Жизнь простого человека

     Шёл апрель 1966 года, того самого года, когда: станция "Луна - 9" впервые совершила посадку на поверхность Луны; была принята долгосрочная программа мелиорации страны; новым премьером Индии становится Индира Ганди; пик мирового кинобума, день 8-е марта впервые объявлен не рабочим; подписано соглашение о воздушном сообщении между СССР и США; гастрольным жанром становится советский цирк на льду (первым в мире); разрушительное землетрясение в Ташкенте; силой 7 баллов;  культурная революция в Китае; Кижи объявляются историко-архитектурным заповедником, суд над писателями Синявским и Даниэлем; мода на ювелирные изделия из янтаря; XXIII съезд КПСС; появление жанра "Деревенская проза"; проходят испытания реактивного самолёта - автобуса "Як-40"; Франция выходит из блока НАТО; принят Указ об усилении борьбы с хулиганством; повсеместно внедряется автоматизация; появляется передача "Кабачок 13 стульев". Тем временем весна всё больше вступала в свои законные права.
     В один из этих дней в семье педагогов ожидали прибавления. Всё уже было готово к встрече новой жизни и все прибывали в твёрдом убеждении, что родится девочка, даже имя ей уже приготовили, дитя было решено назвать "Маша". И вот, 11 апреля, в 14.30, не доносив всего одного дня до космонавта, так как 12 апреля является днём космонавтики, моя мама разрешилась мной. Мне посчастливилось родиться в один день с такими людьми как: Пьетро делла Валле (Pietro della Valle), итальянский путешественник, исследователь Азии; Джеймс Паркинсон (James Parkinson), английский врач, 1812 году он первым назвал причиной смерти при аппендиците воспаление аппендикса, а через пять лет описал "дрожательный паралич", который ныне называют болезнью Паркинсона; Жан-Батист Изабе (Jean-Baptiste Isabey), французский художник, придворный портретист Наполеона; Мануэль Квинтана (Manuel Jos; Quintana), испанский поэт, участник Наполеоновских войн, учитель королевы Изабеллы II; Козьма Петрович Прутков, директор Пробирной Палаты, действительный статский советник, кавалер ордена Св. Станислава 1-й степени, автор стихов, басен, пьес и афоризмов; Генри Кресвик Роулинсон (Henry Creswicke Rawlinson), британский востоковед и дипломат, один из основателей ассириологии; Джеймс Грант (James Augustus Grant), английский офицер, участник экспедиции, открывшей истоки Нила; Уильям Кэмпбелл (William Wallace Campbell), американский астроном, исследователь атмосферы Марса; Адольф Густав Вигеланн (Adolf Gustav Vigeland), норвежский скульптор (площадь фонтанов в Осло); Иван Михайлович Касаткин, писатель; Франческа Бертини (настоящее имя Элена Серачини Витьелло) (Francesca Bertini Elena Seracini Vitiello), первая итальянская кинозвезда; Ник Ла Рокка (Dominick 'Nick' James La Rocca), американский музыкант, основатель первого джазового ансамбля; Эмиль Кио (настоящая фамилия Гиршфельд-Ренард), артист цирка, иллюзионист; Владимир Антонович Чижевский, авиаконструктор; Леонид Давыдович Тубельский, писатель и драматург; Масару Ибука (Masaru Ibuka), один из основателей японской компании Sony; Норман МакЛарен (Norman McLaren) канадский кинорежиссёр и художник (родом из Шотландии), основоположник канадской мультипликации; Говард Стентон Левей, более известный как Антон Шандор ЛаВей, гражданин США, основоположник философии сатанизма, основатель Церкви Сатаны; Дмитрий Васильевич Бобышев, поэт, историк литературы, профессор Иллинойсского университета; Хорст Земан (Horst Seemann), немецкий кинорежиссёр, сценарист и композитор; Анатолий Николаевич Березовой, космонавт; Джон Милиус (John Milius), американский киносценарист; Марчелло Липпи (Marcello Lippi), итальянский футбольный тренер; Карл Фрэнклин (Carl Franklin), американский режиссёр, сценарист и актёр; Эндрю Уайлс (Andrew John Wiles), английский математик, доказавший Великую теорему Ферма; Крис Диффорд (Chris Difford), английский рок-музыкант, один из основателей и лидер группы Squeeze (гитара, вокал); Валерий Борисович Гаркалин, актёр театра и кино, артист Московского театра Сатиры; Ефрем Амирамов, певец, автор песен, телепродюсер; Николай Арутюнов, лидер группы "Лига блюза"; Стюарт Адамсон (Stewart Adamson), гитарист, вокалист, лидер британской группы Big Country; Винсент Галло (Vincent Gallo), американский актёр и режиссёр; Ирина Владимировна Ливанова, актриса театра и кино; Лиза Стэнсфилд (Lisa Stansfield), английская певица; Сергей Васильевич Лукьяненко, русский писатель-фантаст; Чэриз Мэттьюз (Cerys Matthews), вокалистка валлийской группы Catatonia; Оливер Ридель (Oliver Riedel), бас-гитарист немецкой группы Rammstein; Райан Шак (Ryan Shuck), американский гитарист, группа Orgy.
     Я, как и подобает в этих случая, известил мир о своём рождении звучным криком. Но я, наверно, был бы не я, если бы с самого рождения не испортил планов и ожиданий своих ближайших предков, чем, в общем, то и занимался впоследствии всю свою подсознательную, не сознательную и вполне осознанную жизнь. Папа топтался под окнами родильного отделения, испытывая неописуемые волнение и переживания, кусая при этом ногти (нет, наверно, всё же ругти, потому что ногти на ногах, а ругти на руках) и цветы, приготовленные для моей мамочки, ожидая, когда ему представят к обозрению дочь. Надо отметить, что роды были не простые, потому отцу, не дождавшись под окнами, пришлось войти вовнутрь. Там ему сказали, что роды были с осложнениями, но всё худшее уже позади, передав при этом записку от матери, которая гласила: "Маши не будет, родился пацан". Не мудрствуя лукаво и обладая довольно прочными знаниями русского языка, отец достал из нагрудного кармана ручку, зачеркнул букву "А" и над ней вывел "И". Таким образом, на сегодняшний день мои родители имеют то, что вышло посредством исправления одной буквы на другую, потому как исправить другую ошибку не представлялось возможным. Впрочем, наверно можно было бы, путём замены, но это уже сценарий индийского фильма, а мы жили в Советской стране.
     Начиная с 11 апреля, начались мои первые шаги в жизни, выражение следует воспринимать как фигуральное, так как ходить я стал несколько поздней. К радости своих родителей с этим я тоже не стал затягивать, здесь следует заметить, что развивался я довольно успешно и динамично, всё закончил и начал с небольшим опережением графика. К сожалению, о данном периоде своей жизни большего ничего сказать не могу, по причине пребывания в несознанке. Фотографии того периода имеются в достаточном количестве, но к сожалению рассказать они ничего не могут. Родители тоже не многословны, что позволяет сделать вывод, что ничего выдающегося я тогда не совершал, да и наверно не должен был.
     Время шло, дитятко росло, вскармливалось овсяной кашей, щёчки пухли. В то время мной было употреблено в пищу столько овса, что и по ныне мне стыдно смотреть в глаза лошади. Довольно рано меня начали приучать к тому, что я являюсь одним из членов общества, разместив при этом в первичной общественной организации с численным составом. Организация называлась "Ясли". Уже тогда мною были предприняты попытки стать лидером. Каждый день нянечки радовались моему приходу, любили они меня как родного, и встречали словами "Наша нянька пришла". Подобный статус мною был получен благодаря моему постоянному догляду за моими товарищами из группы. Я следил за тем, что бы те не растеряли свои игрушки, но если случалось страшное, то я с видом профессионала запихивал игрушки им обратно в манеж, просовывая их сквозь сетку. Но не всё было так красиво и презентабельно. В один прекрасный день мне всё-таки надоела кашка, и я решил попробовать песок на вкус, но не сахарный. Последствия удивили всех, не только меня. Песок видимо был несколько не свеж и меня пронесло! Делал я это, дальше чем видел, пятая точка опоры стала красной и краснота эта весьма приличных размеров, до такой степени, что я запросто мог дать фору любой макаке. Родители недолго боролись с моим недугом, и недуг довольно быстро сдался.
     За яслями, конечно же, последовал детский сад, иначе мои родители были бы просто лишены возможности зарабатывать для своего ненаглядного чада, про себя забывать, тоже не стоило. Тут проявилась моя первая тяга к женскому полу. Находясь в саду большую часть времени, я проводил, играя с девочками в куклы. Ну, не нравились мне машины, впрочем, как и сейчас, мне нравились куклы и нравятся до сих пор, только куклы теперь в натуральную величину и живые. Шил им платьица, вот это я точно помню.
     Ещё любил строить из кубиков. Я помню, они у нас были таких довольно внушительных размеров. Получались интересные дома, но видимо мне это быстро надоело, потому, как строителя из меня не получилось и Рерберга, спроектировавшего и построившего Киевский вокзал в Москве, признанный образчиком архитектурного творения, тоже. Зато осталась тяга к девочкам. Мы довольно часто играли в свадьбы, мне, почему то очень часто доставалась роль жениха, тогда же были первые попытки поцелуев. Хм, вот как это было, увы, не помню. Видимо они меня тогда ещё не волновали, поцелуи конечно. Но эти поцелуи мне тоже надоели, потому что помню своё заявление:
     - Я жениться не буду.
     - Почему? - спросила бабушка.
     - Целоваться не люблю.
     И это-то примерно в пять лет. Как уже читатель наверняка догадался, здесь тоже не всё было гладко. В те же самые пять лет я нырнул на подаренную большую железную машину с твёрдым намерением, но не специально, сделать верхнюю губу как у зайца. До сих пор помню, как маменька бежала со мной, завёрнутым в зелёное клетчатое одеяло на станцию скорой помощи. Коварный план не удался, губу зашили.
     Примерно в это же время, злодеи вскрывают нашу квартиру и с целью сокрытия следов преступления её поджигают. Пожарные довольно быстро локализовали пожар, но квартира пострадала прилично. Потом было следствие, приводили какого-то умственно неполноценного, выдавая его за злодея, тот практически совсем соглашался, хотя было очевидным, что это не его рук дело. Он просто отвечал "да" на конкретные поставленные вопросы, альтернативных вопросов ему не предлагалось, сам он тоже ничего не рассказывал, потому, что ему нечего было сказать, чувствовалось, что он совершенно не знает того, что тут произошло. Это был первый случай, когда появились серьёзные сомнения по поводу работоспособности нашей милиции.
     Затем мы с Иринкой перетягивали канат. Роль каната исполняли резиновые прыгалки, ручка которых у Ирки выскользнула из рук и та благополучно мне рассекла бровь. Купание мамы было прервано и ей пришлось меня тащить штопаться ещё раз. А уж сколько раз мы с другой, тёти Майиной Иришкой, роняли, только что купленный телевизор "Рекорд - 333" вместе с тумбочкой, на которой он стоял! Ууу, об этом лучше промолчу. Но, похоже, попа моя это количество раз помнит точно.
     Приближалось 1-е сентября 1973 года. Всё уже было куплено и готово к школе. Тётушка Роза, проживавшая в то время в Казани, подарила мне красивый лакированный чёрный ранец. Красотища, обалдеть! Не смотря на то, что жили мы в центре, отдали меня в школу №9, которая находилась на почтенном расстоянии от дома, по причине видимо каких-то неслыханных музыкальных способностей, так как класс точно был музыкальным. Но об этом чуть позже. Погожим августовским деньком мы с другом Лёнькой гуляли во дворе. Кому из нас пришла в голову замечательная идея, устроить состязания по прыжкам с раскаченных качелей - не помню. Но сказано - сделано! В очередной раз, настал мой черёд. Я, как следует, раскачался и прыгнул. Пару секунд я ощущал себя птицей, после приземления я уже ощущал себя птицей со сломанным крылом, усугублённым разрывом сухожилий. Травматологический пункт, гипс, ранец продан. С загипсованной левой рукой я отправился первый раз - в первый класс.
     С жалким видом и чёрной завистью я смотрел в след разбегающимся по домам школярам, а тут ещё после основных предметов, то музыкальная литература, то сольфеджио, то специальность, то хоровое пение. Как то мне не очень нравилось такое положение вещей, а предметы так вообще не нравились, не смотря на все убеждения педагогов, что это приобщение к прекрасному. Прекрасное - прекрасным мне не казалось.
     До сих пор никак не могу понять, что подвигло меня, на вопрос педагога по специальности, на чём будешь учиться играть? Ответить - на скрипке. Вы только представьте эту картину, стоит шкет, в гипсе и заявляет, что он будущий Ростропович, не меньше! Пришлось моим несчастным родителям покупать скрипку, смычок и футляр к ним, вынужден заметить, что скрипка не относится к дешёвым инструментам. Кстати, с данным музыкальным инструментом связана одна история, которую, просто обязан рассказать. Сидели мы с одноклассником Андреем у меня. Тут Андрей спрашивает:
     - А что это у тебя?
     - Это скрипка! - гордо ответил я.
     - И играть на ней умеешь? - спросил Андрей.
     - Конечно - ответил я, другого ответа просто и не могло последовать.
     - А ну - говорит Андрюха.
     С видом специалиста я достал скрипку, приложил её под подбородок, взял смычок и провёл по струнам. Шшш - прошептала скрипка, и так несколько раз. Глаза Андрея округлились:
     - А звуки то где?
     Тут я ему давай втирать:
     - Понимаешь Андрюх, вот видишь тут конский волос на смычке белый, а нужен чёрный, понял!
     - Ааа - ответил Андрей.
     Для тех, кто не знает, поясняю, чтобы скрипка звучала, смычок натирается канифолью. Тогда я этого тоже не знал, хотя канифоль находилась тут же в футляре. Андрею повезло меньше, он выбрал себе аккордеон. Вы когда-нибудь ходили с пол рояля за спиной?
     Из-за того, что школа была не близко, мне приходилось вставать раньше, чем сверстникам. Замечу, вставать рано не люблю до сих пор. Я так думаю, что я тогда всё-таки не высыпался. Довольно быстро я обнаружил, что такие предметы, как сольфеджио и музлитература можно изучать и во сне, а чтобы я попал на специальность, меня нужно было отловить где-нибудь на речке, вместе с другом Андреем, который тоже очень любил эти прекрасные предметы, иногда с нами ещё гулял Игорь. Обязан отдать должное своим маме и бабушке, а так же маме Андрея, которые всё же несколько раз довольно успешно нас вылавливали и притаскивали на специальность. Это были самые желанные занятия тогда, потому что от их продолжительности зависело, на сколько, скоро один и другой будут выпороты.
     Меня довольно долго мучили тем, что учили держать смычок, должен вам сказать всё не так просто, как кажется. Как шли дела у Андрюхи, я не знаю. Испытывать долго, терпение педагогов и родителей было нельзя и довольно рисковое занятие. И вот на втором году обучения в любимой школе №9 с музыкальным уклоном, по весне, мне, вернее моим родителям, было сделано предложение, от которого они не могли отказаться. Короче меня таки выперли из этой школы.
      Дальше начинается эпопея со школой №5 с математическим уклоном. Оговорюсь сразу, вопреки ожиданиям читателей, Лобачевского или Лейбница из меня не вышло, какой то особой любви к математике не питаю, а если быть уж совсем точным, то не смыслю я в ней вообще ничего. Зато здесь всё было тихо, спокойно, без выдающихся подвигов. Так, всё на грани мелкого хулиганства. Кабинет директора, посещал периодически, с завидным постоянством, по его же просьбе, мама в школу вызывалась регулярно. В школе её уверяли, что парень умненький, только вот тяги к знаниям у него не наблюдается, лентяй ещё тот. Дневник систематически пополнялся записями красного цвета, именуемыми замечаниями, а так же оценками различного достоинства, встречались и двойки и колы, но их количество всё же было в меньшинстве. Из замечаний запомнилось несколько, одно из них было следующего содержания: "Товарищи родители, ваш сын за всеми кашу подъедает". А дело было так, нас водили на завтраки в школьную столовую, очень скоро я заметил, что девочки не очень уважают рисовую и манную молочные каши, только по тарелкам их размазывают, вот я и вышел на них с предложением не портить продукт, а отдавать его мне, чего добру пропадать? Ел я кашки не из-за того, что был голоден, а потому что любил.
     Или вот ещё: "Объявлен выговор за хамское отношение к девочкам". Что было хамского в том, что я воткнул иглу от балеринки (чертёжная принадлежность из готовальни) однокласснице в попу не знаю, а ей было за что, но думаю, что просто классный руководитель, хоть и была преподавателем русского языка и литературы, просто не знала, как это деяние обозвать. Нельзя не отметить, что наша классная отличалась какой-то не любовью к сильной половине человечества, от того до своих 55-ти ни разу не сходила замуж. Девчонки у нас были привилегированной кастой, ощущалось это буквально во всём, и, конечно же, не стоит даже говорить, что они всегда были правы, даже тогда, когда совсем были не правы.
     Обучение в этой школе можно уложить всего в нескольких словах. Учился не хорошо, не плохо, уроки не прогуливал, не высовывался, но и в хвосте не плёлся. Занимался спортом, в основном хоккеем. Со школой связана первая отверженная любовь. С травматизмом здесь тоже всё нормально, шили три раза. Однажды, играя на уроке физкультуры в баскетбол, наступил бегущей однокласснице на пятку, нечаянно конечно, и мой большой палец ноги не выдержал этого натиска - сломался. Это было одно из лучших времён, когда не надо было ходить в школу, а папин тапок помогал бегать к друзьям.
     Нельзя не отметить, что класс у нас был баскетбольный, в нашем классе учились девочки баскетболистки. Со стороны смотрелось весьма интересно, когда подходил, кто-то из ребят и просил у Кати списать, а та смотрела на него сверху. Тут ты понимаешь смысл басни Крылова "Моська и слон". Но уживались мы довольно дружно, тем более численный перевес был на стороне девочек, их было в два раза больше и каких девочек! Баскетбольный мячик брали, одной кистью руки не задумываясь, а представьте, что это ваша голова. Но это, конечно же, шутка, сосуществовали мы мирно.
     Примерно где-то в это время мы с мамой пошли на речку, на Оку. День был жарким, и мы с ней пошли купаться и загорать. Река Ока довольно коварная, рельеф дна очень сложный и переполнен ямами. В один из очередных своих заходов в воду я чуть не утонул практически у самого берега, попав в одну из таких ям, плавать я, тогда ещё не умел, это теперь я себя чувствую в воде как рыба и могу посостязаться в плавании на скорость. Выбраться мне помогла мама. Плавать я научусь гораздо позже на Чёрном море, но прежде я в нём ещё раз чуть не утону, в том случае пришлось рассчитывать только на себя, видимо тяга к жизни сыграла свою роль, благодаря ей я теперь отлично плаваю. На море ездил с завидным постоянством, к тёте Вере, ещё одной старшей маминой сестре, проживающей в городе Евпатория.
     Летом меня отправляли в пионерский лагерь, в котором контактировал с немцами,  всегда приезжавшими на вторую смену из побратимого Зуля, понял, что за свои поступки и слова надо отвечать. Объяснили мне это доходчиво, пригласив в лесок поговорить. Я не помню, из-за чего возник конфликт, но помню точно, что был не прав на все 100%, потому, когда Лёшка врезал мне по физиономии, я даже не попытался ответить.
     - Ты собираешься драться? - спросил Лёха.
     - Нет - ответил я.
     - Это почему? - недоумевал Лёшка.
     - Потому что не прав - отвечай - был мой ответ.
     Поединок был честным, один на один, хотя слово поединок в данном случае наверно не самое подходящее, скорее воспитательный процесс с элементами физического воздействия на тело.
     В лагере играл в футбол за сборную лагеря, но футболист из меня, по-моему, всё-таки неважный. В этом лагере всегда был бессменным барабанщиком и горнистом, из-за чего поднимали раньше всех, что меня не радовало, первые сигареты, которые переросли во вредную привычку, которую имею по сегодняшний день. Тут же в лагере я пробил себе голову, ни за что не угадаете чем. Это была ножка от тумбочки! А дело было так. Мы жгли костёр, сыпали в него порошок серебрянки, что давало ослепительную вспышку, забава такая у нас была. Но чтобы костёр горел в него нужно подкидывать дрова, вокруг сосновый лес, сухие суки высоко, их надо было чем-то сбивать. Я нашёл ножку от  тумбочки, отдельную от тумбочки и ей сбивал эти самые сучья. В одну из попыток сук сильно отпружинил и как я не пытался увернуться, а попытки были, ножка благополучно нашла мою бестолковую голову, и я обрёл симпатичную шапочку из медицинского бинта. Мама эйфории по поводу данного приобретения не испытала.
     Здесь же, в школе №5, была сколочена первая музыкальная группа, не достигшая никаких Олимпов. В седьмом классе в полном составе, как рок-банда, идём пробоваться в клуб "Фантазия", в то время туда был набор. Из всего состава, к сожалению, заинтересовал только я, заинтересовал как ударник. Помимо репетиций, меня обязали вновь посещать музыкальную школу, с моими "любимыми" предметами, только уже по классу ударных. Я прочно занял место в первом составе клуба, в своей возрастной категории. Было несколько составов клуба, старшие и младшие, а так же первый и второй составы. Справедливости ради, должен заметить, что, не смотря на то, что я играл в первом составе, считаю, что ударник второго состава Стас, был несколько сильней меня.
     Состав, в котором мы отыграли несколько сезонов, был следующим: Игорь - ритм-соло гитара, в конце 80-х сколотит хард-рок группу "Крестный ход", ставшей довольно известной в стране и лауреатом фестиваля в Юрмале, карьеру в группе продолжит в качестве вокалиста, Дмитрий - бас-гитара, Александр - скрипка, Ольга - синтезатор, Надежда - орган, ваш покорный слуга - ударные. Благодаря клубу "Фантазия" познакомился с известными музыкантами города. Многие фамилии ничего никому не скажут, не смотря на то, что играли эти музыканты в довольно известных группах СССР, потому назову только одну, Георгий Доценко, бессменный ударник "ДДТ". В названном выше составе, мы сделали несколько вылазок по стране. Группа распалась по банальным обстоятельствам, о которых расскажу чуть позже, потому как это относится уже к несколько другому периоду.
     В 14-летнем возрасте, в том же самом 7-м классе, мною первый раз было попробовано спиртное. Первый раз - портвейн "Кавказ", а именно его мы и пили, отмечали прохождение комиссии по вступлению в ряды ВЛКСМ. Жутко хотелось спать после него, но мне не давали мои собутыльники Мишка и Игорь, у которого дома мы и выпивали. Выход мной был найден довольно быстро и как всегда оригинальный. Я спрятался и спал в тумбочке, предназначенной для постельного белья. Меня долго искали и думали, что я ушёл, обнаружил я себя только когда вывалился оттуда. Тогда и были отмечены мои незаурядные способности, маскироваться.
     Примерно в этом же возрасте мои прогулки вышли за рамки родного двора, я попал под влияние улицы. Началось освоение просторов города, завоевание сферы влияния и интересов, не имеющих никакого отношения к микро или макроэкономике государства. Дрались по-чёрному, район на район, улица на улицу, группировка на группировку, численность противоположных сторон иногда насчитывала сотни. Как всё обошлось для меня без серьёзных повреждений, не знаю. Милиция пару раз пыталась препятствовать данным безобразиям, но тщетно. Всё заканчивалось для них тем, что обе стороны просто укладывали их транспорт на бок и продолжали выяснять отношения по-мужски. Удел милиционеров был собрать и задержать тех, кто остался на месте после этих событий, но, как правило, это не приносило каких-либо результатов, никто и никогда информации им не давал.
     В этом же году, 1980-м, той же весной, перед Олимпиадой-80 в Москве, мною была утеряна девственность, партнёрша к школе №5 никакого отношения не имеет, девочка была очень хорошая. К сожалению, Ольга, умерла в 16 лет от лейкемии (рак крови), мне её действительно искренне жаль. Была бы жива, неизвестно ещё как тогда сложилась бы моя жизнь.
     15 лет, выпускной класс, восьмой. Из-за довольно серьёзной загруженности у меня возникают проблемы с геометрией. Последняя четверть, в журнале напротив моей фамилии четыре "2" подряд и не одной оценки больше. До окончания четверти четыре занятия. Преподаватель математики спрашивает меня:
     - И что прикажешь с тобой делать?
     Вот интересно, что я ей должен был ответить, я и не ответил, а только пожал плечами.
     - Я тебе буду задавать на дом выучить теоремы, а ты мне их должен будешь ответить в начале каждого урока, тогда и выведем четвертную - сказала она мне.
     Выбора у меня не было, и я согласился. Дома я добросовестно писал шпаргалки, на уроке с них списывал, стоя у доски и затем отвечал. Так у меня появилось три пятёрки подряд. Осталось взять одну высоту. И что вы думаете? Последнюю теорему я даже толком списать не смог, но заслуженный "трояк" в четверть, совершенно очевидно, что за написание шпаргалок, а не за знания, я получил. Дальше были экзамены. Пришёл я сдавать геометрию. Тяну билет, вытягиваю теорему косинусов. Пытаюсь списать со шпаргалок, отнимают три, говорят тянуть другой билет, тяну, и… теорема синусов! С двух попыток - два самых сложных билета. Но с горем пополам сдал. Проблем со сдачей остальных предметов не возникло. Пожалуй, тут историю со школой №5 можно и закончить.
     После экзаменов, летом, едем в Одессу с концертами. Только поезд отправился, как Игорь умудрился полкой пробить себе голову, но всё обошлось, травма была несерьёзной и никаких последствий не имела.  Помимо нас музыкантов и солистов, с нами едет ещё какая-то группа туристов, до сих пор не знаю, почему они оказались с нами, но некоторые члены этой группы привлекли наше внимание сразу. Так Игорь познакомился с Любой, а я с Ларисой, которые оказались сёстрами. Впоследствии мы поддерживали очень близкие отношения с Ларисой в течение нескольких лет, вот почему мы с ней перестали встречаться, вспомнить не могу, помню только, что разошлись мирно и остались друзьями.
     Поездка носила характер больше отдыха, чем работы, распорядок дня санаторно-курортный. Да и как можно считать работой любимое дело, программу мы отыгрывали легко, непринуждённо, с удовольствием. Жили в гостинице на ул. Р. Люксембург, питались в кафе, где кормили очень даже хорошо, и которое очень удобно располагалось по дороге к морю, ходили мы на "Комсомольский" пляж, если мне не изменяет память. Запомнились, конечно же "Привоз", одесский театр, смотрели "Чио-Чио-сан", Потёмкинская лестница, и памятник Ришелье.
     По приезду с Одессы, мы с ребятами отправились на реку Ока, загорать и купаться. Ко мне подошёл Вадим и сказал, что у него вчера в парке сорвали с шеи иконку, этот парень сейчас здесь и надо бы его убедить, чтобы он вернул вещь хозяину. Я подошёл к этому парню и попросил его вернуть Вадиму отнятое, тот согласился. Казалось бы, инцидент исчерпан, но когда вечером наша компания поредела и мы остались с Лёнькой вдвоём, к нам подошёл этот мальчишка с компанией, всё закончилось нашим лёгким избиением, противостоять было бесполезно ввиду явного численного преимущества противника. Вечером мы по обыкновению отправились в парк, там я увидел этого парня, который оказался не слишком ответственным за свои слова. Я попросил ребят, чтобы не вмешивались, а сделали это только в случае, если мне опять придётся объясняться не с глазу на глаз. После чего я окончательно снял все вопросы, связанные с некорректным поведением отдельных граждан города, в заключение, закинув наглеца в фонтан.
     Далее начинаются золотые студенческие годы, которые просто кишат всякими занимательными историями. Поступать я собрался в машиностроительный техникум. Сижу, готовлюсь к экзаменам. Приходят Игорь (гитарист) и Дима (басист), спрашивают:
     - Чего делаешь?
     - Готовлюсь.
     - Куда?
     - В машиностроительный.
     - Дану, пошли с нами в железку.
     Почесал я затылок и сказал:
     - Ну, пойдём.
     Вот так, был сделан мой выбор в пользу КТЖТ, заведения с такой жутко режущей слух аббревиатурой. На самом деле звучит это вполне пристойно, Калужский техникум железнодорожного транспорта. Мы все трое поступили в него, но на разные отделения.
     1 сентября 1981 года, как и положено мы пришлёпали в техникум, где нам было объявлено, что завтра надо придти с вещами, и мы отправляемся на уборку картошки. В тот знаменательный день я увидел тех, с кем мне предстоит провести три с половиной года в одних аудиториях. Со мной в группе оказалось два одноклассника по 9-ой школе, Валерка и Аветик. Тут же выяснилось, что в нашей группе всего четыре девочки: Лена, Татьяна и две Аллы, но все довольно симпатичные. Что ещё интересно, мой день рождения уместился аккурат промеж дней рождений Алл, у одной 9 апреля, а у второй 14 апреля, правда, там ещё Вовка затесался, у него 12 апреля день рождения, но космонавтом он тоже не стал. Сроки обучения, конечно же, преувеличены, потому как отобразить их реально невозможно, по причине совершения студентами несметного количества прогулов. Абсолютным рекордсменом был Серёга, он вообще был довольно редким гостем в технаре, но до диплома доучился и даже получил его. Я, конечно, тоже двигал пары, но без фанатизма.
     Мы толпились с утра перед зданием уже родного КТЖТ им. Вилонова, народу было как на полновесной демонстрации, ждали своих автобусов, которые должны были нас развезти по просторам Калужской области. Нам достался населённый пункт, вот сейчас читайте и не смейтесь, а то оскорбите людей проживающих там, деревня Мужачи, которая находилась за посёлком Большие Козлы. В автобусе мы начали своё первое знакомство друг с другом, и тут выяснилось, что между нами много общего, например мнение, что знакомство и приезд надо как следует отметить. По прибытию, у местного населения были моментально выяснены географические подробности, в частности местоположение сельмага. Информация о том, что ближайший находится в тех самых Больших Козлах, за пять километров нас ничуть не смутила, осталось выяснить только, кто будут те самые ходоки до вожделенной точки, а кто будет обеспечивать прикрытие группы быстрого реагирования по добыче огненной воды. Я, конечно же, оказался в первых рядах, упустить такую возможность не в моих правилах. Кто-то сейчас скажет:
     - Дешёвый авторитет.
     - Да пусть! Это же только начало.
     Помогать мне вызвался Саня, так был обретён первый друг, с ним мы дружили всё время обучения и никогда не рассаживались по разным партам. Пили вино прямо на занятиях через трубочку, полученную, путём разборки цангового карандаша и хулиганили по мелкому.
     Расстояние в пять километром мы с Саней преодолели, как и положено, примерно за час. Отыскав сельмаг, мы подошли к прилавку винного отдела, выложили собранную сумму и попросили дать нам двадцать две бутылки водки. Продавец, тётка пышных форм оглядела нас и спросила:
     - Что, свадьба намечается?
     - Ага, свадьба - ответил Саня и кивнул головой.
     - А водка только в чекушках - сказала продавщица.
     - Тогда сорок четыре - парировал Саня.
     - И ящичек нам дайте, куда их сложить - дополнил я.
     Как мы пёрли эту картонную коробку, с этими бутылками, это надо было видеть, но донесли. Спрятали мы весь этот запас в ближайшей лесополосе подо мхом.
     После ужина, мы всем коллективом отправились в сторону посадки.
     - Вы куда? - спросил наш мастер, Анатолий Николаевич.
     - Прогуляться перед сном - в ответ молвили несколько голосов.
     По дороге к леску была благополучно изловлена местная курица и приговорена к смертной казни. Приговор был приведён в исполнение незамедлительно, затем она была ощипана и зажарена на костре. Она то и послужила нам закуской. Прогулка удалась на славу! Несколько обездвиженных тел пришлось тащить на себе, своих не бросаем, Толик, впоследствии между собой мы его так и называли,  завидев эту картину, лишился ненадолго дара речи и чуть не плюхнулся на свой упитанный зад. Затем он пытался ругать нас, но Лёха достал из заднего кармана джинсов, припасённую для этого случая чекушку со словами:
     - А это Вам.
     Толик схватил пузырёк и стал кричать, что сейчас его разобьёт, но мы-то знали, что у советского человека не поднимется рука на народное достояние и очень скоро бутылочка уже выглядывала из заднего кармана брюк Толика. Потом он исчез, видимо, чтобы уравнять шансы, логично решив, что сытый голодного не разумеет. Спустя какое-то время он вернулся, уже в том состоянии, в котором мы могли говорить на равных.
     Каждый занимался своим делом, а Толик периодически исчезал и с каждым разом мы наблюдали его преображение. В конце концов, он зашёл в хату, где нас разместили, сел за стол и тут в нём проснулся Макаренко. Слушать его никто не хотел, но он, то и дело призывал, то одного, то другого к душеспасительной беседе. Далее его ноги были привязаны тонким тросиком к ножкам табуретки, все с упоением наблюдали, когда он встанет, но нам, ещё надо было, чтобы он при этом попытался побежать. Что только для этого не делалось, но цель оправдала средства, клянусь, таких кульбитов я ещё не видел! Затем он попытался пережечь зажигалкой тросик, думая, что это верёвка. Верёвка не поддавалась. Тогда он решил разорвать её, видимо решив, что достаточно её подпалил, пальцы зашкворчали на разогретом металле. Парни любезно помогли ему высвободиться, и на этом первый день был закончен.
     Утро выдалось не лёгким, видимо от перебора свежего воздуха на прогулке перед сном, но первый рабочий день был отработан добросовестно. Положение усложнялось тем, что магазин был несколько удалён от места нашего проживания. С этим нужно было что-то делать. Решение как всегда пришло неожиданно, Лёшка был нами откомандирован в Калугу, оттуда он вернулся на мопеде "Верховина". Жизнь засияла яркими красками, досуг был обеспечен, хотя и был несколько однообразным. Вскоре запасы водки в сельмаге иссякли, пришлось переходить на откровенную гадость родом с Кубы, название этой дряни ром "Гавана клуб", пить без запивки просто невозможно, и упаси вас Господь нюхать его, пить вы его тогда уже точно не будете, потому выпивать стали ходить на ручей с родниковой водой. Но и эта гадость вскоре закончилась, впрочем, как и деньги у нас. Мы прочувствовали всё не совершенство снабжения селян товарами народного потребления.
     Выход из кризиса опять-таки был найден очень скоро. Оказывается те, кто этот картофель, который мы убираем, выращивают, в нём же и нуждается. Тут же, тогда ещё в советской стране, возникают первые коммерческие отношения на основе натурального расчёта - бартер. Курс был один к одному, мешок картошки за 0,5 л. самогона. С этим связано ещё парочку занимательных историй. Все разбились на бригады по паре человек. Альберт и Серёга довольно быстро подружились и работали в паре. Получили они от бабульки мешок, но когда на месте его развернули, то увидели, что он довольно внушительных размеров, это даже скорее не мешок был, а наперник от матраса, но уговор есть уговор. Наполнили они его картошкой, вес получился очень даже ощутимым. Встал вопрос как его доставлять на место.
     - Ребят, поднимите его, а я под него подлезу и потащу - сказал Серёга.
     Мы как то засомневались, но отказать товарищу в его просьбе не посмели, так и сделали.
     - Отпускайте, когда скажу - молвил Сергей.
     С минуту он устраивался под мешком, и вот прозвучала команда отпускать. Дальше надо было видеть эту картину. Лежит на земле мешок, а из-под него выглядывают Серёгины ручки и ножки.
     - Снимите его с меня! - орал Серёга, но сделать мы этого не могли, потому что катались по земле от хохота, потому некоторое время Серёга находился под очевидным давлением сверху.
      Участником следующей истории был непосредственно я. Бог здоровьем меня не обидел, закидывал себе на горб и таскал я мешки с лёгкостью, даже с удовольствием можно сказать, в целях общефизического развития. Отправился я в посадку за очередным мешком картофеля, иду с ним через поле к нашему дому, чтобы потом доставить его по назначению. Вдруг, вижу, едет сын председателя на тракторе "Т-150", он, по-моему, инженером работал в этом колхозе, я ходу, но мешок не бросаю, товарищи не простят потери, он за мной, через уже убранное поле и что вы думаете? Не догнал! Даже на своём хвалёном тракторе. Я сбросил мешок и крикнул, чтобы его спрятали, сам побежал переодеться, потому, как логично предположил, что сын председателя видел только мой зад в одеждах. Мешок был спрятан, я переодет, долго проводилось опознание, но результатов оно так и не дало.
     Сейчас хочу рассказать про Олега - Куркуля, он впоследствии, здесь же в колхозе, стал нашим с Сашкой третьим другом. Лёху тоже можно было назвать нашим другом, но человек он был своеобразный, часто пропадая, куда-то отбивался от коллектива, любил творить в одиночестве, чтобы никто не мешал. А творить он умел, голова у парня, каких поискать ещё надо. Своим прозвищем Куркуль обязан следующим историям. Сидим как то вечером в своей хибаре, у меня кишка кишке приговор пишет, есть хочу неимоверно. Говорю:
     - Караул как жрать хочется.
     Олег так совершенно спокойно, как бы невзначай, отвечает:
     - Да вон возьми за иконой порцию, я припас на всякий случай.
     Нам ничего не оставалось делать, как только переглянуться и удивиться его запасливости. Неоднократно, когда было выпить, но нечем закусить и этот вопрос стоял довольно остро, Олег всегда выкладывал припасённое. Впоследствии все уже настолько привыкли к этому, что вопросов с закуской никогда не стояло. Надо перекусить или закусить - иди к Олегу, но кличка приклеилась к нему довольно прочно.
     Здесь же, в колхозе, после очередных возлияний, народ потянуло на подвиги. Было решено ехать в соседнюю деревню в клуб, где по нашим данным были танцы. Перед нашим домом, никого не трогая, мирно стоял комбайн, транспортный вопрос нам показался решённым. За руль уборочной техники, после небольшого консилиума, сел Славка, комбайн фыркнул, завёлся и мы начали свой путь. Жатка взлетала к небесам, комбайн как корабль плыл по волнам бездорожья, посвистывая выхлопной трубой. Минут через десять нашего пути из бункера, с выпученными глазами и ненормативной лексикой выскочил комбайнёр.
     - Сдурели что ли!? - орал он - А если бы шнек включили? Вы же меня тогда на фарш бы порубили!
     Но он довольно быстро успокоился, компания его убедила, что тут тоже не дураки сидят и лучше придти к какому-либо соглашению. Договор о взаимовыгодном сотрудничестве был подписан молниеносно. Функциональные обязанности распределились следующим образом. Комбайнёр бежит за грузовиком и доставляет нас в соседний населённый пункт, мы тем временем занимаемся коммерческой деятельностью и сдаём зерно из бункера на выгодных условиях по бартеру местному населению, потому что запасы горячительного требовалось пополнить. Все условия договора были выполнены в полной мере, а цели достигнуты.
     На выходные мы уезжали по домам, дабы смыть с себя колхозную грязь и привести себя, хоть немного в порядок. Вернувшись однажды из дома, я застал в хате в гордом одиночестве Игоря, остальные ещё не вернулись, хотелось, есть, по выходным нас не кормили, по причине не работы столовой.
     - Пойдём в Козлы, к моей подруге, у её матери сегодня свадьба, там и постолуемся - сказал Игорь.
     Выбора не было, пришлось отправляться в обратный путь. Там мы действительно наелись от пуза, но идти обратно в Мужачи не хотелось, ибо пятнадцать километров за день нам показалось значительным расстоянием. Подруга Игоря любезно предложила нам разместиться на чердаке хлева, где хранилось сено. Там мы и расположились. Мне не спалось, несмотря на то, что было достаточно мягко и удобно. Телогрейка Игоря была с верхом из довольно плотной брезентовки. Ночь была тихой и спокойной, от того был слышан даже самый незначительный звук. В ночи я слышал, какие то, писки и как что-то скребёт и клацает по телогрейке Игоря, Игорь спал. Я его разбудил и спросил что это за звуки.
     - А, это крысы - совершенно спокойно ответил он - Спи, давай.
     Ужас охватил меня, целоваться с крысами в мои планы не входило. Перед глазами предстала картина, как крыса подгрызает мой нос.
     - Пошли отсюда! - проорал я и пополз на выход.
     Игорь идти не хотел, но согласился всё же, и мы отправились к месту временного проживания. Эту ночь я запомнил на всю жизнь, по причине неимоверной темноты, вытянутой перед собой руки видно не было, так что как мы добрались без приключений, до сих пор понять не могу.
     Рано или поздно всему приходит конец, и наша трудовая деятельность в колхозе тоже благополучно пришла к логическому завершению. Агроном колхоза, наверно ещё потом долго не понимал, почему урожай картофеля в этом году оказался таким низким, а нас решили не утомлять, сразу обучением и дали несколько дней отдохнуть. Во всех винно-водочных магазинах города я встречал своих товарищей из группы. На вопрос:
     - Решил по водочке ударить?
     Все как один отвечали:
     - Достала крепкая, вина хочу!
     И действительно, крепкой было выпито столько, что хватило бы, наверно, вымыть слона.
     Дальше началось обучение и негласная борьба за лидерство в группе. Не думаю, что это принципиально отличалось от других групп, в других учебных заведениях. Некоторое время я присматривался, оценивал ситуацию, а затем приступил к реальным действиям в этом направлении. Становиться старостой группы при этом я не намеревался. Исходя из опыта прошлых лет я понимал, что один в поле не воин и одному переть против коллектива не следует, потому нужно было создать довольно прочный костяк, что, в общем-то, и было сделано. Причём отстаивать право первенства кулаками мне пришлось, только один раз, когда один из студентов группы явно стал пытаться у меня это право отобрать. Имени его не называю умышленно, ни к чему это, могу только сказать, что досталось ему крепко, разукрасил я его практически во все цвета радуги, неделю он техникум не посещал потом. Я не сторонник репрессивных мер, но иногда приходится действовать и так, предпочитаю достигать всего умом и методы убеждения считаю более действенными. Я не хочу сказать, что меня боялись, нечего меня бояться, на рожон, как быдло я не лез, но авторитетом и уважением пользовался, потому что действовал всегда по справедливости.
     Преподаватели, правда, довольно быстро раскусили, кто руководит группой и по всем вопросам чаще обращались ко мне, а не к старосте, я, честно говоря, по этой причине, даже и не помню, кто у нас и старостой то являлся, по-моему, Игорь. Так я стал этаким серым кардиналом, но преподавателей чтил и уважал, они мне отвечали взаимностью. Марице Евгеньевне, преподавателю литературы и русского языка, очень нравились мои конспекты, они были всегда иллюстрированы. Отношения подпортились только тогда, когда я напротив даты смерти Островского нарисовал могильный холмик с крестом.
     - Коммунисту крест поставил! - кричала она, даже маму вызвала в техникум, но я искренне не понимал, что в этом противоестественного.
     Преподаватель черчения, Нам Екатерина Фёдоровна, меня любила за то, что её задания я выполнял практически мгновенно, успевал при этом ещё помогать товарищам. Не смотря на то, что преподаватель истории, Пима Сергеевна, постоянно говорила:
     - Михаил, вы культурный хам - мне это не мешало иметь "5" экстерном по её предмету. В общем, моё обучение складывалось довольно успешно.
     Как то незаметно пролетел первый семестр, в это время начались каникулы в школах. Тут то и выяснилось, что каникулы в школе и техникуме не совпадают, остро встал вопрос об освобождении от обучения, потому что концерты проходили в дни школьных каникул. На первый раз нам всем троим, мне, Игорю и Диме, дали это освобождение, но это был наш последний концертный сезон, вот так и закончилась музыкальная карьера для всех троих. Только Игорь потом предпримет попытку возобновить эту деятельность, не скрою, звал и меня, я пробовался в их группу, но мой уровень игры не отвечал тем требованиям, которые нужны были группе "Крестный ход". Популярная музыка очень сильно отличается от хард-рока, техника игры на основных ведущих инструментах рок-команды бас-гитара и ударные, и не только на них, на порядок выше, эти два инструмента держат композицию, они её стержень и опора. Можно было бы конечно долго и упорно репетировать, но всё было заключено в жёсткие временные рамки и на это попросту не было времени. Подводить людей я не мог, потому что ставил под удар весь проект в целом.
     На сегодняшний день в этом направлении самореализовываюсь в другом проекте и в другом качестве. Оказываю консультативные услуги молодой начинающей калужской рок-группе "Игра". Работать с ними интересно, ребята если и не талантливы, то имеют хороший потенциал. Записали первый диск, на мой взгляд, довольно не плохой, к которому, считаю, имею непосредственное отношение. Пытаюсь привлечь к этому проекту Игоря, считаю, что он может быть очень полезным, но, к сожалению, он как и все творческие личности уехал в глубинку и чем занимается, не разглашает, думаю, он очень скоро заявит о себе. Вряд ли он там морковку щиплет, скорее всего, над чем-то работает, и кто знает, может быть "Игра" ему очень даже пригодится.
     На этом лирическое отступление можно завершить и вернуться к нашим баранам, а если быть точным к одному из них, то есть ко мне, я - овен, следовательно, баран. И так, моё обучение складывалось довольно успешно, учили меня и даже научили тому, чему и должны были. Отыграв, свой последний концертный сезон, я без труда сдал первую сессию. Затем продолжил грызть гранит науки в техникуме, после непродолжительного перерыва - отдыха, называемого по привычке каникулами. Заканчивался первый год обучения, ничем выдающимся он не отличался, близилась вторая сессия, которая меня уже не пугала как первая. Со второй сессией было тоже покончено легко и непринуждённо.
     Началось лето, я рос, вместе со мной росли мои запросы. В то же время я осознавал, что удовлетворить мои запросы родители не смогут. В это лето, в 16 лет устраиваюсь на работу, грузчиком на "Калужский Хладокомбинат". Днём работаю, вечером отдыхаю с друзьями, ходим в городской парк культуры и отдыха в "клетку", на танцы. Танцы между тем не являются самоцелью, цели и задачи несколько иные. Мы общаемся, знакомимся с девушками, случается, выпиваем, часто случается и, конечно, дерёмся. В то лето количество моих приводов в Ленинский ОВД не поддаётся подсчётам, попадал я туда регулярно, через день или два. Там меня уже встречали со ставшим риторическим выражением:
     - О, музыкант приехал опять, ну что, процедуру знаешь.
     И я её действительно знал как отче наш. Почему блюстители порядка мне дали прозвище "музыкант" затрудняюсь ответить, возможно, просто прозвище "артист" уже было кем-то занято. Как я не угодил в тюрьму, не знаю, возможностей для этого было хоть отбавляй.
     В один из таких летних вечеров в парке завязалась очередная драка, я довольно быстро разделался со своим оппонентом, не смотря на то, что был в довольно хорошем подпитии. Но самое интересное произошло на следующий день, мне сказали, что меня ищет Гусь. Я поинтересовался, что он хочет от меня. Ребята сказали, что накануне я его побил, теперь он требует сатисфакции, по правде говоря, такое было впервые. Прятаться я не собирался и встретился с жаждущим удовлетворения. Его размеры меня поразили, я даже засомневался, что накануне это был он, что я мог справиться с таким верзилой, но претензия есть претензия и открытой она оставаться не может. Он предложил пройти в овраг для разговора, при этом уточнил, что будет драться только одной рукой. На это я ему ответил, что не стоит делать снисхождений и тем самым унижать меня, при этом я трезво оценивал свои шансы и сказал, что для минутной стычки не стоит, куда-то идти, пусть бьёт здесь, а если смогу достойно отвечу. Всё разрешилось одним его ударом, я приземлился на зад с выключенным на пару секунд светом в глазах. Продолжать он не стал, понял, что противник явно уступает ему по многим параметрам. Мне помогли подняться, а Гусь предложил пойти выпить мировую, я отказался, мотивировал тем, что у меня без вина состояние как после выпивки, он к отказу отнёсся с пониманием. Я отправился домой, по дороге поливая голову под каждой водопроводной колонкой, тогда их в городе ещё хватало.
     Иногда, по выходным мы ходим в походы и на рыбалку, видимо тогда мне всё это и полюбилось, теперь мне очень даже нравится единение с природой. В это же время пробуются наркотики, не из-за потребности, скорее из любопытства, в основном это опиум. Ощущения приятные, но всё-таки не мой формат, всё ограничилось простыми пробами. Позднее пробовал и героин, вот он мне точно не понравился. Не знаю почему, но кроме тошноты и рвоты он мне ничего не дал. Да оно и к лучшему, наверное. Так пролетело ещё одно лето. После этого лета остаётся много знакомых девушек, из-за того, что их много никак не могу определиться с выбором, потом это количество будет только увеличиваться, потому до середины лета 84-го года постоянной избранницы не будет. Не хочу сказать, что я понимал, но видимо было какое-то внутреннее чутьё, что до армии не стоит связывать себя обязательствами.
     Осень, второй год обучения в техникуме, снова едем на уборку картофеля. Планы грандиозные, но сбыться им не суждено, мастером учтён прошлогодний опыт. Старшим с нами едет мастер со своей группой, у которого не разгуляешься, да и попадаем на опытное поле, где всё под счёт и под учёт, тут даже этот посёлок городского типа носит название "Опытное поле", а жители видимо подопытные. Жизнь в колхозе протекает пресно и без приключений, введён распорядок дня, и отклонение от него возможно только по письменному заявлению и после разрешительной резолюции, народ развлекается походами в кино. Начинается миграция студентов под благовидными предлогами в родной город, обратно никто не торопится, отсутствие подкрепляется справками и другими оправдательными документами.
     Завязываются отношения с сокурсницей, но Алла демонстративно начинает ещё крутить и с Виталиком, с одним из братьев близнецов, был ещё Игорь, правда они не очень похожи были. Она мне, конечно, нравилась, но не на столько, чтобы потерять голову. С Виталиком даже и не думаю выяснять отношения по этому поводу, и как выясняется впоследствии, правильно сделал. Виталика тоже такое положение неопределённости не устраивает, и он говорит Алле, куда ей надо пойти. Действия Аллы удивили нас обоих, та закрутила с Борисом. Мы с Виталиком только посмеялись и сделали вывод, что у девочки гормоны взыграли и бархотка зачесалась. Ну, что тут поделаешь? Бывает! Но вот только с троими в один период не всегда, в противном случае эти трое должны иметь желание поучаствовать в подобной круговой поруке. Одним словом, эта поездка в колхоз была не запоминающейся. Единственное, что ещё запомнилось, так это как мышь укусила Юрку и заразила его туляремией, гадость ещё та! Болел он сильно и тяжело, мы все очень переживали за него, но он молодец, выкарабкался, недавно ехал с его сыном в электричке. Причём то, что Михаил сын Юры выяснилось совершенно случайно, по нашивке с фамилией на кителе. С Ёжиком, так мы прозвали Юрку за его торчащую причёску, мы не виделись уже давно, а тут вот, таким образом, нас судьба подвигла на встречу.
     Вернувшись с борьбы за урожай, мы продолжили своё обучение по утверждённой Министерством образования программе. Стали появляться профильные предметы, учиться становилось всё интересней, по крайней мере, мне. Мне всегда было интересно узнавать то, чего я не знал раньше. К сожалению, на втором курсе появились и первые потери. Из-за сложной жизненной ситуации Лёша вынужден был прекратить своё обучение и уйти из техникума. На свою стипендию он не мог оплачивать квартиру и жить, парень остался один, помогать ему было некому, он вынужден был идти работать, но наши приятельские отношения с ним не прекратились и более того продолжаются и по сей день.
     В этом же году произошёл довольно курьёзный случай, о котором сейчас и поведаю. Все общежития мало чем отличаются друг от друга и являются типовыми, все этажи, коридоры и двери похожи как близнецы и братья. В один из вечеров мы уже легли спать в одной из комнат такого вот общежития, я в тот вечер остался в общежитии у друзей. Время было не так поздно, что-то около 23:00, свет в комнате выключен, народ потихоньку начинает дремать. Вдруг дверь в комнату распахивается, пахнуло перегаром, в слабом освещении коридора в дверном проёме прорисовывается женский силуэт. От неожиданности все замерли и притаились, ничего не понимая. Девица, как ни в чём не бывало, заходит в комнату и закрывает за собой дверь. В комнате конечно темно, но не на столько, чтобы вообще ничего не видеть, с улицы пробивается немного света. Воцарилась полнейшая тишина, всем уже любопытно, что будет дальше. Тем временем, девушка начинает раздеваться, снимает с себя вещь за вещью, естественно все молчат, кто же откажется от стриптиза на халяву, пусть даже и без музыки. Тем временем деваха остаётся только в трусиках, стоя посреди комнаты потягивается и говорит:
     - Ой, девки, трахаться хочу, как глухая свинья (текст мной немного изменён, для возможности прочтения, но смысл сказанного от этого не пострадал).
     Тут мы уже не выдержали и заржали. Девица пулей вылетела в коридор, через минуту, где то вернулась, собрала вещи и опять убежала. Кто это был до сих пор загадка, всё-таки освещения было маловато, но формы у неё были недурственные.
     Думаю, не имеет смысла описывать учебный процесс, он мало чем отличается от остальных, потому далее не буду описывать его, а только ссылаться, чтобы было представление, когда и что происходило. Про обучение на втором курсе, пожалуй, закончу, тут больше вроде рассказывать не про что, сессии сдал, долгов - хвостов не имел, отличник прям, да и только!
     В этом же году начинаю серьёзно заниматься тяжёлой атлетикой в спортивном обществе "Локомотив". Тренировки посещаю регулярно, успехи прогрессируют. С этими тренировками связано две истории, которые могу рассказать, потому что считаю, что только они заслуживают внимания. На одной из тренировок отрабатывал "рывок", вес на штанге был небольшой, "блины" маленького диаметра, остальные были заняты, требовалось отработать технику, а не нарастить мышечную массу. В один из подходов, делая упражнение, потерял равновесие и стал падать на спину, забыв оттолкнуть штангу, так она меня и прихлопнула. Удар пришёлся по тазовой кости, не уместился я между полом и грифом штанги, но серьёзно не пострадал, отделался ссадиной и не продолжительной, в течение недели, болью.
      Во втором случае дело было перед соревнованиями, тренировки проходили в усиленном режиме. На соседнем помосте тренировался мужчина, работая с весом в 140 кг. Он уже заканчивал свою тренировку, а я наоборот только начинал. На своём помосте я стал готовить штангу для себя. Тут тренер меня спрашивает:
     - А что ты делаешь?
     - Вес себе готовлю - ответил я, не моргнув глазом.
     Зорин (фамилия тренера) говорит:
     - Иди на соседний помост работай с тем весом.
     Я проделал весь комплекс упражнений на одном дыхании, то есть держал себя в руках, когда тренировка закончилась, естественно расслабился. Вот тогда-то я и почувствовал, что сил у меня практически не осталось, долго сидел под циркулярным душем, но это слабо помогло. Мой путь домой имел вид жалкого зрелища. Я с трудом тащил свою спортивную сумку, и меня швыряло из стороны в сторону.
     Подъехала машина "Спецмедслужбы", были раньше такие машины, похожие на автозаки, возившие народ в вытрезвители, люди ласково их называли хмельуборщиками. Милиционеры с пристрастием стали выяснять причины моего такого состояния, не скрою, они были очень удивлены, что запаха от меня не было, тогда ими было выдвинуто предположение, что я под воздействием наркотиков, продвинутые милиционеры попались, начали осматривать мои вены. Должен сказать довольно унизительная процедура, проходящая на глазах прохожих. Ощущаешь себя преступником, как минимум убившим Генерального Секретаря (руководитель страны в то время), и нельзя не отметить, что работникам милиции, проделывающим все манипуляции с вами нет до этого никакого дела, что они унижают ваше человеческое достоинство и нарушают ваши права как личности. Нарушать ваши права и свободы милиционерам в нашей стране позволено, и что примечательно им за это ничего не будет, в лучшем случае вы услышите сухое "извините", но я такого, что-то не припоминаю, обычно следует фраза типа "такая у нас работа". Не хватает этики нашим блюстителям порядка. Я в свою очередь всеми способами доказывал им, что иду с тренировки и спиртные напитки не употреблял. Показывал им свой спортинвентарь в сумке, дышал, объяснял, что если даже и хотел бы выпить, то не успел бы этого ещё сделать, потому что только вышел из спортзала. Когда они установили истинную причину моего через, чур, расслабленного состояния предложили подвезти домой. От их предложения я любезно отказался, никогда не доверял их брату, мягко стелют - жёстко спать, особенно на нарах, никогда нельзя быть уверенным, что тебя просто не обманут, и ты не окажешься в одном из отделений ОВД вместо дома. Причины такого недоверия к нашей доблестной милиции кроются в том, что практически при каждом попадании в отделение милиции я ни разу не слышал от них правды, даже в мелочах. Наверно потому, что каждый работник МВД преследует свои интересы за наш с вами счёт. Ему - продвижение по службе, карьера, а вам - неудобства и очень часто боль и страдания. Вообще на данную тему можно говорить бесконечно, но, честно говоря, не хочется, не заслуживают они такого внимания. Закрою эту тему заголовком из периодического издания, на который однажды натолкнулся, "Милиция вновь заслуживает доверие у граждан"(!). Спрашивается, зачем его нужно было терять? Тот, кто это написал, считаю, был не глуп и написал такой заголовок с подтекстом.
     Лето как всегда пролетело незаметно, начался третий год обучения, мало чем отличающийся от предыдущих. В этом учебном году, при очередном высотном штурме общежития медицинского училища, стоявшего напротив нашего, срывается и разбивается Слава. Спустя пару дней не приходя в сознание, он скончается в больнице. Мы, как и подобает его товарищам по группе, его похороним, это была следующая потеря, не все покидали техникум по причине отчисления. Хочу заметить, что в моей жизни смерть всегда ходила, где то рядом, Слава был уже не первым товарищем, которого я терял по причине смерти. Были и другие смерти, трагические, в авариях и по болезни. В этом же 1983 году, 22 ноября умирает мой дед, фронтовик, лётчик, полковник в отставке, командир дивизии, награждённый орденом Ленина, второй наградой после медали золотая звезда героя Советского Союза.
     Было несколько занятных случаев. Один раз на "искусственных сооружениях" (это такой предмет) была самостоятельная работа по теме, пройденной накануне, меня в предыдущий день в техникуме не было. Заболевшего преподавателя замещал преподаватель по "ремонту пути", на внешность один в один Шурик из "Операции "ы"", хороший педагог. Всё время меня называл самой большой шеей. Законспектированный материал отсутствовал, учебник малопригоден для списывания. Написать что-либо путное я не мог, мне достались мостовые опоры, "быки". На своём листе я нарисовал эту самую опору, осыпавшуюся с неё штукатурку и проглядывающие кирпичи. Не поверите, за своё изобразительное искусство я получил "5". До меня только потом дошло, что мостовая опора не может быть сложена из кирпича. За своё ноу-хау я и получил пять.
     В конце зимы 1984 года я был направлен учиться на водителя в ДОСАФ, там я познакомился с Эдиком, впоследствии мы с ним были друзья, не разлей вода. Знакомств, конечно, было больше, но два ярко выраженных лидера только два. Я так думаю, Эдик совершенно логично поступил, когда решил, что лучше не спорить кто главней, а просто дружить с таким же как сам. Как проходил процесс обучения в этом заведении это надо видеть. На первой перемене со всей группы собирались деньги, такой порядок был уже установлен, на следующей перемене Круглый или Вертолёт бежали в ближайший магазин, закупали изрядное количество вина, которое пряталось в смывных бочках туалета. Начиная со следующей перемены, начиналось поглощение припасов. К концу занятий народ уже слабо воспринимал информацию, поступающую от преподавателя. Тем не менее, все довольно успешно отучились и сдали на право управлять автотранспортным средством.
     Обмывка выданных документов сопровождалась обильным возлиянием. Совершенно точно помню, что тогда мною был выпит литр водки, после которого я довольно благополучно добрался домой и лёг спать. Ночью я часто вставал и пил молоко прямо из бутылки, доставая его из холодильника, к утру запасы молока понесли значительные потери. По окончанию ДОСАФ наша дружба с Эдисоном (Эдиком) продолжалась. Мы с ним довольно часто попадали во всякого рода приключения, видимо от избытка энергии, которую нужно было, на что-то применять.
     Был у нас такой предмет как "Строительство, изыскание и постройка железных дорог",  это что-то с чем-то должен я вам сказать, формулы на полстраницы, писанины листов по десять каждую пару, причём в каждой клетке, мелким почерком и сокращениями. Преподаватель Носкова каждое занятие начинала с самостоятельной работы, раздавала листочки с вопросами, а как же иначе, её же предмет самый важный, так, наверное, считает каждый педагог, списать у неё было невозможно в принципе. По окончанию курса по этому предмету она подозвала меня и спросила:
     - Я знаю, что ты списывал, но я, ни разу тебя не поймала за этим, расскажи, как ты это делал?
     Она пообещала, что это не повлечёт за собой никаких последствий и слово своё сдержала, я в свою очередь раскрыл ей тайну неведомого ей способа списывания. А делал я это следующим образом. Из-за этого предмета мне пришлось писать перьевой ручкой с чёрными чернилами, другие ручки не писали на тёмно коричневом пластике с частыми чёрными мелкими вкраплениями. Я заблаговременно приходил и писал вопрос, который мне должен был попасть прямо на парте. Таким образом, никуда не заглядывая, я списывал непосредственно с парты, а затем удалял всё это посредством влажного носового платка. Носовых платков было испорчено внушительное количество. Но это такие мелочи по сравнению с получаемыми знаниями. Преподаватель поведал мне, что даже не догадывалась о таком изощрённом способе. В общем сообразительностью я всегда отличался.
     Я учился, ходил на тренировки, благодаря которым тело приобрело приятную рельефность, радовавшую не только мой глаз, но и глаз окружающих. По окончанию третьего курса мы отправились на производственную практику. Часть из нас поехала в Подольск, а часть в Бекасово, все населённые пункты Московской области. Я попал в Бекасово, Киевское направление Московской железной дороги, началось освоение профессии. Довольно быстро были выяснены некоторые особенности работы на железной дороге. Заключались они в том, что практически в каждом составе сопровождающие везут вино, подразделяются они на "василей" и "медведей", разница в том, в чём это вино находится в данный момент, в бутылках или в бочках. Весть о вагонах данной категории разносилась молниеносно. Предпочтение отдавалось вину из бочки, и качество лучше и мороки меньше. Подходишь, отдаёшь 25 рублей и забираешь ведро вина. Впоследствии, это ведро практически всегда у нас стояло в комнате в углу, как в сельской местности вёдра с питьевой водой. В любой момент можно было подойти, зачерпнуть кружкой вина и выпить его. После работы мы обычно, если никуда не уезжали, играли в домино и карты, периодически делая подходы к ведру, так вот и проходил наш досуг, потому что делать было больше нечего.
     В соседней комнате проживали практиканты из Московского института инженеров транспорта (МИИТ), с ними мы не контактировали по причине, что мало где любят москвичей, за их характерные особенности, репутация у них везде, мягко говоря, не лучшая. Так же всё усугублялось не любовью москвичей к калужанам, частенько им обламывалось от Калуги. Тут нужно пояснить, что Калуга несколько своеобразный город, со своим менталитетом, отличающимся от общероссийского. Драться у нас святое дело, мы практически только тем и занимаемся на протяжении многих столетий. Дело в том, что Калуга была основана как город - крепость на юго-западной границе Московского княжества и всё время прикрывала столицу, почти все войны были благополучно окончены на калужской земле или каким-то образом тесно связаны с Калужским краем. В подтверждение своих слов могу привести следующие факты, первым упоминается город Козельск Калужской области, ещё в учебниках истории 7-го класса. Город самоотверженно оборонялся от татаро-монгол в течение пятнадцати дней, в то время когда остальные города сдавались, как правило, на третий день. Жители города приняли решение, что никто не сдастся. Когда город был взят, и ордынцы вошли в него, по улицам буквально текли кровавые реки. В живых не осталось ни одного защитника, а из голов жителей был сложен курган, который не так давно был обнаружен. Затем было "Великое стояние" на реке Угре. Не исключено, что Куликовская битва, описанная в Задонщине, тоже проходила на калужской земле. Дело в том, что расположение Куликова поля в Тульской области придумка графа Нечаева и раскопки в тех местах никак не свидетельствуют в пользу этого его расположения. Последняя версия, заключается в том, что Куликово поле располагалось в Москве, в районе знаменитой высотки на Котельнической набережной, вроде всё как указывает на то. Но есть один немаловажный факт, который ставит под сомнение и эту версию. Молебен непосредственно перед битвой служил Сергий Радонежский, который служил в то время в Тихоновопустыньском монастыре, и как он мог успеть к началу битвы, потому что молебен проводится непосредственно перед ней, если расстояние равно примерно 6 -7 конным переходам, то есть неделе. Верить в благородство кочевников абсурдно, вряд ли те ждали приезда Сергия Радонежского. С собой возить Сергия Радонежского тоже не могли, не по чину, и предназначение у него было иное - служение Господу Богу, он не полковой капеллан.
     Потом была 100-летняя Кавказская война, окончившаяся благодаря пленению Шамиля (не Басаева), который потом содержался в Калуге под надзором казаков. Отечественная война 1812 года вопреки расхожему мнению была закончена в славном городе Малоярославце Калужской области, где похоронен любимец Наполеона генерал Алексис Жозеф Дельзон,  там была поставлена точка. Бородино и Смоленск - это конечно грандиозные сражения французской и русской армий, но не переломные. Так же у села Тарутино Калужской области казаками была практически уничтожена Императорская конница Наполеона под командованием маршала Иоахима Мюрата, тут же казаками чуть не был пленён и сам Наполеон, спасла его случайность. Наполеон одевался скромно, в отличие от щёголя Мюрата и при утреннем объезде позиций, когда Наполеон и Мюрат с авангардом наткнулись на казачий разъезд, то казаки ринулись за расшитым золотом Мюратом, приняв его за императора, в то время как Наполеон благополучно ретировался, справедливости ради нужно отметить, что Мюрата тоже не изловили.
     Теперь можно рассказать о Великой Отечественной Войне 1941 - 1945 г.г. Эта война хотя и была окончена в Берлине, но победой мы обязаны уроженцу Калужского края, маршалу Георгию Константиновичу Жукову, четырежды герою Советского Союза, не постесняюсь сказать - великому полководцу, которого можно смело поставить в один ряд с Кутузовым, Суворовым, Ушаковым, Нахимовым. За его заслуги перед Отечеством он был удостоен чести подписывать акт капитуляции Германии, а память его увековечена памятником на главной площади страны, "Красной площади".
     Но вернёмся из краткого экскурса в историю ко мне. Находясь на практике, мы часто ездили в Москву и на "Очаковский завод шампанских вин", ввиду их близости, в Москву в основном в Измайлово, там уже в то время был боулинг, где мы в него и играли, а в Очаково - за не фильтрованным пивом. Однажды болтаясь по Арбату, мы зашли в гастроном, где наше внимание привлёк портвейн стоимостью 25 рублей за бутылку, при стоимости бутылки водки 5 руб. 30 коп. Любопытство распирало и, в конце концов, одержало верх, мы купили бутылку этого портвейна на пробу. Это был настоящий португальский портвейн. Кто-то сейчас спросит:
     - А какая разница?
     Отвечу:
     - Размером с пропасть! То пойло, что продаётся у нас в магазинах не идёт ни в какое сравнение.
      На выходные мы ездили домой, а к новой рабочей неделе возвращались. В одну из таких недель мы не рассчитали с содержимым наших карманов, была среда, деньги закончились, нужно было, на что-то есть, прожить два дня без еды не представлялось реальным. Выход найден был как всегда практически мгновенно. Были изготовлены рогатки, и мы отправились стрелять голубей в ПТО. Когда птица была уже в достаточном количестве, она была ощипана, выпотрошена, приготовлена и затем употреблена в пищу. По вкусу не сильно отличается от курицы, даже вкусней. Так мы продержались два дня.
     Я уже давно вступал в различного рода отношения с девочками, было по-разному, но как именно не считаю нужным рассказывать, потому, что это затрагивает не только меня, но и других. Рассказать могу только один неприятный факт, в связи с этими отношениями. В очередной раз я приехал на выходные в родной город, в дверях меня встретила мама со словами:
     - Тут тебе повестка.
     Я взял повестку у матери и прочёл её. Написанное, гласило "… Вам надлежит явиться в кожновенерологический диспансер, в случае неявки будете нести ответственность по ст.115 УК РСФСР". Хочешь, не хочешь - надо идти, хотя проблем со здоровьем я никаких не испытывал. Придя к врачу, об этом я ему и поведал, на что тот всё равно предложил мне провести некоторое время в стенах их учреждения, мотивировав это тем, что контакт был, и они обязаны удостовериться, что я не являюсь носителем. Причём не о каком амбулаторном обследовании даже не велось речи, хотя я на этом настаивал. В случае неисполнения их пожелания мне пригрозили доставить меня в больницу с милицией. Тут я опять прочувствовал, что такое права человека в любимой стране. Вот уж действительно все болезни от нервов, один триппер от любви! Ложиться в больницу с таким интересным названием мне никак не хотелось, был страх подцепить что-либо, но из-за отсутствия других вариантов пришлось.
     Мучили они меня там своими анализами две недели, и что самое примечательное так ничего и не нашли. От одной процедуры я всё же отказался. Когда меня вызвали на очередную процедуру, звучно её назвав, не помню как, мне сразу показались подозрительными ухмылки соседей по палате. В чём тут дело выяснилось позже. В кабинете мне было предложено спустить штаны и встать на кушетку на четыре опорные точки, врач при этом натягивал медицинскую перчатку из латекса. Я его спросил, что он собирается делать и как выглядит процедура? На что получил ответ, что он собирается ввести мне палец в анальное отверстие и будет воздействовать на железу простата. На это я пойти не мог, обозвал его извращенцем и отказался от подобного забора анализов, оказывается я, потом должен был что-то там накапать в пробирку, то, что у меня должно было выделиться с детородного органа. Врач меня долго убеждал, что это обязательная процедура, что я иначе не буду выписан. Но я был стоек, заявил, что задница моя и распоряжаться ей я буду единолично, не поддавался на его уговоры и говорил, что мне теперь всё равно, сколько времени я тут проведу, где неделя или две, там и месяц и больше, страха перед их больницей у меня уже не было. Через несколько дней меня всё же выписали, и я отправился работать дальше.
     На практике был и неприятный случай, произошёл он, когда мы меняли перекрестный стрелочный перевод. Стрелку должны были отключить от электропитания, но почему-то этого сделано не было. Мы работали в паре с Аветиком, он удерживал от прокручивания болт, а я откручивал с него гайку. Рука Аветика с ключом находилась между остряком и рамным рельсом. Вдруг я услышал, как заработал привод стрелочного перевода и отпрыгнул в сторону, повернулся к мастеру и хотел задать справедливый вопрос, почему стрелка не обесточена, но в это время услышал крик за спиной. Повернулся и увидел, что рука Аветика зажата в стрелке, хорошо ещё не близко к концу остряка, иначе парню просто бы отрезало кисть руки. Мастер побежал к переговорному устройству, а я не растерялся, схватил лом и попытался отжать остряк. Только моей силы было явно недостаточно, вовремя подоспели остальные и помогли высвободить кисть руки, так же отжимая, остряк ломами. Зрелище ужасное, раздавленная кисть, но, слава Богу, всё обошлось, рука у Аветика на месте и функциональна, хотя лечился он очень долго.
     Производственная практика закончилась в середине осени, это был уже четвёртый курс родного учебного заведения. В этом же году, возобновляются отношения с Аллой, мы довольно много проводим времени вместе, проявляем друг к другу повышенный интерес, трепетное внимание и не только днём. После смерти Ольги это наверно первые серьёзные отношения. Мы часто бываем у меня, вечером я её провожаю и иногда остаюсь у неё. Алле я должен сказать огромное спасибо, благодаря ей сексуальные отношения между мужчиной и женщиной для меня теперь выглядели иначе, совершенно в других красках. Вынужден признать, что она меня научила искусству любви, и учитель из неё получился отличный. Перед тем как нам разъехаться по городам страны по окончанию техникума, я сделал ей предложение, но она отказала, мотивировав это тем, что жена из неё не получится, что она не приспособлена к семейной жизни. Так закончился наш роман с Аллой.
      Проучившись, месяца три, мы ушли на дипломное проектирование. На диплом давалось полтора месяца. Месяц я добросовестно прошалдамыжничал, вследствие чего начались бессонные ночи в работе над дипломом. Скажем прямо, выглядел я тогда паршиво. Но диплом был сделан в срок, добросовестно и очень даже симпатично, некоторое время он даже служил образцом как надо его делать. Он представлял собой пурпурную папку с золотыми буквами и 96-ю страницами печатного текста на печатающей машинке (компьютеры тогда хоть и были уже, но были недоступны широким массам). Так же это были два листа 24-го (нынче А-1) формата, вычерченные в туше и миллиметровка с профилем длинной в три метра и по ширине того же 24-го формата, так же вычерченная тушью.  Защищал я диплом 28 февраля 1985 года, довольно успешно, можно сказать блестяще. Своё слово преподаватель по "путевым машинам" сдержала, обещала завалить, и подножка была именно от неё, но в принципе на результате защиты это никак не отразилось. Взъелась она из-за того, что прогулы с моей стороны были в основном её занятий. Техникум был закончен, жизнь распахнула передо мной свои двери, впереди была служба в армии.
     1985 год, Генеральный Секретарь КПСС на тот момент Юрий Владимирович Андропов, руководитель государства, запомнился водкой "Андроповкой" по 4 руб. 70 коп. за бутылку и своей борьбой с тунеядством. Прогульщиков тогда отлавливали везде, даже в кинотеатрах посреди сеанса включали свет и проверяли легальность нахождения на этом сеансе. Вот в такие вот жернова государственной машины угодил однажды и я. На работу меня никуда не брали, как только узнавали, что мне скоро идти в армию, даже грузчиком и дворником. Дело было не в том, что не было потребности в рабочей силе, просто в то время нужно было выплачивать подъёмные и руководители не видели целесообразности выплатить мне эти самые деньги, а через месяц - другой я их покинул бы не по своей воле.
     Это был 19-й год моего рождения, мама суетилась на кухне, готовила, чтобы накрыть стол, меня она отправила в магазин за водкой и вином, там-то меня и вытащили из очереди. Посадили в автобус и привезли в ближайший опорный пункт ДНД, где и выясняли, почему я не работаю, такой молодой и здоровый. В том, что я им объяснял, верить они отказывались. Как меня только не стыдили, говорили, что государство выучило меня, что оно окружает меня заботой, а я в полной мере ощущал эту заботу на себе, проходя в очередной раз унизительную процедуру, присутствовало ощущение полного бесправия. Долго я убеждал товарища капитана позвонить мне домой и снять все вопросы, посредством разговора с моей мамой, раз уж мне не верят. На это капитан сделал поразительные по проницательности выводы, что мама тоже тунеядец, раз не на работе. Кретинизм некоторых наших сотрудников просто поражает! Разобраться, конечно, всё же разобрались, но так как это делают в подобных организациях известно, пожалуй, не только мне. Таким образом, блюстители порядка украли из моего дня рождения примерно полтора часа плюс то, что мне заново пришлось отстоять очередь, и я умудрился опоздать на собственный день рождения, день был испорчен и чувство праздника отсутствовало. Видимо с тех пор я не очень люблю отмечать своё рождение.
     Теперь ещё об одном проявлении кретинизма. Как я уже говорил, защитился я в феврале и прибывал в полной уверенности, что весной мне в армию. Каково же было моё удивление, когда при очередном посещении военкомата мне заявили, что у меня отсрочка до осени. Я естественно поинтересовался, зачем мне такое благо с их стороны и как они представляют себе мою жизнь благодаря этому благу, если я не могу устроиться на работу, а сидеть на шее родителей, я уже великоват. В общем, в армию я можно сказать сам напросился. Естественно тут тоже не прошло всё без сучка и задоринки. Чтобы не потерять непрерывный стаж мне пришлось через день брать повестки в военкомате, вместо работы я ходил туда уже как на работу. Но самое примечательное было не в этом. Как известно перед армией все проходят медкомиссию, я не был исключением. Когда я проходил психиатра, его некоторые  пожелания, мягко говоря, вызывали как минимум улыбку, отличаясь, довольно весёлым нравом я отпускал различного рода шутки. Доктор тем временем, что-то там себе писал, когда он закончил со мной он протянул мне листочек, который оказался направлением на моё обследование в психиатрической больнице, из чего следовало, что он не оценил моих колкостей. Таким образом, благодаря очень серьёзному доктору, профессионалу своего дела, мне пришлось лечь ещё в одну очень интересную больницу.
     В психиатрической больнице №1, именуемой у нас "Бушмановка", к моему удивлению оказалось довольно много парней моего возраста по разным причинам оказавшиеся там. Кто-то косил от армии, кто-то, не смотря на юный возраст был уже алкоголик, а кто-то как и я, тоже проходил обследование, видимо по настоянию всё того же доктора. Оговорюсь сразу, тот, кто считает пациентов подобных больниц дураками, глубоко заблуждается, в основном своём большинстве это даже очень умные люди, только не в себе и их умственные способности притаились, где то глубоко. С одним таким пациентом мы впятером играли в шахматы против него, мы не выиграли ни одной партии, причём, если мы подолгу обдумывали и в тайне обсуждали свой ход, то ответ с его стороны следовал незамедлительно. Ситуация примерно такая, как вы играли бы в шахматы с компьютером, хотя я один раз всё же выиграл у компьютера, а у этого мужичка ни разу.
     Самая большая неприятность в такой больнице это то, что там всё закрывается, даже ваша палата после подъёма. Человек я довольно свободолюбивый и это ограничение моей свободы меня несколько угнетало, зато там можно увидеть и Наполеона и Пушкина и Есенина, только в другом обличии, они  с важным или задумчивым видом дефилируют по коридору. Были там и забавные люди, о которых сейчас расскажу. Петя - Петруха, человек "ни секунды покоя, ни минуты покоя", в силу своего заболевания не на миг не мог находиться в статичном положении, этакий вечный двигатель. Мухи, пауки и прочие насекомые им принимались за семечки, из-за чего мгновенно исчезали у него во рту, естественно после их отлова, сопровождавшегося неоднократным ударом руки по стеклу или другой поверхности. Ел он тоже своеобразно, именно по этой причине я предпочитал не есть с ним в одной смене. Во-первых, он логично решал, что совершенно незачем соблюдать последовательность блюд и пища всё равно перемешается в желудке, поэтому пища смешивалась сразу в одной тарелке, во-вторых, он брал ложку, зачёрпывал получившееся, открывал рот и метал смесь себе в рот прямо от самой тарелки. После второго - третьего такого метания, лицо Петрухи походило на пиццу. Не смотря на то, что мышечная система Петрухи постоянно выдавала импульсы, речь его при этом была очень медлительной, протяжной я даже сказал бы.
     Следующий яркий представитель - это Витюша, в прошлом главный инженер крупного завода, "Турбинного", таких заводов всего три в мире, в США, Санкт-Петербурге, но там делают маленькие турбины, и в Калуге, здесь уже делают турбины, которые могут быть размером с ваш дом. У человека произошла, какая-то крупная неприятность в жизни, в результате он оказался в больнице определённой направленности. Мозг его требовал технического созидания. Однажды он подошёл ко мне, показал детский рисунок ракеты со словами:
     - Я изобрёл новый космический корабль, полетишь со мной на Альфа-Центавру, вылет назначаю на завтра, я буду первым пилотом, а ты вторым.
     Пришлось в очередной раз включать свою сообразительность. Отвечаю ему:
     -  Молодец, только завтра мы с тобой вряд ли сможем стартовать.
     - Почему? - спросил голосом обиженного ребёнка Витюша.
     - Ну, потому что завтра нас с тобой вряд ли отсюда выпустят. И ещё, первым пилотом буду я.
     - Это почему это! - мгновенно среагировал Витя.
     - Потому что ты будешь бортинженером, ты же лучше знаешь свой космический корабль, ведь ты же его придумал, и полетим мы с тобой сразу, как только выйдем отсюда.
     - Точно! - прокричал Витёк и убежал.
     Вы бы видели эти счастливые детские глаза в тот момент и удовлетворённую улыбку.
     Как не странно, но эти люди в стенах этой больницы работают и зарабатывают, делают различного рода упаковочные коробки. Так что в следующий раз, когда у вас в руках окажется такая коробка, относитесь к ней с уважением, потому что для некоторых изготовление оной является результатом неимоверного интеллектуального труда. В один из дней, на этом производстве Витю как-то притеснили или в чём-то ущемили, реакция последовала незамедлительно. На одной из картонных заготовок он написал плакат "Свободу Пабло Нерудо, Луису Корвалану, Юрию Деточкину и Вите Иванову!". С этим плакатом он разгуливал по отделению, санитары не заставили себя долго ждать, Витя оказался на уколах сульфазина и привязанным к кровати. Вообще подобные методы избавления пациентов от недуга в этом учреждении следуют за малейший заступ за строго отведённые рамки.
     Для тех, кто не знает, что такое сульфазин поясню, это лекарственное средство, которое по сути таковым не является и служит скорее даже наоборот, чтобы причинить вам следующие симптомы: высокая температура, давление, головокружение, слабость. Упаси вас Боже после такого укола сделать резкое движение, рухнете тут же. На себе его действие я не испытывал, ограничился рассказами испытавших на себе все прелести от чудодейственного средства.
     Остальные процедуры в психиатрической больнице, в общем-то, довольно гуманны. Мне делали энцефалограмму (не знаю, правильно ли написал), поместили кучу датчиков с проводками на моей голове и производили манипуляции с прибором, ощущений я не испытывал никаких, чего не могу сказать о врачах, потому что подозреваю, что они всё же испытывали удовлетворение от своей работы. Потом была беседа с главным врачом, который говорил мне пословицы, а я должен был объяснить ему их смысл. Мой конфуз заключается в том, что смысл одной из пословиц я не смог объяснить, после чего я задал вполне закономерный вопрос:
     - И что теперь, вы меня признаете идиотом?
     Наверное, мне повезло, подобного диагноза мне ставить не хотели. В конце нашей беседы я взмолился, чтобы меня выписали, в противном случае я пообещал главному врачу, что стану их клиентом навечно. Таким образом, проведя четыре дня в чудной компании, я покинул эту больницу, и у меня было достаточно времени оценить шутку психонервопатолога из призывной комиссии. Его шутка оказалась острей!
     Наступил май, по очередной повестке я явился в военкомат, где мне была сказана дата отправки в ряды Советской армии, с выдачей повестки на дату отправки. Пришло время организовывать проводы. Сидели мы у Сашки, на общее рассмотрение я вынес вопрос о проведении мероприятия под названием "Проводы в армию" на лоне природы, мотивировав это тем, что нам не нужны проблемы, а в городе блюстители порядка нам их вполне могут устроить. В это время я отрезал свои длинные волосы сзади за ненадобностью, раздавая локоны как сувенир. Благодаря празднику победы выпало три дня выходных, и провести их на природе всем показалось вполне привлекательным. Быстро были распределены обязанности и зоны ответственности, произведена закупка всего необходимого. Спиртного получился целый рюкзак, тяжёлый он довольно был, к содержимому рюкзака Лёлик добавил два литра спирта, благодаря маме медику. Изъявивших желание выехать с определённой целью в область на три выходных дня оказалось достаточное количество.
     Настал день похода - проводов, шумной компанией мы на электричке поехали на речку Суходрев, места там очень красивые, а река чистая. Вода прозрачна на столько, что заходя в воду по грудь, вы видите свои пальцы ног и очень даже отчётливо. Приехав на место, был разбит лагерь, он получился достаточно большим, развели костёр, запасли дров, девочки в это время сервировали импровизированный стол и занимались приготовлением пищи. Ближе к вечеру все расположились вокруг эдакого подобия достархана, наполнились кружки, мероприятие стартовало. Звучали песни под гитару, ребята говорили тёплые слова, слова напутствия, да много чего говорилось, тут я понял, насколько мы дружная команда, жаль, что мы не смогли этого донести до сегодняшнего дня, в силу различных причин и обстоятельств. Погуляли мы тогда на славу, но вопреки злопыхателям могу сразу сказать драки не было, что лишний раз подтверждает нашу сплочённость.
     Был только один незначительный инцидент с москвичами, стоявшими своим лагерем неподалёку, ну вы помните про трепетную любовь к ним. Просто те решили выказать своё некое превосходство, свою гордость за то, что они столичные ребята и хозяева положения. Наши парни им быстро, без рукоприкладства, объяснили, кем они являются на самом деле, впоследствии они себя вели вполне пристойно.
      На следующий день собрать всех единовременно за одним столом не представлялось возможным по причине постоянного выпадения из общей обоймы одного и более человек из членов нашего сообщества, но это никак не отразилось на интенсивности мероприятия и его целях. Так совершенно незаметно прошёл день, жизнь в лагере шла своим чередом, легко, спокойно и непринуждённо. На  смену предыдущему пришёл другой день, затем следующий, и после обеда пришло время свёртывания лагеря и сборов. К моменту выдвижения в обратную дорогу Саня не успел приобрести былую свежесть и чувствовал себя не совсем уверенно на своих худеньких ножках, но передвигаться самостоятельно способность имел, при этом, правда, периодически прикладываясь для сна в удобном, по его мнению, месте. Потерять товарища мы желания не имели, потому к его рюкзаку было пристёгнуто ведро, которое при его ходьбе издавало скрипучие звуки, таким образом, мы имели возможность отслеживать жизненную активность Шурика. Несколько раз нам всё же пришлось возвращаться, когда скрип затихал, но товарища мы не бросили и домой доставили, хотя и не совсем в потребном виде.
     Были, конечно же, проводы дома, в семейном кругу, скромно, простенько и со вкусом. Но их прохождение в домашней обстановке не заслуживает внимания, это был этакий расширенный ужин. Единственное, что я не рассказал о своей жизни до армии, это то, что домой я приходил последние полгода практически каждый день пьяным, из-за чего имел постоянные конфронтации с родителями. Мамина фраза "Когда тебя дурака только в армию заберут" стала риторической. На это я ей обычно с гордостью, будучи в изрядном поддатии отвечал:
     - В армию не забирают, в армию призывают!
     Надо заметить, что тихим спокойным ребёнком я не был никогда, мама обязана мне изрядным количеством седых волос, а уж в годы отрочества тем более. Во мне царил дух бунтаря, не приемлющего шаблоны, подобный дух проявляется и поныне, но уже в меньшей степени. Так же нужно понимать, что лидерство, к которому я стремился, усугублённое юношеским максимализмом, иногда граничившим с безрассудством, не предусматривает заурядности. Сейчас я это понимаю, потому и пишу про это, но я не жалею ни на грамм о происходившем со мной, в конце концов я добился своего и стал довольно известной и уважаемой личностью в родном городе.
     Теперь от лирического отступления можно перейти к очередному этапу моей жизни под названием "Армия". Настал день отправки в войска, сей факт меня ничуть не пугал и даже не смущал. Принял я свой уход в армию как само собой разумеющееся. Везли нас в армию как то, на мой взгляд, непродуманно. Сначала на электричке до Брянска, в котором пришлось ночевать прямо на полу вокзала, затем поездом до станции Колодищи, расположенной недалеко от Минска, ныне столице Республики Беларусь, а в то время столице союзной республики. Приехали ночью, целый эшелон. Всю ночь мы просидели на свежем воздухе, в то время когда нас распределяли по командам, было 13 мая 1985 года. После этого нашу команду погрузили в "ГАЗ-66" и повезли к месту прохождения службы.
     По прибытию на место меня охватил ужас, передо мной открылся целый палаточный город. Перспектива прослужить два года в палатке меня не прельщала. Довольно скоро выяснилось, что просто в части на данный момент идёт ремонт и она передислоцировалась на стрельбище в полевой лагерь. Служить я попал в 177-ю гвардейскую Белостокскую мотострелковую бригаду 5-го гвардейского армейского корпуса Краснознамённого Белорусского Военного Округа, в подразделение именуемое "ремрота", потому что пришёл подготовленным специалистом. Располагалась она в восьми километрах от Минска, в посёлке Уручье. Нас переодели, пытались научить наматывать портянки, и повели в баню. Не знаю как кого, а меня точно не смогли научить наматывать портянки и первый же поход в баню для меня закончился кровавыми мозолями. Увидев состояние моих пяток, сержант отправил меня в санчасть, где мне обработали моё несчастье. Санинструктор научил обращаться с портянками, и запретили на три дня даже прикасаться к сапогам. Что такое кирзовые сапоги и портянки я узнал только в армии, теперь искусством наматывания портянок владею в совершенстве. Здесь можно смеяться.
     Поначалу служба протекала спокойно, где то через месяц мы переехали в казармы. В первую же ночь произошёл такой инцидент, ко мне подошёл один из старослужащих, сунул своё х/б и сказал, чтобы к утру всё было постирано, высушено и поглажено, на что он получил вполне разумный ответ, что барахло его, пусть сам с ним и занимается. Дальше следует ряд ненормативной лексики и непереводимый армейский диалект, но и после этого я был вынужден отказаться от столь лестного предложения. После отбоя, как видимо и подобает в этих случаях, меня разбудили и пригласили в курилку, с какой целью я уже догадывался, потому предпочёл надеть сапоги, а не тапочки. Как только я шагнул в курилку, последовал удар в грудь, было неприятно, но не более того, моя грудь была накаченной, я успел напрячься, да и болевой порог у меня довольно высокий. Размышлять было некогда, и я в ответ зарядил в ударившее меня рыло. Ноги оппонента мелькнули перед моим лицом, удар у меня поставлен тоже неплохо. Дальше был град кулаков и не только. Вариантов в принципе у меня не было, биться одному против четверых не благодарное дело, но поднимать лапы к верху тоже не в моих правилах. Очнулся я от того, что меня окатили водой. Голова гудела, бока болели. Последовал вопрос:
     - Ну что, всё понял, воин?
     - Всё - ответил я.
     - И что ты понял? - был следующий вопрос.
     - То, что вам теперь не следует спать спокойно, потому что разобью все табуретки в казарме о ваши бестолковые головы. И сколько бы меня не били, я не буду делать ничего из того, что противоречит моим убеждениям.
     Ответ явно привёл в замешательство братьев по оружию. На меня махнули рукой и оставили в покое, перспектива получить табуреткой по бестолковой голове посреди ночи думаю, никому не понравится.
     Довольно скоро сослуживцы выявили у меня художественные и музыкальные способности, что позволило мне некоторое время пользоваться почётом и уважением среди жаждущих заполучить дембельский альбом, иногда горланили песни под гитару. По ночам я занимался армейским художественным творчеством, а с утра до обеда спал в танке на месте механика – водителя. Должен сказать оно довольно удобно для этих целей, потому что полулежачее. Так же люк задраивается довольно плотно и без специального ключа его не открыть. Будил меня на обед звон от ударов ключа по броне.
     В конце лета этого года из части, не из нашей, убегает военнослужащий с автоматом и полным боекомплектом, причём не только своим. На розыски туриста (дезертира) поднимают все ближайшие части, в частности и нас. Когда кольцо вокруг туриста стало сужаться, он засел в воронке посреди поля овса и отстреливался. Нам естественно пришлось тоже залечь. Несколько раз командиры из своего лежачего положения приказывали личному составу подняться и задержать этого стрелка. Это был первый звонок о ценности солдата в армии. От столь любезного предложения я отказался несколько раз, грозили судом и прочими экзекуциями, на это я только отвечал, что, зато я буду живым и здоровым, а дохнуть в мирное время я не собираюсь, ибо не вижу, за что я должен положить тут голову. Выход они потом всё же нашли и обошлись без потерь личного состава, подогнали БТР и расстреляли его из пулемёта этого самого БТР, фаршу было много, сострадания в данном случае у меня к дезертиру нет, потому что он тоже мог сделать из меня дуршлаг.
     Прошло лето, приближались ноябрьские праздники, я попал в команду, готовящую технику к параду 7-го ноября в Минске, перед началом работ пришёл капитан с особого отдела и поставил нас в известность, что если во время парада хоть одна машина встанет, то можно считать, что по два года тюрьмы у нас есть. От такого известия воля поневоле будешь работать аккуратно и внимательно, но всё прошло хорошо, без эксцессов, и можно было расслабиться.
     Однажды я заступил в наряд по парку на КТП №2, парк естественно не городской и не культуры и отдыха, а техники. Ночью было делать нечего, и я рисовал и писал в своей тетради, письма потому что уже все были написаны. С утра пришёл начальник автослужбы, схватил мою тетрадь и стал её листать.
     - Чьё? - спросил он.
     С перепугу, что залетел я молчал. Он повторил вопрос, молчать дальше было бессмысленно, и я сознался.
     - Через час зайдёшь ко мне в кабинет - приказал он.
     Мне оставалось только взять под козырёк и ответить - Есть! Придя к нему, он показал мне таблицу и спросил, что мне необходимо, чтобы её перечертить. Я запросил всё необходимое и через час он имел таблицу, вычерченную в туше.
     - С этого дня работаешь писарем техчасти - сказал он и ушёл по делам службы.
     Казалось, я поймал удачу за хвост, но не тут-то было. У него был заместитель, старший лейтенант Азаров, редкостная сволочь. Весь день я, как правило, болтался без дела, а в конце дня мне ставилась боевая задача, выполнить которую за ночь почти не реально, причём на следующий день отдыхать он мне не давал. Сон стал несбыточной мечтой, иногда мне, правда, удавалось поспать часов пять за ночь. Через месяц чувствовал я себя отвратительно, заступив в наряд по роте, на так называемую тумбочку, даже уснул стоя, проснулся от чувства полёта, глаза открыл, когда пол был уже практически перед физиономией, но упасть на руки успел.
     Мысль покинуть техчасть стала навязчивой. Однажды я пошёл в секретную часть регистрировать новый журнал.
     - Хочешь работать в секретке, мне скоро на дембель - спросил секретчик.
     - Конечно! - ответил я, другого ответа и не могло быть.
     Я прошёл, все положенные процедуры в этих случаях и через месяц уже работал в секретке, по этой причине был переведён в комендантский взвод. Секретчик должность уважаемая, пользуешься всеми благами, никто, даже с офицеров, тебя трогать не имеет права, свободный выход в город в любое время дня и ночи, не жизнь, а малина. Но и там я не задержался. Дело было так, мне было поручено подготовить документацию на сожжение, я разбирался в сейфах и нашёл бутылку от шампанского с самогоном, пришёл к кодировщику и спросил, что с ней делать? Серёга достал из под стола начатую бутылку водки и сказал, что тоже самое, что и с этой. Нахрюкались мы с ним капитально и к утру естественно полностью не протрезвели. Командование наш ночной загул по достоинству оценить не смогло, меня потащили на освидетельствование в санчасть, к Серёге отнеслись более снисходительно, так как его отец являлся командиром 1-ой ДШБ в Боровухе, и офицерам портить межличностные отношения не хотелось. В санчасти девушка фельдшер с пониманием отнеслась к моей проблеме, и, не дав толком рассмотреть, сопровождающему офицеру, результаты обследования вылила их в раковину. После этого случая свою службу я уже продолжил в зенитно-ракетном дивизионе (ЗРДН).
     В своём подразделении, теперь уже ЗРДН, я оказался единственным молодым военнослужащим, и мне пришлось смириться с мыслью, что все тяготы и лишения воинской службы теперь лягут, пусть даже и на широкие, но на мои плечи. Немного освоившись, я понял, что всем предназначающимся мне грузом я вполне могу поделиться с боевыми товарищами, несмотря на то, что они были на полгода старше призывом. Один мой недобровольный помощник был Гришей с Украины, второй - Андрей  с Московской области. Довольно продолжительное время они оказывали мне содействие в моём нелёгком ратном труде, под моим чутким руководством. Однажды я не заметил, задержавшегося в расположении старослужащего, он почти незаметно сидел между кроватей и что-то искал в своей тумбочке. Когда он услышал, как я предлагаю моим помощникам убрать расположение, у него буквально отвисла челюсть. Расплата за мою крайнюю невнимательность последовала незамедлительно, мне чего-то навешали на различные части моего тела.
     Тут же, после увольнения отслуживших бойцов меня уведомили, что мне скоро предстоит надеть сержантские лычки, что в мои планы не входило, не люблю я выпячиваться. Выручила расформировка ракетного полка в Пинске, часть их воинов перевели к нам и сержантом стал Паша из Москвы, проживавший до армии в Чертаново.
     Помимо отрицательных моментов, в армии случаются и приятные минутки, вот чего в Белоруссии с избытком, так это девушек, соотношение примерно один к десяти, на одного парня приходится десять девушек, причём довольно симпатичных. Девушки Белоруссии отличаются от российских и других, видимо место проживания всё же откладывает свой отпечаток на физиономические особенности. Они довольно контактны и коммуникабельны, часто делают первыми шаг навстречу. Скрывать не буду, отношения различного рода у меня с ними были, в это самое время у меня появилась первая боевая подруга, она периодически приезжала ко мне, и мы умудрялись встречаться. Хорошая была девчонка, посмею предположить, что белоруски все замечательные девушки. Отношения были довольно стабильные.
     С этим подразделением, ЗРДН, довольно часто выезжаем в полевые лагеря и заступаем на боевое дежурство. Из одного такого полевого лагеря я угодил на гауптвахту за нарушение распорядка дня. Стояли мы недалеко от населённого пункта, название которого не помню, где то под Витебском. С утра на зарядке нужно было добегать до железнодорожного переезда, находящегося перед этим самым населённым пунктом. Мне показалось этого мало и я побежал дальше, до противоположного края села, когда я вернулся, все уже построились на завтрак и ждали меня, вот за это я и угодил на "губу" на десять суток, пробыв там между тем одиннадцать. Не смотря на то, что приехал я на "губу" с лётными техническими эмблемами в петлицах (мои куда-то загадочно исчезли за время моей пробежки) и при алых погонах, при первом же построении начальник гауптвахты спросил:
     - Лётчик?
     - Нет, залётчик - ответил я.
     За мою смекалку он снял с меня двое суток, но забыл, наверное, об этом поставить в известность моё командование. "Губа" была лётчиков, которые не очень доброжелательны к зенитчикам, ввиду исторически сложившихся взаимоотношений. В кабине самолёта на панели приборов есть сигнальная лампочка, которая сигнализирует о взятии на автозахват самолёта, то есть пилоту становится понятно, что он под прицелом и никуда уже не сорвётся, есть только один способ ухода от этой ситуации, но мы не об этом. Можно понять, что испытывает пилот, видя мигающую сигнализирующую лампочку, и зная, что там внизу сидит солдат, у которого неизвестно, что на уме. С земли в это время видно как самолёт выполняет опознавательный манёвр "свой - чужой самолёт", три взмаха левым крылом. Над нашими головами летали дальние стратегические бомбардировщики Ту-22М2, красивая машина, на которых мы тренировались, а я видимо был самым главным врагом, который на тренажёре "Ушат" тренировал расчёты для боевой машины "Оса" на обнаружение, захват и уничтожение одиночных и групповых воздушных целей.
     Распорядок дня на губе отличался от обычного, подъём на час раньше, в пять утра, отбой на час позже в 23:00. Приём пищи практически на бегу, на него отводилось по 3 - 5 минут, думаю понятно, что за это время поесть по-человечески невозможно. Спали на так называемом "вертолёте", три доски, сбитые между собой, укладываемые непосредственно на пол, спать прохладно, если в камере мало народу. После завтрака - на работу, я попал на дровяной склад, таскать брёвна, как Никулин в известном цирковом номере. За малейшую провинность добавляют несколько суток ареста, если и так не доходит, то в одиночную камеру, а если и это не помогает, то вы в камеру всенепременно получите ведро хлорки или дерьма, разлитых по полу, очень гуманная процедура избавления от непослушания.
     На работу под конвоем, под стволом автомата. Курить запрещено абсолютно везде, но курили, умудрялись, после работы обыск, но всё равно проносили. Есть хотелось практически всегда, пришлось приспосабливаться, договаривались с выводным часовым и бегали на хлебозавод, по дороге ещё набирали яблок. Однажды выводной восстал, когда я уже отправлялся на хлебозавод он заорал "стой!" и передёрнул затвор автомата, дослав патрон в патронник, и слегка ткнул меня примкнутым штык-ножом. Пришлось его обезоружить. Я схватил автомат за ствол, отстегнул при этом примкнутый штык-нож, ударил ногой по собачке магазина, чтобы тот отстегнулся, и той же ногой передёрнул затвор ещё раз, чтобы патрон вылетел из патронника. Патрон улетел в траву метра за три, патроны под счёт, за утерю наказания не миновать. У летуна только челюсть отвисла, он явно не ожидал такого поворота. Я пообещал ему, что он сегодня же останется на "губе" и пусть молится, чтобы не попасть со мной в одну камеру. Конечно, он мне не поверил, но на его беду в этот день пришёл с проверкой начгуб. Я демонстративно достал сигарету и прикурил, реакция начгуба последовала незамедлительно, выводному объявили трое суток ареста. Я подошёл к выводному и по дружески похлопал его по плечу. По уходу начгуба выводной был занят поиском патрона, нашёл всё же, не хотелось ему задержаться с нами в одной камере. Правда арест его видимо отложили и к нам он не попал на своё счастье.
     Чернобыльская авария - разрушение 26 апреля 1986 года четвёртого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции, расположенной на территории Украины (в то время - Украинской ССР). Разрушение носило взрывной характер, реактор был полностью разрушен, и в окружающую среду было выброшено большое количество радиоактивных веществ. Авария расценивается как крупнейшая в своём роде за всю историю ядерной энергетики, как по предполагаемому количеству погибших и пострадавших от её последствий людей, так и по экономическому ущербу. Радиоактивное облако накрыло часть Белоруссии, в частности больше остальных пострадала Гомельская область, нас не ставя в известность об этом, осенью отправляют туда на уборку картофеля. Слава Богу, на моём здоровье это никак не отразилось.
     По приезду с уборки радиоактивного картофеля в Гомельской области, меня отправили на уборку в посёлок Молчадь Барановичского района Брестской области, убирать свёклу. Посадили на автомобиль "МАЗ-555", на котором я эту самую свёклу и возил. Распорядок у нас на этой уборочной был довольно вольный, потому чувствовали мы себя там прекрасно. Здесь познакомился с местной девушкой по имени Марина и тоже замечательной девушкой, что лишний раз подтверждает сказанное ранее. Мы с ней потом ещё долго переписывались, но жизнь часто вносит свои коррективы. Поражала открытость, приветливость, трудолюбие, любовь к своей земле местных жителей. Нас приглашали на любые события, которые только там происходили: на свадьбы; проводы. Постоянно пытались накормить чем-то вкусным и напоить горькой. Пить или не пить было делом каждого, нужно было только держать себя в руках, иначе все эти привилегии были бы закончены, такова была договорённость с командирами. До конца этой уборочной я, правда, не был, вызвали в часть, и я долго терялся в догадках с какой целью. Прибыв в родную 177-ю бригаду, всё встало на свои места, меня переводили на оставшиеся полгода службы в город Полоцк.
     В Полоцке попадаю в разведвзвод, начинается освоение новой военной специальности, но не сразу, поначалу нас можно сказать потеряли, потому что три дня мы были не востребованы. После утреннего развода мы шли в казарму и занимались своими делами, в основном играли в карты. На третий день в расположение зашёл старший лейтенант, который успел заметить, чем мы занимаемся. В карты в армии играть запрещено, он забрал часть карт, которые увидел где лежат, при этом кричал нам какие мы "хорошие", опять же с применением чисто армейского фольклора. Когда мне надоел его визг, я послал его по всем известному адресу и поинтересовался кто он такой вообще. Он представился командиром взвода разведки, старшим лейтенантом Наумовым, на что, обратившись к ребятам, я сказал:
     - Глянь, командир наш отыскался на третий день!
     Он сказал, чтобы я зашёл в каптёрку, развернулся и ушёл, но не туда, куда я его послал. Парни сказали, что зря я так с ним и поинтересовались, что я теперь намерен делать?
     - Пойду в каптёрку, как было предписано - ответил я и отправился на назначенную аудиенцию.
     По приходу в каптёрку произошёл следующий разговор. Наумов процедил сквозь зубы, видимо для устрашения:
     - Солдат, ты, что совсем опух!? Ты что себе позволяешь, вот у меня в Германии так себя не вели.
     Пришлось ему ответить, что он в Союзе, что тут ему не Германия, и что он первый себя повёл не совсем грамотно с людьми, с которыми ему предстоит продолжить службу. Он поразительно быстро уловил суть моих слов и предложил дружбу, мне пришлось поинтересоваться, что он под этим подразумевает, а так же пришлось поставить его в известность, что "стукачём" я не буду, это против моих убеждений. Поначалу он смутился, было заметно, что именно это он и имел в виду, но, тем не менее, сказал, что имел в виду совсем другое.
     - И что это за дружба? - спросил его я.
     Витёк (Наумов, был старше меня всего на три года) судорожно пытался сообразить, что мне ответить на этот вопрос, и, в конце концов, сказал, что я просто буду ему помогать, а взамен он меня произведёт в сержанты. Тут уже завопил я:
     - Нафига мне твой сержант!?
     - Ну, хочешь, я карты верну? - сказал он.
     - Нет, теперь мне их нельзя брать, после того, как они побывали в твоих руках, меня не поймут.
     Дружбу я его принял, но с условием, что она не будет влиять на мои отношения с остальными и если она вдруг начнёт мне мешать, то я с лёгкостью откажусь от этих отношений. Он меня понял, а я понял его, он просто вычленил из массы лидера, причём сразу, хитро должен я вам заметить, ну, что тут скажешь, разведка, тут свои правила. Впоследствии мы сосуществовали очень даже прекрасно, не конкретно я и Витёк, а и все остальные.
     Однажды Витёк зашёл в казарму и увидел там меня, он поинтересовался, почему я не на работе в парке? Пришлось ему пояснить, что на улице к его удивлению зима, а он не позаботился о том, чтобы мы одевались в соответствии с этим временем года, работая в парке, я замёрз, потому пришёл в казарму согреться.
     - Согрелся? - спросил он - Предлагаю тебе сделку, сейчас мы идём в парк и ремонтируем машину ары (как звали ару, не помню, жил он в Лениноканске, пострадавшем от разрушительного землетрясения, думаю, он погиб во время него, вестей от него нет), а я тебе потом дам очень неплохую должность.
     - Что за должность?
     - Не пожалеешь - интриговал Витёк.
     - Ладно - согласился я - Но если обманешь, то сам знаешь, что последует за этим.
     Так мы с ним пришли к устному соглашению. Машину мы довольно быстро починили, чинил, конечно, я, но Витёк, надо отдать должное, здорово поддержал морально, что тоже очень неплохо. Старлей не обманул, должность он мне дал действительно замечательную, назначил комендантом офицерского общежития. Выбрал я себе двухкомнатную квартирку, где очень хорошо жил некоторое время, не ощущая всех тягот и лишений воинской службы. Каждый вечер ходил в город в "самоход" по различным клубам, кино и прочим увеселительным заведениям, гражданка у меня была, потому что близился дембель, одним словом жил в своё удовольствие. В самоволку мы конечно и раньше ходили, но это было сопряжено с определёнными трудностями, например, вернувшись, надо было залезть на второй этаж по антенному кабелю. Другого пути не было, дежурный по полку сидел, прям на выходе из казармы.
     Однажды мы пошли в самоволку с командиром моего отделения Юрой Гололобовым, родом он с Балашихи Московской области, в автобусе мы нос к носу столкнулись с командиром взвода управления. Шума он не поднимал, но мы уже понимали, что ничем хорошим это не закончится. На следующий день я получал в каптёрке комбинезон, каптёрка у нас была совместная с управленцами. Сзади я услышал голос командира взвода управления:
     - Наумов, а ты знаешь, что твои бойцы вчера в самоход ходили?
     - Да, и кто? - спросил Наумов.
     - А вот один из них.
     Витёк спросил меня:
     - Ходил?
     - Ходил - отвечал я, отпираться было бессмысленно.
     - А кто был с тобой?
     - А это вы у старшего лейтенанта спросите, а то я уже, что-то запамятовал.
     Старлей с управления стоял рядом со мной, при разговоре я жестикулировал руками. Он ударил меня по рукам, со словами:
     - Руки опусти, когда с офицером разговариваешь!
     За свои необдуманные действия он тут же схватил в грудь от меня, ему на выручку кинулся прапорщик их взвода, но не смог, того за шкирку поймал Гаврила, Серёга Гущин из Нижнего Новгорода, тогда город Горький. Прозвище своё получил за сутулость, которая позволяла кистям его рук болтаться почти у самых колен, отвисшую нижнюю губу и ноги колесом, осанка обезьяны одним словом, но он не обижался, ему даже льстила такая аналогия, что его приравнивают к грозному и опасному животному. Старлей управленцев скрылся в вещах в шкафу, совершив перед этим непродолжительный полёт, прапор судорожно пытался освободиться из крепких рук, но тщетно, Витя стоял с отвисшей челюстью. Старший лейтенант со словами:
     - Наумов, они у тебя совсем оборзели! - выкарабкивался из тряпья.
     Но Наумов ему на это ответил:
     - Не, они у меня ребята хорошие.
     Он увидел дружный сплочённый коллектив, что его ребята будут стоять один за одного, что ему думаю, льстило. Случай остался тайной, мне кажется, старшему лейтенанту не улыбалось рассказывать о произошедшем, о своём авторитете среди солдат.
     Потом, в феврале месяце, мы поехали на командно-штабные учения. Из-за климатических особенностей, повышенной влажности, когда на улице мороз всего -15, ощущения, что гораздо холодней, а если ещё и с ветерком, то ощущения эти возрастают. Получились эти учения не очень приятными для меня, у меня были все шансы остаться без пальцев рук. Происходило всё следующим образом. Выбросили нас с Юрой в определённой точке для наблюдения и сбора информации. Костёр разжигать запрещено, чтобы не обнаружить себя, к вечеру завьюжило, пошёл снег. Мы нашли капонир наблюдательного пункта, это такой окоп с карманами, откопали его, пока копали, согрелись. Соорудили скамейку, перекинули жердь через откопанный карман, завесили вход и накрыли плащ-палатками. На полученной скамейке дремали, через каждые полчаса менялись, потому что, замерзая человек, просто засыпает и больше не просыпается.
     На следующий день попробовали поесть, но не получилось, каша с мясом в банках из сухого пайка замёрзла, когда мы попытались взять её ложкой из банки, алюминиевая ложка на морозе даже не согнулась, а сломалась. Решили поесть хлеба, но он замёрз и превратился в кирпич, который было не угрызть, стало ясно, что поесть не удастся. На третий день голодных учений по рации передали команду сниматься и выходить на дорогу в указанном квадрате, где нас подберут. Мы, конечно, обрадовались, но как говорится, рано радовались, на дорогу мы вышли, но прошло два, затем три, а потом и больше часов, но транспорта не было, рация не отвечала. У меня замёрзли руки, не смотря на меховые рукавицы, со злости я их выкинул, а руки засунул к паху, там и согрел. Потемнело, мимо проезжал БТР, предложили помощь, но коряво предложили, потому, что хотели забрать оружие и другую амуницию, а не нас вместе с ними, мы прекрасно понимали, что нам будет за утерю оружия.
     Надо было искать выход из сложившейся ситуации, я предложил Юрке сходить снять соседнюю точку, она находилась примерно в двух километрах от  нас, а я останусь с вещами на месте, затем сообща решим, что нам дальше делать. Так и сделали, Юрка вернулся с ребятами минут через сорок пять - пятьдесят, развернули карту, изучили, примерно в полутора километрах, если напрямую, от нас был домик операторов, потому что мы находились примерно посередине танкового полигона. Приняли решение не смотря ни на что идти туда, надо было уже поесть и согреться, все уже зубами клацали и позади было две бессонные ночи, организм требовал отдыха и еды, три дня без пищи сложновато, когда организм работает в усиленном режиме на поддержание температуры тела. Если даже домик был бы и закрыт, то решили его вскрыть, потому что выбора по большому счёту уже у нас не было. Я предложил ребятам повесить на меня всё, что только можно было повесить, потому что в руках нести ничего не мог, оставшееся они распределили между собой, и мы двинулись в нужном направлении, преодолевая сугробы по пояс. Сколько мы вспахивали снежную целину сказать трудно, но в этом были и свои преимущества, все не только согрелись, но и вспотели.
     Добравшись до домика операторов, обнаружилось, что он вполне обитаем и жизнедеятелен, нас впустили и предложили заночевать в учебном классе, так как все койки в спальном помещении были заняты, но это был наилучший вариант в нашем положении. Мы разогрели кашу, заварили чай, поели, но к нашему удивлению много съесть не смогли, отвык организм от изобилия. Затем мы разбили ночь на четверых, для дежурства на радиостанции, чтобы сообщить о своём местонахождении, утром оказалось, что это было бесполезной затеей. Посадили мы два комплекта аккумуляторов к радиостанции, а ответа так и не последовало. Нужно было собираться в дорогу к месту дислокации, начались сборы.
     Я побежал в туалет, удобства, увы, были во дворе, когда я туда побежал, на улице заметил подъезжающий "ЗИЛ-131", но особого значения этому факту не придал и продолжил свой путь. Вдруг сзади я услышал голос начальника штаба полка:
      - Эй, воин, иди ка сюда!
     Первое, что я подумал, было:
     - Опять мне первому по башке достанется, что ж непруха-то такая!
     Пришлось застегнуться, и, чеканя шаг идти на доклад. Начштаба опередил вопросом:
     - Где остальные, все живы, никто не обморозился, где командир?
     - Здесь все, товарищ майор.
     - Сержанта ко мне! - приказал майор.
     С мыслью, что пока беда меня миновала, я побежал за Юркой, зачем я выбегал я уже даже и забыл на тот момент. Вышел Юрик, отрапортовал, что всё в порядке и все целы и здоровы. Тут майор ему от лица командования благодарность объявил за сообразительность и находчивость. За мои сообразительность и находчивость. Сначала я подумал:
     - Вот так вот! Благодаря чужому уму становятся чуть ли не героями, а того кто всё придумал даже не отметили никак.
     Но потом решил, что не это главное, главное, что всё действительно в порядке и они знают, кого за это благодарить. Радость Юры была не долгой. По приезду в полевой лагерь, комбат ему таких чертей дал. Мы прибывали в недоумении, но самое главное было не в этом, главной была информация комбата, которую он нам выдал, что мы оказывается, должны были умереть, но приказ выполнить, и на каждые учения предусмотрено 3% потерь живой силы, и это является нормальным! Нам всем четверым стало понятно, почему молодёжь не особо стремится в армию. Они видимо просто знали то, что мы узнали только сейчас.
     Вернувшись на место постоянной дислокации, в часть, объявленных арестов не последовало, видимо начальник штаба убедил комбата, что он не прав, что матери вверяют им своих пацанов не для того, чтобы они в армии дохли в соответствии с предусмотренными процентами. Мы продолжали исполнять свои обязанности согласно штатного расписания, я продолжил работу коменданта. Завязалась дружба с местными парнями, испытывающими проблемы с помещением, куда можно было бы им привести девушку, были достигнуты паритетные договорённости, я помогаю им, они помогают мне. Впоследствии Виктора очень удручало то, что я использовал двадцать два комплекта постельного белья, но к данному факту он отнёсся с пониманием, попросив между тем быть немного аккуратней.
     8-го марта, вечером, переодевшись в гражданку, я в очередной раз отправился на дискотеку, там я познакомился с девушкой Мариной. Как истинный джентльмен пошёл её провожать. Сначала мы ехали на автобусе, потом петляли, по каким-то закоулкам, где я был впервые.
     - Марин, я самостоятельно не выберусь потом отсюда.
     - Тогда давай вернёмся на остановку, а я потом доберусь сама, здесь со мной ничего не произойдёт, это совершенно точно.
     Так и сделали, стоя на остановке, мы мило беседовали, подошли два парня. Один из них со словами:
     - Что за новые мальцы в нашем районе? - врезал мне в челюсть.
     В глазах потемнело, но быстро отпустило. Я повернулся к обидчику и сказал, что я не держу на него зла, прощаю ему, что он меня ударил, и сейчас пусть идёт своей дорогой. От моего предложения он отказался и внёс своё - поговорить. Что это за разговоры я прекрасно понимал, а так же я понимал, что он зря отказался от моего великодушного предложения. У меня в руках был пакет с туфлями Марины, пришлось его ей вернуть со словами:
     - Иди домой, а меня джентльмены ждут для разговора.
     Она отказывалась и просила парня, чтобы тот от нас отстал, но тот куражился, и слушать ничего не хотел. Мне это надоело, что какой-то охламон заставляет девушку его упрашивать, да ещё и в её же праздник, пришлось попросить Марину подождать в сторонке, раз уж она не желает идти домой, но если честно, то мне не очень хотелось, чтобы она созерцала происходящее. Со словами:
     - Я весь к вашим услугам - я предложил закончить наш разговор, начавшийся с не рукопожатия.
     Парень опрометчиво бросился на меня, но с первого удара оказался на земле, вмешался его друг, парень немного покрупней, но тоже быстро ощутил попой землю. Уморили они меня, не скрою, устал я их по очереди укладывать, мне их даже жалко стало, потому что, по сути, за всё это время мне только один раз попали по лицу и то не ощутимо. Ныла челюсть от пропущенного неожиданного первого удара. На остановку подошёл парень с девушкой постарше, я их видел краем глаза, Марина просила его вмешаться и прекратить это безобразие. Но парень только засмеялся и сказал:
     - Наконец-то Саша нашёл себе приключения, зачем останавливать, пусть парень его поучит уму - разуму, он прекрасно с этим справляется, насколько я вижу.
     Хулиганам видимо стало неудобно, и они ретировались.
     Но это был не конец истории. Автобуса долго не было, и я предложил Марине идти домой, а сам отправлюсь в обратный путь пешком, становилось прохладно стоять. Так мы с ней и расстались в этот вечер. На следующей остановке я увидел идущий автобус, подождал его, чтобы дальше уже ехать. Когда я стал заходить в автобус, то получил удар ногой в грудь, я поднял глаза и увидел всё того же разгильдяя. Я схватился за поручни и, несмотря на противодействие, влез в транспорт, разозлил он меня, я зажал его в угол автобуса и бил уже просто нещадно, приговаривая при этом, что я не местный, убью сейчас к чертям собачьим, и никто меня уже никогда не найдёт. Когда его друг попытался вмешаться, его за шкирку отловил солдат в форме внушительных размеров, видимо проходящий службу, где то в спорт роте баскетболистом, ростом он был под потолок задней площадки. Он объяснил этому другу, что не годится вмешиваться в разговор двоих. Когда мой оппонент уже просто сполз по стенке, с разбитым в кровь лицом, потому что угол не давал ему упасть, я сказал ему, чтобы он угомонился, и в следующий раз пощады уже не будет. После этого я пошёл и сел на сиденье полупустого автобуса. Больше я этих парней не видел.
     На следующий день, за завтраком я обнаружил, что не могу ничего откусить, тут ещё, как назло, пристал начальник штаба с тем, что мне нужно будет ехать на очередные учения, причём единственному со всего взвода. Пришлось ему объяснять, что я не могу по причине проблем с питанием, точнее с употреблением этого самого питания, на что он справедливо заметил, что нужен документ подтверждающий это. Пришлось идти в санчасть, где и выяснилось, что у меня перелом нижней челюсти слева в области восьмого зуба. На учения я не поехал, поехал ложиться в госпиталь, в котором пролежал двадцать один день как положено. Тут были свои преимущества, он располагался практически напротив Софийского собора, с прекрасным духовым органом, такой же есть ещё в Риге в Домском соборе. До этого я лежал ещё только один раз в санчасти с высокой температурой, в начале службы, простыл.
     После выписки из госпиталя мы отправились в полевой лагерь, в целом ничего необычного там не было, только по уезду у меня произошёл конфликт с командиром полка. Я отказался выполнить его приказ ехать на машине, которая была уже убита до такой степени, что ели могла передвигаться самостоятельно. В то время когда я был закреплён за своим автомобилем, который, не постесняюсь сказать, был лучший в полку, а на него сажали человека, которому я и ишака не доверил бы. По приезду в часть за моё поведение вызвали папу в армию, по принципу "завтра в школу с родителями!". Подобная выходка командования меня просто убила насмерть! Папа приезжал, выслушал их, но единственное что он мне сказал:
     - Я понимаю, что ты уже старослужащий, но особо не борзей.
     Уволить меня пообещали последним, и слово своё сдержали, несмотря на то, что со стороны командования были даны обещания уволить меня после выполнения дембельского аккорда. Расчёт видимо был, что мне понадобится достаточно много времени на замену двигателя в автомобиле "Газ-66", который протянул "кулак дружбы", но мы с Колей управились за четыре дня. По этой причине дембельских аккордов у меня стало два, потому что дали ещё один, после которого грозились на этот раз точно уволить в запас из рядов советской армии. На моё счастье, после выполнения второй задачи начальник штаба был в отпуске. Я смело отправился в штаб за готовыми документами, но с удивлением столкнулся там с вышеупомянутым.
     - Ты чего здесь?
     - Увольняюсь.
     - Это недоразумение, которое я сейчас устраню. Можешь отправляться в казарму.
     Мне ничего не оставалось делать, как уйти ни с чем. Думаю, не стоит даже говорить о том, что после таких выкрутасов со стороны командования, я положил на службу и внутренний распорядок мужской детородный орган. Как только не пытались привлечь меня к исполнению уставов и режима, но всегда от меня следовал ответ:
     - Уволен.
     - А что тогда тут делаешь?
     - Не до конца уволен. Печати не стоят в документах.
     - Значит, не уволен.
     - Ничего подобного, моей вины нет в том, что вы не держите слово. А если учесть, что в армии слова офицеров – приказ, значит, не исполняете свои же приказы. Накажите сами себя за не исполнение приказов.
     Далее обычно следовала офицерская немая сцена, с лицом, не обезображенным интеллектом. Меня оставляли в покое. Осмыслить столько букв за один раз мозг под фуражкой был не в состоянии. Уволить меня, конечно же, уволили, но только после того, как попросили похоронить прапорщика, скончавшегося прямо на дежурстве. Погребение прапора, наверное, можно считать третьим дембельским аккордом, а может быть и нет, но мне уже было всё равно.
     Тёплым июньским деньком, отслужив в армии, я шагнул из электрички на платформу Калуги в новый этап своей жизни. Первым делом я зашёл к Лёшке, погладить парадную форму, чтобы в ней уже придти домой, ехал я по гражданке, не хотелось козырять и объясняться с патрулями. Лёшка мне поведал, что у моей подруги, которая меня обещала ждать, завтра свадьба, меня это не расстроило, потому, что при моём уходе в армию, я ей сразу сказал,  дождётся - хорошо, нет - значит не судьба, два года срок не маленький. После Лёшки по дороге забежал к Жанне, так её звали, поздравил её испугавшуюся, и отправился домой. Дома обрадовались, встретили, как положено, я отдохнул и пошёл погулять по городу, по которому успел соскучиться. На другой день мы собрались с друзьями и хорошенько отметили мой, и не только мой, приход из армии, крепко отметили. Хотя слово "крепко" явно не отражает степени нашего гулянья. Но, что делать, если в русском языке нет пока такого слова. Я не знаю, что тогда произошло, но можно считать, что после того дня я практически не пью, как бабки отшептали.
     Из армии я пришёл 14 июня 1987 года, отслужив двадцать пять месяцев и один день, можно сказать в момент зарождения перестройки, начатой Михаилом Сергеевичем Горбачёвым. Если раньше почти все люди в нашей стране были по паспорту русские, то сейчас уже можно было о некоторых вещах говорить открыто. Выяснились некоторые подробности нашей семьи, бывшие ранее тайной за семью печатями. Оказывается, бабушка была второй женой дедушки и все три сестры, включая мою маму не её дети. Родная бабушка умерла вскоре после рождения моей матери, младшей из сестёр. Так же выяснилось, что родная бабушка выходец из волжских немцев, стало ясно, откуда у меня присутствует рационализм, пунктуальность, а так же другие положительные качества. Между тем, когда люди нашей страны, имеющие немецкие корни стали выезжать на постоянное место жительства в Германию, все три сестры добровольно отказались от этой затеи и решили доживать свой век на постсоветском пространстве.
     После армии я немного отдохнул, нужно было устраиваться на работу. Устроился, но не думаю, что стоит перечислять места, где я работал, ничего необычного здесь нет, потому буду говорить только о ключевых моментах и интересных случаях. Познакомился со Светой, которая запомнилась тем, что уходя на работу, запирала меня в своей квартире, очень ей не хотелось, чтобы мы расстались, несмотря на мои заверения, что я и не собираюсь с ней расставаться. Видимо подобная её практика и послужила, в конце концов, причиной нашего расставания, будучи натурой вольной, меня, не привлекало быть узником, пусть даже и заключение это было приятным. Девушка хорошая, но уж очень с нестандартным подходом к решению своего вопроса устройства личной жизни. После Светы было ещё несколько промежуточных дам, но я сейчас уже и имён их не вспомню, да и, ни к чему это.
     Однажды, раскатывая с Андреем на машине по городу, попытались познакомиться с двумя девчатами. Разговор получился не очень приятным, девицы возомнили о себе не Бог весь что, но справедливости ради надо заметить, что основания к тому были, потому что были подругами довольно авторитетного человека, с которым были знакомы и мы с Андреем. Как обычно бывает, наш разговор был преподнесён Леону (застрелят в конце 90-х) не в той форме, в какой происходил, девушки вообще, как не странно любят интерпретировать всё в свою пользу, из всего пытаются получить максимальную выгоду, даже в мелочах. На следующий день Андрей мне сказал, что меня ищет Леон, прятаться не в моих правилах, я знал, где его искать и отправился к нему. Разговора не получилось, девахи заорали, что я его послал, и в следующий момент, без разговоров я получил удар в нос. Очнулся я, сидя на заднице, результат - открытый перелом переносицы и сотрясение мозга. Потом конечно во всём разобрались, Саша извинялся, но я ему сказал, что этим ударом он разбил все отношения, которые нас связывали, авторитет его упал, его друзья тоже не оценили поступка по достоинству, совершённого под влиянием лживых девок. О судьбе этих боевых подруг Леона умолчу намеренно, могу сказать только одно, больше они не могли себя чувствовать уверенно по жизни.
     Я приехал домой в надежде отлежаться, но вечером почувствовал себя хуже, пришлось вызвать скорую и отправиться в нейрохирургию. В больнице лежать было очень даже здорово, иногда, правда, доставали следователи, в надежде узнать, чьих рук это дело, пришлось им объяснять, что представиться забыли. Меня навещали друзья и подруги, на день меня обычно увозили куда-нибудь на речку или озеро, где мы отдыхали. Вечером часто приезжала Света, у нас с ней отношения периодически, то возобновлялись, то опять расстраивались, обычно после того как я ей говорил, что не смотря на то, что ей очень хочется замуж, мне ещё рано строить отношения подобного уровня, я к ним не готов. Завязались новые знакомства с девушками, правда, девушки были с гинекологии, ввиду непосредственной близости отделения.
     Работая в таксопарке, чуть не стал жертвой грабителей. Довёз пассажиров до места, сказал, сколько надо заплатить и занялся путевым листом, который надо описывать каждые два часа. Мои пассажиры, два мальчишки, потребовали деньги, вытащив при этом нож. Я хотел ударить по руке злодея державшего нож, но промахнулся и налетел на лезвие, выскочил из машины, попутно вытащив силовую отвёртку. Погонял их вокруг машины, одного немного зацепил ударом, но слабо, в конце концов, они убежали, поймать хотя бы одного не удалось. Произошло это прямо в день рождения отца. Поехал в травматологию зашиваться, но этого не потребовалось. На выходе меня уже встречала доблестная милиция с расспросами, в результате конечно, как всегда, никого не поймали.
     Потом познакомился с Ольгой, женщина с ребёнком, дочерью, звали девочку Света, обе просто замечательные. Девчушку любил как свою родную. Ольга - образчик жены, многим надо бы у неё поучиться, не смотря на её возраст в то время, прожили с ней полгода. Разошлись по моей инициативе, потому что дурак был молодой, впоследствии не раз пожалел об этом. Но хотелось свободы и независимости, не нагулялся ещё к тому времени, слишком мало времени прошло после армии, всего лишь год с небольшим.
     Лучшим другом, конечно, был Эдик, покуролесили мы с ним, дай дорогу, но всё в рамках действующего законодательства. Поссоримся из-за моей первой жены и поссоримся навсегда. Ничего удивительного нет в том, что мужчины ссорятся из-за женщины, так чаще всего и бывает, женщина - единственный человек, наверное, который способен разрушить мужскую дружбу и не только, Мир помнит достаточно войн, начавшихся из-за женщины, вспомните Трою хотя бы.
     Так вот про первую супругу, познакомились мы с Леной летом 1989 года, жила она в общежитии, потому частенько приходилось штурмовать стены этого общежития с помощью "кошки", благодаря бдительному вахтёру. Отношения развивались стремительно, симпатии росли с геометрической прогрессией. У неё тоже был ребёнок, Димка - оболтус, Лена была немного старше, почти на полтора года. В декабре мы расписались, уехали жить в область, в районном центре Износки мне дали отличную квартиру и хорошую должность, по профильному образованию. Прожили мы три года, с совсем маленьким хвостиком, жили очень даже замечательно, но жизнь часто преподносит сюрпризы и они не всегда приятные.
     Развелись по не очень приятным обстоятельствам, вызванным не с моей стороны. Она уедет к себе в Московскую область, а я вернусь домой в Калугу. Через год она приедет, будет просить прощения и начать всё заново, а так же забыть всё, что было плохого, но я ей откажу, потому, что буду уже женат второй раз. В 2007 году она приедет ещё раз вместе с мужем, но уже просто как подруга из прошлого. Не вижу смысла держать обиды на людей, нужно уметь прощать и в любой ситуации оставаться друзьями, не терять человеческого облика, многим, к сожалению, именно этого не хватает.
     В Калугу я вернусь в январе 1993 года, смутное время, попытаюсь устроиться в спецназ, спецотряд "Гром", но помешают факты биографии Лениной родни, мы ещё на тот момент не были разведены, разведут нас только в июне. Устроился работать в детскую колонию, гражданским мастером производственного обучения в училище при колонии, зарабатывал неплохо и вёл довольно разгульный образ жизни. Преподавал материаловедение, черчение и электротехнику. Всегда хотелось посмотреть на тюрьму изнутри, но угнездиться даже на минимальный срок желания не имел, благодаря устройству на эту работу я посмотрел на тюрьму и насмотрелся.
     Контингент в тюрьме был самый заурядный. В основном это были мелкие воришки, у которых руки опережали их умственное развитие. Научить их чему-либо было задачей не из простых. По этой причине получалось у меня это с переменным успехом. Единственное, что усвоили малолетние преступники, были слова бородатого немецкого дядьки Карла Маркса, написавшего "Капитал". Слова эти были из этого самого экономического букваря "В основе каждого капитала лежит преступление". Подводило клептоманов исполнение. Если немец имел ввиду, что умыкнуть следует на миллион, то эти тащили мешок картошки или пару пирожков, за которые получали реальные сроки. Тогда-то я и сделал вывод, что того, кто ворует миллионы, того не сажают, а садятся те, кто спёр на червонец. Сами же незадачливые воришки прибывали в твёрдой уверенности, что сидят не за то, что украли, а за то, что попались.
     Частенько с другом детства Мишкой будем ходить по разным ресторанам, кафе и казино. В них в основном играли в карты на деньги, мне везло, в основном выигрывал, видимо потому что как в известной песне "Не везёт мне в картах, повезёт в любви", здесь всё было с точностью до наоборот. Нет, отношения с женщинами были, но они носили характер несерьёзных мимолётных увлечений. Банальный секс, без него тоже нельзя, без пролонгации отношений, с возможной последующей встречей на одной постели.
     При очередном посещении одного из казино встретим там ещё двоих друзей из детства Алика и Глеба, с которыми по молодости перекидывались в сечку, нужно отметить, что молодость на тот момент измерялась возрастным промежутком от тринадцати до семнадцати лет. Выяснится, что Глеб директор казино, а Алик администратор, я поинтересовался можно ли постоять и посмотреть, как играют в "Black Jack", "можно хоть записывать" - чуть ли не в один голос ответили они. Игра осуществляется шестью полными колодами из пятидесяти четырёх карт, карты перемешиваются и кладутся в специальную коробку, откуда берутся в строгой очерёдности, важно уловить момент перемешивания, каким именно образом карты расположатся при очередной тасовке, в какой последовательности они потом будут ложиться на стол.
     Часов до трёх ночи я наблюдал за процессом, потом сел посередине и предложил соседу слева и справа сделку, я должен буду недобирать или перебирать, они из-за этого будут выигрывать, но за это проставляются, если должен придти мой выигрышный вариант, то они проиграют, они согласились. Поиграли мы до пяти утра, заведение закрывалось, уходил я из него, изрядно пьян (иногда всё же такое случается, но крайне редко) и с полными карманами денег, пришлось идти ночевать к Мишке, я не добрался бы домой, он жил по соседству с этим казино. Мой выигрыш оказался очень даже приличным, два с половиной года можно было не работать и иметь при этом постоянную стабильную зарплату. Я открыл счёт в банке, который впоследствии измерялся семизначной цифрой, и первая была не единица. Работать между тем я продолжал на том же месте. Работая в тюрьме, начинаю увлекаться борьбой, в достижении неплохих результатов помогает опыт, полученный в армии, особенно в Полоцке. Несколько раз выступаю на первенствах среди спецподразделений, беру призовые места, вполне доволен жизнью и собой.
     Пришло лето 1993 года, мы как обычно, с Мишкой гуляли по центральной улице города, в ожидании привычного времени для очередного похода в увеселительное заведение. Здесь мы встретили его двоюродную сестру Инну с женой его двоюродного брата, которые гуляли с его племянником, сыном Светы. Инна выглядывала из-за Светы, раньше я её никогда не видел, а если и видел, то не помнил. Инна очень красивая девочка, и не могла мне не понравиться.
     - Не дурственная девулька! - сказал я, своей откровенностью я даже смутил Инну, она растерялась, ничего не ответила и как то по-детски спряталась за Свету, видимо, чтобы никто не видел её пунцовых щёк.
     Естественно потом я попросил Мишку организовать встречу с Инной. Он всё устроил. Инна была моложе меня на девять лет, совсем ещё юная восемнадцатилетняя девушка, но это не помешало молниеносному развитию романа. В ноябре мы расписались, Мишка из друга детства превратился в родственника. Жили мы нормально, дом - полная чаша, но до поры до времени, потом произошли события 1995 года, которые не хочу ворошить, они как всегда малоприятны и не вижу необходимости вытаскивать грязное бельё напоказ. Кто был прав, а кто виноват трудно сказать, но, наверное, то неспокойное время.
     Ушёл я в мае 1995 года, почти год мы не жили вместе, сын родился уже в разводе. Рождение сына отмечали бурно, в баре "Скорпион", практически всю ночь, хотя о рождении сына я узнал одним из последних, забирая машину из ремонта. Механик оставил на торпеде записку мне об этом событии, легче было разыскать людей, которые мне оказывали услуги, чем меня. В то время мы мало контактировали с бывшей женой, отношения с её семьёй были очень натянутыми из-за произошедших ранее событий. Бар "Скорпион" в то время был, пожалуй, вторым домом, в силу своего удачного места положения, в самом центре города и сговорчивостью персонала. Мы там находились практически постоянно днём и очень часто оплачивали его на ночь, хотя ночью он и не работал. Многие вопросы тогда решались там.
     Вообще 1995 год был неудачным в моей жизни, я уволился из тюрьмы, в силу последствий бракоразводного процесса, и стал заниматься тем, чем тогда, наверное, занималось полстраны. На одной из встреч, вполне обычный разговор, ничем не отличающийся от всех остальных, я схватил пулю в левое плечо. Хорошо пистолет был переделан из газового, под мелкокалиберные патроны и пуля засела не глубоко. Вспоминая предыдущий опыт с порезом, я понимал, что в больницу мне нельзя, милиция не отстанет от огнестрела, пришлось извлекать пулю дома самостоятельно. Было неприятно, даже больно, несмотря на то, что у меня довольно высокий болевой порог, но прошло всё хорошо. На моё счастье родителей тоже дома не было. Успел посидеть в КПЗ районного центра Юхнов, тоже закончилось всё благополучно. По-другому и не могло быть, преступления я не совершал, просто оказался не в том месте и не с теми людьми. Было ещё много всяких плохих событий и похорон товарищей, но честное слово даже вспоминать об этом не очень хочется, потому и не буду, позволю себе на этом поставить точку.
     С Инной мы снова сошлись весной 1996 года, в результате давления на меня моими родителями. Инна практически ежедневно, гуляя с Владом, так зовут сына, заходила к моей матери на работу и как бы невзначай говорила о преимуществах полноценной семьи. Перед началом написания нашей жизни с чистого листа она умудрилась влезть в очень неприятную историю, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы всё уладить. Я попал в этакие жернова, очутился между милицией и противостоящей ей стороной, и всё благодаря вновь обретённой любимой. Прожили мы потом до мая 2008 года, правда, последние года полтора выглядело это не выразительно, каждый своей жизнью практически, в отличие от предыдущих лет. Воистину разбитую чашку не склеить и дважды в одну реку не войти.
     В 1998 году ухожу служить по контракту в МЧС. Уговорил друг детства Василий, он в то время служил в одной из частей начальником штаба и пообещал должность начальника КТП, объяснил перспективы получения квартиры, не плохого устройства жены при той же части и много других всяких разностей, и это в год пика безработицы! Этому тоже не суждено было сбыться, хотя Вася теперь живёт в Москве, но всё ему далось с большим трудом и с боем. В части, после моего прихода в ней сменился командир полка, который потянул за собой своих удобных ему людей. Мне предложили должность начальника ГСМ, но я отказался, работа не знакомая, учёта не знаю и всё могло закончиться печально для меня, а именно возможностью ещё раз посмотреть на тюрьму изнутри.
     Очень скоро меня забрали в ЦРЦ, в Москву, там я поработал на оперативной дежурной машине МЧС России, выезжал на разминирование Киевского вокзала, на чрезвычайные ситуации в Луховицы, Химки и многие другие. Запомнился провал Большой Дмитровки в Москве, когда потом даже не смогли найти в провале утонувшую легковую машину, хорошо хоть водителя успели вытащить из неё.
     Так же Москва запомнилась её замечательной милицией. Гуляя по Москве в свой выходной с прикомандированным прапорщиком, мы угодили в отделение милиции по ошибке, но московская милиция видимо не знает такого слова, как ошибка. Там из нас буквально выбивали показания и заставляли подписать всевозможные бумаги, по которым мы отправлялись бы лет на пять на полное государственное обеспечение. Подписывать такую путёвку мне не хотелось и в связи с этим всё закончилось для меня пробитой металлическим стулом головой, поломанными рёбрами и ночью в Лефортово, не считая различных мелких повреждений. Блюстители порядка даже не попытались вспомнить о том, что обязаны передавать военнослужащих комендатуре, для них был важен результат их профессиАНАЛЬНОЙ деятельности. Вытащило меня с Лефортово родное командование, но любезно предложило покинуть ряды вооружённых сил с формулировкой "как порочащий высокое звание российского военнослужащего".
     Отлаженный механизм работы, как милиции, так и армии просто поражает, прослеживается идентичность принципов, полный отказ от всего, даже от людей, что лишний раз подтверждает то, что люди для них просто расходный материал, как бумага для принтера, я уже писал о нечто подобном, достаточно вернуться назад и пробежаться по тексту.
     Начиная с лета 1998 года, стараюсь жить спокойно, размерено, жизнь пообтёрла, преподала хорошие уроки, объектами пристального внимания становятся всевозможные законы, кодексы и другие нормативные акты. Жизнь вполне обычная, дом - работа, работа - дом. Начинаю ощущать действенность полученных знаний, встречи с милицией всё чаще заканчиваются ступором от полученной от меня информации о противоправных действиях со стороны блюстителей порядка, всё чаще милиционеры отказываются от своих притязаний и предпочитают уйти не с чем. Вообще отношения милиции и мужского населения в нашей стране довольно специфичны.
     В 2000-м году умирает бабушка, пусть не родная, но добрейшей души человек, просто великого сердца, размером с Вселенную.
     С января 2005 года принимаю активное участие в казачьем движении, взлёт как всегда стремительный, впрочем, как и на остальных местах работы. Через несколько месяцев, несмотря на низкий чин, занимаю третью должность в хуторе, кошевого атамана (начальник финансовой части, кошевой происходит от слова кош - кошелёк, каша в данном случае к названию отношения никакого не имеет). Чинопроизводство в отношении меня тоже довольно скорое, через год получил первую награду, медаль "За государственную службу", за борьбу за Крестовоздвиженский монастырь с городской властью. Неожиданно для меня, в это же время меня избирают атаманом станицы. В 2007 году получаю за свою деятельность медаль "200 лет Георгиевскому кресту" и практически следом международную награду "Орден Святого Станислава" III степени, который является рыцарским орденом. В 2008 году за события по восстановлению порядка во время проведения Крестного Хода по благословлению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II награждаюсь крестом "За Веру и службу России". За три года службы прошёл путь от казака до сотника.
     В 2008 году, после смерти отца всплывут ещё одни подробности семьи, выяснится, что я являюсь потомком по отцовской линии графа Дмитрия Алексеевича Милютина, русского генерал-фельдмаршала, одного из ближайшего, наиболее энергичного и наиболее заслуженного сотрудника императора Александра II.
     Я продолжал работать, думать о перспективах создания своего бизнеса, в конце концов, с начала 2007 года, получается претворить в жизнь проект охранного бизнеса, но… вот тут просто обязан сказать "но", потому что Россия не та страна, в которой чего то, достигнув можно расслабиться. Наступит 2008 год, год очередных серьёзных потрясений для меня, 19 февраля скоропостижно умрёт отец, практически на моих руках человек ушёл из жизни за восемь часов. В мае первый кризисный звонок, потеря объекта в Московской области, приносившего основной доход и разрыв с женой, в октябре потеря второго объекта в Московской области. Судорожно пытаюсь что-либо предпринять, но тщетно, всё стремительно летит под откос, и уже в ноябре в буквальном смысле слова нет ничего. Нет бизнеса, нет семьи, нет работы, депрессия полнейшая.
     Но всё потихоньку налаживалось, хотя жизнь протекала довольно пресно. Есть работа, была обыденность, дни, за редким исключением всплеска общественной деятельности, были серыми и не примечательными. Несколько раз не обошлось с влюблённостью, но новым отношениям не суждено было состояться. Находясь под гнётом прожитых лет и имея богатый жизненный опыт, рано или поздно становилось понятным, что новая пассия не та женщина, с которой можно прожить до глубокой старости.
     Так проходил день за днём, потом недели, а затем и годы. Пока однажды на одном из сайтов мы не списались с Леной. Её заинтересовало моё резюме выложенное на сайте. В конце мая 2011 мы с ней встретились первый раз, потому что жили в разных городах. Я – в Калуге, она – в Москве. Мы сидели с ней в московском кафе и за разговором познавали друг друга. Знакомство с характерными особенностями каждого не прекращалось и в переписке. Но как бы там ни было, третьего июня мы с ней на выходные уже ехали отдыхать в село Бупел Курской области, на реку Сейм. Там было всё: шумная компания; шашлыки; виски; сигары; рыбалка; купание и ночи любви. Тогда она меня называла ещё на "вы". Помню, как в эти моменты я ощущал себя ветераном Куликовской битвы.
     С мамой Лену я познакомил тогда же, когда поехали отдыхать. Мы были в Калуге проездом, потому их знакомство было кратким. В последствие мои поездки в Москву к Лене стали частыми, а следующий Ленин приезд в Калугу был уже 11 июня, где благодаря дню независимости России мы провели три незабываемых дня. Гуляли по городу и музеям. Мне было приятно ощущать себя Лёськиным гидом. Про свой город я знаю всё, поэтому трудностей с проведением экскурсий не испытывал.
     Я уже познакомился с Лёськиной мамой и сестрой. В очередной мой приезд в Москву мне предстояло знакомство с потенциальным тестем – Лениным папой. Некоторое время я томился ожиданием, но предполагаемый тесть не заставил себя долго ждать. На тот момент претендентка на роль тёщи уже ненавидела меня всеми фибрами своей души. Лена, как и подобает в таких случаях дочери, представила нас друг другу. Мы с её отцом сели на диван и он начал вводный курс первичного знакомства меня с имуществом их семейства.
     - У нас помимо этой квартиры есть ещё квартира неподалёку, которую мы сдаём, дом в деревне, машина, гараж.
     - Рад за вас. Но мне это не интересно. Всё, что нужно для жизни у меня есть, а ваше имущество останется вашим, и я на него не претендую. Я здесь с иной целью. Цель эта – ваша дочь.
     Я не знаю, насколько мне поверил будущий тесть, это останется его сугубо личным делом. Но стало ясно, что люди окончательно испорчены квартирным и другими имущественными вопросами. Слияние капиталов посредством женитьбы меня никогда не интересовало, потому что жить, потом нужно будет с человеком, а не с капиталом. Совершенно не факт, что зажиточная невеста окажется хорошим человеком, чаще бывает наоборот. Богатый человек никогда не полюбит вас больше, чем свои мешки с золотыми и это моё твёрдое убеждение. Чаще всего, богатые женщины или дочери богатеньких папаш набитые дуры, взбалмошны, меркантильны с монетами вместо зрачков, спящие на матрасах набитых долларами. Но сейчас разговор не о них, а обо мне. При всех усилиях моей любимой ночевать у них мне не позволялось, поэтому частенько выручал друг Василий, который как я уже говорил, проживал в Москве, пусть даже на другом её конце.
     Отношения с роднёй Лёськи, как телеграфный столб, чем выше лезешь, тем больше дух захватывает. На очередном свидании предмет моего воздыхания поведал мне, что ей в ультимативной форме предки сказали, что если она собирается жить со мной, то жить она должна будет либо в Калуге, либо в сдаваемой квартире. На что я ей ответил, что мне всё равно и любой вариант меня устраивает, что всё образуется и сто раз ещё может измениться. На это моя любовь возразила следующим:
     - Во-первых, мне не понятно, почему такое разное отношение к двум своим родным дочерям? Почему Юльке можно было притаскивать в дом своих мужиков и жить там с ними, а ей нельзя этого? Мне даже пришлось из-за этого перебираться в другую комнату, чтобы сестра имела со своим мужчиной отдельную комнату. При всём притом, ты первый мужчина, которого я привела в дом. Во-вторых, практически всю работу по дому вела я, то есть всё лежало на мне, включая не дешёвые ремонты. Папа и сестра люди творческие – художники, а сестра вдобавок ещё и лодыриха. В-третьих, свои доходы каждый тратит сам на себя, а живут все на деньги за съёмную квартиру, которая является моей. Но при этом я трачу свои деньги на квартиру, которая как выясняется не моя, хотя въехали мы в неё одновременно. Теперь они заявляют, что меня об этом никто не просил. Получается, я создавала уют, удобства и блага для кого угодно, но только не для себя.
     - Они твои родители. Плохие или хорошие, но твои. С алчностью людей ты ничего сделать не сможешь, это их жизненный уклад. В гробу карманов нет, и всё будет твоим, дай только срок.
     - Не моим, а сестры, она младшая. Как-то жирновато ей будет одной трёхкомнатная квартира, а мне однушка в четырнадцать квадратов.
     - Не кипятись, что-то и тебе положено будет. А если нет, то и не надо. Давай решать вопросы по мере их поступления. Если хочешь простора, поехали в Калугу. Там четыре комнаты, хоть в футбол играй, только маме не мешай.
     - Что я буду в Калуге делать? Здесь, в Москве, вся моя жизнь, которую я не могу разрушить.
     - А в Калуге вся моя жизнь, но я же не плачу по этому поводу. Я понимаю, что кому-то из нас придётся положить на жертвенный алтарь своё прошлое.
     - Это точно буду не я. Нет смысла уезжать из города возможностей в город без этих самых возможностей. Я родилась в Москве, я москвичка.
     - Значит, будем жить в твоей квартире. А то, что ты москвичка – слишком смелое заявление. Коренной житель – человек, родившийся в том или ином регионе в четвёртом поколении. Твоя бабушка с Тульской губернии, а папа, если мне не изменяет память, из Свердловска, ныне Екатеринбурга, поэтому по большому счёту ты такая же москвичка, как и я.
     - Не суть, суть в том, что моя квартира маленькая и там нужен ремонт.
     - Ну и что? Других вариантов всё равно нет.
     По этому поводу потом было ещё бесчисленное множество споров, но заканчивались они всегда одинаково – существует только единственный возможный вариант нашего совместного с Леной проживания.
     Затем, в начале августа, мы с Леной уехали отдыхать к тётке на Чёрное море, но перед этим мы уже оба знали, что Лена беременна мальчиком. Интересное положение Лены пока ещё было секретом для всех окружающих. Это был наш с ней маленький секрет. Я попросил Лёську никому ни о чём не говорить, потому что считал, что эту новость я должен сообщить всем сам. Так же мне не хотелось, чтобы моя женщина и мать моего будущего ребёнка подвергалась нападкам со стороны своих горе родственничков. По приезду с моря я съездил в Калугу, оттуда созвонился с Лёськой и попросил в следующий мой приезд в Москву собрать своих родных. Я решил, что пора порадовать будущих родственников ожидаемым прибавлением.
     В назначенный день и час все сидели в зале, ожидая только отца Лены. Вскоре пришёл и он. Когда все были в сборе, я начал:
     - Вячеслав Александрович, в марте вы станете дедушкой, вы, Валентина Васильевна – бабушкой, а вы, Юля – тётей. Вот такое у меня для вас известие.
     - Подлец – первой нарушила тишину будущая тёща – Я так и знала!
     - Ты тут не прописана, твоей доли тут нет – подхватила с недовольной физиономией дочь и родная сестра Лены.
     Было заметно, что моя весть порадовала только гипотетического тестя. Внутри матери будущей роженицы закипало дерьмо, а из ноздрей и ушей только что пар не валил, от того её сап стал довольно громким. Её дочура Юля посыпала палас искрами злости из глаз, упорно отводя свой взгляд от меня. Видимо, боясь испепелить меня и оставить ещё не родившегося ребёнка безотцовщиной. Такая реакция родственничков сразила меня наповал, потому что я считал всегда смыслом жизни продолжение рода и что дети – это счастье. Родственники свалившемуся на их головы неожиданному счастью счастливы явно не были. Но жизнь не стоит на месте и продолжается. В конце концов, мне было абсолютно индифферентно, что по этому поводу думают Ленины мать и сестра, я знал, что новая жизнь в Лёськином животике  - частичка меня, и тем был счастлив. Само собой вопросов "Как самочувствие?", "Какой срок?" и "Кого ожидаете?" не последовало. Единственное, что потом со злостью добавила моя будущая вторая мама, было:
     - Я эту квартиру заработала, а ты в той квартире хотя бы ремонт сделай.
     Несмотря на то, что мне было совсем не понятно как связано зарабатывание квартиры и получение оной в связи с расширением из-за прибавления в семействе, то есть рождение Лены напрямую связано с получением тёщей этой самой квартиры, тем не менее, я ответил:
     - Сделаю и без проблем.
     Ремонт в квартире Лены требовался капитальный. Это выяснилось после первого же беглого осмотра. Вероятней всего будущая тёща рассчитывала на то, что меня это испугает, и я навсегда исчезну с их горизонтов. Между тем будущий тесть, видимо, пытался меня успокоить и сказал:
     - Ничего страшного в том ремонте нет, потолок побелите, обои поклеите, да двери с окнами покрасите, и можно будет жить. Жиличку нужно поставить в известность, что квартира ей сдаваться больше не будет и после её уезда можно заселяться.
     - Как вы себе это представляете? – ответил я – Вы предлагаете своей беременной дочери жить в вонище, пыли и грязи ремонта? Да и косметикой там не отделаться. Если делать, так делать, потому что потом такой возможности не будет, пока ребёнок не вырастет. Поэтому Лена поживёт пока у вас, до тех пор, пока я не закончу ремонт.
     На том и порешили, потому что мой ответ показался всем резонным.
     В очередной приезд Лены в Калугу, прогуливаясь по городу, мы зашли в ювелирный магазин, и я купил Лене обручальное кольцо. Как порядочный мужчина сделал ей предложение, от которого она и не думала отказываться. В следующий мой приезд в Москву, в начале сентября, а именно шестого числа мы с твёрдым намерением в будущем расписаться отправились в ЗАГС. Я настаивал на четырнадцатом октября, чтобы расписаться как все нормальные русские люди на Покрова. Справка о Лениной беременности у неё была на руках, поэтому с датой можно было варьировать. В ЗАГСе нас спросили, как нам хотелось бы, чтобы проходило наше бракосочетание, торжественно или расписать прямо сейчас.
     - Наша роспись никому не в радость, поэтому можно и сейчас – неожиданно сказала Лена.
     - Кольца у вас с собой? – тут же спросила работница ЗАГСа.
     - С собой – ответил я, поймав на себе взгляд Лены и опередив её вопрос.
     Из ЗАГСа мы выходили мужем и женой. Лена набрала с мобильного отца и рассказала ему, что теперь мужнина жена и если он имеет желание, то может подъехать в кафе, где мы решили отметить это событие в её жизни. Тот её тут же поздравил и сказал, что сейчас приедет, а я сказал Лене, что её папа обанкротился как отец, пропустив одно из важных событий в жизни своей дочери. Банкротство тёщи и сестры меня заботили мало, потому что в союзниках у нас остался только её отец.
     В кафе отец Лены явился с букетом роз и вполне возможно, от чистого сердца поздравил нас. Весь праздничный ужин он мне твердил, что мне нужно после скромного застолья поехать к нему в мастерскую и поговорить, а Лена пусть едет домой. Как я не пытался призвать его к разговору незамедлительно, из этого ничего не получилось. Тесть упирался и говорил, что лучше будет говорить с глазу на глаз, и чтобы никто не мешал. Мои увещевания, что у меня нет секретов от жены, не помогали.
     Приехав в мастерскую и отправив Лену домой, тесть принялся сервировать стол и открыл бутылку вина. Здесь к нам присоединился его друг, проживавший на тот момент в мастерской, приехавший в Москву по своим каким-то важным делам. Втроём мы разместились за столом, выпивали и закусывали. Меня поздравляли, но от этих поздравлений чувствовал я себя, мягко говоря, не комфортно, потому что был не единственным виновником торжества. Но я сидел и терпеливо ждал, когда мне начнут открывать страшные тайны, которые могут быть достоянием только моих ушей. Примерно час ничего не происходило, кроме выпивки и закуски, затянувшийся тайм аут интриговал. В какой-то момент я даже подумал, что должен дойти до нужной кондиции, поглощая вино. Но что же это за ужасная тайна такая, что трезвым, я не смогу её снести, и почему тогда выбор пал на вино, а не на водку? Наконец, вино закончилось, близилась развязка. Тесть отправил товарища к себе домой, сказав, что ему нужно помыться и начал свою тираду.
     - Михаил, надеюсь, ты понимаешь, что здоровье Лены сейчас, прежде всего, поэтому я и решил поговорить без неё.
     - Очень рад, что вы, наконец, вспомнили, что у неё есть здоровье и нервы.
     - У меня с моей тёщей были ужасные взаимоотношения. Постоянные скандалы и ссоры, поэтому я знаю, что такое жить на одной жилплощади, но мы были вынуждены, потому что выбора не было. Мне не хочется, что бы у вас всё повторилось. Жить отдельно всегда лучше.
     - То что вы не нашли общего языка с родными само по себе отвратительно и прискорбно, но я хочу рассказать вам другую историю. Мы в своей четырёхкомнатной проживали вшестером. Мои бабушка, отец, мать, жена, сын и я. Жили очень дружно и помогали друг другу. И именно это помогло нам выжить в труднейшие годы конца девяностых, когда зарплаты и пенсии месяцами не платили. У вас, по всей видимости, всё иначе. У вас каждый сам по себе и за себя. Об этом красноречиво говорят те факты, что у вас нет семейного бюджета, а у каждого свои деньги, квартиру вы получали по расширению, благодаря рождению Лены и Юли, а по вашим с женой словам её заработали вы. Но это ваша жизнь и я не собираюсь вас учить, как жить.
     - Но вам всё равно отдельно будет лучше и наша старость спокойней. Тем более Лена даже выигрывает в этой ситуации. Мы втроём остаёмся в тридцати шести метрах, то есть по двенадцать метров на человека, а у Лены будет четырнадцать метров.
     - Вынужден поставить вам по математике двойку, потому что четырнадцать метров поделённые на три будет четыре с половиной метра на человека. Либо вы меня и будущего внука не считаете за людей, что чудовищно по определению. Если вам хочется спокойной старости, то целесообразней было бы вам пойти в однушку Лены.
     - Но Юля не сможет жить с вами.
     - Во-первых, не надо решать за Юлю. Во-вторых, Юля, в этом случае, будет жить не с нами, а на своей жилплощади. Но сейчас мы с вами говорим не о чём, потому что вы за нас с Леной всё давно уже решили. Сейчас вы просто пытаетесь обставить всё так, будто ваше решение является единственно правильным. Но оно не может являться таковым потому что, прежде всего, не принималось коллегиально, и, по сути, является диктаторским без права на сомнения и обжалование.
     - Ладно, ты меня не понял.
     - Нельзя понять нелогичного решения, а в моих предложениях присутствует рациональное зерно. Сейчас вы своими руками закладываете мину замедленного действия. Вот смотрите, вы не вечны с женой, хотя живите хоть триста лет, как черепаха. После вашей смерти какая-то часть будет причитаться Лене, и эта часть окончательно поссорит родных сестёр. Если конечно вы и жена не напишите завещание в пользу Юли.
     - Я напишу на внука.
     - Внука сначала родить нужно и желательно дееспособного. Не известно ещё, что из него вырастет и вырастет ли вообще. А сейчас существует реальный человек – ваша дочь. Так же нет никаких гарантий, что до написания завещания не случится какого-либо форс мажора. Не дай бог конечно, но мало ли. Но мне в любом случае пофиг эта ситуёвина. Если вы меня тогда не поняли, то повторю, ваше имущество останется вашим и меня оно не интересует, мне интересна только ваша дочь.
     - Поздно уже, надо домой. Тебе тут Юля постельное бельё передала, располагайся на диване. Поесть найдёшь в холодильнике и шкафчиках.
     - Замечательно! Вы даже сейчас не можете наступить на горло своей песне. Вот так вот запросто взяли и лишили дочь и меня права первой брачной ночи. Надеюсь, что хотя бы не передали это право кому-нибудь, но зная Лену, она себе такого не позволит. Ладно, не смею вас больше задерживать и стеснять, я завтра в Калугу, до свидания.
     - До свидания.
     Тесть шагнул в дверной проём в ночь и через мгновение растворился в темноте. От разговора на сердце был неприятный осадок. Я искренне не понимал, как можно так не любить родную дочь, чтобы совсем не считаться с её мнением. Было понятно, что в этой семье когда-то что-то произошло и это что-то от меня скрывают. Застелив постель, я лёг спать, но мысли мешали спать. Пришлось изрядно постараться, чтобы отбросить все думки и вскоре я уснул.
     На следующий день мы встретились с Лёськой, погуляли, усадили меня в электричку и я поехал в родной с детства город. Так началась моя супружеская жизнь с любовью длиной в сто восемьдесят километров. До съезда жилички с квартиры было ещё больше месяца. С женой меня связывали любовь, штамп в паспорте и окно компьютерного монитора, которое нас связало изначально. Я занялся завершением всех дел в Калуге и получением новых документов взамен просроченных, потому что скоро мне предстояло покинуть город моего рождения навсегда. В один из вечеров, на очередном ежедневном сеансе связи по скайпу, Лена мне сообщила, что скоро родители уезжают в санаторий на отдых и отец сказал, чтобы это время я жил у них. Это известие меня порадовало по банальным причинам, устраиваться на работу в Калуге не было смысла, а с предыдущей я уже уволился, деньги заканчивались, и их нужно было зарабатывать.
     Все вопросы в Калуге были решены и сняты, родители Лены уехали и я отправился в Москву, в новый этап своей жизни. Вечером того же дня я был в Москве. На следующий день начались хождения по различным инстанциям для соблюдения всех формальностей для законного проживания в столице. С устройством на работу помогла коллега жены, точнее, её муж. Всё складывалось довольно хорошо. Спокойное размеренное течение семейной жизни продолжалось месяц. Прерывалось оно только в выходные, когда мы с женой ездили по магазинам и покупали вещи первой необходимости. В нашу квартиру нужно было заново покупать матрас, одеяла, бельё, подушки, кастрюли, сковороды, посуду и многое другое. Возвращались мы с магазинов навьюченные как верблюды, но это были приятные хлопоты. Сестра жены нам не мешала и очень надеюсь, что мы ей тоже.
     Отдых родителей Лены близился к концу, предстояло прожить три дня в квартире всем вместе, а затем перебраться в квартиру, освобождённую жиличкой. Родители приехали, и первые сутки всё было подозрительно тихо и спокойно. Спасало ещё то, что работать я уходил на сутки, и это не подразумевало встреч на одной кухне с "любимой" тёщей. После суток наступали выходные, целых три дня, в эти дни могли разыграться нешуточные баталии, и предчувствия меня не обманули. В один из вечеров, я, жена и тесть сидели и ужинали на кухне. В дверях кухни возникла тёща и сквозь зубы процедила:
     - Жрёт!
     - Валентина Васильевна, если вам так не нравится моё присутствие, то можете постелить мне в лифте или на лестничной клетке, чтобы соседи могли удивиться вашему "радушному" гостеприимству. Так же я не имею ничего против, если вы мне снимите номер в гостинице, естественно за ваш счёт, потому что жиличка проживает в квартире, в которой я зарегистрирован, то есть в моей квартире, а деньги с этой квартиры вы прибрали к своим загребущим рукам. Более того, вы предлагаете Лене оплатить квартплату и коммуналку за нашу квартиру с её личных доходов – не без сарказма ответил ей я.
     - Квартира ваша, платить вам.
     - Замечательно! Я так понимаю, у вас обострилось чувство справедливости. Хорошо, я тоже за справедливость. Как говорил крот – жених в "Дюймовочке" "а теперь посчитаем состоятельные кроты". И так, как совершенно справедливо вы подметили квартира Лены. Сдаёте вы её уже лет пятнадцать, и безбедно жили все четверо на эти деньги. В связи с этим, я предлагаю вам пятнадцать лет умножить на двенадцать месяцев и усреднённую сумму платы за квартиру. Усреднённую, потому что плата в разные годы была разная. Затем одну четверть, долю Лены, вычитаем, а оставшуюся сумму вы возвращаете Лене, потому что пользовались вы этими деньгами не справедливо. Как вам такой расклад?
     Никаких возражений со стороны тёщи не последовало, и не могло последовать. Та зло фыркнула своей сопаткой, и ретировалась. Тесть сидел с отвисшей челюстью, он, по всей видимости, не ожидал такого поворота, а Лена просто улыбалась. Возражать мне никто не посмел, потому что слова мои были довольно резонными.
     Приближалась дата моего переезда в Ленину квартиру. Пока только моего, потому что, как было сказано ранее, квартира требовала капитального ремонта. Называть квартиру уютным семейным гнёздышком не представлялось возможным. Дому было уже сорок лет, но пережить хотя бы один капитальный ремонт ему не удалось. В оконные щели завывали сквозняки, приводя шторы в активное движение. Ночевать в квартире было возможно только с включенным на всю ночь газом. Только в этом случае не мёрзли нос с ушами и ноги под тёплым одеялом. Рассохшийся паркет вываливался со своих мест с завидным постоянством, а местами проваливался под тяжестью тела. Канализационные трубы были залеплены пластилином заботливыми руками предыдущих жильцов. Шедевром квартиры являлся встроенный шкаф с дверьми из коридора и комнаты, с массивными гипсолитовыми стенками. Над всеми дверями, включая входную, в квартире красовались оргалитовые вставки до потолка. Подобное дизайнерское решение мне симпатичным не представилось. Более того, если мой дом - моя крепость, то подобный изыск над входной дверью как-то заметно ослаблял эту крепость. Санузел благоухал вызывающим розовым цветом. Потолок лопнул благополучно не пережив затопления соседями сверху. Унитаз, как перенёсший желтуху, имел желтоватый оттенок, а посередине красновато-коричневую ржавую полосу. Эмаль ванны, подчёркивая свою почтенность, как кожа старца, имела сероватый цвет и изрядную шероховатость. Если сесть в неё и поёрзать туда - сюда, то запросто можно было стереть задницу до самых ушей.
     Вот в это самое творение рук человеческих в третьей декаде октября я и перебрался. В первый же день своего пребывания в квартире, я в санузле сломал сантехнический шкаф, закрывающий стояки канализации, холодного и горячего водоснабжения, известив тем самым соседей о неизбежно надвигающемся в этой квартире капитальном ремонте. В последствие в живых останутся только наружные стены, ограничивающие пространство квартиры и стена между кухней и комнатой. Все системы жизнеобеспечения квартиры последовательно падут под натиском строительного инструмента. Вместе с обретённой женой мы периодически делали вылазки по различным строительным магазинам и рынкам в поисках необходимых нам строительных и отделочных материалов. Эти вылазки часто принимали вид жарких полемик и их можно было назвать, хотя и с натяжкой, боями местного значения. Лена стоически переживая свою беременность чаще всего быстро сдавалась, капитулируя перед моими вескими аргументами, но порой вцеплялась во что-либо мёртвой хваткой, и подобно защитникам Брестской крепости не отступала ни на шаг.
     Наконец всё было куплено и покоилось по разным углам. Склад получился довольно внушительным, что сильно ограничивало ремонтный оперативный простор, но всё же это не влияло на достижение конечного результата по приведению квартиры в надлежащий вид. Ну или в нашем представление о этом самом надлежащем виде. Я занимался ремонтом и ходил на работу. Работу пришлось выбрать с графиком сутки через трое. В противном случае ремонт мог превратиться в долгострой. Временем на строительство, растянутое на годы мы не обладали, потому что в марте ожидали прибавления семейства. Жена ходила на работу, после которой приходила набить мой требух пищей и убрать грязь, которую я развёз за свой ремонтный день. Ночевать она уходила к родителям, а я без сил глубокой ночью укладывался на раскладушку. Как только моя голова ощущала подушку, кто-то незримый нажимал несуществующую кнопку и я проваливался в глубокий сон. На следующее утро, если мне не надо было идти на работу, всё повторялось, будто всё тот же кто-то незримый нажимал кнопку "replay".
     В те самые редкие выходные, когда они у нас с женой совпадали, Лена оставалась ночевать со мной. Спать тогда приходилось на жутком раскладном диване, на котором спать было невозможно из-за давящего на хребет поперечного бруса в области поясницы, но зато так было гораздо теплее. А если посмотреть на это обстоятельство под углом брачных уз, то ещё и правильно. Эти самые ночёвки жены у меня со стороны тёщи сопровождались комментариями в её адрес: "Пошла на ****ки", "ушла трахаться", "когда ты только выкатишься", "забирай свои шкафы с кошками и уматывай". Следует заметить, что особым разнообразием комменты эти не отличались. Тогда же выяснилось, что всё что было нажито женой её непосильным трудом для счастливой и беззаботной замужней жизни в качестве приданного, таковым не является и было благополучно присвоено тёщей. Аргумент в пользу её такого "справедливого" решения был исчерпывающий: "Пусть тебе муж всё купит!". Личные вещи жена могла забрать и перенести в свою квартиру только под наблюдением тёщи - надзирателя. Когда по этому поводу я постарался поговорить с тестем, единственное, что он мне смог сказать:
     - Её не изменить. Что я могу сделать?
     - Попробуйте быть мужиком - пришлось ответить мне.
     Через два с половиной месяца квартира стала приобретать зримые очертания человеческого жилища. За это время на помощь мне пару раз приезжал сын от предыдущего брака. Нельзя сказать, что помощь эта была ощутимой, но всё же временами без него мне было не обойтись. Лена уже ушла в декрет, поэтому её помощь, равно как и надоедливость с ненужными вопросами, стали ощутимей. Мной была уложена напольная плитка в коридоре и на кухне, на стене кухни красовался плиточный фартук. Заново были подняты и оштукатурены нужные стены, прокинуты новая вентиляция и проводка. С сыном мы заменили ванну, унитаз, канализацию, водопровод и настелили новые полы в комнате. Новый Год мы с женой встречали в ремонтируемой квартире как Равшан и Джамшут из "Нашей Раши", а сын дома с мамой.
     В конце января Лена окончательно перебралась в свою квартиру, несмотря на то, что её вещи продолжали оставаться в квартире родителей. Её живот заметно подрос, но несмотря на это она тоже вынуждена была заниматься ремонтом. Изобилия ремонтной грязи конечно уже не было, но до чистоты было ещё далеко. Тогда же стало понятно, что если мне не бросить работу, то с ремонтом до родов покончить будет не реально. Пришлось уволиться и в усиленном режиме продолжить не простое дело по преобразованию халупы в удобное жилище. Чтобы не спать на диване - монстре я привёз широкий надувной матрас. Спать на нём было гораздо лучше.
     Настал март. С ремонтом было практически покончено, остались только мелкие недоделки. Окончательно сделанными были кухня и санузел. Кроватка и пеленальный столик стояли в ожидании младенца. Вечером десятого марта я сказал жене, что сегодня не буду ложиться спать, а она пусть ложится и отдыхает, потому что ей предстоит не простая ночь. Я сидел на кухне и занимался своими делами на компьютере, когда после полуночи жена почувствовала, что с ней что-то не так. Она сходила в туалет, через час ещё раз, а ещё через час стало окончательно понятно, что она готова дать новую жизнь. Я снял трубку телефона и вызвал неотложку. Через сорок минут, после быстрых сборов мы уже ехали в роддом. В начале шестого утра я получил вещи жены и отправился домой. Дома лёг в постель с надеждой немного поспать, но сон не шёл. Около десяти утра я позвонил в роддом и мне сообщили что в восемь пятьдесят пять я стал отцом сына. Так появился на свет мой второй сын Валерка.
     В обед того же дня я шёл в роддом и нёс жене всё необходимое. Как это не странно, но звонка от тестя всё не было, хотя до этого он звонил практически ежедневно. Тогда я решил позвонить ему сам. Достал телефон, набрал тестя. В телефоне послышались протяжные гудки, а затем и голос тестя.
     - Здравствуйте. Вы знаете, что уже как полдня дед?
     - Как?
     - Вы будете смеяться, но естественным образом. Ваша дочь была беременна, а утром родила. Лена просила вас принести ей сумку для роддома, которую она приготовила и которая почему-то находится у вас. Видимо эту сумку нужно было тоже забирать под неусыпным контролем вашей супруги.
     - Хорошо, я принесу. А когда?
     - Позвоните ей и спросите. Я уже еду к ней.
     За всё время пребывания жены в роддоме её мать с сестрой там ни разу не появились, несмотря на заверения тестя, что с рождением внука всё изменится. Не было их и на выписке. К Лене ходили тесть и я, совмещая свои походы с прикручиванием плинтусов и порогов - последних штрихов ремонта. Отец Лены очень надеялся на перемены, но просчитался. Эгоистичный человек с чёрствой душой не способен к переменам, их я впереди них бежит. Можно всю комнату увешать иконами по всем углам, как сестра жены, но жить при этом не по законам божьим, не по совести, не по людски. Я же своих родственничков люблю. Любовь она на расстоянии крепче. В моём случае любовь, наверное, размером с вселенную, потому что для меня тёщи и сестры жены просто не существует.
     Первый раз своего внука моя драгоценная тёща увидит случайно мельком только через месяц его рождения, когда Лена придёт к ним с ребёнком за очередной порцией своих вещей, а та случайно окажется дома. Восторга по этому поводу она не испытает, а я буду ожидать жену на лестничной клетке у лифта, потому что заходить в ту квартиру мне запрещено. Однажды тёща своему мужу скажет, что хотела бы зайти к нам. Эти её слова тесть как бы невзначай передаст мне, на это я ему отвечу, что для того чтобы постоять у лифта моего разрешения не требуется. Вообще, создаётся такое впечатление, что эйфории по поводу рождения в нашей семье ребёнка никто не испытал, кроме моей мамы и моего старшего сына, потому что в последствии даже тесть откажется от своих слов, что обещал написать завещание на внука.
     Окончательный разрыв с новой роднёй произойдёт чуть позже, когда Лена уже заберёт своих кошек и придёт с ребёнком в квартиру родителей за своими вещами. Её родители в тот момент будут в деревне, дома будет только сестра. Валерка расплачется из-за кишечных коликов, а его тётя  и сестра жены захлопнет перед ними дверь со словами "папа не велел пускать". Затем отец жены и мой тесть поменяет замки на входной двери, сразу как только приедет из деревни. Это очень хороший способ сказать пошла вон, когда не можешь этого сказать человеку в лицо. Сейчас тесть изредка заходит к нам, но доверия ему нет. В своей семье мы надеемся только на себя, потому что помощи нам ждать больше неоткуда, мои мама и певый сын живут в другом городе.