Пир бездарей

         (Слово о Шолохове)

     Кажется, мы тогда заканчивали первый курс отделения журналистики филологического факультета Ростовского университета, когда у нас появился очень странный преподаватель. Вел он какую-то сугубо техническую дисциплину, что-то вроде о библиографическом аппарате работы с документами, и читал свои лекции (именно читал) до предела скучно. «Отбарабанит» положенное и удаляется. Запомнился он, пожалуй, только одним - крайней неопрятностью в одежде. Вы можете представить на педагоге «белую» рубашку, которая несколько месяцев не стиралась?
     Видимо, личная жизнь этого человека не сложилась, да умер он еще совсем не старым. Умер. Принято считать - о мертвых либо хорошее, либо ничего. Но разве есть у меня в душе какая-то неприязнь к этому совершенно бесцветному человеку? Нет. Можно ли плохо думать …о траве на газоне? Ну, не дано было человеку. Когда Господь раздавал таланты: одному - повара, другому -  писателя, третьему - парикмахера - этому ничего не досталось. Господь или Природа ведут себя порой очень странно. Тогдашний ректор университета, всемирно известный ученый, философ, химик и биолог одновременно, Юрий Андреевич Жданов умудрялся при колоссальной загруженности …писать очень приличные стихи в нашу факультетскую стенгазету «ЖиФ» («Журналист и филолог»), которую я имел честь редактировать. Другим же Природа не дает ничего.
     Однако, очень странно - оказывается, этот человек, Марат Тимофеевич Мезенцев, и сегодня, после своей смерти, является одним из краеугольных камней антишолоховской истерии. Оказывается, нам читал скучнейшие лекции крупнейший, можно так сказать, специалист по опорочиванию гения русской литературы. А мы этого не знали.
     Со мной в жизни был еще один очень схожий казус. В молодости довелось работать в редакции красносулинской газеты «Власть Советов». Нас нередко донимал пустой болтовней странный старик по имени …Порфирий Иванов. Славился он тем, что ходил круглый год голым, в одних трусах, и всех нас в редакции, где был частым гостем, «грузил» своими «теориями» о том, что Земля - это живое существо. (В сущности, он излагал нечто очень похожее на упрощенную до неузнаваемости теорию Блаватской и Николая Рериха). Мы над ним добродушно посмеивались - старичок казался безвредным. Но с годами выяснилось - оказывается, не зная того, жили рядом с великим гуру и провидцем. Это шутка, конечно. На самом деле Порфирий был обыкновенным, довольно умелым шарлатаном, очень неплохо зарабатывавшем на своих «причудах». И не только на них. Как-то спустя годы, случайно оказавшись на машине в Сулине, я был вынужден купить у него за пятьдесят советских рублей (четверть зарплаты!) грошовую (40 копеек!) фибровую прокладку под головку двигателя. Что еще делать - в магазине нет, а ехать надо. Об этих проделках в городе все знали. А нынешние почитатели «святого старца» (кстати, судимого) не знают.
     С Маратом Тимофеевичем сложнее. Я не знаю, по каким причинам бывший личный секретарь Михаила Александровича Шолохова возненавидел своего работодателя. Может быть, тот по пьянке обматерил секретаря прилюдно (такое ведь случалось, чего греха таить, потом извинился неловко). Может быть, женщину увел (если у Мезенцева вообще были женщины). Сие мне неведомо. Доподлинно знаю лишь одно, и это подтвердит каждый мой однокурсник, - наш бесцветный преподаватель был полностью лишен каких-либо талантов - даже способности пошутить в аудитории. Мне думается, в этом главная причина его ненависти к гению. Господи, как же стар этот свет! Старая история - Моцарт и Сальери. Только не надо забывать - Пушкин всё-таки выбрал антагонистом гения довольно сносного композитора Сальери. Противники же Шолохова - полные духовные уроды.
     Пора уже называть вещи своими именами - покровитель всего зловещего, напущенного на нашу страну в последние десятилетия, покровитель антишолоховской кампании Александр Исаевич Солженицын - бездарный человек, хотя очень ценное приобретение для всех недругов России. Я вполне могу понять устремления А. Т. Твардовского, на волне антисталинской кампании поместившего средненький, но актуальный рассказ Солженицына в «Новом мире» (а, возможно, и переписавшего рассказ рукою мастера набело). Но все эти нудные фолианты «вермонтского отшельника» свидетельствуют только об одном - о начетничестве, жонглировании выдранными из контекста ленинскими цитатами, присвоении себе чужих слов и полной творческой импотенции. Тут совершенно прав Евгений Алексеевич Рябцев, написавший книгу о двух нобелевских лауреатах.
     Что за несчастная судьба у России! Половина гениев мировой литературы - наши, а нам бесконечно навязывают графоманов. Если уж на то пошло, я очень высоко ставлю политический гений Владимира Ильича Ленина, но Ленин ни черта не соображал в художественных достоинствах литературы. И что же - из-за мимоходом брошенной им фразы о «молоке на губах» мы семьдесят лет мусолили бездарнейший роман прекрасного философа и человека Чернышевского. Ну, не писатель он был - и точка. Теперь, видимо, обречены семьдесят лет изучать в школе бездарнейший «Гулаг». Или вот. Еще более резкий пример. Борис Пастернак - великий русский поэт. Великий поэт, подчеркиваю. Но из двадцати моих коллег-журналистов, которых я опросил, ни один не дочитал до конца его роман «Доктор Живаго». Все пытались это сделать (ведь неприлично не знать классика), но скучно, нудно, затянуто. А мы этим романом уже начали мучить детей в школе. Только потому, что когда-то, в пику СССР, роману дали Нобелевскую премию. Другого же нобелевца из программ выводим.
      Скажу странную вещь. Сам я видел Шолохова живым два-три раза издалека, в молодости, при большом стечении людей. Но была бы возможность поговорить - вряд ли бы осмелился. Не потому что Шолохов - классик. Просто он, иногородний по происхождению, был казаком по своей сути, во всей жесткости казачьего характера, а я, из запорожских казаков родом, увы, «гнилой интеллигент» в третьем поколении. Вряд ли мы были бы друг другу интересны. Да и читаю я «Тихий Дон» редко. Тяжело. Не читать тяжело, а сопереживать. Но откроешь иногда - и мороз по коже. Как же, как же сделал это чудо едва ли не мальчишка!      
      Главное: люди, которые тщаться доказать, что Шолохов заимствовал тот или иной сюжетный ход, ту или иную фабулу у других авторов - просто полные тупицы в литературе. Не говоря уже о том, что и это - полная чушь, любые сюжетные заимствования не имеют НИКАКОГО значения в ХУДОЖЕСТВЕННОЙ литературе. В литературе КАК написано - это всё! Любой выпускник филфака знает роман французского писателя XVII-XVIII веков Алена Лесажа «Хромой бес», в котором есть ВСЕ мировые сюжеты и коллизии. Повторяю, ВСЕ! Так вот, этот роман, ЕГО НАЗВАНИЕ и композиция «содраны» у испанского писателя Велеса де Гевары. Ну и что? Лесаж вошел в историю мировой литературы, но понадобилось еще четыре столетия, чтобы очень распространенная в испаноязычных странах фамилия испанского писателя стала …ассоциироваться с «комманданте Че».
      Идиотам, иначе не скажу, выискивающим сходство в произведениях заурядного Крюкова и гениального Шолохова, надо бы поинтересоваться, как Шекспир разузнал о вражде кланов Монтекки и Капулетти в средневековой Вероне, о венецианском мавре, о принце датском, черт побери! Украл сюжет? Ай-яй-яй! И вообще, кто такой Шекспир? Актеришка из «Глобуса», никогда не покидавший Англию, или работавший под его прикрытием принц крови? Ходят разные слухи…
     Он - ШЕКСПИР, идиоты! Он выше английских королей. А Шолохов - это ШОЛОХОВ! Лишь люди, которых никогда не посещало творческое озарение, ощущение того, что твоей рукой водит сам Господь, способны усомниться в Гении.
          (в книге «Из первых уст. Слово о Шолохове»)