные неприятности в виде фугаса на дороге. Москвичи и питерцы устроили шмон по всем правилам и получили 122-х миллиметровый осколочный фугас, изрешетивший стрелками их УРАЛ. Тогда погибло двеннадцать человек. Мне, конечно, хотелось повоевать, но одновременно я понимал, что блокпост без тяжёлой техники, на привозной воде и еде, а подорвать могут и водовозку, и продуктовую машину, и командира во время его плановой поездки в штаб, не продержится и суток.
 
  Почти каждый день по рации мы получали указания усилить бдительность, так как Басаев и Хаттаб вынашивают планы вторжения на территорию Дагестана. Но, что интересно, границу как прикрывали блокпосты по тридцать милиционеров на каждом, так и прикрывают. Потом я, конечно, понял, что волка нужно было заманить в ловушку. Что такое 3-4 блокпоста, которые не продержатся до подхода подмоги, против большой политики?
 
  Но всё это будет потом, а пока стая жила спокойной жизнью. Мы, также не обременённые заботами, изнывали от скуки и жары. Жару немного ослаблял сильный ветер, создаваемый непрерывным током втягиваемого ближайшим ущельем воздуха. По этой же причине на нашем блоке не было комаров, извечного бича равнинных блокпостов.
 
  В отличие от собак люди себе достойного занятия найти не могли и поэтому непрерывно пили дешёвое местное пойло, которое кто-то, видимо по ошибке, назвал водкой.
  Существование группы половозрелых особей мужского пола на необитаемом острове на фоне перманентного пьянства, в конце концов, превращает их в дикарей. Шумно отмечаемые дни рождения к ночи превращались в ритуальные танцы полуголых мужиков разрисованных фломастером, бьющих в разное железо, с целью извлечь варварские звуки подобные древним барабанам.
 
  Трезвый ум в эти вечера сохраняли немногие люди и все собаки, без устали и принуждения, охраняющие блок, превратившийся в древнее стойбище. Вреда, впрочем, никто друг другу не делал, хоть и пытались некоторые упившиеся типы выяснять отношения.
 
  Однажды, я услышал сдвоенный выстрел автомата. Это было необычно, так как за всё время стрельбы ни разу не было, и я прошёл в ту сторону. У придорожного ДОТа все делали вид, что ничего не произошло и, что вообще никто не стрелял. Позже я заметил, что пропал Акбар. Я начал задавать вопросы, и один из ребят признался, что Акбара застрелил гаишник. Только узнав об этом,я понял смысл общения гаишника, не раз бывавшего на этом блоке, с местными, с которыми он, по их обычаям, даже обнимался. Вечно пьяный, гаишник имел имел с ними какие-то дела. Мне кажеться, что я даже наблюдал эту его встречу с местными, когда решалась судьба Акбара. Противоестественно выглядели их прощальные объятия с имитацией поцелуя. Я даже догадываюсь, о чём тогда шёл разговор. Они говорили: "Слушай друг! Убей пса. Или мы сами это сделаем, обстреляв блокпост..." Может и тридцать серебреников посулили. Кто знает? В общем, предали друга, который верой и правдой служил людям. И не его вина, что люди враждуют. И не бежал Акбар от своего убийцы, а спокойно вошёл в ДОТ у дороги, и принял смерть, доверчиво подставив лобастую голову. Первый из многих, так как через год, Басаев и Хаттаб всё-таки перешли границу, и запылали блокпосты, на которых к тому времени уже стояли солдатики из ВВ. Собак же, этих надёжных друзей, на постах может уже и не было. Повывели их в зряшной надежде, что минует их чаша сия.
 
  Труп Акбара истлел под обрывом у блокпоста, и уже истлели трупы солдат, что держались без подмоги, а вопрос так и открыт: стоило ли убивать Акбара или нужно было принять бой?
  Стоило ли? Ведь не за жизнью пса они приходили, но за смертью всех нас.
  16 апреля 2008 года                Г.В. Блонский