Тяжёлый случай - 8. Свои

   26.

Наталья не могла бы точно вспомнить, когда  последний раз, расположившись рядышком на парном сидении маршрутки за спиной водителя, она ехала с Аркадием  в город. У них  был запас времени, поэтому дорожная пробка не нервировала, а даже наоборот, давала возможность без спешки, в деталях, рассмотреть окружающий мир.
  Шоссе почти прямой нитью тянулось с севера на юг, но береговая линия, словно построенная кем-то парабола, то выгибалась  к нему округлой кошачьей спиной, то отдалялась, вылизанная  шершавыми языками набегающих волн. Глазу открывался простор бирюзовой морской глади, отполированный  косыми лучами стремительно восходящего солнца.
  Наталья сидела у окна, с удивлением вглядываясь в ещё приглушенные туманной дымкой нежные краски средиземноморского утра. Крепко, двумя руками, она сжимала собственную сумку с документами, ценность которых в её понимании сегодня вдруг непомерно возросла, - так иногда подпрыгивает на бирже котировка залежавшихся акций.
  Микроавтобус достиг мостика через Черепашью речку. На карте этого названия не было, но завезённые сюда кем-то из далёкой Полинезии недоеденные там окончательно гигантские черепахи благополучно прижились и размножились на новом месте.  От любителей черепашьего супа они были защищены правилами кашрута* и своей устрашающе-отталкивающей наружностью.
     "Река Александра",-  прочла Наталья указатель и вспомнила, как в "ульпановские" *  беззаботные времена им рассказывали, что Александр Македонский при  вторжении в Переднюю Азию именно на берегу этой речки разбил военный лагерь. Сюда явились к нему с дарами посланцы Иерусалима, а после непродолжительных келейных переговоров с ними полководец велел свернуть лагерь и, минуя Иерусалим, направился в Иорданию.
  Наталья понимала, что их семейную крепость не отстоять путём подкупа и посулов, она вдруг почувствовала в себе готовность превратиться в страшную чужестранную черепаху и бороться за своё право выжить. Её оружием были документы: метрики, характеристики, два письма из социальных служб и одно из суда с указанием даты предварительных слушаний. Времени до них оставалось всё меньше и меньше. Наталья понимала, что этот суд должен  решить: родителям или государству дальше воспитывать Таньку, не устоявшую перед соблазном досрочно обрести свободу, о которой мечтают все подростки. Она в свои четырнадцать лет руководствовалась принципом:"Цель оправдывает средства". О том, что этот принцип – вершина беспринципности, Танька ещё не догадалась.
   Аркадий тоже следил за дорогой. По мере приближения к городу кровь в его жилах становилась горячее, циркулировала быстрее – добрые предчувствия и нетерпение переполняли его. Он был  уверен, сегодня он устроится на работу.
Оба они, и Наталья, и Аркадий, заметили, что  микроавтобус свернул с шоссе вправо и каким-то своим путём, через переулки прибрежных посёлков, стал подбираться к городу. Вырвавшись из дорожной пробки и подпрыгивая каждые сто метров на очередном "лежачем полицейском",*  он шёл к своей цели. Узкая дорога петляла между кварталами частных вилл, утопающих в зелени. Оба они невольно залюбовались буйным цветением богунвилий, до такой степени плотно и туго переплетённых между собой, что превратились в яркую цветущую стенку, отгородившую собой какую-то часть мира.
- Глянь, красота-то какая! – Наталья локтем подтолкнула мужа и кивком головы указала ему на эту немыслимую красоту.
- Да!- согласился Аркадий, - удивительное цветение! Сила!
Они и не подозревали, что именно за этим праздничным, но глухим колючим забором спрятана от них Танька.


   27.
   Представительство русской партии они отыскали  быстро. Помещение в столь ранний час было заперто, но из-под косяка торчала записка:" Буду в 10-00. Дина".
  Наталья взглянула на часы, они показывали  двадцать минут восьмого. Аркадий умчался по своим делам, а она побрела по главной улице в сторону моря. Прежде Наталья никогда не замечала прелести утренних часов. Эти часы для неё существовали  только как рабочее время и полностью выпадали из поля зрения. Она даже не могла предположить, сколько свободных и беспечных людей в это время уже сидят за столиками уличных кафе, листают газеты, смакуя желтизну новостей.
  Пронизанный светом воздух казался неправдоподобно прозрачным, будто весь мир сбрызнули добротным стеклоочистителем, как витрины уличных магазинчиков, а потом отполировали до зеркального блеска. Но что-то,  показалось Наталье, было не так. Она помнила эту улицу несколько лет назад: люди улыбались, с интересом щупали и рассматривали выставленный товар, покупали,  почти не торгуясь. Многие щедро бросали деньги в футляры музыкальных инструментов и пышнотелой скрипачке, небрежно исполнявшей несколько тактов "Катюши", и слепому баянисту, который пел, будто заново проходил "по долинам и по взгорьям", и смешной паре пожилых эксцентриков, радостно распевавшей куплеты про Гитлера, которому пришёл "капут".
   Тогда этот десант русской культуры на городские улицы воспринимался с любопытством и доброжелательно,  как изюминка или пикантная новинка. Сейчас что-то изменилось: и улица стала , как витрина, и люди на ней, как сидячие или ходячие манекены.   Исчез праздник, захлебнулась карнавальная радость, улица стала холодной.
  Наталья заметила странное скопление мужчин, заполняющих карточки лото. Каждый из них существовал сам по себе, многие прикрывали рукой от соседей, как школьники, свои варианты решений задачи на угадывание шести из тридцати шести. Лица их, между тем, были настолько серьёзны, будто они  не карточки лото заполняют, а отправляют заказные письма государственной важности. Ни музыкантов, ни попрошаек на улице не было.  Наталье стало не по себе.
   На общем фоне яркого света, сверкающих витринных стёкол, кукольно-красивых продавщиц и официанток чего-то не доставало. Праздник жизни выглядел фальшиво,  Наталья чувствовала себя на нём случайной гостьей. Что-то исподволь наводило её на тревожные раздумья о чём-то непоправимом, как утрата, и неизбежном, как бег времени. Мысли роились беспорядочно, не успевая обретать своего словесного выражения.  Некоторые из них то и дело возвращались, будто пытались побольнее ужалить.
   В подворотне у банка стояла пожилая скрипачка в строгом концертном платье, сшитом для настоящей сцены. Наталья  поняла, что её мучительные мысли продиктованы пронзительно-откровенной безутешностью музыки. Трепетный взлёт надежд и бездонный омут утрат  услышала она в плаче скрипки и пошла вместе с неизвестной скрипачкой и незнакомой мелодией дорогой открытий, разочарований и невосполнимых потерь. Музыка была настоящей, проникающей в самую душу. Однако люди, казалось, сердились и даже злились: по какому праву кто-то посмел их настолько точно и глубоко понять, увидеть  их души с изнаночной, хорошо спрятанной стороны.
Они опускали глаза и торопливо проходили мимо.  Безразличие уличной толпы показалось Наталье не случайным: это не пять тактов "Катюши", за которые можно бросить шекель! Музыка переворачивала душу и сводила на нет модную стратегию мыслить  позитивно: смотреть на красивое, думать о приятном и вопреки всему верить, что всё само образуется и будет хорошо.
  Наталья не разбиралась в симфонической музыке, но пожилая скрипачка в чёрном концертном платье напомнила ей своим обликом героиню картины художника Крамского "Неутешное горе". Только совершенно особые обстоятельства могли столкнуть такую исполнительницу со сцены в уличный водоворот.
 Несмотря на свойственную ей в последнее время прижимистость, Наталья, растроганная музыкой, подошла к скрипачке вплотную и склонившись над футляром, положила десятишекелевую монету. Спросить же, что это за музыка,  постеснялась.         Распрямившись, она поймала на себе ликующий взгляд Аркадия:
- Скрябин заставил расчувствоваться? – не спросил, а, скорее, с  иронией подметил он. – Не надо! Нельзя этого допускать! Всё будет хорошо! Я устроился. Оплата почасовая и достойная. Обещают сверхурочные. Пробьёмся!
   Это был прежний Аркаша, вновь обретший  необыкновенную уверенность в самом себе, в торжестве справедливости, умеющий вычеркнуть из своей жизни лишние страницы и всё начать с чистого листа.
   Во всём этом, включая знание взволновавшей её мелодии, Наталья ощущала его превосходство над собой. Странно, но это чувство её не унижало, а, наоборот, придавало уверенности и защищённости. В глубине души Наталья гордилась Аркадием и сама хотела бы верить его позитивному настрою: всё будет хорошо.
   До десяти оставалось минут сорок, и Аркадий предложил отметить первую сегодняшнюю удачу вазочкой мороженого и чашечкой крепкого утреннего кофе. Они сели за свободный столик ближайшего уличного кафе и сами превратились в пару городских обывателей, обилие которых совсем недавно так поразило Наталью. Аркаша и газетку заказал, чтобы читать, когда жена пойдет на встречу с "нашими" партийцами.


    28.
    Дина задержалась минут на десять-пятнадцать, - не больше. По переполненным кулькам с провизией её единственная посетительница поняла, что эта женщина не любит терять время даром. Кроме стола, сейфа и нескольких стульев в её кабинете стоял огромный холодильник. Дина довольно быстро засунула в него кульки с покупками, после этого глубоко, по-йоговски, вдохнула через нос, выдохнула через рот и пригласила Наталью сесть на стул.
С минуту она, как гадалка, разглядывала свою посетительницу,   пытаясь определить, что привело эту женщину к ней. Не сумев ничего понять , Дина начала с  общих мест:
- Мы официально представляем партию "Израиль на подъёме". Народ нам верит. У нас семь человек в Кнессете! Это, конечно, успех!  - Дина торжествовала.
-Я была одиннадцатой в списке, но ещё не вечер, - добавила она почти доверительно.
 Наталья слушала этот зазубренный текст без особого интереса. Пафос Дины казался ей фальшивым, а доверительные нотки преждевременными и наигранными. Дина внешне вовсе не тянула на политика. По представлению Натальи, она , скорее, была воплощением ходульного образа московской кондукторши или шумливой базарной торговки на одесском Привозе, но образы эти были литературными, а Дина сидела напротив, живая и настоящая.
 С женщинами такого типа Наталье прежде не приходилось встречаться, поэтому она слушала внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Она тоже хотела понять, к кому пришла за помощью.
  Её цепкий взгляд фиксировал вульгарный перманент, яркие заколки, обилие врезавшихся в мякоть пальцев колец и колечек, громоздкую золотую звезду Давида на увесистой цепи, застрявшую в потном углублении декольте.
- Кроме того, - с энтузиазмом политинформатора продолжала Дина,- мы представляем всеизраильскую организацию неполных семей, которая сама по себе  - крупная электоральная единица! Она насчитывает десятки тысяч людей, нуждающихся в нашей помощи! Слегка очеловечив интонацию, Дина  обратилась к посетительнице:
- Вот Вы замужем?
-Замужем,- с чувством странной неловкости, почти виновато, ответила Наталья, будто её поймали за руку в  момент, когда она пыталась воспользоваться чужими, ей не положенными льготами.
- Жаль,- нисколько не смутившись продолжила Дина,- а в нашей партии Вы состоите?
-Я ни в какой партии не состою, но проголосовали мы на выборах за вашу партию!
  В сознании Натальи непроизвольно произошло размежевание: наша партия превратилась в вашу, но Дина продолжала, как по писанному:
- В партию необходимо вступить!  Дайте-ка мне удостоверение личности.
Наталья достала из сумочки и подала документ.
- Пятьдесят шекелей – льготный годовой взнос, и роспись вступившего. Наталье Дина выдала квитанцию в получении денег и вдруг совершенно обесточилась, обмякла, утратила всякий интерес к посетительнице. Взгляд её больших круглых глаз стал пугающе незрячим, как у совы в полдень. Этот сонливый взгляд означал: больше с тебя всё равно взять нечего, но Наталья не в партию вступать пришла, хотя и понимала всю условную необходимость данной церемонии.
   К встрече с партийными функционерами Наталья с Аркадием подготовились по всем правилам: к заявлению, в котором была изложена суть проблемы, были подколоты копии всех имеющихся документов. Один экземпляр жалобы на произвол социальных служб они решили подать представителю партии, но на втором намеревались просить расписаться в приёме документов, с указанием даты и личных данных партийного служащего.
  Такое глубокое знание особенностей местной бюрократии вывело Дину из состояния птичьей беспечности. Она прочла заявление, перелистала все приложения на иврите и удивилась, чем, собственно, они так уж недовольны:
-У меня четверо детей! Я боролась за места в интернатах! Там наши дети быстрее станут израильтянами! – в своей правоте Дина не сомневалась.
-У нас одна дочь,- смерив Дину суровым, почти осуждающим взглядом изрекла Наталья. - Мы хотим, чтобы она ею и осталась! А процесс израилизации хотелось бы проходить совместно! – парировала она.
  Возможно, наукообразное слово "израилизация", а, может быть,  ещё что-то удержало Дину от дальнейшей полемики, но просьба Натальи указать паспортные данные, фамилию и имя на втором экземпляре заявления возмутила её.
-Вы что? Нам не верите?
-Если бы совсем не верили, то и не обратились бы,- выдавила Наталья. - Хочется верить, что не все шарлатаны и жулики, хотя...
Возникла затяжная и очень неловкая пауза, но Дине хватило здравого смысла, чтобы завершить беседу в официальном ключе:
-Ответ будет не от меня! Вашу просьбу я передам в специальную комиссию. У нас есть депутат Кнессета Селина Молодкина, она занимается подобными вопросами. Ваш случай -  не единственный пример произвола социальных служб! Но поймите, если вы хотите забрать свою дочь из интерната, вам и при нашей поддержке понадобится  серьёзный адвокат!



          ( продолжение следует)
   


Рецензии
Вот здесь Жень, образ Дины, какой же сочный, ясно и точно.

-У меня четверо детей! Я боролась за места в интернатах! Там наши дети быстрее станут израильтянами! – в своей правоте Дина не сомневалась.
-У нас одна дочь,- смерив Дину суровым, почти осуждающим взглядом изрекла Наталья. - Мы хотим, чтобы она ею и осталась! А процесс израилизации хотелось бы проходить совместно! – парировала она.

А вот Жень, очень точное столкновение полярных отношений.

И так точно мы же всегда оправдываем себя, сначала, просто, чтобы не нести вину, а потом ведь верить начинаем, что правы. И Дина верит...

Жень, а можно вопрос, почему Скрябин? В смысле почему скрипачка исполняет Скрябина?

Наталья Ковалёва   05.12.2011 17:24     Заявить о нарушении
Наташа! Спасибо! А мы не знаем, Скрябина ли исполняет скрипачка. Возможно, да, но. возможно, и нет! Наталья тоже не знает, что это за музыка, но ощущает в этой музыке некое созвучие своим мыслям, чувствам, настроениям... Рассуждение про упрощенный вариант отношения к жизни - позитивное мышление. Это даже как-то перекликается с твоими "глянцевыми" дикторами на ТВ!) А "всезнайка" Аркадий называет композитора: - Скрябин заставил расчувствоваться? Она ему верит, но это не значит, что он всегда прав. Это ещё один способ подавления человека, подчинения себе: всё знать и со снисходительной иронией обо всём судить. Почему написала Скрябин? У него чувства в таком примерно наборе преобладают. Но я в музыке не спец! Я прочитала отрывок про уличную скрипачку двум женщинам-музыкантам( соседке и маме моего зятя) и спросил: Что могло бы звучать? Скрябина назвали обе. Женя.

Евгения Гут   05.12.2011 17:48   Заявить о нарушении
Женя! Да! Я прочитала описание, когда подумала в точку, настолько, я даже вспомнила Симфоническую поэму ре минор. почему? Не знаю... Но просто прими еще одно восхищение очень точная деталь, я просто думала, что ты подразумевала конкретное произведение!

Наталья Ковалёва   05.12.2011 17:53   Заявить о нарушении
И это при том, что большинство произведений написаны для фортепиано у него. Ой, могу наврать, давно все было. ))))

Наталья Ковалёва   05.12.2011 17:54   Заявить о нарушении
ты права, он же сам был пианистом. Но и для оркестра писал...

Евгения Гут   05.12.2011 17:57   Заявить о нарушении
Я такое слышала на улице в Натании, растрогалась, но, как Наталья, не знаю до сих пор наверняка, что это было... мог быть и Скрябин...

Евгения Гут   05.12.2011 18:02   Заявить о нарушении
Женя, контраст этот классика и уличный музыкант.Тем более не пейзажный Чайковский, а нервный и тонкий Скрябин. я просто представила. Я свой предыдущий роман музыкой набила, правда увы не классикой. Одним словом, очень точная черта,и такая сценичная, я бы сказала, что-то я сегодня с пятого на десятое прыгаю

Наталья Ковалёва   05.12.2011 18:09   Заявить о нарушении
К сожалению, это очень характерно для Израиля. Много "уличных" музыкантов высокого класса, особенно - пожилые люди. Из не позовут играть на свадьбах, там молодые и красивые "пропиликают". Я думаю, это не всегда только способ заработать, иногда и возможность выхода к публике, самоутверждения... Зарабатывают ( деньги в футляр) не музыкой, а эксцентричной внешностью, неким эпатажем музыкальным... А вот настоящие исполнители душу переворачивают, но им иногда и не прощают именно этого!)

Евгения Гут   05.12.2011 18:28   Заявить о нарушении
Да мы не любим, когда нам переворачивают душу. Это точно

Наталья Ковалёва   05.12.2011 18:35   Заявить о нарушении
Никколо Паганини (1782—1840) — итальянский скрипач и гитарист-виртуоз, композитор. Одна из наиболее ярких личностей музыкальной истории XVIII—XIX веков. Признанный гений мирового музыкального искусства.
Анри Вьетан (1820—1881) — бельгийский скрипач и композитор, один из основателей национальной скрипичной школы. Вьётан — автор многочисленных сочинений для скрипки, до сих пор пользующихся большой популярностью: семи концертов с оркестром, ряд фантазий, вариаций, концертных этюдов и др.
Генрик Венявский (1835—1880) — польский скрипач-виртуоз, композитор и преподаватель.
Леопольд Ауэр (1845—1930) — венгерский, российский скрипач, педагог, дирижёр и композитор. Является основателем так называемой русской скрипичной школы.
Эжен Изаи (1858—1931) — бельгийский скрипач, дирижер и композитор. Написал 6 скрипичных концертов, вариации на тему Паганини и другие.

Владимир Теняев   06.12.2011 00:51   Заявить о нарушении
Володя,спасибо за содержательное замечание))))
А ты еще и музыкант????

Наталья Ковалёва   06.12.2011 07:17   Заявить о нарушении
...На здоровье! Жизненный девиз: "Не знать не стыдно... Стыдно не хотеть знать..." Наталья, баянчик и гитара. Ты же читала. Но забыла...

Владимир Теняев   06.12.2011 07:55   Заявить о нарушении
Не забыла, смеюсь, просто.

Наталья Ковалёва   06.12.2011 08:57   Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.