Кошачий глаз. Главы 19 - 22, Эпилог

Глава 19

Внизу, в своем уголке в гостиной, мисс Марпл мучилась думами:
– Что-то я проглядела! Это все – предвиденные ходы, однако я чувствую, что готовится удар действительно целенаправленный и страшный. Но против кого? Бэтси? Нет, кажется, "помолвка" должна ее на время оградить, если я правильно вижу источник опасности. Кто же еще?!

_______

Было чуть больше одиннадцати часов вечера, но настроения продолжать веселье ни у кого не было. Кое-кто уже ушел в свою комнату, остальные вяло переговаривались, пили чай. Кэтрин и Майкл пошли проведать детей.
– А где ваша мама? – спросила мисс Марпл у Бэтси и Мэгги, которые тихо и грустно перешептывались в своих креслах.
– Ей доктор велел полечить начинающуюся простуду или грипп: выпить теплое молоко с медом и содой, хорошо укутаться и лечь в постель.
– А кто готовил ей это питье?
– Как всегда, Полли.
Мисс Марпл удовлетворенно кивнула головой, но подумав: "Лучше я сама все-таки проверю," – направилась к спальне Вивиан.
Войдя и тихо затворив за собой дверь, она увидела, накрытую темным платком лампу на столике при кровати и ярко освещенную кружку с драконом, стоящую на самом краешке столешницы; крышка от нее валялась на полу. Мисс Марпл коснулась тыльной стороной кружки, ощутив еще сохранившееся тепло; кружка была почти полной, но на одеяле до самой подушке были видны брызги молока.
Охваченная самыми мрачными подозрениями, мисс Марпл резко сдернула темный платок с настольной лампы, и яркий свет осветил Вивиан, лежащую в глубоком провале большой пуховой подушки. Ее лицо было застывшей маской предсмертного страдания и имело синюшный цвет. Без сомнения, Вивиан была мертва!
– Увы, меня опередили! – вскричала мисс Марпл. – Но клянусь, это последнее гнусное злодейство; Господь пошлет наказание каждому по заслугам!
Поспешно выйдя в коридор, она позвала доктора, для которого, когда он пришел, увиденная картина была совершенно ясна: отравление цианидом.
Инспектор Крумберт, только вернувшийся к себе из усадьбы Браунхаус, снова был срочно вызван.
– Неужели? Миссис Хоуп?? Какое несчастье! Действительно, в этом доме находится убийца, и я боюсь, что он не остановится на этом! Сейчас я у вас буду.
Бэтси и Мэгги горько и безутешно рыдали, гладя холодеющие руки матери. Ноги уже не держали их, и они обе бессильно сидели на ковре, положив головы на край постали. Майкл глухо рыдал, опершись о дверной косяк.
– Что творится – почему это случилось?! Мамочка, милая, родная, не уходи от нас! – взывала Бэтси.

_______

Мисс Марпла, вновь пробравшись в свой уголок у камина, в полном одиночестве собирала все силы своего ума и тихо бормотала:
– Да, теперь я знаю, что она здесь! Она испугалась, что ее рано или поздно опознает миссис Хоуп, и убила ее! Но как она могла убить миссис Грейсхольм?! Как проникла в дом? Под каким предлогом уговорила выпить яд?... Ключ… Было, значит, что-то с ключом…
Она подошла к телефону, сняла трубку и негромко заговорила, прикрываясь ладонью:
– Барышня, соедините меня, пожалуйста, с Нэнси Линден, телефона я ее не знаю… Я подожду… Нэнси? Это говорит мисс Марпл, вы меня помните?... Ну, вот и прекрасно. Нэнси, дело очень важное, и о нем никому ни слова! У вас есть возможность говорить?... Ах, вы одна, все наверху?... Хорошо. Вспомните очень старательно – незадолго до смерти миссис Грейсхольм не терялся ли у вас ключ от коттеджа: ненадолго, а потом нашелся?... Ах, вот как? Значит, у самого порога вашего дома?... Просто выронили, когда открывали вечером дверь… А утром он оказался спокойно лежащим между ковриком и порогом? Понятно… Естественно, вы и значения этому не придали… Нэнси, никому об этом ни слова! К сожалению, ситуация у нас в Браунхаусе осложнилась: внезапно умерла миссис Вивиан Хоуп…
…Еще один короткий звонок был в слесарную мастерскую, после чего мисс Марпл снова вернулась в свой уголок.

_______

В холл вошел Майкл, и вела его под руку Кэтрин. Ее обычно невыразительное лицо было полно искреннего горя. Слезы стояли в ее глазах, когда она заговорила:
– Майкл, милый, я знаю, какое для тебя это горе, но, поверь, что и для меня тоже. Я вижу сейчас так ясно, какая я была плохая невестка, и плохая жена, и никудышная мать! Но я любила Вивиан! Ее нельзя было не любить! И в память о ней я приложу все силы, чтобы стать на нее похожей! Помоги мне в этом, Майкл!
Майкл с признательностью обнял жену и поцеловал ее руку. Но новая тревога охватила его:
– Папа! Бедный папа!
Кэтрин сказала:
– Там с ним доктор и девочки; доктор надеется, что сможет смягчить удар, который его ожидает. Он уже померял давление, дал успокоительное и сердечные капли. Пойди к нему немножечко позже, так будет лучше.
Мисс Марпл подозвала к себе Кэтрин, которая только в этот момент ее и заметила, и тихо ее попросила:
– Милая Кэтрин, будьте так любезны, пришлите ко мне в мою комнату ту служанку – Мэри-Энн, но так, чтобы не привлечь к этому ничьего внимания. А я сейчас пойду к себе.
Кэтрин спустилась на полмарша к кухне и сразу же встретила Мэри-Энн, которой и передала тихим голосом просьбу мисс Марпл.
– Видимо, старушке стало нехорошо, что и неудивительно, помогите ей.
И Мэри-Энн ушла наверх исполнять поручение.

_______

В своей комнате мисс Марпл уже лежала поверх одеяла, покрытая пледом.
– Я к вашим услугам, мисс.
– Сядьте, душенька, – сказала мисс Марпл. – Я хочу поговорить с вами.
– Да, я вас слушаю.
– Скажите, давно ли вы знаете эту Элис?
– Да вот уж два с лишним года. Я приютила ее за небольшую плату в комнате моего покойного мужа. Она собиралась обосноваться в Гринвуде – найти постоянное место, но все никак это у нее не получалось. Она часто меняла хозяев, работала у многих, но в конце концов всегда ей что-нибудь не подходило, чтобы жить там постоянно. Я уж ее за привередливость корила, но она это как-то иначе объясняла. Я-то сама имею пенсию за мужа и только по особым случаям подрабатываю. Ну, вот как сейчас… Господи, вот ужас-то!
– А кого из вас первую пригласили в Браунхаус помогать на праздники?
– Ну, ее, конечно же. Она здесь со всей прислугой уже знакома была. А меня позвала с собой за компанию, замолвила за меня словечко. А я и не возражала. Ой, кто ж знал, что тут такое случится: хотела чуть подзаработать да побыть в богатом доме… Простите, мисс.
– Скажите, а рассказывала она что-нибудь о себе? Как, кстати, ее фамилия?
– Элис Снейкхоул – противная фамилия!  Она мало что рассказывала о себе. Ее, мол, бросили муж и сын, и она от обиды и говорить о них не хотела. Ну, я и не лезла с расспросами.
– А была ли она медсестрой?
– Медсестрой? Постойте, как странно! Один раз она в рассказе про войну упомянула, что была тогда медсестрой. Но это когда было, и многие потом оставили это занятие.
– А в разговоре она проявляла свои знания в медицине?
– Ну, она вообще очень кичилась тем, что образованная: знавала, мол, лучшие времена – не чета нам. Так она многое и по медицине знала… Ой, постойте. Как это я забыла! Она уезжала на время – получила какую-то телеграмму – и собирала чемодан. Я вошла и случайно увидела на дне медицинский фартук и косынку, все свеженакрахмаленное. Я еще удивилась, зачем она хранит то, что ей уже не нужно, но спрашивать не стала.
– Так когда это она уезжала?
– Два с половиной года назад это было, весной – еще подснежники появились… Ну, конечно же, это было через два дня после смерти миссис Грейсхольм!
– А кстати говоря, медсестра-то к миссис Грейсхольм в день ее смерти приходила?
– Да нет, я об этом не слыхала, никто не говорил на суде… Ой, подождите, я ведь как-то спустя недели две была у своей приятельницы, чай у нее пила. Она живет на той же улице, наискосок от коттеджа миссис Грейсхольм, так вот она мне и говорит: что, мол, вечером, уж после того, как Нэнси ушла, – ей это из окна видно было – в коттедж вошла медсестра. Пробыла она там недолго, вышла с чемоданчиком и быстро пошла – видно, по вызовам.
– А эту медсестру ваша приятельница узнала?
– Да нет, уже темно было, да и в лицо-то она медсестер не знает – к ней они не ходят.
– Ну, дорогая, спасибо вам. А теперь – рот на замок и молчок! Пусть это пока останется между нами; а сейчас можете идти.
Оставшись одна, мисс Марпл что-то пробормотала и сердито погрозила кому-то своим сухоньким кулачком.

Глава 20

Было уже за полночь. Рождественский ужин давно остыл на столе. Гости и хозяева, потеряв аппетит, не ложились спать, но ходили, переговариваясь, зная, что доктор готовит мистера Хоупа к страшному для него известию. Процедура измерения давления не слишком удивила старика, но результаты огорчили доктора, так как давление было очень высоким. Доктор Хэмфри дал ему таблетку под язык, подождал некоторое время и убедился, что давление снизилось почти до нормы.
– Что с вами, доктор? У вас дрожат руки, уж не заболели ли вы сами? – спросил мистер Хоуп.
– Нет, дорогой мой старый друг. Внезапная болезнь постигла ваш дом…
– Вивиан?! – перебил его мистер Хоуп.
– Да.
– Ей плохо?!
– Она сейчас уже не страдает.
– Что с ней, скажите мне скорей! – резко спросил мистер Хоуп.
– Она внезапно скончалась, – вынужден был сказать доктор.
– Что?! – вскричал мистер Хоуп.
Он резко подскочил (доктор не успел удержать его) и тут же стал медленно оседать, склоняясь на один бок. Лицо его побагровело и стало перекашиваться.
Грузная его фигура имела жалкий вид: его подкосило, как будто от выстрела. Доктор крикнул Майкла, и вдвоем они осторожно положили его на кровать, понимая, что это – надолго… Уколы, которые сделал тут же доктор Хэмфри, имели целью облегчить его страдания, но не от них зависело, как будет развиваться кровоизлияние и каков масштаб инсульта.
Через некоторое время стало очевидно, что у него парализовало правую сторону, поэтому речь его быстро стала неразборчивой и глаза замутнились. Но доктор все продолжал успокаивать его, гладил его левую руку, призывал помнить о его любящих сыне и дочерях.
Бэтси и Мэгги, сраженные двойным несчастьем, обрушившимся на их дом, старались держать себя в руках и с нежной заботой ухаживали за отцом, стараясь угадать малейшее его желание.
Вскоре больной впал в забытье. Доктор Хэмфри не был уверен, подействовало ли снотворное, или это дальнейшее развитие инсульта. Около постели мистера Хоупа осталась дежурить Полли, но вскоре пришла и профессиональная медсестра.
Так в доме Браунхаус в один вечер под самый праздник Рождества оказалось три жертвы: раненый Грегори, убитая Вивиан и сраженный ударом мистер Хоуп.

_______

Инспектор Крумберт вел расследование обычным порядком: осмотрел место убийства, отправил на анализ чашку с отравленным напитком и начал опрос прислуги.
Доктор Хэмфри спустился в гостиную к инспектору.
– А ведь это кто-то из своих, – задумчиво сказал инспектор.
Доктор пожал плечами:
– Не могу постичь, что это значит! Кому могла помешать Вивиан, или, как это у вас принято говорить, кому была выгодна ее смерть?
За их спиной возникла мисс Марпл.
– Пожалуй, теперь я уже могу объяснить вам, что все это значит.
– ??
– Это значит, что очень опасный убийца находится здесь, и надо немедленно остановить его. Мы с вами сможем его изобличить…
– У вас есть доказательства?
– Теперь мне понятно все, но доказательства вам, инспектор, еще придется добывать с моей помощью. Для этого нам понадобится Нэнси, которую вы знаете, и некая мисс Фанни Пинч, а также местный слесарь Джим Петерсон. Придется вернуть в дом мистера Энтони Флемминга, а затем собрать уже всех – хозяев, гостей и слуг – и принести раненого мистера Грегори Куина.

_______

Через час, всех собрали в гостиной, разместив на стульях, креслах и диванах. Зажгли яркий электрический свет; елка с потушенными огнями приобрела мрачный, почти зловещий вид. Даже не верилось, что еще совсем недавно она не только сияла блестящими украшениями и гирляндами, но и теплом своих свечей источала радость и спокойное веселье, которое, казалось, ничто не может нарушить.
Приехал на машине Энтони, и почти сразу за ним появилась Нэнси. Она кинулась к Бэтси, обняла ее, и грустная их встреча была наполнена нежностью и любовью друг к другу. Мэгги шепотом посвящала Энтони во все, что у них случилось в его отсутствие.
Сверху, с мансардного этажа два дюжих полицейских осторожно снесли завернутого в плед Грегори и устроили его в кресле. Он все еще был в полусне, обвел всех мутным взглядом и тут же снова прикрыл их, видимо, задремав.
Инспектор расположился за маленьким столиком так, чтобы видеть всех присутствующих. Рядом с собой он усадил Мисс Марпл. Внешне она продолжала оставаться все такой же, похожей на птичку, сухонькой старушкой, но ее стан выпрямился, глаза строго и пристально взирали по очереди на всех присутствующих. Убедившись, что здесь собраны все, кого она хотела видеть, она повернулась к инспектору Крумберту, кивнула ему головой и осталась сидеть неподвижно, со сплетенными пальцами рук и плотно сжатыми губами.

_______

Инспектор поднялся, многозначительно прокашлялся и сказал:
– Дамы и господа. Печальное событие привело меня сюда. Несколько часов назад, когда я первый раз прибыл сюда по вызову, это было покушение на мистера Грегори Куина – гостя и предполагаемого жениха. Тогда я успел опросить всех, собрал некоторые вещенственные доказательства и предполагал начать интенсивный анализ и выяснение обстоятельств для прояснения этого инцидента. Но… неожиданно последовало более горестное событие – отравление самой хозяйки этого дома. И быстрота, с какой последовало это убийство, наводила на мысль о связи этих двух событий, – он вытер вспотевший лоб. – Мы, то есть я и те криминалисты, которые подключатся к расследованию сегодня же, безусловно, проведем надлежащую работу по выявлению улик, восстановлению картины преступления, мотивов и возможностей. Нет сомнений, что, как всегда, мы придем к разгадке. Но для этого потребуется время, большой труд и большое терпение, в том числе всех участников драмы. А пока, по настоянию мисс Марпл, которую я уважаю, – он сделал поклон в ее сторону, – как человека, уже неоднократно помогавшего полиции в разгадке преступлений. Мисс Марпл настаивает, что в данном случае у нее есть, чт; сказать. Я позвонил в Скотланд Ярд старшему инспектору Крэддоку, и тот посоветовал мне согласиться на ее просьбу. Итак, послушаем мисс Марпл!
Инспектор Крумберт сел, тяжело оперся обеими руками о стол, затем еще раз вытер вспотевшее лицо и кивком головы пригласил мисс Марпл начинать.

Глава 21

– Вся эта криминальная история, которая длилась два с лишним года, имеет заурядный характер, ибо ее суть – в погоне за наследством, удел людей алчных, жестоких, но неумных (почему нередко и кончаются они смертным приговором). Убийцы только сами себе представляются оригинальными мыслящими персонами. Но на самом деле пороки, страсти делают людей похожими. Многие их поступки становятся предсказуемыми для тех, кто хорошо изучил человеческую природу. А у меня такая возможность была в моей деревушке Сент-Мэри-Мид, где я прожила долгие годы, и где люди, как в любом маленьком городке, знают все друг друга, а их тайные порочные наклонности и предрасположенность к преступлению открыты опытному наблюдателю. Такие люди совершают свои ошибки часто именно потому, что страсть и злобность, зависть и корысть ослепляют их разум.
Однако угадать, на кого, как и когда именно обрушат они свой удар, бывает совсем непросто. А жертвы часто сами невольно провоцируют нападение своей откровенностью. Вот и на этот раз преступление совершилось, хотя я была уверена, что держу все нити в своих руках. И из-за чего бы вы думали? Из-за пустяка: по причине того, что я – мерзлячка!
Инспектор Крумберт, внимательно слушавший мисс Марпл, постепенно багровел лицом, а глаза его, и так довольно выпуклые, все более уподоблялись глазам лягушки. Видимо, только крайняя степень удивления, отнявшая у него язык, помешала ему прервать старую даму.
А мисс Марпл продолжала:
– Для меня было очевидно, что убийство миссис Грейсхольм два года назад летом и убийство миссис Хоуп в нынешнюю рождественскую ночь было делом рук одного и того же лица. Не скрою от вас, что мое появление в этом доме, устроенное милым доктором Хэмфри в канун Рождества, было неслучайным. Я знала, что здесь соберутся все, кто меня интересовал в связи с предыдущим убийством. Два моих посещения миссис Грейсхольм до ее кончины оставили во мне ощущение глубокого беспокойства, тревоги за нее. К сожалению, мои опасения оправдались. Да, действительно, в Гринвуде, тихом, спокойном местечке, произошло, казалось бы, невероятное – убийство, которое потрясло всех своей неожиданностью и мнимым отсутствием мотивов: ведь миссис Грейсхольм жила так скромно! Однако, когда выяснилось, что она оставила богатое наследство, стало ясно, что мотив был. Да только я была почти уверена, что убийца не достиг своей цели, ничего не получил. Поэтому я продолжала быть в курсе всех событий, ожидая продолжения преступных действий. Теперь, как я понимала, над домом Браунхаус нависла угроза, но я прежде всего видела ее в опасности для наследницы, то есть мисс Бэтси Хоуп. Как только я переступила порог этого дома, я сразу ощутила эту опасность. Вот основные пункты, опираясь на которые мне удалось прояснить всю картину преступления. Я перечислю их сначала кратко.
1. Визит незнакомки.
2. Пропавший фотоальбом в одном доме два года назад.
3. Исчезновение фотографии из альбома, недавно обнаруженная в другом доме.
4. Эпизод с иголкой и шерстяной ниткой.
5. Одинокий "плюх" во время веселой прогулки.
6. Звук открывающейся входной двери.
7. Пропажа ключа, который тут же нашелся (точно, как это было с миссис Лакридж у нас в Сент-Мэри-Мид).
8. Поза раненого на ковре.
9. "Лишняя" медсестра в городке.
10. Назначения доктора Хэмфри – истинные и мнимые.
11. Ну, конечно, стены, которые, как известно, имеют уши.
12. И, наконец, чья-то "плохая память", которой, оказывается, следовало доверять.
Все это покажется вам больше похожим на детскую игру в запоминание случайных предметов и событий. Но за этим скрывалась тонко задуманная операция, и по этим вехам я продвигалась довольно уверенно, хотя было и нечто, что мне мешало. Прежде всего то, что некоторые персонажи, которые меня особенно интересовали, действовали несогласованно: их эгоизм осложнял выявление мотивов их поступков, ибо они противоречили логике и шли в разрез с действиями "партнера" – значит, близости между ними не было. Можно было предположить, что некоторые члены семьи Хоупов по легкомыслию и избалованности, привычке получать все, что хочется иметь, могли совершить непоправимый поступок для достижения своей цели. Были и другие поводы подозревать в неискренности и давней подавляемой зависти кое-кого из домашних. Опасной, как оказалось, была и всегдашняя открытость доктора, который невольно дважды подыграл убийце.
Инспектор Крумберт тихо выходил из себя. Это "тихо" сопровождалось громким сопением и нервным проигрыванием пальцами обеих рук на столе какого-то мрачного произведения – возможно, похоронного марша. Провал операции "мисс Марпл объясняет" был для него очевиден.
А мисс Марпл, глотнув из чашки теплого чая, как ни в чем не бывало продолжала:
– Начало всей этой истории относится ко времени Второй Мировой войны.

Глава 22
(Продолжение объяснений мисс Марпл)

– Сын миссис Грейсхольм женился на актрисе, как быстро выяснилось, с плохой репутацией. Я вовсе не имею в виду, что все актрисы таковы – о, нет, что вы! В его отсутствие, когда Джон находился в длительном плавании (он ведь был морским офицером), ее поведение было особенно дурно, и родившийся сын Джордж, скорее всего, не был сыном Джона.
Именно по этой причине в семье миссис Грейсхольм не приняли невестку и ее сына. Джон, убедившийся в том, что родители были правы в своем неприятии этого брака, с началом войны попросился в действующую часть, где вскоре был ранен осколком в ногу. Лечился он в госпитале, где одной из сестер, за ним ухаживающих, была Вивиан – будущая миссис Хоуп. В то время она не была знакома с миссис Грейсхольм, а когда та переехала в Гринвуд, то Вивиан совершенно забыла фамилию своего пациента.
Вскоре Джон погиб, а его мать, похоронив безутешного мужа, оставила Сент-Мэри-Мид и поселилась в этих краях. Миссис Грейсхольм и Бэтси Хоуп познакомились и вскоре тесно подружились. И вот однажды, в отсутствие Бэтси, в дом к миссис Грейсхольм пришла с коротким визитом некая особа, которая назвалась служанке Нэнси "знакомой" ее хозяйки. Нэнси впустила ее, но не была свидетелем их разговора. По описанию, которая она дала Бэтси, гостья имела "смазанные" черты и облик. Миссис Грейсхольм она, конечно, назвалась своим именем – Адой Грейсхольм, женой ее сына, теперь уже вдовой. В то свое посещение она, видимо, сказала, что здесь проездом, и при этом имела надежду разжалобить старушку своей поблекшей внешностью. В доказательство, что это именно она, Ада попросила посмотреть альбом с фотографиями, где был ее портрет, присланный родителям Джоном, когда они поженились. Но Ада причинила столько страданий сыну и была причиной смерти его отца, почему миссис Грейсхольм и не смягчилась и не пожелала возобновлять с ней отношения. Как умудрилась гостья, уходя, прихватить с собой альбом – этого мы не узнаем. Скорее всего, она просто не поставила его обратно на полку, а незаметно спрятала и унесла с собой.
Теперь в ее планах было исчезнуть из поля зрения старой Анжелики. Однако Ада все следующее время продолжала жить в Гринвуде под вымышленным именем Элис Снейкхоул. Ее план состоял в том, чтобы убить миссис Грейсхольм, а затем изобразить срочный отъезд якобы по вызову, с тем, чтобы вновь появиться, как бы издалека, под своим именем, но внешне преобразившейся до неузнаваемости. Возможно, она появилась бы с сыном Джорджем для получения наследства: ведь она не была в разводе. То, что Элис-Ада работала приходящей служанкой уже какое-то время, перебывав во многих домах Гринвуда, дало ей возможность узнать все, что нужно, о жителях городка и подстроиться к обстоятельствам, которые способствовали бы осуществлению ее планов. Да, в маленьком Гринвуде она не только могла слышать то, что ее интересует, но, что оказалось особенно важным, смогла многое увидеть в нужный момент, так как она постоянно вела слежку за коттеджем миссис Грейсхольм, а также за всеми, кто ее окружал. Все она знала теперь во всех подробностях: и о болезни старушки, и о том, как и чем ее лечит доктор, когда она бывает одна и т. п. А встреча и разговор Энтони, Бэтси и доктора на виду у всех в самом центре городка – это был подарок для Ады, ибо из этой сцены она извлекла максимум пользы.
За несколько дней до убийства, скорее всего, в булочной, потому что Нэнси только туда обычно заходила по дороге домой за свежевыпеченным вечерним хлебом, Ада ловко вытащила у нее из кармана пальто ключ от коттеджа, и тут же побежала к слесарю Джиму Петерсону, умоляя его при ней сделать новый ключ, так как она, мол, потеряла ключ своей хозяйки. Добрый мастер сделал ей ключ – он, конечно, вспомнит об этом, если его спросит инспектор. "Потерянный" же ключ рано утром, к своей великой радости, обнаруживает Нэнси у порога коттеджа, между ковриком и порогом. Она подумала, что ошиблась вчера, когда нигде не могла найти ключ и решила, что потеряла его где-то, а оказывается, просто выронила его вечером, когда уходила от миссис Грейсхольм.
И вот Ада в тот роковой день, когда Бэтси и Энтони ушли в кино, в одежде медсестры с чемоданчиком в руках, почти не скрываясь – только чуть больше надвинув на глаза сестринский платочек, вошла в дом миссис Грейсхольм. Это произошло вскоре после того, как Нэнси вышла из него и свернула за угол их улицы. Как медсестра входила в дом, видела некая Фанни Пинч, живущая в домике напротив на той же улице. Она приняла Аду за настоящую медсестру, но лица ее не разглядела, да и вообще, по ее словам, она не всех сестер в городке знает. Несколькими днями позже Фанни Пинч рассказала об увиденном своей приятельнице Мэри-Энн за чашечкой чая – от нее-то я и узнала это сегодня.
Однако, мало попасть в коттедж. Нужно было убедить миссис Грейсхольм, что пришла настоящая медсестра. И тут ей помогает то, что она услышала предписания доктора, которые он передавал Бэтси. Вероятно, Ада рассказывает миссис Грейсхольм, что только что встретила доктора, и он вспомнил, что забыл еще одно важное лекарство в дополнение к тем, которые уже принесла Бэтси из аптеки. Скорее всего, она говорит также, что она успела встретить Нэнси, выходящую из коттеджа, и та вернулась и открыла ей дверь своим ключом. "Это новое лекарство надо принять перед сном, оно сердечное и успокаивающее", – наверное, говорит медсестра. Все звучит настолько правдоподобно, что несчастная Анжелика Грейсхольм, к тому времени уже лежащая в постели, покорно выпивает "последнее назначение доктора". Жестокая убийца наблюдает, как больная "засыпает", и оставив ее в позе спокойно спящего человека, уничтожает все следы своего пребывания и удаляется.
Она думает, что ей ловко удалось сделать самое главное – убить владелицу богатства. Теперь Ада должна была быстро уехать и, как я уже говорила, вскоре появиться в своем истинном обличии (ярком, экзотическом), с красавцем-сыном, и добиваться получения законного наследства. Впрочем, может быть, она бы это делала через своего поверенного – этого я не могу сказать с определенностью.
То, что она собиралась уехать по получении какой-то телеграммы, сможет подтвердить Мэри-Энн – она видела, как Элис собирает чемодан. Но Элис не знала, что Мэри-Энн успела разглядеть свеженакрахмаленный комплект одежды медсестры. Она удивилась, но не спросила, зачем Элис хранит форменную одежду еще с войны, когда действительно была медсестрой. Ее счастье!
Однако к ужасу Ады, после смерти миссис Грейсхольм по городку, как молния, разносится известие, что миссис Грейсхольм оставила завещание, и по нему все наследство переходит к Бэтси Хоуп, так что надежды получить его у Ады и ее сына не было. Это был удар! Но Ада-Элис перенесла его и продолжала жить в Гринвуде, наблюдая, как будут развиваться события. Вскоре она узнает, что Бэтси уезжает в Лондон и там начинает весьма успешную карьеру.
В это время на сцену выходит обольстительный Джордж под именем Грегори Куина, который начинает сознательно охотиться за Бэтси. Он держится очень загадочно; рано или поздно его, скорее всего, преступное прошлое может раскрыться, так что он вынужден спешить. Он летит за Бэтси на курорт и там так великолепно играет влюбленного, что чистое сердце Бэтси почти уже у него в руках.
Однако с появлением Мэгги – тоже одной из наследников богатой семьи Хоупов – он не прочь заигрываеть и с ней, изображая одновременно бескорыстного ее покровителя. Бэтси это заметила, и ее доверие к Грегори было поколеблено.
В Гринвуде со временем пошли слухи, сплетни, а потом и анонимные письма, легко принимаемые людьми завистливыми. О, в мире много, так много зависти! И цель всего этого – бросить тень на Бэтси, ну, и отчасти на Нэнси. Однако привычная логика "ищите, кому это выгодно" отводит подозрение от Нэнси и оставляет его на Бэтси, хотя формально у нее есть алиби. И все же только она имела и ключ, и безграничное доверие старушки, и мотив. Но как практически она могла улучить момент, будучи весь тот вечер на людях? Разве что все близкие были с ней в сговоре, но с такими бездоказательными предположениями дело никогда не дошло бы до суда, а тем более до осуждения в убийстве. Даже эксгумация, установившая факт отравления, в этом смысле ничего не меняет, хотя и доставляет много личных переживаний близким Бэтси, а потом и ей самой, когда она об этом узнает.
Ситуация изменилась, и теперь убийство миссис Грейсхольм доказано, и это заставило полицию искать более тщательно другого подозреваемого. Думаю, что идя тем же путем, что и я, то есть ища ответа на вопрос, как убийца мог проникнуть в дом, полиция рано или поздно узнала бы об эпизоде с пропавшим ключом Нэнси и нашла бы Джима Петерсона, который вспомнил бы, как однажды поздно вечером он срочно за приличные деньги изготовил ключ по образцу для какой-то женщины. Расширяя круг опрашиваемых лиц, полиция дошла бы и до Фанни Пинч, которая вспомнила бы, что видела незнакомую сестру, входящую в коттедж; а доктор решительно подтвердил бы, что никакой сестры в тот вечер он к миссис Грейсхольм не посылал. Мэри-Энн, умолчавшая в свое время о форменном комплекте медсестры на дне чемодана Элис Снейкхоул, конечно, сообразила бы, что он хранился не со времен войны, и что той псевдо-медсестрой была именно Элис. У полиции достаточно опыта и для того, чтобы выявить участие Элис Снейкхоул в распространении слухов и анонимок.
Так что же двигало Адой, когда она прилагала усилия для их распространения? Вот парадокс! Зачем ей это было нужно?! – А низачем. Просто злобной, завистливой ее натуре непереносимо было слышать об успехах в свете и бизнесе Бэтси – о ее продолжающемся "везении", и ей доставляло наслаждение вовлекать в свои козни доверчивых, но тоже склонных к злословию людей. Увы, такова человеческая природа…
Теперь перенесемся к нынешнему Рождеству. Грегори, который само приглашение провести рождественские каникулы в Браунхаусе расценивает как хороший знак для себя, внезапно знакомится с Энтони и быстро распознает в нем соперника. Потасовка, которую наблюдала из окна Мэгги, все прояснила в их отношениях друг ко другу. Положение Грегори, неожиданно для него, оказалось более шатким, чем он предполагал.
Вечером за чаем Бэтси мимоходом сказала очень важную вещь: что иногда она ловит себя на том, что называется "ложным узнаванием", – ей кажутся знакомыми люди, которых она вовсе не знает. В данном случае это касалось именно Элис, которая, как я поняла впоследствии, вызвала у нее неосознанную неприязнь с самого начала, когда неожиданно для Бэтси стала разбирать ее вещи вместо Полли, которая делала это обычно. Поговорив с Бэтси и сопоставив ее рассказ с моими собственными впечатлениями, я уяснила для себя причину этой инстинктивной неприязни: это как раз тот случай, когда при несходстве внешности Элис и Грегори Бэтси обнаружила, хотя и не осознала этого, общую для них манеру теребить правое ухо или сережку левой рукой (я тоже успела заметить эту особенность). Так часто бывает у родственников – какое-то неконтролируемое движение, характерный поворот выдает фамильное сходство. Это-то и раздражало Бэтси: ведь ей очень нравился Грегори и все, что ему было присуще, и напротив, с самого начала чем-то не понравилась служанка в очках, то есть Элис. Поэтому сходный с Грегори жест служанки был Бэтси особенно неприятен.
Еще очень важный эпизод произошел после допроса Бэтси в полиции. Беседа прошла хорошо, то есть "все обошлось", и Грегори предлагает сестрам зайти в бар. Там, за одним из столиков, сидит некто, на кого они в баре не обратили внимания, будучи заняты разговором, и кто после их ухода увязывается следом, бормочет что-то своим нетвердым пьяным языком, почему-то называя Грегори Джорджем (как бы принимая его за кого-то другого). Но ведь это имя сына Ады! Этот пьянчужка называет Грегори старым дружком, с которым у него были "кое-какие делишки". Видимо, какое-то из таких делишек было весьма удачным для Джорджа и позволило ему стать Грегори Куином, а бедняге из бара не повезло.
Инспектор Крумберт, вот вам задача: попробуйте-ка найти того завсегдатая бара. Если бы его нашли, он наверняка рассказал бы вам много интересного. Но ведь он исчез, не так ли?
Веселое бегство от пьянчужки, внезапная необходимость вернуться в бар за бумажником, якобы оставленном на стойке бара (это, опять же, легко проверить, спросив у бармена, – заходил ли Грегори за бумажником) и… в тишине зимнего вечера отчетливый "плюх", которому девочки не придают значения: они думают, что это ком снега, упавший с парапета моста. Но это не ком, а несчастный дружок Грегори упал с моста в полынью и, конечно, сразу утонул – тяжелая одежда, сильное опьянение.
Кто он был? Как пересекались его пути с Джорджем Грейсхольмом? Это вновь задача для полиции. Но Грегори избавился от опасного свидетеля! Значит, одно убийство совершил Грегори Куин в Гринвуде на следующий день по приезде.
Чувствуя, что от Грегори исходит опасность, я убеждаю чету Хоупов объявить о помолвке за праздничным ужином, что они и делают. Да, Грегори празднует триумф. Энтони повержен. 
В доме торжество, но опасность грозит многим, например, Бэтси. Что перевесит в отношении к ней Ады: ненависть к ней, лишившей ее богатства, или она ее помилует ради Грегори, который станет ее богатым мужем? Но Грегори, хоть и лгал, но кое-что говорил верно: с матерью у них отношения не были близкими, и она не была уверена, поделится ли он с ней наследством (а может быть, уберет и ее!). Наблюдательная Элис, конечно, поняла, до какой степени юная неопытная Мэгги потеряла голову от Грегори: ведь Мэгги не подозревала всей серьезности отношений Грегори и Бэтси. Элис могла счесть, что в случае чего Мэгги сгодится на роль козла отпущения. Вчера вечером коктейли сестрам принесла Элис, к тому же, пока они танцевали, бокалы стояли без присмотра. Поэтому я потихоньку унесла их, спрятав под своей шалью, и вылила их в раковину. Так мне было спокойнее; в последствии я проследила, что новые коктейли для них сделал сам Майкл.
Мое наблюдение за Грегори и Элис продолжалось. Из-за общего характерного для них жеста я заподозрила, что Грегори левша. Это могло оказаться важным, вот почему я и произвела один маленький эксперимент. Грегори проходил мимо меня от камина, где он грел руки. Это было сразу после возвращения двух молодых людей с их прогулки в парке, после поединка, о котором знали только я и Мэгги, – и старушка кивнула девушке головой. – Так вот, я попросила Грегори вставить пушистую шерстяную нить в специальную иголку, чтобы я могла сшить вместе части вязаного изделия. И он мгновенно сделал это, но именно как левша: то есть держа иголку правой рукой и вставляя нитку левой.
Затем следовал эпизод с "покушением" на Грегори. Когда стало известно о нападении на него, я быстро установила, что оно было подстроено им самим. Видите ли, стилет – опасное оружие, и чтобы нанести им рану, не задев важные сосуды, нервы, органы, нужно попасть в безопасное место точно, то есть левой рукой, если ты левша, что и сделал Грегори. Рана была с правой стороны его груди, да еще и лег он раной к ковру, чтобы больше вытекло крови, потому что рана не была глубокой. Однако, конечно, нанесение самому себе увечья, пусть и не такого тяжелого, привело его в шокое состояние, а цель – опорочить Энтони – не могла быть всерьез достигнута: доказать, что именно он это сделал в суде было бы очень трудно.
Вообще-то Грегори хотел сделать это в другое время – когда Энтони вернется, отвезя родителей домой, то есть перед самым ужином. Как раз в это время Мэгги слышала, как кто-то вошел. Мог это быть Энтони? Теоретически мог. Но мог быть и Грегори, желающий убедиться, что машина вернулась. Однако, разговор на лестнице помешал ему, и момент был упущен.
Так зачем же он позже совершил такие бесцельные и небезопасные для него самого действия? Опять-таки, это свойство порочной натуры, проявление фамильного сходства, – одна из форм выражения природной злобности: они не могут не делать гадости.
Инстинктивно Бэтси ощутила здесь какую-то фальшь. И ей было очень жаль Энтони, ведь она увидела, что он попал в такую же ситуацию, как и она, когда попала в волну сплетен и вызвала неприязнь жителей Гринвуда.
На время Грегори отключен от активного действия – он спит. Но тут Вивиан рассказывает о пропавшей фотографии Джона Грейсхольма, а Бэтси дополняет, что тоже видела его фотографию у миссис Грейсхольм. Вивиан упоминает, что в альбоме была очень крупная, хорошая фотография Ады Грейсхольм, и говорит, что могла бы вспомнить яркие черты ее лица. Тут я роняю клубок шерсти, все ловят его, и опасная тема воспоминаний пресекается. Но я беспокоюсь – она может опять всплыть. Я увожу Вивиан и объясняю, что ей грозит опасность. Для себя я решаю ни на минуту не упускать Вивиан из виду. Но, о, эта старость! В холле было холодно; я, мерзлячка, вышла за теплой кофтой и прослушала, как доктор, заботясь о приболевшей Вивиан, при всех советовал ей выпить из своей любимой китайской кружки, которая стоит на столике, горячего молока с медом и содой.
Увы, но именно этого я и не слышала! Но зато это слышала Ада.
Спустя какое-то время я спросила девочек, где мама, и они рассказали, как доктор велел ей полечиться перед сном. "Кто ей делает питье?" – Спросила я. – "Полли, как всегда". Но я пошла проверить. Полли подтвердила, что принесла ковшик горячего молока в спальню Вивиан, налила его в кружку и накрыла крышкой (молоко должно было немного остыть). Вивиан легла и уже позже захотела выпить теплое молоко, но с первого же глотка, едва успев поставить кружку на самый краешек столика, она была поражена действием яда. Брызги молока на одеяле – последние следы ее борьбы за жизнь.
Как Ада это сделала? Очень просто. Она пришла в спальню заранее, и на дно пустой кружки, стоящей на столике, положила кристаллик цианида. Вот и все. Ее тайна сокрыта. Где она взяла и где хранила яд – должна выяснить полиция. Вот второе убийство, совершенное Адой Грейсхольм.
Еще одной жертвой стал мистер Хоуп, преданный спутник жизни Вивиан. Перенеся великое потрясение, он разбит параличом. Будем, однако, надеяться, что он еще оправится. Ведь с ним будут его родные: Бэтси и Мэгги, сын Майкл, его внуки и Кэтрин, которая ведь всегда любила Вивиан.
Но где же доказательства того, что сидящая здесь Элис Снейкхоул – это Ада Грейсхольм?
______

Наступила тишина. Инспектор Крумберт, давно уже откинувшийся на спинку кресла с выражением немого восхищения, оживился и повернулся всем корпусом в сторону Элис–Ады. Ее стул стоял в двух футах слева от мисс Марпл. Элис напряглась, как стальная пружина.
– Снимите очки! – резко крикнула мисс Марпл.
– Зачем это?! Очки как очки! – Ада дернулась, но крепкие руки полицейского, стоящего за стулом, стиснули ее плечи.
– Нет, под очками у вас то, ради чего вы украли альбом с вашей фотографией. Дело в том, что когда после поимки моего убежавшего клубка я увела Вивиан из гостиной, она вспомнила и успела сказать мне, что на фотографии ее поразил зрачок правого глаза Ады. "Понимаете, он имел как бы надрез вниз".
– "Кошачий глаз", это дефект от рождения! – живо откликнулся доктор Хэмфри.
Внезапно полусонный Грегори проснулся и острым взглядом окинул всю мизансцену. Из под пледа метнулась его левая рука с маленьким пистолетом, и точным выстрелом в сердце он убил свою мать. Все произошло мгновенно. Очки упали на пол. Голова Ады откинулась назад на спинку стула, и застывшие открытые глаза ее смотрели в потолок.
Щелчок – осечка, еще щелчок – опять осечка. Попытка самоубийства не удалась. Грегори со злостью отшвырнул пистолет и завыл, как волк. Лицо его перекосила гримаса лютой ненависти.
– В пистолете был только один патрон; это пистолет из коллекции мистера Хоупа, – спокойно пояснил инспектор.
Щелчок наручников, и Грегори бессильно обмяк в своем кресле.
Инспектор Крумберт подошел к Аде и пристально посмотрел на ее глаза.
– Да, сомнений нет: как вы и описали, у нее был "кошачий глаз" – правый.
Тело Ады Грейсхольм унесли. Следом полицейские под руки выволокли Грегори–Джорджа из комнаты.
Все сидевшие в гостиной молчали, потрясенные только что пережитым. Перед их взором выстроилась вся цепочка этих ужасных замыслов и преступлений. Бэтси трясло, и она с признательностью приняла стакан воды от Энтони.
– Бэтси, все это, как кошмарный сон, со временем отойдет от сердца и не будет его так ранить. Ваша семья, как того и хотели Вивиан и Роберт, сплотилась, и ваши верные друзья не оставят вас.

Эпилог

Мистер Роберт Хоуп потихоньку оправился от удара: к нему постепенно возвращалась речь и владение правой рукой и ногой, не только с помощью сиделки и доктора Хэмфри, но и благодаря кропотливой работе великолепного "логопеда" – Бэтси. Она каждый день понемногу, но регулярно учила его говорить плавно, нараспев, читать стихи, повторять за ней скороговорки. Он смеялся и делал это все лучше и лучше.
Окончилась зима, и ранняя весна пришла в Гринвуд.
В Браунхаусе Майкл сделал много усовершенствований: водяное отопление, ванные комнаты в каждом жилом блоке и многое другое.
Мэгги уехала в Лондон и теперь работала в той же фирме, где начинала стажироваться осенью. Там она встретила и полюбила милого молодого человека Питера Мэлона. Бэтси не захотела больше возвращаться в Лондон, где все еще могло напоминать ей и ее триумф, и последовавшее за ним страшное разочарование. Цветами она занялась дома, и вместе с садовником под окнами папиной спальни и кабинета разбила дивный цветник. В разных частях сада появились разнообразные ландшафтные композиции. Новые растения оживили комнаты дома, так что многие приходили в Браунхаус, как будто на экскурсию, поражаясь искусству Бэтси и слушая интереснейшие рассказы о свойствах ее экзотических питомцев.
…Когда папа окреп, и уже выходил в сад посидеть под сенью цветущей сирени или слив, к нему однажды торжественно подошли две пары – гостившие у них Мэгги с Питером и Бэтси с Энтони. Они просили у отца семейства благословить их на брак. Лицо мистера Хоупа озарилось счастьем, а по щекам текли слезы умиления.
Через месяц в ближайшей церкви состоялись два венчания, и хотя все было скромно, но было много близких и дорогих людей: Майкл с женой Кэтрин и детьми, сэр Хью и леди Камилла, доктор Хэмфри, Нэнси с мужем, Мэри-Энн и другие слуги, а также… мисс Марпл, которую Энтони специально привез погостить. Первым, кто посетил ее в Браунхаусе, был Инспектор Крумберт с роскошным букетом цветов, который пришел, чтобы выразить свое восхищение и преклонение перед ее талантом детектива. При этом он познакомил мисс Марпл с результатами расследования. Все, на что советовала обратить внимание мисс Марпл, помогло при сборе доказательств и выяснении прошлого убийц. Так, в точности подтвердилось, что Грегори совершил в прошлом несколько афер; затем, втершись в доверие к крупному нефтепромышленнику, он убил его и, завладев всеми его деньгами, скрылся. Спустя некоторое время он появился в Англии под именем Грегори Куина, а все дальнейшее читателю уже известно.
После венчания и праздничного застолья все пошли на кладбище, где положили чудные, теплые, живые цветы на могилу Вивиан, и Бэтси сказала ей:
– Мамочка! Мы все вместе и любим тебя.