Порознь и вместе

Рейтинг: G
Жанр: экшн, драма, юмор
Содержание: Знакомство с Эриком Грантом и Вэнном Мартинсоном («Колледжбой») углубляется на фоне серьёзного бедствия. Хост переживает тяжелейшие времена. Компания главных героев вынуждена не только бросить всё в буквальном смысле (и не один раз), но и строить новое практически с нуля.
Бэсс зажигает на чужом выпускном и моет посуду в школьной столовой.
Рой чуть не убивает Дэрека и ссорится на хрен со всеми.
Дэрек кардинально меняет род занятий и рассказывает о приютском прошлом.
Дэлмор просит Вентуру о военной помощи и искренне берет на себя долг Вэнну Мартинсону...

 


***
Часть 1


– Хост прекращает свое существование.
Шон стоял на возвышении рядом с домом Джойнта, один напротив толпы.
Его слушали все, и файтеры, и девушки, даже беспокойные малолетки не шныряли между стоящими людьми, а тоже застыли, пораженные невероятными словами лидера.
Он обвел глазами море лиц и продолжил:
– Временно. Это вынужденная мера, и вместе с тем единственный выход.
Абсолютная тишина воцарилась на площади.
– Все вы знаете, что в городе новый мэр. Ему для карьеры очень хочется свернуть горы, и он выбрал мишенью Хост. Не Underworld в целом, а именно нас. Полиция бессильна, и, к сожалению, он это понимает, поэтому, что хуже всего, он получил разрешение от правительства на использование в борьбе с нами регулярных подразделений армии.
Общий вздох удивления прошел по толпе. Начался приглушенный шум обмена мнениями, который Шон, чуть выждав, перекрыл своим голосом.
– Не знаю, надо ли вам это объяснять, но… Войска – это серьёзно. Это не копы, и даже не S.W.A.T. Я умею смотреть фактам в лицо, и я говорю: прямой схватки нельзя допустить.
Кто-то из юнита Веста выкрикнул:
– Ты хочешь сказать, у нас нет шансов против этих уродов в камуфляже?!
– Я не собираюсь оценивать шансы. Достаточно того, что при любом исходе трупов будет слишком много, чтобы я на это пошел.
Почти у всех парней на лицах были написаны смешанные эмоции: воинственность, некоторая уязвленность и… растерянность. Они пошли бы в бой, не размышляя, по одному приказу Дэлмора, но то, что он говорил, не укладывалось в голове. Как это – Хоста может не стать?!
Шон уловил колебания своих людей и произнес так, что каждый почувствовал, что слова предназначены лично ему:
– Я знаю, о чем говорю. Я провел год своей жизни на военной базе, я видел всё изнутри. Там собираются совсем не случайные люди, и их очень хорошо тренируют. Цель этих тренировок не «служить и защищать». Цель – уничтожать. Конечно, лестно, что нас признают настолько достойными противниками, но я хочу, чтобы вы поняли: войны не получится. Получится бойня. Вы мне верите?
Он вглядывался в лица тех, кто составлял его армию, кто подчинялся ему, тех, кто признал однажды за ним право распоряжаться их жизнями – и видел согласие. Доверие. Он не раз доказал им свое умение просчитать ситуацию, выбрать неочевидный, но правильный путь к решению, и он сумел заслужить эту веру.
– Это не бегство, не капитуляция, а маневр с тысячелетней историей применения. Мы на время исчезнем, тем самым не дав себя уничтожить. Мы растворимся, и им некуда будет направить удар.
Стэн неуверенно спросил:
– А… как это будет выглядеть?
– Вам всем придется на время вспомнить, каково это – быть одиночками. – Шон не обратил внимания на ропот, который означал не начало бунта, но был выплеском вполне объяснимых эмоций. – Структура распадается, связи аннулируются. Вы свободны, делайте, что хотите.
При этих словах многие, если не все, ощутили беспокойство, тревогу, почти панику, настолько непривлекательна успела им стать свобода одиночества по сравнению с привычным уже гордым чувством защищенности и принадлежности к мощной, чёткой, продуманной структуре.
Лидер слегка смягчил удар:
– Я не настаиваю, чтобы вы уходили строго поодиночке. Логичнее и безопаснее всё же держаться небольшими группами. Но! Я настаиваю, чтобы никто не собирался более чем по четверо, максимум, пятеро – сколько влезет в одну машину. Больше – сразу вызовет подозрения властей, и считаться будет как преступная группировка,  а так вы просто компания.
Шум сразу стал почти оглушительным – все договаривались, кто с кем. На фоне общего гвалта Ник задал вопрос:
– А как с тачками? Нужно больше… ведь и на девчонок рассчитать придется?
Шон кивнул.
– Верно. Гараж Фэктори в вашем распоряжении.
Уловив что-то в его голосе, Ник улыбнулся.
– …А Четтер в курсе?
– Нет пока, – пожал плечами Дэлмор, – но поверь, это ничего не меняет.
Тем временем из задних рядов кто-то выкрикнул:
– Это всё, конечно, здорово, но мы же в розыске!
Шон спокойно подтвердил:
– Да. В этом штате. И что вас здесь держит? Уезжайте, чем дальше, тем лучше, пользуйтесь возможностью смотаться в Майами.
Радостное возбуждение вплелось в общий тревожный фон. То, что сперва казалось бедствием, начинало приобретать положительные стороны. Лидер подлил масла в огонь:
– Для самозащиты и вообще для большей безопасности оружие получит каждый из вас, кому больше двенадцати лет.
Вопли ликования мальчишек прокатились по площади.
–  И еще. Чтобы облегчить вам жизнь по крайней мере на первых порах, Рой выдаст любому, кто захочет, по… скажем, по две тысячи долларов.
Тут уже взвыли все. Похоже, ждут неплохие перспективы!
На волне общего воодушевления Рэддер громко поинтересовался:
– И на сколько рассчитывать? Сколько это всё продлится?
Стало тихо. Каникулы – хорошо, но очень важно иметь, куда потом вернуться.
Дэлмор едва заметно помрачнел.
– Пока не знаю. Я останусь в городе и буду следить за ситуацией, но сейчас могу сказать только приблизительно: поддержание войск в состоянии готовности за счёт города – недешевое удовольствие, когда мэр поймет, что всё вхолостую, он отменит операцию, и ему уже никогда не дадут разрешения снова. Но как долго до него будет доходить… ну, месяца три, не меньше.
Народ опять посерьёзнел. Двенадцать недель где-то под свою ответственность – не шутка. Из толпы раздалось:
– А как мы узнаем, что пора возвращаться? До Майами коммер не достанет.
– Хороший вопрос. Договоримся так: делайте, что считаете нужным, но те, кто захочет сюда вернуться…
Его даже заглушил на секунду шум: как будто кто-то может не захотеть!
– …Допустим, к началу октября выдвигайтесь на север, в радиус миль трехсот от города. Здесь уже легче, по цепочке дойдет до всех.
Шон подождал еще несколько минут, осматривая сверху бурлящую многосотенную толпу, но вопросов новых не было. Тогда лидер скомандовал:
– За оружием – к нему.
Указал на Дэрека.
– За деньгами – к нему.
На Роя.
– Сутки вам на то, чтобы решить, кто с кем будет держаться. Всё обсудите с Бэсс. И через два дня Квартал должен быть законсервирован. Дома закрыты, коммуникации отрублены, всё ценное – в бункер. Ясно? Действуйте.
Он спрыгнул вниз.
 Площадь бурлила, как разворошенный муравейник, но в кажущемся хаосе была своя система и был свой смысл. Озабоченные и встревоженные трое из Джойнта окружили Шона, пытаясь говорить одновременно и каждый о своем. Тот сперва старался что-то понять, потом жестом прервал их всех и обратился к каждому по очереди:
– Рой, не вздумай идти в схрон в одиночку, тебя там порвут. Возьми кого понадежнее, не меньше троих, со стволами. Больше двух штук не давай, что бы ни плели.
Рой успокоенно кивнул и пошел разыскивать себе охранников.
– Дэр, тяжелое вооружение не отдавай. Ничего убойнее автоматов и «томпсонов». Пацанов действительно обеспечь, они не такие уж дураки, а понадобиться им очень даже может.
– А девчонки?
– Тоже. Кто захочет, давай без разговоров. И по двойной норме патронов. Даже тройной.
– Понял. – Дэрек тоже ушел выполнять.
Оставшейся Бэсс Шон сказал:
– Тебе серьёзнее всех. Ты должна проследить, чтобы никто не остался без защиты. Слабых – к сильным. Смотри сама: если девчонки побойчее захотят обойтись без парней – без проблем. Но другие… Мелких совсем отправь к Четтеру, его не тронут, я видел приказ, там целью назван только Хост. Мальчишки… за ними не уследишь, пусть сами.
Она неуверенно протянула:
– Эх, ну и задачка. А если парни не пожелают связываться с девчонками-домоседками? Что тогда?
– Пригрозишь голодной смертью. Не подействует – отправляй ко мне, я разберусь. Знаю, тяжело, но я буду рядом, чуть что, дай знать.
Она кивнула и уже повернулась, чтобы уйти, но затормозила и окликнула:
– А мы? Мы ведь вчетвером... будем вместе, да?
– Естественно. И я даже знаю, где.

Он зашел в дом, вышел на заднюю веранду и набрал на коммере длинный номер. Гудки были долгими, но ответа парень дождался. Сквозь шум и треск атмосферных помех прорвался голос:
– …Слушаю.
– Грант?
На том конце линии несколько секунд молчали, затем удивленный собеседник со слегка неверящей интонацией ответил так же вопросительно:
– Дэлмор?
– Да. Если честно, не ожидал, что узнаешь.
– Нет, тебя не забудешь и не спутаешь. Я… рад снова тебя слышать. – Шон не уловил в голосе Гранта притворства. – Еще немного, и я бы вышел из зоны уверенного приема, я ведь над Атлантикой. Лечу в Швейцарию, в клинику к Суини, у него терапия.
– Как он?
– Что уж там – гораздо лучше. Но это потом... Ты ведь не просто так звонишь. Что я могу для тебя сделать? – спросил Грант без обреченности, с какой-то сосредоточенной, доброжелательной готовностью серьёзного, внимательного намерения.
Шон поздравил себя с тем, что не ошибся.
– У меня проблемы.
– С полицией?
– Нет, с властями,  – уклончиво ответил он.
– И?
– Мне нужно убежище. Спокойное место…
Его прервал веселый смех Гранта.
– Смело! Действительно, посмотрел бы я на того, кто додумается искать тебя в моем доме!
– О том и речь.
Грант тут же серьёзно произнес:
– Без проблем. Я сразу позвоню Эрику, чтобы он подготовил всё и отпустил прислугу. Лишние свидетели тебе ведь не нужны?
– Я буду не один. Со мной еще трое.
– Не вижу принципиальной разницы, особняк большой, места хватит. А Эрик будет просто в восторге! Он... очень изменился с тех пор, как пообщался с тобой. В лучшую сторону. Так что хоть сегодня. Меня не будет в стране до конца осени, дела в Азии… но, думаю, вы найдете, чем заняться. И, надеюсь, мне будет куда вернуться, – явно с улыбкой закончил Грант.
Шон негромко спросил:
– А ты не боишься за сына? Мы всё-таки – те, кто мы есть.
– Напротив, – уверенно ответил бизнесмен. – Мне будет только спокойнее, если я буду знать, что рядом с ним ты. А насчет дома… поверь, это самое малое, что я могу для тебя сделать. До встречи, Шон.
– До встречи. И спасибо, – совершенно искренне добавил тот.

Эрик был не просто рад. Он, казалось, не мог поверить, что спустя год снова видит людей, с которыми были связаны лучшие в его жизни воспоминания. Открыв им двери, он застыл на пороге, хоть и был уже предупрежден отцом…
Он выглядел иначе. Более загорелый, мышцы стали рельефнее, Эрик коротко постригся, был без очков, и вообще в его облике стало гораздо больше уверенности. Но в тот момент, с широко распахнутыми глазами и робкой улыбкой, он напоминал ребенка.
Шон хлопнул его по плечу со словами:
– Я же говорил, что увидимся, – и прошел в холл, чувствуя себя гораздо свободнее, чем просто гость.
Рой преувеличенно сильно потряс хозяину руку, заговорщицки подмигнул:
– Ответный визит прошу считать начавшимся! Где вы тут держите ключи от винных погребов?
Бэсс отпихнула его в сторону, и в то время, как Дэрек молча проскользнул внутрь за их спинами, ничего не сказав, она привычным поцелуем слегка коснулась щеки юного хозяина. Эрик жутко покраснел.
В доме Грантов началась веселая жизнь.
 Эрик иногда сбивался на явственное ощущение атмосферы Джойнта. Конечно, у каждого была своя комната, но они не привыкли сидеть в одиночестве. Холл особняка превратился в интересное помещение – заваленное пустыми бутылками дорогущих марок спиртного, прокуренное, где круглосуточно не выключались все воспроизводящие и транслирующие приборы, с мишенью дартс на стене рядом с Ван-Дейком… Рой, основной поставщик мусора, бродил по дому в маниакальных поисках леопардовых шкур и платиновых унитазов, убеждая Эрика, что без этих жизненно необходимых вещей это не дом миллионера, а дешевый мотель.
Бэсс вкрадчивым голоском поинтересовалась у Шона, касается ли координаторов приказ о всеобщем щедром обогащении на две штуки денег. Парень пожал плечами, кивнул, покопался в карманах и кинул ей кредитку – ту, что за год так и не опустошил, ту, на которой благодаря Гранту-старшему было гораздо больше, чем две тысячи. Шон намекнул на это возликовавшей девушке в обмен на обещание не заикаться о подарке Рою, который обязательно начнет клянчить свою долю. А так до него еще не дошло.
Бэсс азартно завалила свою комнату коробками с фантастическими итальянскими и французскими платьями и устроила парням показ мод, в процессе которого Рой несколько раз тактично вставлял челюсть Эрика на место, после чего помахал рукой перед его остановившимся взглядом и обреченно констатировал:
– Готов.
Шон, как и всегда в редкие минуты покоя, с улыбкой наблюдал за этой круговертью, периодически отвлекаясь от ноутбука, по которому следил за новостями. Иногда спускался в цокольный этаж, в бассейн или тир. Вышеупомянутой вечно пьяной компании он туда ходить запретил после особо впечатляющей вакханалии, когда Рой вознамерился заполнить резервуар двадцатипятиметрового бассейна вместо воды шампанским, а Эрик был только «за».
Рой, вообще не страдавший излишним количеством комплексов, отрывался по полной, втягивая в орбиту своего заразительного веселья и Бэсс, которая лишь изредка выкраивала время на приготовление экспериментальных блюд из экзотических продуктов, и Эрика, по сути, впервые живущего жизнью обычных людей его возраста.
Ну, почти обычных.
Только с Дэреком было что-то не так. Он был молчалив и мрачен, что, собственно, не сильно отличалось от обычного состояния, но плюс к тому он явно был напряжен и озлоблен. Мишенью стал Эрик, не дававший к тому ни малейшего повода, очень старавшийся быть любезным хозяином.
Однажды Рой сгонял владельца наличных запасов за «пивом для всех», и Эрик с удовольствием притащил обойму банок. Он вручил по одной Бэсс и Рою, а сидевшим подальше Дэреку и Шону решил кинуть. Но если Шон, занятый дисплеем, не глядя поймал банку и поставил рядом с собой, то Дэрек неожиданно для всех вскочил с воплем:
– …Да ты охренел, урод! – и внезапно перехватил летящую банку, тут же запустив ею со страшной силой обратно в Эрика, который чудом успел пригнуться.
Парнишка замер, не понимая, что он сделал неправильно, а взбешенный Смит прорычал что-то неразборчивое и широкими шагами вылетел из комнаты, пнув по пути кресло. Оставшиеся молчали, переглядываясь, только слегка шипела пузырящаяся пахучая жидкость, стекая по дубовой стенной панели.
Эрик развел руками и попытался что-то сказать, но Бэсс успокаивающе положила ладонь ему на плечо, а Шону кивнула на дверь, захлопнувшуюся за Дэреком:
– Это уже слишком! Поговори с ним, что он на людей кидается?
Тот нахмурился, но ноутбук закрыл и ушел следом.
Дэрека он нашел в предсказуемом месте, в тире, где тот расстреливал мишени так, будто они были его кровными врагами. Твердой рукой Шон пригнул ствол его пистолета к полу, прекратив стрельбу.
– Ну и в чем дело?
Дэрек будто того и ждал. Оскалился, с горящими глазами прошипел:
– Меня достал этот ублюдок! Все эти его улыбочки, причёсочки, рубашечки… – Парня не на шутку колотило от злобы, его в таком состоянии небеспочвенно опасались все, кроме Дэлмора. – Я на него смотреть не могу, слышать его не могу!
Шон сложил руки на груди, прислонился к стенке кабинки.
– И почему же?
– Потому!.. – Дэрек замолчал, подыскивая слова, кулаки его сжимались, на скулах проступили желваки. – Этот чёртов дом, эти долбаные ковры с картинами, стереосистемы в ванной, лифт на второй этаж, мать его… А мы?! Я как вспомню, как я раньше жил, ну, до тебя… Это ж вообще не жизнь, а просто издевательство, а мне столько же было, как ему, даже меньше, ну чем я хуже?! Да как это… чёрт…
Ему не хватало дыхания, губы побелели от ярости.
– Какого хрена этот золотой мальчик тут живет, как в раю, а мы там должны кровью дышать, а?!
Дэрек слегка растерялся, когда Шон спокойно усмехнулся:
– Знакомые идеи. Я как-то сам ему выложил нечто подобное. Да, представь себе. Он в ответ рассказал пару фактов из своей биографии, и знаешь, завидовать ему не стоит.
– Я не завидую! Я просто… ну… несправедливо же! Когда все конфетки в одну кучу, а всё дерьмо в другую!
Шон поймал взгляд Дэрека и неожиданно спросил:
– Дэр, ты бы с ним поменялся сейчас? Я знаю, Эрик наивный мальчишка, но я на все сто уверен, что только помани я его – и он бросит все свои колледжи, все свои шмотки и ковры с картинами, все деньги, и уйдет из этого дома с решетками на окнах. И не оглянется. А ты – готов провести всю жизнь в заседаниях и разговорах о контрольных пакетах акций, и ни шагу в сторону, потому что не так поймут и имидж рухнет?
Дэрек растерянно молчал, а Шон тихо закончил:
– У тебя есть то, чего у него нет и никогда не будет. Свобода. И это не просто слово. Он связан золотыми веревками по рукам и ногам, за него всё решено и просчитано вплоть до цены венков и гроба. Он не хозяин себе. По сути, у него нет ничего из того, что действительно важно, ему даже поговорить не с кем, он одиночка, Дэрек! Ты хотел бы с ним поменяться?
Смит не нашел, что ответить. Опустил голову, убрал оружие, потом вдруг вспомнил о чем-то, и в его погасших было глазах снова засветилась злоба.
– Ладно, это всё понятно, но ты видел, как он смотрит на Бэсс?!
– На нее все так смотрят.
– Нет! В смысле, да, но… это совсем другое! Он… он не имеет никакого права, он рядом с ней и стоять не должен! – Парень опять разозлился. – У меня крышу сносит, когда я вижу, как он слюни пускает!
Шон сухо произнес:
– Тебе не кажется, что это ее личное дело?
– Нет! Я… я ему не позволю! Он может ей мозги запудрить, наследничек-миллионер хренов, я не собираюсь это допустить!
Шон смотрел на взбешенного Смита, и в его памяти встал один давний разговор с Роем, когда тот, за стаканом и сигаретой, перекрывая орущую в баре музыку, в двух словах, как бы между прочим, объяснил ему, что Дэрек явно запал на вылечившую его девчонку, но никогда не наберется смелости выложить это ей в лицо. Скорее, будет мучиться неподалеку, и в перспективе со всем этим могут быть сложности. Потому что нет ничего хуже ревности такого непростого человека, как этот парень.
Хотя нет – есть. Хуже только ревность платоническая. Нереализованная. Сухая. И чертовски взрывоопасная…
Дэрек накрутил себя и орал на друга так, словно тот был в чем-то виноват. Шон предостерегающе произнес:
– Уймись. Не делай сложностей из ничего.
Его взгляд был жёстким, но Дэрек уже ничего не замечал.
– Сложности?! Ни хрена! У меня всё просто! Сложности будут у тебя! С Грантом! Когда я вышибу мозги из этого недоноска, его сыночка, а я это сделаю, клянусь чем хочешь, если он приблизится к ней хотя бы на полметра!
Шон молчал и не двигался. Но Дэрек вдруг осекся, осознав, что переборщил.
В его позе еще была агрессивность, но взгляд не выдержал дуэли с холодной глубиной глаз человека, который умел терпеть его выходки, но в этот момент без слов дал понять – есть определенный предел.
Дэрек опустил голову, готовый к чему угодно, даже к удару.
Но тяжелое молчание нарушили слова с неожиданной сейчас, но такой привычной интонацией старшего брата:
– Дэр, похоже, тебе надо остыть. Бассейн за той дверью вполне кстати.
И уже у выхода беспрекословно подчинившийся, пунцовый от стыда парень услышал за плечом:
– Если хочешь, давай вместе.
У бортика оба оставили на кафеле только оружие и кроссовки, свет зажигать не стали. Когда Дэрек шагнул к началу дорожки, еле угадывавшейся в толще черной, но прозрачной воды, Шон предложил:
– Давай кто первый на той стороне?
Дэрек хотел что-то сказать, поднял голову, но Шон не стал ждать и легким прыжком ушел в глубину. Через мгновение он кинулся следом, и прохлада темной невесомости с готовностью приняла его в объятия, а рядом ощущалось присутствие того… кто не сорвался. Выслушал. Понял. Не бросил наедине со злобой и одиночеством.
Остался рядом, как всегда.
Дэрек плыл так быстро, как только мог, выкладываясь, пережигая эмоции. И даже не слишком удивился, когда уже коснулся противоположного края бассейна, а Шон вынырнул рядом на пару секунд позже. Это маленькая, какая-то мальчишеская победа почему-то здорово подняла ему настроение, и Дэрек даже слегка улыбнулся, вытаскивая себя из воды на бортик. Он, к счастью, не подумал ни о том, что Дэлмор плыл не на одном с ним уровне, не на поверхности, а проделал всю дистанцию под водой; ни о том, что он мог и подождать, сколько нужно, перед тем, как выныривать…
Шон тоже устроился на краю, встряхнул головой, провел рукой по лицу. А Дэрек неожиданно сказал совершенно другим голосом, глядя не на него, а вниз, в воду:
– Шон, ты… ты прости меня, ладно? – Тяжело ему давались такие слова, но звучали искренне. – Я… на самом деле не хочу создавать проблемы, я ведь знаю, сколько их у тебя и без всего этого… просто…
– Да брось, ну что ты, не стоит отказываться от любимого занятия! – мягко прервал его Дэлмор. – Если ты перестанешь создавать проблемы, я решу, что ты заболел, и здорово встревожусь. 
Дэрек не удержался, фыркнул. Он чувствовал неловкость и… признательность. Этот человек не тыкал его носом в его собственные промашки, он давал шанс остыть. Осознать. Исправить. Это было как аванс: сразу, ничего не дожидаясь, повести себя так, будто всё уже в порядке.
Будто одинокий, разозленный на весь мир мальчишка что-то может и чего-то стоит. Будто жестокий угрюмый парень достоин понимания, достоин власти, достоин дружбы. И почему-то было просто невозможно после этого не соответствовать тому, что в тебе уже видит тот, кто не ошибается.
В последующие дни Дэрек игнорировал Эрика, в упор его не видел, что само по себе было уже неплохим продвижением, а младший Грант, проинструктированный и предупрежденный, благоразумно держался от взрывного парня подальше. Дэрек же использовал неожиданно свалившийся с небес отдых для того, чтобы отоспаться на год вперед, отъесться да и просто позволить себе роскошь проваляться весь день на постели, не рискуя быть сорванным по тревоге в любое время суток.


***
Часть 2


В тот вечер все, кроме него, сидели в ужасно обжитом холле особняка.
Бэсс отбросила какой-то женский роман в красивой обложке, лениво потянулась, нашарила пульт. На экране замелькали кадры местных новостей. Парни не обращали внимания, потому что Шон знал гораздо больше, чем журналисты, а Рою с Эриком всё было до лампочки. Но Бэсс пристально следила за сюжетом, мечтательно вздыхая и приговаривая вполголоса:
– Эх, счастливые…
Ролик уже закончился, но она еще какое-то время продолжала смотреть в никуда. Вдруг на ее лице отразилась смутно формирующаяся идея. Девушка медленно повернулась к парням, самозабвенно резавшимся в какие-то гонки на игровой приставке.
– Эрик…
Тот вежливо поставил паузу, вызвав вопль разочарования со стороны азартного соперника. Бэсс, нахмурившись, спросила:
– Ты ведь учишься в колледже? В Оуверсимз, ну, который сейчас показывали, верно?
Эрик слегка помрачнел, кивнул.
– В общем, да. То есть уже нет, я ведь закончил… Вот только что сдал финальные тесты.
С Бэсс творилось нечто странное. Она ошарашенно смотрела то на него, то на телевизор и пыталась что-то выдавить из перехваченного горла, помогая себе какими-то невразумительными жестами. Рой пробормотал:
– Зависла. Reset!
Наконец она очнулась:
– Как?! У тебя, значит, это... выпускной, а ты сидишь тут?! – От такой мысли девушка даже задохнулась. – Там… все такие… а ты здесь?!!
Эрик смущенно пожал плечами, не понимая, что в этом такого ужасного.
– Ну, я не очень люблю вечеринки.
Бэсс застонала, возведя глаза к потолку.
– О-о нет... Что ты такое говоришь! Это же не просто вечеринка, это вы-пуск-ной!!! Ой, ну у меня слов нету... Я ж всю жизнь мечтала туда попасть, я бы и в колледж попробовала поступить, если бы не эти трое… – Она не замечала, как Рой беззвучно выпал в осадок. – Только для того, чтобы наступил этот день! Это же… это же…
Она с отчаянием метнулась к окну, будто за ним сразу начинался волшебный мир выпускного вечера, обернулась:
– Эрик, там музыка, танцы, чаша с шампанским, ну или там с пуншем, выборы короля и королевы… – Разгоряченная, с горящими глазами, Бэсс одержимо пробормотала: – Нет, я просто не могу, не имею права упустить такой шанс!
И бросилась к полулежащему на диване Шону, буквально упав на ковер рядом с изголовьем.
– Шонни, отпусти меня туда, ну что тебе стоит! – Руки с мольбой прижаты к груди. – Позволь мне пойти, хоть ненадолго, ведь нет же никакой опасности, я только погляжу, ну, может, потанцую еще… Ну пожалуйста!
Дэлмор недоуменно смотрел на ее возбуждение.
– Подожди, прежде чем говорить обо всем остальном, ты как туда попадать собираешься? Там вход только для своих. А ты даже не приглашена.
Она моментально вскочила:
– Да это как раз не проблема!
Тут же оказалась рядом с остолбеневшим Эриком, напористо и уверенно глядя на него:
– Мистер Эрик Грант, вы ведь приглашаете меня в качестве вашей спутницы, не так ли? – незаметно соблазнительно ему подмигнула, от чего тот залился краской и смог только загипнотизированно кивнуть.
– Ну вот видишь, Шон? Всё в порядке! Он меня пригласил! Дело только за тобой, – взмолилась Бэсс, – разреши мне пойти!
Тот молчал, размышляя. Да – охрана, секьюрити, но фактор невероятности… И Бэсс, подпрыгивающая от нетерпения, ловящая его малейшее его движение. Она, в конце концов, заслужила свой маленький праздник, а риск – да что в их жизни обходилось без риска?
Парень еле заметно улыбнулся, и она было возликовала, но слова его были жёсткими:
– Одну тебя я с ним не отпущу.
Бэсс с неумолимостью прицела развернулась к Рою. Тот, не дожидаясь, пока она заговорит, замахал руками:
– Нет-нет, и не смотри на меня!
Девушка лукаво прищурилась, понимая, что Рой не Эрик, и приёмы здесь нужны иные.
– Что я слышу? Рой Картер в здравом уме отказывается от дармовой неограниченной выпивки?
Названный выпрямился и заинтересованно шмыгнул носом.
– Ну-ка, отсюда поподробнее.
Она искушала:
– Колледж Оуверсимз арендовал на всю ночь клуб в парке на Сорок восьмой авеню. Пьяная ночь. Всё оплачено. Лучший звук в городе. И сотни юных созданий в открытых платьях, и они готовы на всё…
Рой задумчиво почесал в затылке. Вдруг сорвался с места, с преувеличенной горячностью схватил онемевшего Эрика за руку, проникновенно выдохнул ему в лицо:
– О Эрик, ну будь же лапочкой, пригласи и меня! Я просто чудесный, волшебный… э-э… спутник!
Тот от таких впечатлений побагровел и издал какой-то неопределенный звук, а Рой, всё так же вплотную к нему, нарочито кокетливо щелкнул его по носу и прошептал:
– Ну вот и славно, пупсик.
Бэсс не удержалась и прыснула, а Эрик так и остался изваянием.
Нимало не смутившись, Рой обогнул парочку, встав за их спинами, и положив им руки на плечи, обратился к Шону:
– Я как признанный гарант безопасности обещаю полный ажур на всех направлениях, неусыпный контроль и всё такое. На меня можно положиться, это всем известно. – Дальше серьёзный тон он выдержать не сумел и запрыгал в нетерпении, явно продолжая передразнивать Бэсс: – Ну отпусти нас к бассейнам шампанского и табунам юных девушек, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!..
Шон, пряча улыбку, потер лоб и пробормотал:
– Придурок. – Устало-безнадежно махнул рукой: – Идите. Дэрек меня закопает.
Радостные вопли двоих стосковавшихся по шумным многолюдным развлечениям были ему ответом. Рой по-хозяйски утащил немого Эрика в его гардероб выбирать шмотки, а Бэсс, сверкнув счастливыми глазами, прошептала:
– Спасибо! – и тоже унеслась готовиться.
Шон вовремя понял бесполезность призывов к благоразумию и просто молча проводил взглядом их машину. Потом вздохнул, пошел будить Дэрека, вполголоса сказав самому себе:
– Сдается мне, что я еще пожалею. И всё, что он мне сейчас скажет, будет чистой правдой.

Вечеринка была слышна издалека.
На открытой площадке в центре парка стояло двухэтажное здание дорогого клуба, перед которым искрился бассейн огромных размеров. Оглушительная музыка неслась изо всех открытых окон, суматошное мигание лазеров и каскадных огней делало пространство вокруг дома похожим на оживший бесконечный фейерверк. Стоянка забита под завязку сами недешевыми машинами, от «ягуаров» до «роллс-ройсов», поскольку публика в лучшем колледже города училась неслучайная. Это было очень заметно и по нарядам девушек, редкое платье здесь уступало по цене машинам их кавалеров.
Оцепление секьюрити они прошли без проблем: Эрик предъявил документы, Рой только слегка отвернулся, будто вглядываясь во что-то за плечом, а до лица Бэсс глаза охранника так и не дошли, намертво застряв в дерзком вырезе ее не менее сногсшибательного, чем у остальных, платья из переливчатой полупрозрачной ткани.
Уже на пороге веселья Рой и Бэсс обвели горящими взглядами раскрывавшиеся перспективы: праздник миновал официальную часть, фаза наступила самая интересная, когда все уже пьяные, но еще не в стельку. Разгоряченные тела дергались под бухающие ритмы, позы становились всё свободнее, хохот – всё громче, все лишние и стесняющие детали одежды исчезли, в бассейне уже плескались первые освежающиеся. Крепкий, до боли знакомый запах спиртного в смеси с ароматами духов, молодых ухоженных тел и легкой ноткой сладковатого дурмана «особых трав» настойчиво звал присоединиться к развлечениям.
Бэсс повернулась к потерянному, смущенному Эрику, который был явно не в своей тарелке, и торопливо предложила, перекрикивая шум, для чего ей пришлось просто прижаться к нему:
– Эй, давай на время разделимся, ладно? Ты это... ну, найди знакомых, поздоровайся. А мы тут... немного осмотримся, идет?
Эрик растерянно молчал, хотя в принципе, ожидал чего-то подобного. «Такая роскошная девушка, ну что она могла найти в таком скучном неловком типе, как я…» – эта мысль отразилась на его лице, и она заметила. Бэсс обворожительно улыбнулась, ее легкое дыхание он чувствовал кожей. Она подняла руку, положила ладонь ему на затылок и вдруг прижалась к его губам, подарив абсолютно неопытному парнишке поцелуй такого класса, от кого крышу сносило у многих гораздо более искушенных.
 Будто этого было мало, девушка прошептала так, что Эрика бросило в жар:
– За это приглашение я в долгу перед тобой, помни. А по счетам я привыкла платить. – И провела по его щеке кончиком пальца, от чего он почувствовал нечто похожее на удар тока.
Потом нежно, но настойчиво подтолкнула Эрика к столику с батареей бокалов, а он абсолютно не сопротивлялся – выпить ему действительно было нужно, чтобы успокоить идущую кругом от неизведанных ощущений голову, или хотя бы запустить хоровод впечатлений по уже более-менее изведанному маршруту.
А Бэсс, сбагрив мальчишку, плавной походкой хищницы скользнула к Рою, замершему перед разнообразием объектов и целей в состоянии оценки приоритетов, и они плечом к плечу вместе прикинули масштаб угодий.
– Ну что, поохотимся? – Он не отводил взгляда от феерического зрелища.
Она ответила тем же тоном:
– О да… Вперед.
И двое профессионалов-ценителей плотских удовольствий привычно идеально вписались в толпу.

Несмотря на знаменательный день, у Вэнна Мартинсона сегодня было на редкость мерзостное настроение.
Мрачный, как туча, он неподвижно сидел в углу зала, забитого танцующими,  и вертел в руке пустой стакан. Даже пить не хотелось. А виновата во всем была, естественно, она – Энджела Ровенн.
Первая блондинка школы выпила из него не меньше крови, чем Дракула из своих жертв, а уж что до денег – то гораздо больше. Она манипулировала им как хотела, то приближая, то отдаляя, то обещая, то издеваясь, утешало лишь то, что он был далеко не единственной жертвой. Но то другие, а это – он, Вэнн!
И он просто обязан был обставить всех претендентов, на главной вечеринке на виду у всей школы доказать свои права на королеву бала, что могло спасти его рушащуюся самооценку. Для этого он не пожалел даже подарка отца на окончание колледжа – карточку на весьма круглую сумму, которой вполне бы хватило на новый байк взамен разбитого по пьяному делу. Хорошо еще, что тогда он не взял свою тачку и очень удачно приземлился в невероятно вонючий, но амортизационно идеальный бак с бытовыми отходами…
Слава богу, Энджела ни о чем не узнала, не то он потерял бы все шансы.
В качестве неотразимого удара, призванного обеспечить ему обладание вожделенным призом, Вэнн выбрал древний и беспроигрышный рецепт – бриллианты. Он угрохал всю сумму с отцовской карточки на небольшой, но достойный камушек с мыслью эффектно преподнести его Энджи в начале вечеринки, а затем использовать ее благодарность по назначению.
Как он просчитался…
Ровенн, дочь очень состоятельных родителей, отреагировала совсем не так, как ему бы хотелось. Она полубезразлично, полубрезливо повертела бриллиантик на тоненькой цепочке перед умопомрачительно красивыми глазами, скучающим голосом выдала определение: «Ну и дешевка…»,  причем обалдевший парень не понял, о чем это она – о явно не способном быть дешевым камне или о нем самом? Потом Энджела демонстративно взмахнула каскадом великолепных волос, намеренно задев его по лицу, вдобавок обдала Вэнна презрительным взглядом и неторопливо удалилась…
Камень, правда, забрала с собой.
И теперь парень сидел в одиночестве и бесился. Он не мог решить, чего более жалко: немалых денег, потраченных впустую, или своего растоптанного самолюбия. Мрачным взглядом следил за беззаботной девушкой, порхавшей по залу от одного поклонника к другому, и мазохистски наслаждался этой пыткой раздразненной и уязвленной гордости.
Но когда Энджи вдруг застряла рядом с каким-то блондином, вот уже полчаса торчала около него, принимала протянутые им бокалы, смеялась над его шутками, Вэнн вышел из хмурого ступора. Он не мог на большом расстоянии рассмотреть злополучного блондина, который постоянно был к нему спиной и часто заслонялся сновавшими в броуновском движении людьми, но это не сильно и волновало. Всё внимание Вэнна было поглощено лицом Энджелы: благосклонным, заинтересованным, кокетливо многообещающим, каким никогда оно не было для него… Отшвырнув стакан, Вэнн стиснул зубы.
Ладно. Она нашла себе развлечение, и перебить что-то он даже пробовать не станет, высока вероятность лишиться последних ошметков гордости.
И что, вечер испорчен? Чёрта с два. Он не хуже чёртовой Энджи может сегодня оттянуться. На ней свет клином не сошелся, факт. Нет – и не надо. Вокруг полно классных девчонок, он подцепит себе такую, по сравнению с которой эта заносчивая сучка с силиконовыми буферами будет выглядеть чем-то вроде помоечной крысы…
Парень решительно встал, резко развернулся и… с разлету натолкнулся на какую-то девушку, от чего та уронила сумочку и тихо взвыла от боли в отдавленных пальцах ног, никак не защищенных тонкими ремешками туфелек.
Вэнн машинально пробормотал извинения, нагнулся за сумкой… а когда поднимался, перед его взглядом прошли сначала совершенные точеные ножки, потом женственный изгиб бедер, тонкая талия с цепочкой вместо пояса, волшебной красоты грудь, стопроцентно настоящая… и оказавшись наконец лицом к лицу с очаровательной незнакомкой, он даже слегка задержал дыхание: насколько идеально прекрасной она была – живые, не надменные, искрящиеся улыбкой глаза, волна роскошных волос цвета горького шоколада…
Красавица кончиками пальцев выдернула у него свою сумочку, чуть насмешливо произнесла:
– Очень любезно, – потом поморщилась: – А нога болит.
Вэнн спохватился:
– Позволь мне загладить оплошность! Что бы ты хотела выпить?
Девушка помедлила немного, скользнула взглядом по тому, чем он весьма небезосновательно гордился – атлетичному телу и по-мужски красивому лицу. Улыбнулась:
– На твой вкус.
Через пять минут они уже вовсю болтали за стойкой. Девушка призналась, что зовут ее Бэсс, к колледжу она действительно не имеет отношения, приглашена сюда знакомым. Вэнн стал было выяснять, кем именно, но она умело перевела разговор, и вскоре потащила его танцевать.
Поначалу Вэнн поглядывал на Энджелу, всё также наслаждавшуюся компанией смутно знакомого светловолосого парня в синей шелковой рубашке от Armani, но вскоре как-то забыл обо всем, кроме соблазнительного тела Бэсс в откровенном танце. Калейдоскоп пьяной вечеринки завертелся перед глазами, складываясь то в кадр беготни по бортику бассейна, то в ощущение ужасно колючих кустов диких роз, куда он полез за цветком для Бэсс, то в полученный за это потрясающий поцелуй, только от которого он чуть не кончил.
Потом Вэнн всё-таки свалился в воду, вылез оттуда слегка освеженным и явно более трезвым, чем был. Предпринял попытку завести Бэсс в дальние комнаты, заработал сумочкой по носу, но успел поймать недвусмысленно подтверждающий взгляд лукавых глаз.
Обнадежившись, он покорно принял инициативу разыскать в доме ее друга и познакомиться с ним. По пути Вэнн пытался ей объяснить, что друг его волнует несравнимо меньше, чем то, что скрыто под ее платьем, но она, смеясь, тащила его вперед, умело лавируя между танцующими.
Цветомузыка увеличивала количество ярких пятен, плавающих перед не слишком трезвым взором, и когда Бэсс наконец остановилась перед кем-то, кто в одиночестве сидел на барном стуле спиной к бармену, опираясь на стойку широко расставленными локтями, Вэнн сперва уловил лишь впечатление чего-то ярко-синего от одежды.
Что-то внутри тревожно шевельнулось. Усилием воли Мартинсон заставил взгляд проясниться, прищурился и узнал того самого наглого блондина, которого предпочла ему Ровенн!
Замерев, краем уха едва слыша голос Бэсс:
– Вот, познакомьтесь, – Вэнн боролся с диким ощущением, что это еще не всё.
Лицо парня ему было безумно знакомо. Но связывалось в одурманенном сознании не с чем-то привычным, типа колледжа, а с другим, какими-то чудовищно сильными эмоциями… И только когда Бэсс произнесла:
– А это Рой, – он всё понял.
И едва удержался на ногах.
Тот самый парень, которого год назад горящий глупой местью Вэнн нанял в Underworld, получив в результате крупнейший на текущий момент в жизни шок от столкновения с неподдельно крутыми людьми, тот самый Рой невозмутимо сидел напротив него на закрытой выпускной вечеринке богатого колледжа и ухмылялся.
Бэсс удивилась тому, как мгновенно напрягся Рой, едва увидев ее спутника, но автоматически начала ритуал знакомства. В его глазах мелькнул перебор каких-то вариантов, но было уже поздно. И Рой, приняв неизбежное, расслабился и протянул:
– Не старайся, детка, мы уже знакомы.
Она недоуменно уставилась на Роя, в котором появилось нечто странное: не его бесшабашное веселье, не задумчивая мягкость, редкая, но очень теплая, ни одно из тех выражений «для своих». Это был другой Рой, для чужих. Острый. Быстрый. Опасный. Колючий. Насмешка, превратившаяся в издевку. Внимательные прищуренные глаза змеи перед атакой, да и жалить он тоже умел.
Она обернулась к Вэнну, и выражение его лица, оглушенное каким-то явно не радужным воспоминанием, о многом сказало.
– Ой, что-то я не то сделала, – пробормотала Бэсс, теряясь в догадках, что общего могло найтись у этих двоих, и благоразумно решила исчезнуть.
– Ну, вы найдете о чем поговорить, я уверена. Пойду попудрю носик. – И ретировалась в направлении дамской комнаты.

Рой отхлебнул из бутылки, не сводя глаз с Вэнна, нехорошо улыбнулся.
– Удивлен, колледжбой? Ну не только ж тебе позволено шататься по нашей территории. Пойло тут у вас ничего. Девчонки, правда, так себе. Ну, та блондинка еще тянет баллов на шесть-семь… по двадцатибалльной шкале, но в целом фигня. А у тебя губа не дура.
Рой закурил, щелкнув зажигалкой так, что Вэнн вздрогнул.
– Нашел кого выбрать, ха – Бэсс Флэйм! Это наша девушка, городской. Настолько наша, что и не представляешь. Дэрек с Шоном узнают – умрут со смеху, только ты... – Рой стряхнул пепел, – уже не услышишь.
Вэнн слабо дёрнулся и зашарил глазами по толпе, но чужак вяло махнул рукой:
– Не ищи, нет их тут. Пока. Но я расскажу. Наверное.
Бедный парень выталкивал через перехваченное горло:
– Н-но... в-ведь я не знал! Она… ч-чёрт.
Рой с садистским удовольствием наблюдал за панической растерянностью напуганного Мартинсона.
– Да, бывало у нас такое пару раз. Замахивались на нее те, кому не положено. Их могилы тебе только Дэрек показать может, да и то если было, чего хоронить.
Вэнн очень хорошо, лучше, чем ему хотелось бы, помнил страшного бандита, с которым в его сознании была связана картинка его собственных мозгов, разлетающихся брызгами. Но еще менее он стремился вспоминать другого, кого Рой назвал Шоном, олицетворявшего не просто слишком сильного противника, но саму смерть, прошедшую мимо, но пошевелившую волосы у виска…
Нет, встреча с кем-то из этой компании – даже для кошмарного вечера это было слишком. Мартинсон, уже в достаточно степени униженный Энджелой, снова явственно ощутил весь свой тогдашний ужас, малодушную дрожь, за которую ему потом было очень стыдно перед самим собой, и на стыке двух волн, страха и возмущения, неожиданно для себя агрессивно выпалил:
– Эй, прекрати на меня наезжать, слышишь, ты! Не знаю, с кем из вас эта Бэсс и какие у вас там порядки, но она была не против! Спроси у нее сам, если мне не веришь!
Выдав такое, он тут же пожалел и морально приготовился к пуле в лоб, но Рой, пожав плечами, на удивление покладисто отреагировал:
– Охотно верю, она здесь как раз для того, чтобы быть не против. Но ты должен знать, во что влипаешь... Разборки с теми двоими еще никого до добра не доводили, особенно по второму разу. Я б на твоем месте судьбу не испытывал. – Неподконтрольный совершенно неожиданно предложил: – Ты пить будешь или деткам уже хватит?
Вэнн в каком-то подобии ступора молча опустился на ближайший стул, глядя в никуда, опрокинул в себя налитый Роем стакан. Так же отстраненно почему-то счел нужным сообщить:
– А ведь ты у меня девчонку увел. Я ее столько времени окучивал, а ты появиться не успел, только, бля, поманил, и всё…
Рой фыркнул:
– Так это хранилище силикона твое? Сожалею, не знал. Хотя… – честно признался он, – всё равно б увел, из принципа. Слушай, а чего ты с ней, возился долго, говоришь? Ты это из любви к процессу? Она ж вся на ладони, подходи бери, в упаковке и с бантиком.
Вэнн аж поперхнулся:
– Чего?! Я под ее дудку который год пляшу, и вместе со мной полколледжа, а у второй половины вообще шансов нет! – Обида рвалась наружу: – Да я вместо байка себе этой сучке побрякушку купил, а она…
Рой махнул рукой.
– Э-э, ты неправильно делаешь. Ты под нее прогибаешься, ей это в кайф, и нихрена она тебе не даст, ты ее и так устраиваешь – в виде коврика для вытирания ног. Надо по-другому.
Вэнн заинтересованно придвинулся, а Рой склонился к нему со снисходительностью профессионала, дающего мастер-класс:
– Ты сделай так, чтобы она сама за тобой бегала, чтоб один твой взгляд за счастье считала. Ты сам себя ниже ставишь, это ошибка. Есть пара простых приёмов…

Но, к сожалению, Вэнну так и не довелось узнать рецепт успеха. В эту секунду в центре зала раздался женский визг, и толпу охватило возбуждение.
Пока Вэнн пытался разглядеть что-то поверх голов, поскольку пробиться вперед не было никакой возможности, не страдавший излишней культурностью Рой живо вскочил на высокую барную стойку и присвистнул от открывшегося зрелища. Поманил нового приятеля:
– Эй, ты должен это увидеть! Наши девушки решили выяснить отношения!
Вэнн влез на барный стул и обалдел.
В круге бессвязно орущих и свистящих зрителей друг напротив друга стояли две растрепанные фурии – Бэсс и Энджи. У первой платье насильственным способом обрело дополнительные разрезы почти до талии, одна бретелька свисала свободно, и как держались оставшиеся лоскутки – непонятно. Другая девушка выглядела хуже: размазанная косметика сделала из ее лица палитру, в волосах наблюдался какой-то мусор, а платье от Живанши украшало здоровое пятно от раздавленной упаковки теней.
Обе тяжело дышали и с ненавистью сверлили друг друга убийственными взглядами. Конфронтация явно началась в туалете и моментально разрослась до публичных масштабов к безумной радости наблюдателей в основном мужского пола, хотя девчонки тоже возбужденно визжали и подпрыгивали.
Рой пихнул Вэнна локтем в бок.
– А ведь это из-за тебя, парень! Бэсс бы меня ревновать точно не стала.
Вэнн на тот момент был озабочен сохранением равновесия после толчка, но, осознав сказанное, уже самостоятельно чуть не улетел вниз.
А девушки перешли к активным действиям. Энджела сгребла со столика бокал и швырнула в Бэсс, но та легко отклонилась, и снаряд пролетел мимо.
В ответ она отправила в полет вазочку с фруктовым десертом и оказалась более меткой: клубника и сливки недурно украсили стоящую дыбом шевелюру Энджелы. Всеобщий хохот взбесил школьную королеву не на шутку, и она, не изменяя своей тактике, снова взялась за бокал, но на этот раз не кинула его, а выплеснула содержимое – тягучий вишневый ликер – в сторону Бэсс. Атака увенчалась успехом, на остатках платья девушки расползлось бордовое пятно.
Ликование Ровенн Бэсс пресекла приговором:
– Ну всё, подруга. Ты сейчас огребешь по полной.
И под рев восторгов толпы метнулась к Энджеле, чётким изящным движением скрутила ее в захват сзади, намертво зафиксировав руки. Рой со смешком прокомментировал:
– Да она любого парня уложит, не то что эту.
Потом, казалось, секунду размышляла, что же сделать, и, наконец, придумала. Бэсс легко развернула визжащую Энджелу, подтолкнула ее вперед, к обязательной на любом выпускном чаше приличного размера, до краев наполненной шампанским, и со словами:
– Хреново выглядишь, детка! Сейчас я тебя умою, – резко окунула ту лицом в искрящуюся жидкость.
Громовой хохот и взрыв оваций потряс стены клуба. Такого зрелища не ожидали, этот выпускной запомнится надолго.
Бэсс дала Энджеле побулькать пару секунд, потом вынула за волосы, показав всем ее вытаращенные глаза и разинутый рот, оценила:
– Недостаточно чисто, милочка. – И опять засунула ту по плечи в шампанское.
Сочтя месть свершившейся, довольная Бэсс отступила, встала в центре ликующего круга с видом победительницы и торжествующе скрестила руки на груди, которая визуально только выиграла от того, что ее облепила мокрая ткань. А ее поверженная противница, грязная и липкая, со спутанными мокрыми космами, жалкая в своем бессильном бешенстве, не желая того, реализовала смелый вэнновский образ помоечной крысы.
Но торжество Бэсс длилось недолго.
Растолкав выпускников, на импровизированную арену вырвались двое гориллообразных субъектов – телохранители Ровенн. Один из них тут же набросил свой пиджак на дрожащую хозяйку, нецензурно обещавшую ему все казни мира за несвоевременное появление, и увел, а другой, мощный мускулистый тип, сгреб лапой тоненькую Бэсс и жестоко выкрутил ей руку, отчего та вскрикнула…
Рой мгновенно превратился из зрителя в участника. Выпрямившись и сощурившись, он достал из-за ремня джинсов пистолет и, не колеблясь, открыл огонь. Он стоял высоко, на стойке, охранник представлял собой неплохую мишень. В ту же секунду телохранитель взревел от боли, выпустив девушку и схватившись за простреленное в двух местах плечо, фонтанирующее кровью, а Рой хладнокровно, не обращая внимания на поднявшийся визг, пробил ему еще и обе ноги.
Не дожидаясь развития событий, Картер спрыгнул вниз, забыв о Вэнне, пробился к Бэсс:
– Пошли, милая, валим отсюда!
Она всхлипнула, но чёткость мыслей не утратила:
– Эрик! Надо найти его, пока…
А что «пока» – было уже ясно. На стрельбу отреагировали не только сотрудники службы безопасности клуба, пытавшиеся в данный момент совладать с панически настроенной толпой, но и полицейские, дежурившие неподалеку.
Рой, не теряя самообладания, использовал все свои навыки ориентации и перемещения в гуще народа, приобретенные «У Дэна», и уже через минуту обнаружил пьяного до безобразия Эрика на улице, на скамейке. Тот даже ничего не видел и сейчас мучительно соображал, почему все орут и абсолютно бессистемно разбегаются, пригибаясь и сталкиваясь друг с другом. Рой мертвой хваткой вцепился ему в плечо и дёрнул за собой:
– Двигай, парень, ходу! Потом разберешься.
Затащив обоих подопечных на зады здания, где не было пока никого в форме, Рой выдрал из кармана коммер и чуть не откусил антенну. Заорал в динамик:
– Шон, забирай нас отсюда немедленно! До машины не добраться, копы! Да нет, не за нами, но еще немного и… Минут через пять они додумаются до оцепления, тогда всё!
Рой с обреченным видом выслушал несколько коротких эмоционально ёмких слов и вдруг вспомнил:
– Да, слушай, это важно! Найди того парня, чёрт, имя не помню, ну, который тогда нас спалил… Да, точно, Вэнн. Он меня узнал. Господи, Шон, сам знаю.
Младший координатор отключился, буркнув Бэсс:
– Мы с тобой трупы. Древние и тухлые. Со следами явной насильственной смерти и продолжительных бесчеловечных пыток. Н-да…
Она мрачно шмыгнула носом, но вдруг улыбнулась:
– А ты видел?..
– Ты была неподражаема! – не дал ей договорить Рой. – Просто супер! Я любовался. А кое-кто и сейчас любуется.
Бэсс наконец заметила состояние, в которое впал Эрик в процессе созерцания тех участков ее тела, которые больше не скрывались под окончательно утратившим свою функцию бывшим платьем. Досадливо поморщилась:
– Картер, давай сюда рубашку.
– А что? Мне тоже нравится, пусть так! – Нно под ее взглядом парень покорно разделся и отдал одежду ей.
Тут Рой вздрогнул, пробормотал, прислушиваясь:
– Это ж их тачка! Движок после тюнинга не спутаешь! – И потащил за собой Эрика и Бэсс вдоль зеленого ограждения к проходу.
Она упиралась, не веря, что можно опознать звук мотора среди всеобщей какофонии воплей, команд, сигналов и вообще оглушающего гвалта. Но девушка вынуждена была признать его правоту, когда они выскочили на открытое пространство прямо перед знакомым «хаммером».
Пустым.
Рой затолкал бессловесного Эрика внутрь, порывался было помочь и Бэсс, но схлопотал за излишнее рвение по зубам и шумно выдохнул, заблокировав замки:
– Фу-у, ушли. Может, они нас еще и не совсем прибьют.
– Смотри, оцепление, – встревожилась Бэсс. – Мы-то снаружи, а они?
Рой помрачнел, но успокоил:
– Да куда там этим изнеженным центровым копам до наших парней! Найдут только этого, и всё.
Она вдруг закусила губу и тихо спросила:
– А они его… точно?
– Не знаю, – вздохнул Рой. – Но… вероятно, сама понимаешь. Он ведь всех знает и с Эриком связать может.
Бэсс отвернулась, и светловолосый притянул ее к себе:
– Да ты не плачь, может, обойдется. Мне самому не по себе. Зря мы это затеяли, парень ни за что поплатится…
Неожиданно ожил коммер. Картер выслушал, постоянно порываясь перебить и возразить, но был вынужден подтвердить, что сделает, как сказано. Отключился и перебрался на водительское место, повернув ключ зажигания.
Бэсс схватила его за руку:
– Ты что? Они же еще там!
Рой мрачно ответил, выруливая из парка:
– Я получил приказ мотать отсюда немедленно. Без них. Они задержатся. – Бэсс в ужасе прижала руки ко рту, а он злобно пожал плечами, прошипев: – А что я могу сделать?! Не хватало еще, чтобы нас с тобой замели в компании Гранта! Шон прав. Только, мать твою, не нравится мне это всё до кошмарной степени…

Тем временем Вэнн, не на шутку выбитый из колеи безумным выпускным, оглушенный стрельбой над ухом и мало что понимающий, брел в толпе, покоряясь течению, пока вдруг после болезненного рывка не очутился в беседке перед… своим воплощенным ночным кошмаром по имени Шон.
Забыв, как дышать, он уставился на жуткое видение и инстинктивно дёрнулся назад... натолкнувшись на не менее приятного персонажа – Дэрека, который преградил ему путь и зарычал:
– Куда?!
Почти теряя сознание, Вэнн ощутил на своем виске холодную сталь ствола и, как сквозь вату, услышал:
– Шон, так я его прикончу?
Тот молча сделал знак подождать и вгляделся в суматоху перед клубом, где кроме полиции были и пожарные, и врачи, и, естественно, журналисты, будто мухи, слетелись сюда в поисках сенсации, как же, «кровавый ад в Оуверсимз!»
Шон внимательно просканировал пути отхода и произнес то, что Вэнн отчаянно желал услышать и почти уже не надеялся:
– Пока не надо, Дэр.
Тот с сожалением подчинился, но внутренне возликовавший Вэнн снова оказался на грани обморока от следующих слов босса Неподконтрольных:
– Придется пробиваться, и заложник будет не лишним. Дэр, фиксируй его, я беру остальное.
И для Вэнна началось то, по сравнению с чем события годовой давности – просто милое недоразумение.


***
Часть 3


Не переставая вполголоса материться, чем Дэрек беспрерывно занимался последние двадцать минут, он завернул Вэнну руку за спину – тот взвыл и прогнулся от боли – и потащил перед собой через толпу, вслед за Шоном, не вынимавшим рук из карманов куртки.
Полиция занималась обыском дома и оцепление было весьма слабым, оно еле сдерживало тех, кто еще не прошел проверку документов, но уже хотел оказаться подальше отсюда. На профильтрованных бывших студентов коршунами кидались журналисты, требуя подробностей с микрофоном у горла, те отбивались, репортеры не отставали, всеобщий хаос и не думал идти на спад.
Что было на руку тем, кто хотел остаться незамеченными. Шон ловко воспользовался прорывом в оцеплении, который был создан не в меру ретивым журналистом Reality-TV, протаранившим хилого курсанта NYPD. Через проход, до того, как он сомкнулся, успели выскользнуть всего около десятка человек, но дело было сделано.
Совершенно не обращая внимания на приглушенные стоны пленника, Дэрек пытался успеть за целенаправленно передвигавшимся по парку другом и недоумевал по поводу его намерений. Шон резко остановился, толкнул Дэрека за широкий ствол какого-то дерева, приказал не глядя:
– Будь тут. Вызову, пойдешь вон туда… – он махнул рукой в сторону скопления фургонов с эмблемами радиостанций и телеканалов. – Этого не упусти.
И скользнул в дебри импровизированной парковки, битком набитой понаставленными как попало машинами.
 Дэрек проследил за ним и обернулся к Вэнну, уже давно хрипевшему от нехватки воздуха. Причина последнего крылась в том, что Мартинсон был прижат к дереву за горло, и хоть пытался разомкнуть на своей шее захват пальцев Неподконтрольного, но, естественно, безуспешно.
Тот еще пару секунд полюбовался на агонизирующего колледжбоя, чуть ослабил хватку и подался вплотную к Вэнну, впившись в его панические глаза злобным взглядом.
– Ты, ублюдок, не представляешь, до чего я мечтаю тебя удавить! Собственно, до этого скоро дойдет, когда ты перестанешь быть нужен, но мне тяжело ждать. И если хочешь прожить чуть дольше – не провоцируй меня, понял?
Вэнн судорожно кивнул несколько раз подряд, удивляясь, как еще держится на подгибающихся ногах. Ему было очень страшно видеть неприкрытую, искреннюю ненависть в жестоком парне, явно привыкшем и хорошо умеющем убивать, хотя городской мальчик с замашками мажора не вполне понимал, чем именно ее вызвал.
Глупый эпизод год назад… но ведь это скорее тому сверхъестественному типу, который неизвестно что забыл рядом с сынком Гранта, надо бы злиться на Вэнна за попытку повлиять на его физическую целостность. Чертовски неудачную попытку, да. А Дэрек? Он-то что? Неужели тот факт, что Вэнн так и не успел заплатить?..
Но думать получалось плохо, инстинкт самосохранения выл и визжал на пределе мощности, и парень, не без гордости считавший себя прошедшим через многое, в том числе смертельные опасности, с ясностью ощутил, что в этой переделке его шансы выжить просто смехотворно незначительны. А от сигнала коммера он преглупейшим образом чуть не получил разрыв сердца. Если бы он знал, что его ждет…
Пока Дэрек волок его за собой через заросли в обход открытого места, Вэнн, как назло, не успел отклониться от упругой ветки, хлестнувшей по глазам, а когда наконец проморгался, встал, как вкопанный, забыв, что злить не расположенного к нему спутника нельзя. Но тот тоже замер в растерянности, увидев, как Шон, сидя за штурвалом вертолета с лейблом Reality-TV, делает им знак лезть в кабину позади себя.
Тугой ветер от раскручивающихся лопастей бил их по лицу и рвал волосы.
Дэрек очнулся, конечно же, раньше Вэнна и толкнул его к дверному проёму, но тот панически уперся и заорал, не слыша сам себя:
– Нет! Я боюсь летать!
Дэрек без лишних слов двинул его по затылку рукояткой пистолета и закинул внутрь безвольное тело. Сам обошел аппарат, стиснул зубы, собрал в кулак всю свою волю и сел рядом с креслом пилота, в котором Шон смотрелся так естественно, будто водить вертолеты – его каждодневное занятие.
Махина оторвалась от земли плавно, повинуясь чуткому управлению, и пошла вверх. Дэрек, стараясь не выдать, что ему не по себе, глянул вниз и успел увидеть распластавшегося на траве человека в униформе летчика, который был вынужден, хоть и не вполне добровольно, уступить свой транспорт тем, кто на данный момент нуждался в нем больше.
Шон поднял вертолет над верхушками деревьев, направил в сторону от центра. На земле под ними мельтешили фигурки, но никто не обратил внимания, что канал, славящийся самыми агрессивными репортерами, почему-то больше не желает участвовать в веселье.
Дэрек безуспешно пытался перекричать шум лопастей. Шон иронически на него покосился и кинул ему на колени наушники, а вторую пару надел сам. Вот теперь Дэрек смог вопросить:
– А что, не судьба была угнать тачку?!
Шон перещёлкнул пару тумблеров, от чего тон винта чуть изменился.
– Ага, и куда на ней податься? Твои варианты?
Дэрек проглотил ответ «к Гранту», потому что вспомнил о придурке без сознания на полу кабины, который чем меньше знает, тем лучше. Собственно, другие варианты не приходили в голову, и он проворчал:
– Что меняется в этой кастрюле с пропеллером?
– Не слышу должного почтения к авиации. Ты тоже боишься летать, Дэр?
Тот так усиленно замотал головой, что чуть не слетели наушники. Шон не стал развивать тему.
– Меняется вот что. В этом чёртовом месте полно камер, и после всей этой долбаной заварухи запись будут изучать. Не факт, но вероятно, что нас могут опознать, и нам обоим сейчас нельзя соваться к Гранту, мы просто можем навести. Они там отсидятся, ничего страшного, а нам придется хоть пару дней держаться подальше. Действительно подальше.  – Шон не стал объяснять, что имел в виду. – Передвигаться по земле гораздо медленнее и рискованнее. Я исхожу из худшего, что за нами погоня, лучше перестраховаться, чем рисковать. В воздухе проще затеряться, а именно это и надо – запутать след, на случай, если по нему идут. Ясно?
Дэрек кивнул. Шон добавил:
– А этот тип для страховки. Он сынок какой-то шишки, и это дополнительный козырь. Ты ему башку не проломил?
– Вроде нет. Если он, конечно, не хрустальный. Но это же вопрос времени, так? Урод нас знает всех, и откуда мы, и кто такие на самом деле, и что с Грантом связаны… всё равно ему туда дорога, да?
– Посмотрим, – неопределенно ответил Шон. – Как дело пойдет. Скорее всего, ты прав, но решать буду я, понял?
– Понял. – Дэрек вгляделся в участок ночи впереди, где огоньков было меньше, чем везде. – А мы куда сейчас?
– Увидишь. Давай, полезай назад и приведи его чувство, еще не хватало на руках таскать.
Смит подчинился, с глубоким удовлетворением нахлестав Вэнна по щекам. Тот уселся, озираясь и пытаясь понять, что это за дикий шум и почему так непривычно дрожит машина, но увидел панораму «вид Нью-Йорка с высоты птичьего полета» и намертво прилип к поручням, стуча зубами. Дэрек чувствовал себя, разумеется, лучше откровенно паникующего Вэнна, но когда вертолет коснулся земли обоими полозьями, он тоже ощутил малодушное облегчение, которое замаскировал в многословной тираде в адрес кретина, превратившегося в единое целое с поручнями, от которых его довольно трудно оказалось оторвать.
Запыхавшийся парень выволок Вэнна из вертолета, награждая щедрым количеством пинков, и, увлекшись этим занятием, сперва даже не понял, почему тот прекратил сопротивляться и вдруг резко расслабился, обреченно прошептав:
– О нет. Опять.
Дэрек посмотрел туда же, куда уставился не верящий глазам Вэнн, и чуть не прикусил себе язык, потому что с него готовы были сорваться те же самые слова.
Они стояли посреди аэродрома.
На бетонном бескрайнем поле рядами выстроились разнокалиберные самолеты: от реактивных лайнеров и аэробусов вдалеке до миниатюрных двухместных штучек типа «Сессны» на другом краю. Тот сектор, где приземлился Шон, был отведен чему-то среднему – современным спортивным моделям, компактным, но вместительным, легким и удобным в управлении.
Однако оценить это Дэрек, не говоря уже о Вэнне, был не в состоянии. Он сглотнул ставшую вязкой слюну и вспомнил слова Шона о плюсах передвижения по воздуху и необходимости оказаться «подальше» от города. Оставалось только радоваться, что тот говорил о паре дней, и они не полетят в Австралию.
Шон остановился перед ними, с усмешкой протянул:
– Нет, я, конечно, ценю, что вы нашли общий язык, и всё такое… Но, может, хватит стоять в обнимку? Шевелитесь, охрана уже проснулась.
Дэрек и Вэнн синхронно отпрянули друг от друга. Только спустя секунд десять первый спохватился и уцепил второго за шиворот, что было, в общем-то, излишне. Вэнн тащился молча, не помышляя о побеге за увлекательным занятием: строить гипотезы о том, где именно – дома, в подворотне или в полиции – он очнется от текущего причудливого кошмара.
Дэлмор выбрал самолет, удачно стоящий в самом начале взлетной полосы сектора, и, подтянувшись, сбил замок на двери. Вэнн молча лязгал зубами. Дэрек, автоматически встряхнув покорного заложника, с усилием спросил:
– Т-ты... ну, бля, это точно надо?
Шон не удостоил его ответом, проверяя какие-то кнопочки и датчики на нижней поверхности крыльев. Дэрек отважился на второй вопрос:
– А… м-м... как ты это провернешь? Там же ну… диспетчер, разрешение на взлет, всё такое?
– Это же не «Боинг», а мелкокалиберная авиация, – снизошел до объяснений Шон. – Воздушных коридоров я не займу, пойдем низко, никого зацепить не должны. Время глухое, четвертый час, лететь недолго, утром сядем. Здесь полные баки и вообще машина новая, неубитая. Не трясись.
– Я н-не трясусь. Просто… э-э, а ты уже?..
– При необходимости я подниму и во-он тот трехэтажный лайнер. И посажу тоже. Не говоря уж о «Стеллсе» или «Фантоме», но они, к сожалению, одноместные, а трех палуб нам будет многовато, так что остановимся на этом. Лезь.
Он легко забрался в кабину пилота, а Дэрек, повинуясь приказу, затолкал внутрь странно безучастного Вэнна и огляделся. Удобств в салоне не наблюдалось, только пара скамеек и груда барахла на железном полу, у железных стен и под железным потолком. Колледжбой-выпускник скорчился у какой-то мощной переборки рядом с ящиком и очень-очень жалел, что пошел на праздник, что выучился в этом колледже, что вообще появился на свет…
Дэрек нервно передёрнулся и тут же споткнулся о какой-то мешок с лямками, отлетевший прямо к Вэнну. Тот вдруг сгреб его, вгляделся в надписи и поднял неожиданно счастливые глаза:
– Это же парашют!
Проникновенно выдохнув:
– Спасибо! – Мартинсон обнял сверток, как родного. Растерявшись, Дэрек не нашел ничего лучшего, чем буркнуть:
– Не за что…
Титаническим усилием воли парень подавил уместное, но постыдное желание отобрать назад стоящую вещь. Отошел как можно дальше, сел на скамейку, скрестив руки на груди. Подумал и сполз на пол: жёстко одинаково, а как-то надежнее… Мотор заработал, ровный мощный гул проник в грузовой отсек, заставив передернуться уже обоих пассажиров, пошла вибрация корпуса, превратившаяся в ощущение движения, а затем по легкому наклону пола стало ясно, что они уже в воздухе.
Дэрек мужественно разжал закаменевшие кулаки, посидел еще минут пять, глубоко дыша, и встал, обнаружив, что ничего ужасного не происходит. На «мазерати» острых ощущений явно больше. Отважно взглянув в иллюминатор, он окончательно собой возгордился и, избегая смотреть в конец отсека, откуда раздавались недвусмысленные звуки, медленно направился в кабину к Шону.
Зацепившись обо всё что можно и что нельзя, наставив себе досадных синяков и прокляв идею аэронавтики на корню, Дэрек пролез между двумя креслами пилотов и бухнулся в правое. Дэлмор, не отрываясь от приборной доски, спросил:
– Ну и как этот?
Дэрек мотнул головой, сообщил:
– Валяется в хвосте. Блюет.
– Никогда не понимал этой фобии, – хмыкнул Шон.
– Чего?
– Да ничего.
Дэрек, всё же поёживаясь, уставился в темноту за стеклом.
– Да, я хотел спросить, что значит «подальше»?
– Миль пятьсот на запад. Пропустим Пенсильванию и где-нибудь в Огайо я буду уверен, что на радарах они нас не отследят.
– Н-да. А как обратно?
– По обстоятельствам.
– Слушай, – переключился Дэрек, – какого чёрта ты навязал мне этого типа? Ну да, заложник, но мне надоело с ним возиться! Ведет себя хуже младенца, меня это бесит!
Шон пробормотал так, чтобы Дэрек не услышал:
– Давно ли сам повзрослел… – а громче сказал: – Дэр, живой заложник всегда лучше, чем мертвый. Надеюсь, это понятно.
Тот недовольно поморщился, замолчал, оглядывая панель, плотно забитую кнопками, тумблерами, указателями, датчиками, измерительными шкалами… Причем всё это не уместилось на приборной доске, а переползло на стены кабины, и на консоль между сиденьями, и даже на потолок.
Дэрек вообще считал себя технически далеко не беспомощным человеком, в автомобилях разбирался идеально, но сейчас, глядя на то, как Шон явно со знанием дела корректирует какие-то недоступные его пониманию параметры, Смит в очередной раз почувствовал уважение и зависть к умениям этого парня. Он знал, что Шон прошел очень нестандартный курс военной подготовки, но всё равно в глубине души с трудом мог поверить, что для кого-то это так просто – угнать вертолет, безупречно провести его сквозь паутину городских силовых кабелей, потом легко поднять в воздух самолет.
Дэрек покосился на Шона, откинувшегося назад с заложенными за голову руками, кивнул на покачивающийся в пустоте штурвал:
– Ты разве не должен держать эту штуку?
И покрепче, – чуть не добавил он.
Шон изучающе на него посмотрел, но Дэрек уже ляпнул следующую фразу:
– И вообще, ты точно уверен, что… ну… что знаешь, как эта фигня с лампочками работает?
С откровенно нехорошей улыбкой Шон переспросил:
– Ты хочешь знать, умею ли я управлять самолетом? Вообще-то, ты уже спрашивал, но я тебе докажу.
Не прислушиваясь к протестующему мычанию, он перевел самолет в режим ручного контроля, взялся за штурвал и… Дальше Дэрек пережил минуты, достойные оказаться в списке самых худших в его жизни.
Сначала самолет резко, как на аттракционе, нырнул вниз, пробил низкий облачный слой, метрах где-то в двухстах от земли не менее резко стал набирать высоту, от чего у Дэрека заложило уши, а пальцы влипли в поручни. Затем накренился в крутых виражах, с широкой амплитудой повторяющих изгибы воображаемого змеиного тела. А когда парня прекратило мотать из стороны в сторону, произошло самое невыносимое: белые облака внизу и черное небо сверху вдруг пару раз поменялись местами, от чего Дэрека вжало в кресло с сокрушительной силой, а его желудок безапелляционно решил, что ему будет комфортнее где-нибудь снаружи.
Шон выровнял машину, протянул руку к кнопке автопилота, но замер и спросил:
– Хватит? Или мертвую петлю сделать?
Дэрек застонал и замахал всеми подчиняющимися ему в данный момент частями тела, что выразилось в легком покачивании головы. Пока он приводил в порядок дыхание, желудок, выпученные глаза и сведенные пальцы, Шон задумчиво говорил:
– Да, навыки качественные, жаль, редко удается применить. Только эта колымага мало на что способна чисто в силу конструкции, такие штучки в нее не заложены. Эх, мне бы истребитель…
Отмерший Дэрек наконец обрел свободу движений, первым делом перегнулся через консоль и вцепился Шону в горло, хрипя:
– Мать твою, никогда больше так не делай, понял, никогда!
Тот, улыбаясь, отпихнул его обратно.
– А ты во мне не сомневайся.
Дэрек потер лицо ладонями, пару раз глубоко вздохнул, приходя в себя. Шон вдруг спросил:
– Ты который раз в воздухе, а?
– Сегодня второй, – мрачно ответил тот.
– А вообще, в жизни?
Дэрек помолчал и повторил:
– Ну… тоже. Второй. А, нет, ты ж мой полутруп еще с вертолета в океан скидывал, помнится... не очень, правда, помнится, я вроде как качественно расшибся тогда при аварии и взрыве, а потом утонул.
Шон неверящим взглядом уставился на него.
– А кроме? Не врешь?
– И где мне было летать?! – взорвался Дэрек. – В приюте? Нас там как-то не баловали впечатлениями, знаешь ли!
Шон виновато опустил глаза, потом положил руку на плечо друга.
– Тогда прости. Я не должен был.
И Дэрек Смит моментально простил Дэлмору всё. Улыбнулся:
– Да ладно, я же выжил. И даже не опозорился, как этот. Да, кстати, пойду гляну, что с ним.
– Давай. И попробуй отдохнуть, есть пара часов до утра, а там еще неизвестно, что будет.
Дэрек кивнул, полез назад. Шон окликнул:
– Если хочешь, я тебя всему научу. Обещаю. У тебя получится.
– Ага, и про ту петлю не забудь, хорошо?
В салоне Вэнн тихо лежал в углу в обнимку с парашютом, то ли спал, то ли был без сознания, Дэрек выяснять не стал, дышит – и ладно.
Соорудил себе ложе из чего-то мягкого, устроился и моментально провалился в сон, где видел себя в кабине F-17, пронзающим пространство и упивающимся свободой.

***

А в это время в особняке Грантов происходило следующее.
Едва зарулив в гараж, Рой и Бэсс кинулись к телевизору, где вовсю показывали последствия начатого ими безобразия. Полистав каналы, они посмотрели друг на друга:
– Слушай, вроде о наших ни слова.
– Ну да, всё проходит как пьяный дебош.
– И слава богу!
Бэсс спохватилась:
– Позвони Хэри, спроси, что там у них по внутренним каналам!
– В три часа ночи? А ладно, ему не привыкать.
Пообщавшись с разбуженным нелюбезным Хэри, Рой окончательно успокоился:
– Нет, вроде пронесло. – Вздохнул, с отвращением глянул на бутылку виски на столе: – Вот чёрт, перенервничал, трезвый до безобразия и даже не хочется.
– Насколько я тебя знаю, это долго не продлится, – улыбнулась Бэсс. – Да, кстати, я даже не сказала тебе спасибо за того амбала.
– Ну что ты, – отмахнулся Картер. – Я там для того и был, тебя охранять.
Она лукаво прищурилась:
– Правда? А я-то думала…
– Ну, и это тоже. – Светловолосый усталым жестом потер ладонями лицо. – Знаешь, а я крыло «хаммеру» угробил. В ворота не вписался. Дэрек меня похоронит, и хорошо, если живьем.
Бэсс засмеялась, обняла парня:
– Это такие мелочи!
– Что – крыло или мои похороны?
– Нам обоим за эту заварушку нагорит, так что основное я возьму на себя, не волнуйся.
Рой с хрустом потянулся и решил:
– Пойду-ка я банально спать, и тебе советую. А кто разбудит меня до завтрашнего, то есть сегодняшнего вечера, тот умрет страшной смертью.
– Откуда у тебя этот загробный настрой? «Тухлые трупы», «похороны» и всё остальное?
– Меня просто ужасает перспектива объясняться с теми двоими, которые сейчас неизвестно где из-за нас.
– Можно подумать, это впервые… ладно, иди спать. Завтрашний день может оказаться последним в твоей короткой жизни! – продекламировала девушка, за что Рой уже от дверей показал ей язык и ушел в свою комнату.
Бэсс тоже ощутила разом навалившуюся усталость, выгнулась на диване. Поплотнее запахнувшись в конфискованную шелковую синюю рубашку, представлявшую собой что-то вроде экстремально короткого халатика, она побрела в ванную на втором этаже. Смыла с себя остатки шампанского, вытерлась и собралась проскользнуть к себе прямо так, в костюме Евы, но по пути к двери всё же сгребла со стула многострадальное синее одеяние.
И не зря. Потому что у дверей ее комнаты мялся в ожидании всеми в суматохе забытый Эрик.
При ее появлении он оживился, двинулся навстречу. Девушка проскользнула мимо него так, чтобы оказаться спиной к двери, и спросила:
– Ты чего? Ты знаешь, сколько времени? Даже Рой отключился.
Эрик выглядел странновато. В свои восемнадцать лет он очень отличался от ровесников с улиц, был наивнее, «младше», но по сравнению с самим собой годом раньше он изменился и уже не был тем робким и удивленным мальчишкой. Теперь он даже внешне немного повзрослел – распрямился, явно стал следить за прической и появляться в спортзале.
И сейчас, в полутемном коридоре, она угадала на себе «мужской» взгляд.
Но по тысяче второстепенных признаков тут же поняла, что он сам дико удивлен тому, что с ним происходит, что он неопытен, что с ним такое впервые. Незаметно улыбнулась, слыша трогательный, запинающийся, хрипловатый мальчишеский голос:
– Я… э-э-э, ну я подумал, может, тебе что-то нужно, и… я могу помочь?
Бэсс мягко, как ребенку, ответила:
– Спасибо, Эрик, ничего не надо. Нам всем не помешает отдохнуть. До завтра.
И скрылась за дверью, успев увидеть в глазах парня боль, разочарование и какую-то обреченность. Он с самого начала знал, что будет отвергнут, но в робкой надежде всё-таки попытался.
Не слыша удаляющихся шагов, она тоже стояла, прислонившись затылком к дереву, по другую сторону закрытой двери. Вихрь мыслей сбивал с толку. Да, чёрт возьми, они слишком разные. Он мальчик из богатых районов, неопытный и нецелованный, она же родом из совсем других мест, ее опыта ему бы хватило на две жизни. Да, она привычно относится  к нему покровительственно, по-матерински, но… в конце концов ей всего двадцать. Совсем не намного больше, чем ему. И вся эта дурная, фантастическая ночь вполне вместит еще одно безумство…
…Бэсс открыла дверь.
Он уже успел понуро отойти шага на три, но при звуке замка резко повернулся. Таких затопленных надеждой глаз она не видела никогда.
Девушка таинственно улыбнулась, прислонилась к косяку в рассчитанно-соблазнительной позе, позволив «халату» распахнуться.
– Эрик, а мне ведь и правда нужна твоя помощь. – Бэсс подняла обе руки к шее, шелк обрисовал ее не стесненную грудь. – Замочек цепочки заело.
Он, как сомнамбула, двинулся к ней, неловко протянул руки… но она поймала его в объятия и взяла инициативу первого поцелуя на себя. Как, впрочем, и всю остальную инициативу тоже.
Бэсс играла. Подобно актрисе, она испытывала на Эрике всё, на что была способна, меняя стили от агрессивно-повелевающего до нежно-ласкающего. Показывая парню мир физических наслаждений, она не требовала ничего, она отдавала и ловила кайф от роли наставницы и гида по неизведанным землям.
Объект был уникален, в Underworld  не встретишь девственников, особенно настолько чистых и неиспорченных, как Эрик. С другими парнями она скорее принимала чужую страсть, а сейчас – она дирижировала, а он восторженно покорялся, она правила бал…
Эрик не только наслаждался телом, его душа тоже воспарила к звездам, порвав с реальностью, в которой его ждал небогатый выбор для первого раза – или продажный, грязный, стыдный секс, или снисходительная милость какой-нибудь низкорейтинговой одногруппницы с неприкрытым практическим подтекстом. Сегодня же он сорвал джек-пот.
Девушка из другого мира, впервые пробудившая в нем взрослые желания, не посмеялась над ним. Не отвергла, не сломала хрупкую еще самооценку, и он ее за это боготворил.
Уже под утро Бэсс мягко выставила его за дверь, и он не помнил, как дошел до своей спальни. Оба, утомленные, заснули одновременно в разных концах дома, но если Эрик был одним сплошным счастьем, то Бэсс чувствовала какую-то легкую нотку угрызений совести, но разбираться не стала и провалилась в сон…

***

Когда Дэрек проснулся от неизвестно какого по счёту толчка, самолет уже надежно стоял на земле, а Вэнн, поеживаясь от утреннего холода, переминался с ноги на ногу снаружи. Шон встряхнул парня посильнее:
– Чёрт, да что ж это за летаргия, а? Я уже полчаса на тебя угробил. Еще немного, и отправишься  в кювет вместе с самолетом.
Дэрек сквозь сон удивился: «В какой кювет? Разве на аэродромах бывают кюветы?» – и попытался разлепить глаза. Шон легонько ткнул его ботинком в бок.
– Смит! Мы уже в Огайо. Конечная.
Еле-еле Дэрек выполз из ставшего родным салона и вдруг разом потерял сонливость от вида окружающего пейзажа.
Не было никакого аэродрома. Шон посадил самолет просто на асфальт пустынного шоссе, пролегавшего по бескрайним пустошам слабозаселенного штата. Дэрек встряхнулся и втайне порадовался, что не участвовал в посадке и сэкономил кучу нервов.
– А что, до чего-то более цивилизованного мы не дотянули?
– Ну, если ты жаждал взять на себя объяснения с диспетчерами и секьюрити, в чем сомневаюсь…
– Ну да. – Дэрек почесал взлохмаченную голову. – Понятно. И как далеко отсюда все эти люди?
– До Янгстауна миль восемьдесят.
Шон махнул рукой в сторону туманного горизонта, где шоссе терялось среди холмов. Потом скомандовал отойти подальше, опять завел мотор самолета и безжалостно направил его в сторону с дороги, в болотце, где он сразу почти наполовину с громким хлюпом скрылся в грязи.
– Ну, теперь пошли.
– П-пешком?! – слегка поперхнулся Дэрек.
– Ты здесь видишь хоть что-то на колесах?
– Но почему ты не подлетел ближе?
– И засветился на радарах?
– Бля! Восемьдесят миль…
– Если случится попутный транспорт, попросим подвезти. Хотя тут редко ездят.
– Это точно. – Дэрек с нажимом повторил: – Попросим.
Проверил, на месте ли пистолет, и дёрнул Вэнна за собой, злобно прошипев:
– Двигай, колледжбой, нам предстоит небольшая прогулка. Чёрт, давай иди сам, надоело тебя тащить! Никуда ты отсюда не денешься, дорога тут одна, и тебе с нами по пути.

Через час весь энтузиазм, даже если он и был, испарился бесследно.
Только Шон размеренно шагал и, казалось, наслаждался редким для городского жителя занятием, остальные же ни малейшего удовольствия от контакта с природой не получали. Раннее утро после суматошной ночи, гудящие ноги, бесконечная асфальтовая лента – всё это вгоняло в уныние. Вэнн удерживался от нытья, потому что боялся привлекать к себе лишнее внимание опасных парней, Дэрек же не ныл, потому что не хотел выглядеть слабым. Но оба чувствовали, что еще чуть-чуть, и резоны ослабнут.
Вдруг Шон остановился и замер, вглядываясь вдаль. Дэрек тоже насторожился, сощурился, а когда понял, что там за движение впереди за холмом, тихо испуганно выругался.
Вэнн заметил их напряжение, и у него вырвалось:
– Что? Что там?!
Дэрек предсказуемо проигнорировал вопрос, обратился к Шону:
– Я не ошибся? Это… точно байкеры?
Тот молча кивнул. По сузившимся глазам было заметно, что ситуацию он считает серьёзной. Дэрек стукнул кулаком по бедру, прошипел сквозь зубы:
– Мать твою, только этого не хватало!
Вэнн не понимал, что так тревожит парней.
– Ну и что? – Недоумевая, выпускник Оуверсимз как-то не подумал, что вступает в дискуссии с похитителями. – Байкеры… они проедут мимо, и всё.
Дэрек, не отрывая глаз от горизонта, отреагировал:
– Много ты знаешь о байкерах. Они нас размажут ровным слоем просто от нечего делать.
Вэнн панически посмотрел на Шона, тот ровно подтвердил:
– Попытаются.
Испуганный Мартинсон заметался:
– Так надо же… надо сматываться! Сойти с дороги, спрятаться!
– Ага, умный нашелся, да?! – взорвался Дэрек. – Ты уверен, что будешь мотать быстрее них? И где ты собрался прятаться в этой гребаной пустыне, под травой?!
Вэнн замолчал, учащенно дыша, Дэреку тоже было очень не по себе. Неудачное утро, неудачная неделя, вообще всё, начиная с объявления о роспуске Хоста – одна гигантская мерзость. Никого не вызовешь, никому не прикажешь, в этом чёртовом Огайо Дэрек Смит вообще никто. Статус обнулен, и это страшно. Неужели это касается и Дэлмора тоже?
Хуже этого может быть только одно – если бы Дэлмора рядом не было.
– Шон, у нас два ствола… Думаешь, есть шанс?
– Сам-то как считаешь? – Тот кивнул на уже хорошо видимую кавалькаду, которая растянулась по меньшей мере на милю.
– Но что-то надо делать! – Дэрек был близок к панике.
А Шон вдруг опустил голову и… улыбнулся.
Снова посмотрел вперед, на приближающуюся смертельную опасность, с той же неуместной радостью. Потом повернулся к ничего не понимающему Дэреку:
– Ты не произнесешь ни слова. Что бы ни увидел. Я хочу, чтоб ты вел себя так, будто тебя здесь вообще нет. Ясно, Смит?
– Что?
– Ясно, я сказал? – Тон холодного приказа Дэлмора внезапно сменился не к месту позитивной фразой: – Нам просто дико повезло.
– Т-ты что несешь? Они же сейчас…
– Уже начинай. Спрячь ствол и следи за этим. Если я услышу от обоих хоть звук…
Дэрек знал, что если Шон командует так, то возражать явно не стоит. Он встал позади, рядом с Вэнном, надежно онемевшим от ужаса. Весьма неплохое зрение наконец позволило Дэреку различить черты лица предводителя банды, неумолимо надвигавшейся на одиноких путешественников. Совершенно неожиданно Смит его узнал… и впал в ступор не хуже Вэнна, не представляя, чему тут улыбаться и в чем же им повезло.
Шон не отступил, вообще не шевельнулся, пока мотоцикл вожака, роскошный семнадцатый «Харлей», не замер в паре метров. Парень, возглавлявший армаду, не оборачиваясь, поднял руку, и его люди, мощные, в железе и коже, уже почуявшие кровавое развлечение, послушно замолчали. Неподвижность волной докатилась до самых последних рядов.
Никто не понимал, что происходит – ни застывший от страха Вэнн, ни растерянный напряженный Дэрек, ни озадаченные странным поведением главаря байкеры, не привыкшие тормозить из-за пары-тройки досадных помех на дороге.
Только Шон Дэлмор и Крис The Rider смотрели друг другу в глаза.
Наконец «всадник» коротким движением головы откинул назад отросшие за четыре года волосы, снова ярко-белые.
– Ты далеко от своих, Дэлмор.
– Такое случается, Райдер, – тихо ответил тот. – И ты знаешь, каково это.
Далее произошло совсем невероятное: предводитель байкеров поставил машину на стопор и покинул седло. Такой поступок на дороге – огромная редкость, повод должен быть очень серьёзным. Но Крис в нарушение всего этикета шагнул вперед и протянул чужому парню руку.
– Рад тебя видеть.
Тот повторил его жест:
– Взаимно.
Шоковое молчание не нарушалось ни вздохом. Но, словно этого было мало, Райдер спросил:
– Я могу чем-то помочь?
– Можешь, – просто подтвердил Шон. – Дай три байка. Учти, вернуть не смогу.
Крис отступил в сторону, будто давая Шону право подойти к «Харлею», но он не двинулся с места, покачал головой:
– Нет. Пусть кто-нибудь из твоих спешится.
Крис обернулся, выкрикнул три имени. Названные люди беспрекословно подогнали свои мощные, оттюнингованные, баснословно дорогие байки к тому парню, которому Райдер первым подает руку. Сами сели вторыми к другим.
Шон едва заметно уважительно усмехнулся, оценив авторитет Криса, а тот молча ответил взглядом, в котором была гордость и что-то вроде признательности. Наедине они могли бы сказать друг другу больше, но не здесь, на пустой дороге под взглядами десятков людей…
Дэлмор склонил голову.
– Спасибо.
Райдер еще несколько секунд смотрел ему в глаза, но не ответил. Перекинул ногу через седло своего байка, пнул стартер, и по всей армаде прокатился звук заводящихся двигателей. Но перед тем как нажать на газ, Крис достал что-то небольшое из внутреннего кармана куртки, и со словами:
– Шон… мне это больше не нужно, – швырнул эту вещь ему.
Дэлмор поймал.
На его открытой ладони лежала зажигалка… Его зажигалка, с помощью которой он когда-то предельно унизил этого парня, и тем самым парадоксально спас ему жизнь. И тот хранил. Чтобы мстить? Или помнить?
Крис криво улыбнулся:
– На память о тебе у меня есть кое-что другое.
Кивнув на прощание, двинулся вперед, медленно аккуратно объехал их всех, подав тем самым пример своим людям. Дэрек и Вэнн стояли, не шелохнувшись, пока рычащие монстры мелькали мимо них, обтекая маленькую компанию, и еще долго после того, как последний из них скрылся за холмом…

Через пару минут Дэрек отмер, медленно двинулся к Шону, указывая подрагивающей рукой в том направлении, куда исчезли байкеры. Запинаясь, с расширенными глазами выдохнул:
– Это же… ведь мать твою, тот самый тип! Который сжег Карригана! Которого ты… в мазуте!
Шон присел, вглядываясь в механизм сверкающего  мотоцикла, отстраненно пробормотал:
– Ага, тот самый.
Дэрек поперхнулся, не в силах выразить эмоции.
– Н-но какого дьявола?! Он… ты… он… – до него что-то доходило, и парень наконец выговорил:
– Шон, да когда ж ты, бля, успел?
Тот, не торопясь, поднялся, вытер масляные пальцы о джинсы, присел на седло боком и, глядя в сторону, объяснил:
– Ну да, я столкнулся с ним еще раз, тогда же. Мы на стройке тогда работали. Так, пообщались.
– Пообщались? Я бы на его месте тебя убивать пришел!
– Вот и он тоже пришел.
– Ну и?!
Шон устало махнул рукой.
– Дэр, что ты меня пытаешь? Ты можешь внятно объяснить, как у тебя самого с Орландо срослось? Нет? Вот и у меня так же.
– Но… – Дэрек продолжал недоумевать. – Допустим, поговорить еще можно, но это? – Он указал на три мотоцикла, отданные по первой просьбе без вопросов и компенсаций.
– А-а, это… – Шон усмехнулся. – Ты видел его машину?
– Видел. Пижонская подделка под семнадцатый «Харлей». И что?
– Это не подделка, – коротко ответил Шон. Проследил за меняющимся по мере осознания лицом Дэрека и добил: – Это я ему отдал.
Смит сорвался на фальцет.
– Что?! Ты – ему? У тебя был… семнадцатый «Харлей-Дэвидсон» и ты… – ему?!
Шон молча пожал плечами, кивнул. Дэрек аж крутнулся вокруг своей оси и долго выплескивал эмоции, нецензурно, бурно и горячо. Шон терпеливо ждал конца извержения. Продышавшись, обездоленный обиженно выпалил:
– Если сам не врубаешься, отдал бы лучше мне!
– Допустим, отдал бы. Хоть сам прекрасно врубаюсь, что это за байк и чего он стоит. И что? Ты погонял бы на нем, словил кайф, да. А сейчас, в данный момент, он стоял бы в гараже, а ты был бы раскатан по асфальту в Огайо.
Дэрек помотал головой.
– Только не говори, что ты предвидел что-то подобное.
– Да нет, конечно. И когда я сдуру одного полудохлого типа из подвала выволакивал, я тоже ничего не предвидел. Так, навскидку, от нечего делать. – Глядя на резко смутившегося друга, совершенно серьёзно добавил: – Дэр, угадать невозможно. Реально можно только дать судьбе шанс.

Дэрек выбрал себе из двух оставшихся байков внушительный черный и оседлал его, прикрикнув на Вэнна:
– Эй, ты, тебе особое приглашение надо? Я надеюсь, ты это хоть водить умеешь?
Тот мало что понял из разговоров, но давно уже облизывался на серебристую машину с краю, являвшую собой воплощение мечты, отдалившейся на неопределенный срок из-за Ровенн.
А теперь мечта поблескивала хромом здесь, под небом чужого штата. Вэнн прыгнул за руль и дерзко ответил Дэреку:
– Умею не хуже тебя.
Тот было дёрнулся к нему, но Вэнн газанул, и остальные последовали за ним, на восток, в сторону дома. Мощные байки пожирали дорогу легко и незаметно, все трое были неплохими наездниками. Вэнн с Дэреком вознамерились было посоревноваться в скорости, и на пустынных участках шоссе Шон не возражал, держась чуть сзади. Но на холме, под которым лежал маленький пенсильванский уже городок, первым оказался именно он.
Махнув рукой, Дэлмор заставил остальных затормозить и сказал, осматривая панораму из беленьких домиков, утопавших в зелени:
– До сих пор мы шли в обход жилья, но этот городишко миновать не удастся, он на развязке. И я хочу, – Шон пристально посмотрел на Вэнна, – чтобы ты воздержался от любого рода глупостей.
Мартинсон кивнул. Без испуга, без дрожи, просто спокойно подтвердил. Многочасовая поездка растрепала его когда-то уложенные волосы, набила пылью одежду из бутика, обветрила кожу и губы. Рядом с Дэреком в эту минуту он смотрелся совсем не как мажор-заложник, а, скорее, как один из них, разница почти стерлась… Эрику, например, не под силу была бы такая метаморфоза, он никогда не потянул бы на сравнение. Но Вэнн – не Эрик, хрупкий и по-детски выглядевший, этот парень был и сильным, и достаточно умелым. Не его вина, что сперва он оказался не подготовлен к дикому ритму другой жизни и соответствующему уровню опасности. Однако со временем, а не так уж и много его прошло, всего лишь немногим больше десяти часов, он справился с шоком, притерпелся к соседству ранее пугавших его людей, сумел найти для себя в ситуации определенный кайф.
В его глазах Шон не заметил страха. Только сознательное согласие и понимание, что, как бы безумно это ни звучало, он с ними заодно. Им действительно по пути. Шону это понравилось.
Дэрек потер затекшую шею, прокричал:
– Эй, надеюсь, в этой дыре найдется что-нибудь пожрать! Уже не меньше трех, а я, между прочим, со вчерашнего вечера ни крошки не видел.
– Вряд ли мы там задержимся настолько долго, – усомнился Дэлмор. – К вечеру будем дома, там наешься.
– Да?! Этот урод всю ночь деликатесы потреблял, про тебя я молчу… А я?
– Дэрек.
– Ладно-ладно, дома так дома. А заправляться всё равно придется, как ни крути, не дотянем.
– Двигаем. – Проезжая мимо набиравшего скорость Дэрека, Шон намекнул: – Да, насчёт глупостей – тебя это тоже касается.
Они начали спуск к городу.
Вызывая удивленный столбняк у местных жителей, хоть редко, но попадавшихся на пути, необычная компания завернула на пустынную автозаправку и застопорила машины. Шон медленно, внимательно осмотрел площадь, где ветерок закручивал пыльные смерчики, обшарпанный домик станции, пустые улочки, убегавшие вглубь тихих кварталов. Только пара старичков в креслах у магазинчиков бурно перешептывалась, обсуждая троих чужих парней на зверских мотоциклах, да несколько домашних кур что-то выклевывали на обочине. Глушь. Позапрошлый век. И не скажешь, что до Нью-Йорка двести миль.
Дэрек сполз с седла, потянулся, разминаясь, потом буркнул Вэнну:
– И что сидишь? Ждешь обслуги? Лови, – кинул парню шланг, – и займись делом. Все три под завязку, шевелись.
Вэнн глянул исподлобья, но подчинился. Дэрек подошел к Шону, который уже сунул деньги в едва приоткрывшееся окошечко на двери заправки. Оно тут же снова захлопнулось, чуть не прищемив ему пальцы. Хозяин явно видел, что приезжие справляются своими силами, и не горел желанием навязывать им свое общество.
 Дэрек криво усмехнулся, нарочно громко возмутился:
– Ну, бля, и сервис в этой заднице, а? Поучить их, что ли, вежливости? – На что получил пинок от Шона и прикусил язык.
Вэнн в метрах двадцати от них уже приступал к третьему мотоциклу. Вдруг с одной из улочек на довольно большой скорости на площадь въехала машина со звездой на борту и затормозила у колонки, заставив противно захрустеть гравий в выбоинах на асфальте. Дэрек напрягся, но до того, как он успел решить, что же делать и куда деваться, Шон резко рванул его за плечо в узкий проулок между станцией и еще какой-то хибарой вроде сарая.
Оба парня в одинаковых напряженных позах замерли у дощатых стен лицом друг к другу, с оружием наготове. Им из укрытия было хорошо видно, как из машины вылезает низенький толстяк с настороженным потным лицом, в песочного цвета форме и со звездой шерифа. Он направляется к разогнувшемуся Вэнну, держа руку на кобуре. А их заложник, кинув короткий взгляд на то место, где их уже не было, с улыбкой делает шаг навстречу…
Дэрек, тяжело дыша, посмотрел на Шона и внутренне похолодел от того, что прочитал в его глазах. Да, он должен был следить за заложником, быть рядом с ним, а не бродить по площади! А он расслабился, упустил его из виду, и теперь из-за его промашки может начаться чёрт-те что! Сцепив зубы, Дэрек снова повернулся к залитой солнцем площадке, где шел какой-то разговор, отчаянно пытаясь понять хоть по губам.
Полицейский прищурился, глядя на Вэнна снизу вверх, агрессивно начал:
– Эй, парень, сдается мне, ты не местный!
На что выпускник нью-йоркского колледжа спокойно и учтиво ответил:
– Да, сэр, именно так.
– И что ты забыл в моем городе?
– С вашего позволения, офицер, я здесь только проездом.
– Откуда?
Шериф продолжал вести импровизированный допрос с той же подозрительностью, но отсутствие у парня смущения и нервозности его немного успокоило. Вэнн с готовностью пояснил:
– Из Янгстауна, Огайо. Ваш красивый город как раз на развязке, и я с удовольствием любуюсь ландшафтом и качеством застройки.
Стиль речи странного приезжего смутил шерифа.
 – Э-э, и куда следуете?
– Домой. В Нью-Йорк.
Толстяк покивал, потом хитренько сощурился:
– А эти три м-мотоцикла, – он запнулся, потому что слово с трудом определяло роскошные невиданные байки. – Они все твои, что ли?
Вэнн улыбнулся так, будто услышал удачную шутку.
– Конечно, нет, офицер! Я путешествую с… приятелями.
– И где они?
– Отошли ненадолго. Кажется, пошли искать сигареты.
– Ага… – шериф выглядел гораздо более спокойным. Но подхлестнул себя, чтобы не терять грозность: – Чтоб на заправке не курили!
– Что вы, офицер, как можно? Мы торопимся, сразу же проследуем дальше, если у вас нет других вопросов.
– Нет.
Но шериф хотел оставить за собой последнее слово. Шагнул вперед, погрозил Вэнну сосискообразным пальцем и значительно произнес, стараясь, чтобы вышло, как в боевиках:
– Парень, я хочу, чтобы ты уяснил: это мой город, и я не потерплю, если…  – он умолк, не зная, как закончить красивую фразу.
Вэнн, из последних сил скрывая улыбку, ответил:
– Я уяснил, сэр. Считайте, что нас уже нет.
Полицейский довольно кивнул и вразвалку вернулся к машине, покинув поле «выигранной» битвы. А Вэнн устало опустился на железный ящик рядом с колонкой, спрашивая себя, правильно ли он поступил и с какой долей вероятности является жертвой злополучного стокгольмского синдрома.
Дэрек первым подлетел к сидящему Мартинсону, прошипел:
– О чем ты с ним говорил, ублюдок?!
Вэнн не стал отвечать, даже не пошевелился. А подошедший следом Шон оттолкнул Дэрека с тихим обещанием:
– С тобой я потом поговорю, – от чего тот моментально сник, шагнул в сторону.
Дэлмор несколько секунд молча изучал Вэнна. Тихо спросил:
– Почему ты нас не сдал?
Парень со странной улыбкой поднял голову, всё так же сидя, ответил:
– А смысл? Я же нутром чуял, что вы меня на прицеле держали оба.
– Ты знал, что мы тебя не слышим. Ты мог сказать ему, чтобы вел себя естественно, и всё выложить.
Вэнн не слишком-то весело рассмеялся.
– Что? Этому деревенскому фараону? Да он и жену свою обмануть не способен.
– Тут я с тобой согласен. И всё-таки?
– Я не идиот. – Вэнн посерьёзнел. – Я прекрасно понимал, что ситуацию контролируете вы, а не он. Если б я… не секрет, что сейчас тут было бы два трупа, один из которых мой. А это меня почему-то не устраивает. Знаете что? – Городской помолчал, прерывисто вздохнул. – Можете считать меня наивным, но я хочу домой. Живым и целым. А это зависит только от вас. И я не собираюсь играть в глупые игры в героя, хватит уже, наигрался! Если так повернулось, я честно буду делать всё, чтобы дожить до сегодняшнего вечера.
Шон смотрел парню в глаза, и тот не отводил взгляда. Тогда Дэлмор кивнул:
– Что ж, твои шансы на это сильно выросли. – И протянул ему руку, помогая подняться.
А Дэрек стоял в стороне, низко опустив голову, кусая губы. Он заметил, что Шон подошел, но обернуться осмелился не сразу. Робко взглянул на него исподлобья, ожидая чего-то, что вполне заслужил. Шон молча оценил виноватую позу, заглянул в смущенные глаза, убедился, что парень свою ошибку осознал, и добивать не стал. Вместо этого положил ему руку на плечо и сказал обычным голосом:
– Раз встреча с местными властями уже состоялась, думаю, нет ничего страшного в посещении во-он той забегаловки. Пойдем?
Дэрек несмело улыбнулся и благодарно кивнул. Заслуженное, но прощенное наказание иногда  действеннее состоявшегося.
Невольно распугав своим появлением редких посетителей, компания заняла столик у окна. Дэрек и Вэнн, сталкиваясь плечами, набрали себе по полной тарелке чего-то дымящегося, Шон ограничился пивом и всё время наблюдал за пустынной улицей. Не отводя глаз от окна, вдруг спросил:
– Вэнн, кто твой отец?
Тот поднял голову:
– Советник мэра. По проблемам безопасности.
Дэрек поперхнулся:
– Что? Значит, он участвует во всей этой хрени с войсками?
Он перевел взгляд на Шона, словно намекая, что это надо как-то использовать. Но Вэнн не закончил. Криво усмехнулся:
– Больше того. Это его идея. Он руководитель.
Дэрек в шоке стукнул по столу кулаком.
– Ты… да я тебя!
Вэнн резко развернулся:
– При чем здесь я?! Ты хоть иногда думаешь? Отец вроде как самостоятельно разработал этот проект, без моего участия!
Дэрек отвел руку назад, нащупывая рукоятку пистолета, но его остановил тихий голос Шона.
– Уймись, Смит. Не зли меня.
Тот яростно взъерошил себе волосы, сцепил руки на груди и поклялся себе онеметь, пока цел. Шон спокойно обратился к Вэнну:
– Что ты знаешь об этой операции? Отец с тобой делится?
– Нет, у него вообще нет времени, даже на то, чтобы спросить меня, сколько мне уже исполнилось лет. Просто я иногда слышу, как он разговаривает по телефону. Он так орет на подчиненных, что это легко. Что я знаю? Да так, в общих чертах. Удар должен был быть направлен на Хост… н-на вас, но что-то пошло не так, и сроки сорваны, бюджет проекта близок к исчерпанию, а результат нулевой. Отец в бешенстве, уже трубок пять об стену расколошматил.
Шон подался вперед:
– Если знаешь, ответь. Как насчёт остальных, Четтера и банды с Канала? На них переключатся или нет?
Вэнн покачал головой.
– Могу тебе точно сказать – нет. Когда проблемы только начались, войска прождали первые двое суток, у них было совещание. Насколько я понял, отец предлагал сменить объект, но ему ответили, что та структура – как ты сказал? Четтера? – слишком мала, там что-то не вяжется с допустимой численностью, разрешения они не получили. А что касается других, то те ведь мало того, что не имеют своего центра и живут в семьях, так они еще и цветные! Если за них взяться, представляешь, как развоняются эти из Комитета по борьбе с расовой дискриминацией? Мэр слетит, как пушинка, и отец вместе с ним. Так что не знаю, плохо это для тебя или нет, но единственная подходящая кандидатура – это вы.
Дэрек матерился сквозь зубы, благоразумно не вмешиваясь, а Шон откинулся на спинку стула.
 – Парень, а ты здорово помог. Нам с тобой повезло.
Вэнн поздравил себя с хорошим слухом, такой же памятью и еще одной маленькой обнадеживающей ступенькой к выходу из опасного приключения.

Вечером, в седьмом часу, они наконец пересекли границу Нью-Йорка и окунулись в привычный мир бетона, стекла, светофоров, гудков и смога. Вэнн чувствовал, что развязка близка, и всё меньше мог контролировать нервную дрожь. Как бы там ни было, он – заложник, полагаться на стокгольмский синдром не стоит, он работает чаще всего в одну сторону, для него невыгодную…
Он успокаивал себя, что не могут же его убить прямо здесь, на улицах, хотели б избавиться – сколько было подходящих мест! Но парень обрывал сам себя, вспоминая злобную ярость Дэрека и холодный взгляд Шона – эти сделают то, что им нужно, и вряд ли что-то их остановит.
В подтверждение тревожных мыслей мотоциклы сопровождающих взяли его в тиски, вынудив свернуть на строящееся ответвление шоссе, где они остановились среди куч песка и гравия, без лишних свидетелей – рабочих уже не было. Вэнн развернулся и теперь стоял лицом к людям, против которых его отец поднял армию.
Никто не слез с мотоциклов, но это вряд ли могло помешать прострелить ему голову. Вэнн молчал, обреченно глядя на тех, от кого зависела его жизнь, и ждал. Наконец главный из них произнес то, что Вэнн больше всего боялся услышать:
– Мартинсон, ты очень много знаешь. Даже слишком.
Вэнн почувствовал пугающую легкость и шум в ушах, сквозь который едва смог различить продолжение:
– Я могу быть уверен, что ты обо всем этом будешь молчать?
Побледневший парень неверяще уставился на Шона, не в силах ничего ответить. Тот усмехнулся:
– Это согласие или нет?
Вэнна прорвало, он выдавил, запинаясь, со смесью воодушевления и растерянности:
– Нет! То есть да! В смысле, я ничего… Правда, если вы не… то я никогда!
Шон с Дэреком переглянулись.
– Что-то подобное мы уже от тебя год назад слышали.
– Да-да! – горячо закивал заложник, – и помните, я не соврал!
Дэлмор пожал плечами.
– Верно, не разболтал. Плюс тебе. Ладно, живи, Вэнн Мартинсон, и помни, что обещал.
– Только попробуй забыть, колледжбой! – Дэрек метнул в городского колючий взгляд. – Я лично тебя найду!
Вэнн передёрнулся, представляя, что последует, когда некому будет сдерживать этого взрывного парня, опасного, как обоюдоострое лезвие или оскалившийся зверь. Загнал свой страх поглубже и тихо произнес:
– Я буду молчать. И ничего не забуду. – Потом вдруг улыбнулся. – Как же, забудешь такой выпускной!
Шон завел двигатель, и Дэрек вслед за ним тоже. Вэнн впервые вздохнул свободно, будто обруч слетел с груди. Дивясь своей наглости, протянул:
– Э-э-э… – и выпалил: – А можно я оставлю себе мотоцикл?!
Шон незаметно улыбнулся.
– Отцу сумеешь объяснить?
– Запросто!
– Тогда без проблем. С собой мы его не заберем, а здесь бросать просто глупо.
– Спасибо! – глаза парня засияли.
Проводив взглядом влившихся в поток парней из Неподконтрольной Зоны, с которыми судьба столкнула Вэнна второй раз, он неожиданно для себя поблагодарил ее за это. Слез с чудом доставшегося ему фантастического байка, опустился рядом с ним на песок и долго так сидел, уронив голову на руки и приводя в порядок бешено скачущие мысли.
Он выдержал многое. Он выжил. И чувствовал себя повзрослевшим и сильным.
А Дэрек спросил у Шона, пока они ждали момента, чтобы вклиниться в плотную полосу автомобилей на оживленном шоссе:
– Слушай, ладно, я понял, что на пулю в череп он не наскреб, но… он же Мартинсон. Сын. Какого чёрта ты не продал его папаше в обмен на отзыв войск?
– Знаешь, Дэр, когда-нибудь ты поймешь еще одно. Что есть вещи, делать которые просто нельзя. Даже если это выглядит заманчиво и выгодно.
– Да ладно… все так делают.
– Я – не все. Играть с родителями, угрожая детям – я до такого не опущусь никогда, а если узнаю, что ты соблазнился, я изменю о тебе мнение. Поехали.

***

В тот вечер в доме Грантов Бэсс проснулась резко, как от толчка.
Внизу слышались голоса, и она вскочила, лихорадочно оделась и выбежала из комнаты. В холле застала только двоих: Дэлмор сидел на широком подоконнике, поставив на него одну ногу, Рой стоял перед ним, сгорбившись и нервно сцепив пальцы. Оба молчали, и эта тишина была хуже всего…
Рой уже рассказал все факты, всё, что произошло, без утайки, и теперь ждал, что ответит Шон. А тот не говорил ничего, смотрел в сторону, словно не замечая виноватого, напряженного парня, на которого давила каждая секунда этого молчания. Между этими двоими редко бывали подобные сцены, Рой всегда умел смягчить промашки, и свои, и чужие, но сейчас он не искал никаких оправданий.
Бэсс подошла к Рою, встала рядом, словно разделяя с ним бремя ответственности. Парни не отреагировали на ее появление, и она нарушила тягостную тишину:
– Шон, как вы? Где вы были так долго?
Тот коротко ответил:
– Далеко.
Он не кричал, не ругался, хотя имел полное право устроить им дикий разгон. Он молчал, и это било по ним больнее любых обвинений.
Бэсс чувствовала себя просто ужасно. Основная тяжесть объяснений выпала Рою, хотя он был виноват куда меньше нее. И если он не сумел пробить эту стену отчужденности, значит, всё очень серьёзно. Еще бы – так засветиться, ввязаться в конфликт с участием копов, поставить под удар не только себя, но и Эрика, не говоря уж о неудачной встрече с тем Вэнном… Кошмар.
Чтобы сказать хоть что-нибудь, она спросила:
– А где Дэрек?
– В гараже.
Рядом с ней Рой тихо выдохнул:
– У-уй, бля…
Неизвестно, как долго продолжалась бы эта пытка тишиной, но ситуация разрешилась весьма неожиданно. Дверь распахнулась, вошел Эрик, весь какой-то приподнятый, одухотворенный, сияющий…
Не видя никого и ничего, кроме Бэсс, он, сшибая стулья, прошел к ней через всю комнату и протянул пыльный букет, вынутый по пути из декоративной вазы на втором этаже. В тональность безмолвия вплелась шоковая нота.
Бэсс с широко распахнутыми глазами автоматически приняла неловко поданные ей цветы, а Эрик, смущаясь и запинаясь, горячо заговорил:
–  Вот. Это тебе. Я… кольцо я не успел еще. Но подумал, может, ты сама выберешь лучше?
Девушка не своим голосом осведомилась:
– Эрик… ты это о чем?
Он не слышал, его несло.
– Ты… я… теперь, после… Мы должны, то есть я хочу… – и выдохнул: – Бэсс, будь моей женой!
Букет она уронила. Поборолась с соблазном себя ущипнуть, прошептала:
– Ты что несешь?
Бэсс и в страшном сне не мог привидеться такой результат ее ночной вольности. Она привыкла к обычаям Underworld, где весьма в порядке вещей без малейших взаимных обязательств и последствий провести ночь с человеком, чьи имя, внешность, расовая принадлежность вполне могут остаться за кадром. Назавтра вчерашние любовники могли бы познакомиться снова и не узнать друг друга вообще.
С ужасом Бэсс начала сознавать, что идет какая-то явная нестыковка и кошмар продолжается. Эрик бодро воодушевленно повторил:
– Выходи за меня замуж!
Девушка панически повернулась к тому, кто всегда ее выручал из щекотливых ситуаций.
– Ро-ой?..
Тот абсолютно ничего не понимал, но начал действовать: подошел к Эрику, успокаивающе приобнял за плечи.
– Слушай, парень, знаешь, это подождет, никуда не денется! Пойдем, поговорим, я тебе кое-что растолкую, объясню, расшифрую… – И так увел того за дверь.
Бэсс в ступоре нащупала спинку дивана, присела на нее – ноги не очень держали. Ей и так было не по себе, но стало совсем плохо, когда от окна прозвучал вопрос:
– Что это значит?
Ненатурально разведя руками, Бэсс помотала головой.
– Не знаю!
Шон жёстко повторил, спрыгнув на пол:
– Я сказал. Что. Это. Значит?
Она машинально потерла виски: голова шла кругом. Было очень страшно. Шон всегда ее щадил, разборки между парнями ее обычно не касались, да и вела себя Бэсс по большей мере гораздо благоразумнее их. Но сейчас она полностью прочувствовала, что испытывал только что Рой, и что испытывает Дэрек в те моменты, когда Шон обвиняет.
– Н-нет, я п-понятия не имею… – глупо врала она, но соображать под его взглядом не получалось.
Вошел Рой, недоуменно уставился на девушку.
– Чего это с ним? Я его в комнате запер, вдруг еще буйный… Бэсс, вчера же еще всё в норме было! Что случилось, пока я спал?
– Ничего.
– Нет, из-за ничего люди с катушек не съезжают. Ты ночью… еще с ним общалась? Говорила?
Бэсс, пряча глаза, признала:
– Ну да… говорила. Н-немного.
Шон шагнул к ней, взяв за плечи, развернул к себе и заставил поднять взгляд.
– Бэсс, ты с ним спала?!
В ее смятенных глазах он прочел утвердительный ответ… Толкнул ее обратно, резко отвернулся, взялся за подоконник, со свистом втягивая воздух и борясь с бешенством.
Она понимала – того, что она сделала, делать было не надо, но степень реакции Шона ее удивляла. Уж не ревность же это, в самом деле? От недоумения Бэсс стала агрессивной:
– Ну и что?! Спала, и дальше что?
Рой, очень серьёзный и растерянный, выдохнул:
– Ой, зря! Ты даешь… будто мало остального.
– Ничего себе, а что вас так поразило? – Она наступательно выставила одну ногу вперед. – Можно подумать, с вами такого не бывает! Можно подумать, вы кардиналы святой церкви! Это моя жизнь, что хочу, то и делаю, и сплю с кем хочу!
Рой упал на диван, схватившись за голову, простонал:
– Бля, дома – да ради бога, но не здесь!
– Да какая разница?!
– Ты, что, не видишь, у него сходу крышу унесло! Соблазнила пацана, он теперь рыцаря играет!
– Я не отвечаю за его крышу! Что это за глупый сериал, какие на хрен кольца, не может же он думать, что я его судьба, это слишком даже для него! И уж тем более, он – не моя!
Шон повернулся к ним, и оба осеклись. Он выглядел сумрачно, напряженно и решительно. От чётких слов они вздрогнули:
– Мы должны уходить отсюда. Немедленно.
Стало очень тихо. Угасающим голосом Бэсс прошептала:
– Что? Уходить? Но почему?..
Дэлмор наконец посмотрел на нее, и ей стало холодно.
– Почему? Включи мозги, девочка. Что будет, когда обо всем этом узнает Дэрек?!
В шоке Бэсс прижала руки к щекам. А ведь она действительно дразнила молча влюбленного в нее Смита, ненавязчиво и не в лоб, но регулярно.  Хотя о том, во что может вылиться эта эгоистически привычная, нарочно подогреваемая ревность импульсивного парня, уже проявлявшаяся здесь, она даже не подумала. Когда у него появится реальный повод…
– Но ведь можно, ну, ничего Дэреку не говорить?
– Он не слепой! – взорвался Шон. – И не идиот! У Гранта на лбу написано! Смит его пришибет, и я не удержу! Этого ты хотела со своей свободной любовью, да?
Слезы катились по щекам, но Бэсс не замечала, кусая губы. Шон выдохнул и уже спокойнее договорил:
– Чтобы всё не кончилось кровью и трупом, придется сматываться. И чёрт меня возьми, если я знаю, куда.
Тут в холл влетел Дэрек, грязный, встрепанный, направился прямиком к Рою, сильно толкнул его в грудь с воплем:
– Картер, твою мать! Это ты? Твоих рук дело? Бля, да чьих же еще! – Не замечая напряженной атмосферы, обратился к Шону: – Знаешь, этот урод снес «хаммеру» полкрыла, весь передок угробил! Хорошо еще бампер титановый.
И снова принялся орать на Роя:
– Ты чем думаешь, придурок?! Из-за вашей долбаной вечеринки мы тут, бля, по трем штатам сутки мотались с пересадками! Но это отдельный разговор, а вот ты мне скажи – я что, теперь должен еще и под машиной валяться вместо отдыха? Чёрта с два! Я лучше тебя под капот засуну и движок включу! За последнее время я до крайней степени задолбался разгребать твои проблемы, Картер!
Рой, и так на нервах, не выдержал и тоже пихнул Дэрека двумя руками, заорав в ответ:
– Пошел ты на хрен, Смит! Давно ли мы все были по уши в твоих проблемах, а?! И такое часто бывает!
Они бы сцепились, но Шон встал между ними.
– Хватит.
Оба тяжело дышали. Игнорируя Роя, Шон посмотрел на Дэрека.
– Отдыхать нам вообще не придется. Мы уезжаем, прямо сейчас.
– Почему? – спросил тот, от усталости даже не удивившись.
– Здесь небезопасно теперь, – нашел Шон обтекаемую формулировку. – Я знаю, тебе тяжело, но сделай еще одно усилие. Пожалуйста.
Дэрек кивнул.
– Иди в гараж. Исправь машину, у тебя лучше выйдет. Это важно, не хватало еще, чтобы нас копы тормознули.
Дэрек злобно покосился на Роя и ушел. А Шон скрестил руки на груди, смерил взглядом подавленного Картера и вытиравшую слезы Бэсс.
– Развлеклись? Довольны?
Оба одинаковым жестом опустили головы. Рой бессильно развел руками, тихо признал:
– Погано вышло, не поспоришь. Зря мы это затеяли, факт. Облажались по полной, просто по уши в дерьме. Катастрофа.
Бэсс встала, справившись с собой, и закрыла Роя плечом.
– Это всё моя вина. С самого начала. Это я захотела идти на этот гребаный бал, я там подцепила того парня, Вэнна, я надеюсь, он жив… И ладно бы, но я потащила его знакомиться с Роем, я не знала! Потом опять я ввязалась в драку, не стерпела, и Рою пришлось стрелять, но из-за меня! Господи, кошмар какой-то… Вам по моей вине досталось, а еще Эрик… – она всхлипнула, – глупо, я не подумала, что он другой, ведь должна была! Я не знаю, что со мной случилось, – потерянно сказала Бэсс, – простите меня, пожалуйста.
Шон не стал смотреть на ее слезы.
– Хватит реветь. Иди собирайся, еды возьми побольше. К Гранту не вздумай подходить.
Она с готовностью кивнула, но перед тем как уйти, порывисто обняла Роя, шепнув ему на ухо:
– Спасибо тебе за всё.
И еще раз виновато взглянула на Шона.
Рой понуро сидел на диване, пряча лицо в ладонях.
– И что теперь? Куда?
– Отсюда. Из города. Придется лечь на дно где-нибудь в глубинке. Ч-чёрт, какое удобное место я теряю… надо будет искать новый способ следить за всем.
Рой вздохнул, помолчал немного и поднял на друга виноватые глаза, полные внутренней боли. Качая головой, с трудом произнес:
– Шон, я… знаешь, мне действительно очень жаль. Серьёзно.
– Не стоит, – уже почти беззлобно отмахнулся тот. – Бэсс права, лично ты виноват только в разбитом крыле.
– Нет. Я обещал, что прослежу, чтобы всё было в порядке. А ничего ни хрена не в порядке! Ты мне доверял, а я… не надо было. Эх, если б знать…
– Ладно, Рой, проехали, во всем есть что-то положительное. Я столкнулся с одним знакомым, потом расскажу. И еще – Вэнн оказался, в принципе, неплохим парнем. В других обстоятельствах я бы его даже принял.
Рой радостно вскинулся:
– Так он живой?
– Живой.
– Слава богу! Хоть одним грехом на мне меньше.
Дэлмор неожиданно сумрачно проговорил:
– Ты чужие грехи на себя не бери, не надо. – И сменил тему. – Вот что. Иди-ка в гараж и помоги Дэреку. Он сутки на ногах, и досталось ему немало. Он в полном праве быть недовольным.
– Да знаю я! Пойду налаживать отношения. –  Светловолосый двинулся к двери, но обернулся с надеждой: – А ты на нас больше не злишься? Правда?
Шон улыбнулся.
– Да когда я на тебя по-настоящему злился?
Рой облегченно улыбнулся в ответ.

Час спустя они покидали особняк.
Эрик не провожал, после короткого разговора с Шоном он в полном расстройстве чувств сидел в комнате в компании бутылки вишневого ликера и топил в ней свои неудачи.
Закинув в багажник пару сумок самого необходимого, Дэрек сразу залез на заднее сиденье. По нему было видно, как он устал и до какой степени не в восторге от новой дороги в никуда. Рой почему-то слегка хромал, причина чего осталась неизвестной, и шипел сквозь зубы, заканчивая обматывать пластырем сбитые исцарапанные пальцы. К числу одаренных механиков он не относился, машину водил хоть и не блестяще, но явно лучше, чем разбирался в ее начинке.
Шон покосился на его боевые раны и удрученно вздохнул.
– Н-да, а я-то хотел тебе руль спихнуть.
Рой виновато развел украшенными руками.
– Я не нарочно, поверь!
– Ладно, давай садись.
Рой благоразумно скользнул на переднее сиденье, подальше от Дэрека, а то кто его знает… Тот проводил его зловещим понимающим взглядом и на мгновение скорчил зверскую физиономию, на что Рой довольно улыбнулся – Дэрек уже не был так сердит, как вначале, а за это стоило заплатить даже более серьёзными травмами.
Бэсс прокашлялась и очень несмело предложила:
– А может, я поведу? Ну, Рой не в состоянии, а вы оба вымотались, а я могла бы…
Конечно, девушка отлично водила, у нее была любимая «тойота», но за руль общего «хаммера» парни ее почти никогда не пускали, что Бэсс здорово обижало, однако, традиция не менялась. Тем более, не изменилась она сейчас. Шон покачал головой, отрезал:
– Ну нет, только не с твоим везением. Не хватало нам еще финишировать в какой-нибудь витрине для полного комплекта неприятностей.
Подтолкнул ее к задней двери, куда она и залезла, обреченно вздохнув. Дэрек косо на нее глянул, но ничего сказал.
Выведя машину из ворот, Шон поехал в юго-западном направлении, что, собственно, мало говорило о его намерениях, поскольку именно в той стороне и располагалась основная территория страны. Рой рискнул предложить:
– А может, махнем в Майами? Как идея? Помнишь, ты же сам говорил. К тому же, можно за пару часов долететь на самолё…
Его слова тут же замерли в горле, пережатом железной хваткой с заднего сиденья. Дэрек, несмотря на усталость, не мог не среагировать на такое. Зашипел ему в ухо:
– Издеваешься, ублюдок?! Картер, я тебе сейчас хребет сломаю.
Рой совершенно искренне прохрипел:
– Ты чего? Чего я сказал-то такого?! Пусти…
Дэрек помедлил, но отпустил, сообразив, что Рой действительно может быть не в курсе деталей. Зато Шон всё понял, но промолчал. Рой потер шею, попытался отдышаться.
– Ни фига себе… Дэрек, тебе лечиться надо. Ну не нравится тебе Майами, я-то при чем?
Скрывающий аэрофобию парень скрестил руки на груди и демонстративно уставился в окно, за которым уже мелькали огни пригорода.
Шон вытащил из бардачка карту, кинул Рою на колени.
– Найди центр, Средний Запад.
– Небраска подойдет?
– Вполне. Ткни пальцем в середину и скажи, что ты видишь.
– Сейчас. Ой… болит. А вижу я  Либервилл.
– Прекрасно. Едем в Либервилл, Небраска. До октября это наш город.
– Что? – Рой поднял голову. – Ну и метод. Между прочим, тут написано, что население в этом, с позволения сказать, населенном пункте – аж четыре тысячи человек! Это ж дыра какая-то!
– Нам и нужна дыра. Маленькая и глухая до предела, где никто не в курсе нью-йоркских проблем, где никто из принципа не читает центральных сводок, где живут тупые обыватели и еще более тупые шерифы.
Дэрек почему-то понимающе кивнул. Рой не сдавался:
– Но ведь мы же не сумеем остаться в этом Либервилле незамеченными! Нас сразу будет видно, мы не сможем затеряться среди четырех тысяч!
Шон с усмешкой повернулся к ним.
– Слушайте вы, трое. В Нью-Йорке девять  миллионов. Вам здесь затеряться удалось?
Аргумент убедил. Их компанию всюду сразу видно.
Шон вырулил на хайвэй и врубил предельную скорость.
– Часам к девяти должны добраться. О подробностях поговорим утром, а теперь радуйтесь, что среди вас есть кто-то, на кого в любой момент можно свалить ночь за рулем…
Дэрек почти сразу сдался и отключился, запрокинув голову. От плавного покачивания он то и дело кренился в сторону, рывком выправлялся, но утомление брало своё, и он снова сползал по сиденью. Бэсс с жалостью поглядела на мучившегося в неудобной позе парня и вдруг мягко обняла его за плечи, притянула к себе, отодвинувшись подальше и давая ему как можно больше места, а голову положила к себе на колени.
Он на секунду проснулся, огляделся, тут же вытянулся почти во весь рост на заднем сиденье, благо, размеры джипа это позволяли, пробормотал:
– С-спасибо… – и с блаженной улыбкой крепко уснул.
– Везет же некоторым, – вздохнул Рой, глядя, как она нежно перебирает спящему парню растрепанные волосы.
Через час Шон мог наблюдать следующую картину: сзади Бэсс и Дэрек оба спали буквально друг на друге, переплетясь телами и напоминая древний азиатский символ, а рядом, на переднем сиденье, так же беспробудно дрых Рой, изредка морщась и от чего-то отмахиваясь.
Дэлмор с улыбкой смотрел на троих людей, ближе которых у него не было никого в этом мире.


***
Часть 4


Утро наступило уже в Небраске.
– Либервилл, – произнес Шон, и все четверо долго молча обозревали с долей подозрения крошечный одноэтажный городок в долине, укрытый зеленью садов, аккуратный, но однообразный, похожий на макет образцовой глубинки.
Машина стояла на холме, но спускаться к новой жизни Шон не торопился, вместо этого обернулся к остальным и начал инструктаж.
– Так, слушайте внимательно. Образ жизни меняется, старые правила не действуют. Забудьте обо всем, к чему привыкли. Никаких пьянок, скандалов в людных местах, гонок по улицам. Мы живем по-другому. Легально. Правильно. Законопослушно.
Рой приглушенно фыркнул: уж больно не вязались с ними эти определения. Дэрек сзади хмуро поинтересовался:
– И откуда тогда нам брать деньги?
– Оттуда же, откуда их берут обычные граждане. Зарабатывать.
Рой перегнулся пополам и стал тихо киснуть от задавленного веселья. Бэсс озадачено хмурилась, а Дэрек слегка не своим голосом осведомился:
– И… как? В смысле – кем? Тут большой спрос на киллеров?
Шон посмотрел на всех по очереди.
– Ну, Рой, да и Бэсс тоже, могут найти себе любую работу, мне всё равно. А Дэрек…
Рой пискнул:
– Чур, я – настоятель здешнего монастыря!
– Ага. Специализация по женским, – поддакнула Бэсс.
– Ну как ты догадалась?
Шон закончил:
– …А Дэрек и я станем рейнджерами.
Полноценная минутная шоковая тишина повисла в машине. Потом Рой забился в истерике, издавая невнятные звуки и зажимая себе рот обеими руками, Бэсс остолбенела с широко распахнутыми глазами, а Дэрек… Дэрек недоверчиво спросил:
– Шон, это… Ты ведь шутишь, да?
– Нет. Я вполне серьёзно.
Лицо Дэрека налилось кровью. В еле сдерживаемом бешенстве парень выдохнул:
– Я?.. Копом? Никогда! Чёрта с два, это безумие, Шон, слышишь – я – не – буду – копом, делай со мной что хочешь, но этого не будет!
И вылетел из машины, не в силах совладать с собой. Отскочил шагов на пять, остановился, дрожа от возбуждения, сунул руки в карманы, выдернул их оттуда, взъерошил себе волосы, пнул яростно какой-то камень… Шон выждал еще секунд десять и вышел следом.
Наблюдая за не слышным внутри разговором, Бэсс с сомнением протянула:
– Да-а, слушай, это, похоже, и правда слишком для него. Ты думаешь, Шону удастся его уговорить?
Рой вытер глаза, сел прямо, пару раз глубоко вздохнул и уже серьёзно ответил:
– Бэсс, хочешь знать, что я думаю? Да я поставлю что угодно, что в конце концов не Шон будет уговаривать Дэрека работать в полиции, а Дэрек будет уговаривать Шона разрешить ему это делать.
Та сначала удивленно на него взглянула, потом подумала и согласилась.
– Да, вероятно. Этот парень действительно умеет управлять людьми, и по отдельности, и всеми сразу.
– Вот именно. – Рой кивнул. – Что до меня, так я реально не против.
Едва Шон подошел к Дэреку, тот горячо рванулся навстречу:
– Скажи, что ты это не всерьёз! Ты не можешь хотеть, чтоб я… ты не можешь от меня такого требовать! Всё что угодно, хоть на заправку, хоть грузчиком, но не это, не рейнджером – это бред! Чтобы я – и копом, да ты с ума сошел! Это исключено, ты издеваешься, что ли? Нашел способ… Как тебе в голову пришло?! Я не буду копом, Шон!
Дэлмор холодно его прервал:
– Если ты хоть ненадолго замолчишь, я объясню. – Оглядел взволнованного, возмущенного парня с головы до ног. – Думаешь, я сам мечтаю носить значок? Ты наверняка успел заметить, что я, скорее, по другую сторону, но у меня лично нет выбора. Я должен следить за ситуацией в Нью-Йорке, и осталась единственная возможность – внутренняя полицейская сеть. Я нуждаюсь в постоянном доступе, желательно легальном. Я, конечно, могу ее хакнуть, раз, два… пока не засекут. И тогда? Опять неизвестность? Дэр, я тоже не хочу менять команду. Но я думаю не только о себе.
Дэрек слушал молча, закусив губу.
– А что касается тебя… Если честно, я надеялся, что ты меня прикроешь. Подстрахуешь. Мне нужен надежный человек за спиной, действительно надежный, не они… –  Шон кивнул в сторону «хаммера». – Я рассчитывал на твою помощь.
Дэрек хотел что-то сказать, но Дэлмор не слушал.
– Но если ты настолько против, – он пожал плечами, в голосе затвердело безразличие, – …тогда без проблем. Справлюсь и один, твои принципы гораздо важнее. Можешь делать что хочешь, можешь вообще ничего не делать, мне плевать, есть дела посерьёзнее. Хватит стоять, поехали.
Шон повернулся к машине, но Дэрек подался за ним.
Всё как-то незаметно повернулось другой стороной.
– Шон, подожди. Я… ну я согласен. Если дело в этом… я ведь не знал. Хорошо, я… готов.
Но Дэлмор не принял поспешных изменений позиции. Под его изучающим, отчужденным взглядом парень непроизвольно поёжился.
– Нет, Смит, не надо таких жертв. Я, наверно, и впрямь слишком много требую. Вряд ли ты потянешь… Ведь бы пришлось постоянно себя контролировать. Каждую секунду. Никаких эмоций, никаких срывов. Одна-единственная вспышка ярости – и всё, еще один откат, а допускать всё это снова я не имею права. Так что извини. Не выйдет.
Дэрек схватил Шона за плечо уже у самой машины и развернул к себе.
– Постой, не говори так! Знаю, я… со мной трудно, но я не сорвусь, обещаю. Поверь мне, Шон. Я тебя не подведу.
Он замер в ожидании решения друга. Если тот скажет «нет», значит, ничего серьёзного Дэреку доверить нельзя, значит, он ненадежен… Люди проверяются в деле. Чёрт, ну почему у него эмоции всегда впереди мозгов!
Шон наконец кивнул.
– Ладно. Попробуем. Только помни.
– Да!.. – Парень был почти счастлив: его всё же сочли достойным, и он от всей души был готов соответствовать доверию.
В машине по взгляду Шона Рой сразу сообразил, что язык безопаснее прикусить, а Бэсс опрометчиво ляпнула:
– Ну что, Дэрек, проверим, как ты смотришься в полицейской форме? Ты ведь ее наденешь?
Тот не успел отреагировать, за него ответил Шон:
– Если б некоторые не так любили развлекаться, ему бы не пришлось.
Дэлмор достал из внутреннего кармана четыре карточки и раздал всем.
– ID cards. Поздравляю с легальным положением.
Они вглядывались в свои новые документы, каких в Зоне не было ни у кого, там ни к чему. Вдруг Рой удивился:
– Слушай, имена-то – наши, да? У всех?
– Угу, – подтвердил Шон. – Кое-кто из особо одаренных мог бы напутать, это сразу вызвало бы подозрения.
– Но…
– Я запустил в Сеть одну программу. Она базируется во всех портах здешней локальной сети, вроде фильтра, и отслеживает любые упоминания о нас на выходе, естественно, уничтожая их. Они не смогут ни сообщить про нас, ни запросить реальные сведения. Никакой информации они не получат, кроме той, что я заранее приготовил. А легенды с нами я связал самые достойные, проблем не будет.
– Чёрт, как? Когда ты успел?
– Я не зря сидел с ноутбуком эту неделю.
– Н-да. Хотел бы я так… – протянул Рой.
Шон оборвал:
– Нечего завидовать. Главное, ничего не испортите. Помните: никаких выходок, абсолютная лояльность. Мы здесь не для того, чтобы светиться, а для того, чтобы скрываться, ясно?
Нестройным хором все ответили:
– Да. Ясно.
И джип перевалил за гребень холма навстречу Либервиллу, Небраска.

– Они что, дома под копирку строят, что ли? – удивился Рой, окидывая взглядом действительно очень похожие друг на друга небольшие белые домики по обеим сторонам дороги.
Уютная глубинка: аккуратные газоны, керамические гномики у почтовых ящиков, флюгеры в виде петушков… Рой сделал вид, что его тошнит, Бэсс в ответ звонко шлепнула его по уху.
– Заткнулся б ты! Я выросла в таком городке!
Рой скривился и хитро парировал:
– Но ты же оттуда сбежала?
Дэрек прервал их ссору, указав налево.
– Смотрите, вон в том доме, похоже, не живут.
– Точно, – подтвердил Шон. – Это уже четвертый такой.
– Ага, не одна Бэсс такая умная, – вставил Рой и уже серьёзно спросил: – Шон, как это нам поможет?
– Сомневаюсь, что в этом роскошном Либервилле есть достойная гостиница, так что в идеале надо бы занять один из таких заброшенных домов.
– Так в чем дело? Давай выбирать.
– Рой! У тебя всегда была дырявая башка или это наиболее ярко проявляется только сейчас? – Дэрек издал какой-то проникнутый энтузиазмом звук согласия. Шон продолжил: – Мы не можем вести себя, как дома, ясно? Это не Неподконтрольная Зона, здесь действуют законы, и нельзя их нарушать. И если ты немедленно не запомнишь это накрепко…
Дэрек встрял с предложением:
– …Проще пристрелить его прямо сейчас. Беру это на себя. Давно мечтал.
Шон усталым голосом, как ребенку, разъяснил:
– Дэрек, пристрелить – это, как ни странно, тоже противозаконно.
Рой карикатурным жестом вытер воображаемый холодный пот со лба и исподтишка показал Дэреку язык. Тот дёрнулся к нему с заднего сиденья:
– Да я тебе его оторву сейчас!
Но Шон прикрикнул на них:
– Уймитесь, придурки. Хватит. У нас впереди серьёзное дело.
Главная площадь Либервилла представляла собой запыленное, выжженное солнцем пространство с деревянной трибуной посередине, где на ветру колыхались обрывки каких-то надписей и выцветших бумажных украшений. Поодаль, отдельно от других домов возвышалась, иначе не скажешь, трехэтажная ратуша из выщербленного дешевого кирпича, а перед ней рос чахлый сквер из считанных старых деревьев. В тени одного из них и остановился джип.
Все вышли, осматриваясь и расправляя затекшие мышцы. Шон кивнул на здание ратуши, где к окнам уже прильнули немногочисленные служащие.
– Вон там у них главная власть. Прежде всего  надо легализоваться, мы играем в открытую. – Глядя на лица троих, он поправился: – Ну, согласно легенде, разумеется. И на дом нужно получить разрешение, всё официально. Поэтому… – Шон оглядел каждого по отдельности, – …не вздумайте отколоть что-нибудь в вашем стиле. Особенно ты.
Он указал на Роя.
– И ты.
На Дэрека.
– Дошло?
Выделенные переглянулись и подтвердили, что да, дошло.
– Тогда двинули.
Но тут Бэсс заступила им дорогу.
– Подождите. Постойте, тут надо не так, тут надо подумать… Вы хоть представляете себе, как мы вместе смотримся? Трое парней, двое из которых ассоциируются с ручными гранатометами, и одна-единственная девушка? Для мегаполиса сойдет, там к вопросам не привыкли, но поверьте мне, я из такой же дыры, я знаю, как о нас будут судачить! Вам не понять, вы городские. Нам ведь надо привлекать как можно меньше внимания, верно? И я знаю, как снять хотя бы часть вопросов.
– И как же?
– Нам надо разделиться. Не стоит вваливаться к мэру всей весьма странной компанией, он и так будет в шоке. Надо представить нас как одну семейную пару с двумя друзьями. Так будет естественнее.
– Ты права, – после некоторого раздумья согласился Шон. – Тогда пойдут только двое, и с разрешением будет легче.
Окрыленная поддержкой Бэсс заявила:
– И семейную пару сыграем мы с тобой, естественно.
– Почему это естественно?– возмутился Рой.
– Почему? Насчёт меня, я надеюсь, вопросов не возникает? А мужская составляющая… посмотри на Дэрека, им только детей пугать.
Тот побагровел и набычился.
– Вот-вот, я об этом. Чуть что не так, и всё, он готов крушить. А там придется говорить, я подозреваю, даже уговаривать, и вообще, производить хорошее впечатление.
Рой не сдавался:
– А я? Заговорю кого угодно, впечатление от меня чудесное, и к тому же я не ассоциируюсь с гранатометом!
– Ты ассоциируешься с клоуном! Как ты одет? Розовые джинсы и зеленая майка с оранжевой надписью? Я надеюсь, тут не все знают испанский матерный… Нет, Рой, ты – в последнюю очередь. Культурный шок нам не на пользу.
Шон прекратил разборки:
– Ладно. Вы двое ждите здесь. Пошли, Бэсс.
Отойдя шагов на тридцать, парень покосился на внутренне торжествующую девушку.
– Законный брак не получится: фамилии в документах разные.
– Ну и пусть. Сойдет и свадьба на носу, и поиски жилья на будущее. Если мы изъявим желание поселиться здесь, нас с руками оторвут!
Глядя вслед удаляющимся двоим, Дэрек мрачно сплюнул, прислонился к машине, скрестив руки на груди. Рой с негодованием повернулся к нему:
– Нет, ты слышал? Нас забраковали!
Тот молча пожал плечами. Картер продолжал кипятиться:
– Ни фига себе! По полочкам разложила! То ей не так, это не эдак. А как развлекаться, так Рой! А чуть что серьёзное…
Дэрек провожал взглядом действительно удачную пару. Поморщился в тот момент, когда Бэсс для наглядности еще и обвила Шона рукой.
– Естественный отбор.
– Чего? – Рой поперхнулся и уставился на него. – Ты откуда слова такие знаешь?
– Не глупей тебя, Картер. В чем суть, представляешь? Лучшее должно доставаться лучшим, тогда будет толк. А если ты не из таких – утрись.
– Н-да.
Оба помолчали. Рой вздохнул, щурясь на пыльный горизонт.
– Если честно, я ее понимаю. Против природы не попрешь, а кто среди нас троих лучший – тут без вариантов.
– Да как всегда, кто б сомневался...  Слушай, у тебя есть выпить?
– Не может не быть. – Тот нырнул в багажник и вылез с двумя бутылками темного пива. – Своевременная идея, Дэрек. Это последние, а им мы ни хрена не оставим, ага?
– Обойдутся. Надеюсь, хоть это не «противозаконно».
– А не пошли бы они…
Парни сели на пыльную землю прямо у колес и, пока бутылки пустели, молча думали каждый о своем.
Визит к мэру прошел идеально.
Главная персона города, низенький круглый человечек с блестящей лысиной, сперва очень растерялся, но Бэсс моментально рассыпалась в комплиментах «чудесному оплоту цивилизации со славной историей». Факты для восхищения были почерпнуты чуть раньше со стенда с вековым слоем пыли на стене в холле.
Она не давала мэру вставить ни слова, щебетала в непрерывном режиме, переходя на личности и превознося персональный вклад достойного столпа либервиллского общества, досточтимого господина градоначальника. Настороженный вначале, этот последний понемногу разомлел и внимал благосклонно, кивая головой и чувствуя себя в одном ряду с Джорджем Вашингтоном и Бэнджамином Франклином, не меньше.
Поэтому, когда Бэсс перешла к конкретике, проблем не возникло вообще. Мэр немедленно выписал разрешение на заселение в домик на окраине, даже извиняясь за «легкую неухоженность» оного, но поскольку только это строение было свободно от сложностей с документами…
Немногословный серьёзный парень, отрекомендованный будущим мужем любезной девушки, заверил, что они неприхотливы и их устроит любое жилье. Потом положил на стол мэра внушительный список своих заслуг в сфере охраны правопорядка. Данный документ Шон соорудил заранее и своим не показывал, опасаясь истерики, поскольку основные подвиги, описываемые там, были якобы совершены против него самого в реальности.
Мэр проникся неслабым уважением и долго тряс его руку, а когда столичный герой-полицейский предложил свои услуги в качестве добровольного помощника местного корпуса, да еще и в компании напарника, вообще возликовал и немедленно позвонил шерифу с приказом оказать всяческое содействие. Факт наличия двоих друзей прошел без особого акцентирования, к тому же один из них – тот самый напарник.
Стороны расстались к обоюдному удовольствию: мэр получал усиление хилого полицейского контингента и возможность хвастаться притоком новых молодых жителей, что исключительно необычно для Либервилла и всех окрестных полудеревенек.
И вот ключи в кармане, бумажки подписаны, три дня на обустройство и нетерпеливо-подозрительное ожидание шерифа, озадаченного появлением новых сотрудников. Но сначала – дом.

Всю дорогу до указанного адреса Рой вертелся как на иголках, впав в неспокойно-ёрническое настроение, а при виде будущего обиталища выдал отборную нецензурную тираду. Другие тоже не торопились выражать восторги.
На заросшем до дремучести участке с трухлявым кривым забором стоял дом. Нет, строение. Вроде бы двухэтажное, но древнее до невозможности, непонятного цвета, с покосившимися дверями и окнами, в которых треснувшие стекла держались на честном слове и скотче…
Дэрек опасливо остановился метрах в пяти.
– Эта хрень нас не похоронит?
– Не должна. – Шон пригляделся. – Термитов нет… Просто здесь девять лет никто не жил, наследников не нашлось, а снести поленились. Могло быть и хуже.
Бэсс фыркнула от такого неприкрытого оптимизма, и он поспешно исправился:
– Нет, я не спорю, это не пентхаус на Манхэттене, но вспомните, что было в Квартале сначала? Просто приложить руки, и всё.
– Чего? – Рой встал в позу. – Я не археолог, раскопками древностей не увлекаюсь! Туда входить-то опасно, вон та стена под ветром трещит!
Это он конечно, присочинил. Трещал забор, а не стена.
Осторожно приглядываясь к зарослям колючего нечто, Дэрек двинулся вокруг крыльца. Рой потянулся было за ним, но стоило сделать лишь шаг в сторону, парень сразу чуть не полетел на землю. Ойкнул от неожиданности, злобно заорал:
– Мать вашу! Бэсс, твои долбаные гномы!
Действительно, в высокой траве пряталась вросшая в землю, темная от времени керамическая фигурка с неразличимыми чертами. При чем тут Бэсс, распахнувшая глаза от удивления, Рой так и не объяснил. Вместо этого от души зафутболил вывернувшимся из гнезда гномом в стену, которая, между прочим, от этого и не дрогнула, а сам тут же со стоном запрыгал на одной ноге, держась за ушибленные пальцы другой и безудержно ругаясь.
Остальные молча переглянулись. Парни пошли в дом, Бэсс, проходя мимо Роя, съязвила:
– Легче стало, истребитель гномов?
Внутри тоже было интересно. Обстановка оставалась нетронутой все девять лет со смерти хозяев, плотный дух лежалой пыли разъедал горло, даже в разгар солнечного дня было темно из-за заросших паутиной окон. Первое, что Бэсс сделала – распахнула их, впустив свет и воздух.
Трое из четверки осмелились переступить порог и огляделись. В глубине просторного холла, где они находились, угадывалась дверь в кухню и лестница наверх. Планировка вообще была практически стандартной и мало чем отличалась от их дома в Квартале. Но как же здесь было грязно, и сколько же здесь было мусора…
Помимо старой мебели и гнилых ковров, в комнате возвышались горы трудноопределимого хлама, каких-то обломков, осколков посуды, обрывков тряпок. Это всё напоминало свалку, только не воняло, и то из-за времени, потому что все запахи уже заместились плесенью и затхлостью.
– Да-а… – протянула Бэсс. – Тут дел не просто по горло, а на пару метров выше. Не знаешь, за что и браться-то.
Шон пнул ржавую решетку для барбекю.
– До ночи надо успеть расчистить хотя бы холл, об остальных комнатах, с такими-то масштабами, речь не идет. Ночевать нам где-то надо.
Тут встрял всё-таки зашедший Рой:
– Вот, Бэсс, слышала? Наводить порядок – твое дело, точно? Приступай, не стой на месте.
Не замечая ее недоуменного взгляда, светловолосый пихнул Дэрека.
– Эй, а ну пошли покурим.
Тот замялся, но Рой крепко ухватил его за рукав и насильно утащил за собой наружу. Бэсс растерянно посмотрела на Шона:
– Чего это с ним, а?
– Не обращай внимания. Перебесятся. Мы и без них справимся, давай, командуй, что делать.
Девушка благодарно улыбнулась парню, отдающему себя в ее распоряжение, и уже по-деловому осмотрелась, закатывая рукава.
– Мне надо будет много воды, очень много. И ведь на кухне наверняка в кране нет.
– Естественно, девять лет. Трубы наверняка сгнили на хрен, но за домом я вроде видел колодец. Хорошо еще, что тут всё на месте, ведра, например. Каменный век, – вздохнул Шон, но затем ностальгически протянул: – Хотя, в Квартале мы с Монстрами начинали даже и без подобной роскоши… Да, я еще электричество подключу, это быстро.
Он натаскал воды. Она вооружилась шваброй и содрала с потолка паучьи города. Потом вдвоем раскидали завалы мусора, обнаружив под ними весьма неплохо сохранившийся благодаря защитной пленке диван с мелодично скрипевшими пружинами.
Из всего прочего Шон отставил в сторону колченогий столик, пообещав его реанимировать, а остальное – рассохшийся комод, однозначно отжившую свое этажерку, другие неопознанные фрагментированные объекты – приговорил к свалке. Оставив Бэсс за мытьем окон и стен, Шон направился куда-то, молча пройдя мимо сидевших на ступеньках забастовщиков, словно не заметил их вообще. Вернулся он минут через двадцать на небольшом фермерском грузовичке, одолженном у радушного соседа в обмен на обещание покатать на «хаммере». Подогнал его кузовом вплотную к подоконнику, и вскоре хламье полетело из окна в свой последний путь.
Дэрек давно уже дергался от беспокойства, а от грохота вздрогнул, резко вскочил и заявил:
– Не, Рой, я так не могу! Я пошел помогать.
– Ну и глупо, – сплюнул Картер.
– Глупо тут сидеть! Ты как хочешь, изображай и дальше, чего там задумал, а меня не впутывай.
Дэрек отвернулся, зашел в заметно уже посвежевшую комнату, встал рядом с Шоном.
– Это всё туда?
 Тот молча кивнул, и через пару минут Дэрек был по уши в грязи, весь в царапинах, но в комфортном состоянии духа и по правильную для него сторону наметившегося раскола.

Вечерело. Комната сияла вымытыми полами, нигде не было ни островка былой запущенности.
Дэрек неожиданно для себя обнаружил склонность к столярному ремеслу, заменив столику все ножки с помощью нашедшихся в стенном шкафу инструментов, пока Шон ездил освобождать грузовик от мусора.
Рой демонстративно переместился по веранде подальше, с размаху уселся на косой диванчик в углу и тут же взвыл от боли, вытащив из-под себя острый осколок коварного гнома. В исступлении зашвырнул его подальше и почему-то загрустил, глядя на краснеющее небо и слыша смех в доме за спиной.
Шон позвал Дэрека на экскурсию по второму этажу. Вернулись они оттуда с добрыми вестями об отсутствии там филиала свалки и еще с двумя матрасами, снятыми с проржавевших насквозь кроватей. Бэсс обрадовалась, притащила из машины стопку атласных одеял с гербом Грантов, хваля себя за предусмотрительность, и заявила, что, учитывая наличие дивана, переночевать удастся и даже не без комфорта.
Дэрек прогулялся по заднему двору, обнаружил ответвление пожарного гидранта, что-то там подкрутил гаечным ключом и торжественно пригласил Шона и Бэсс посмотреть на результат. А был он таким: в свете последних закатных лучей солнца метра на три в высоту из земли бил мощный фонтан искристой влаги, рассыпающийся изумительно красивыми пригоршнями бриллиантов чистой воды, в прямом смысле слова.
Бэсс в восторге завизжала, без стеснения содрала с себя заскорузлую майку и бросилась в вихрь капель, кружась в танце под шатром своих волос. Потом со смехом зажала струю, окатила грязных парней с ног до головы, что дало им долгожданный формальный повод последовать ее примеру и ощутить себя на время детьми в радостной вечерней звенящей невесомости…
Вдоволь набрызгавшись, все трое, чистые и освеженные, ввалились в холл, всё еще досмеиваясь. Бэсс завязалась в одеяло на манер туники, скрепив мокрые волосы наверху, а парни так и остались полуголыми, устало расселись кто где. Дэреку достался один из матрасов, другой он оттащил к стене рядом с окном, где на подоконнике в любимой позе сидел Шон. Бэсс выглянула на крыльцо и вернулась озабоченная:
– Кстати, Роя там нет.
Дэрек незаинтересованно пожал плечами.
– А, умотал куда-нибудь. Придурок.
– Плохо, – нахмурился Шон. – Не хватало еще проблем в первый же вечер. Пусть только попробует во что-нибудь ввязаться – башку оторву.
В этот момент от двери раздался знакомый голос. Такой робкий…
– Может, не надо? Насчет башки-то.
Все посмотрели туда. Рой стоял на пороге, словно не решаясь пройти дальше. Тихо, виновато проговорил:
– Я это… ну, тут за едой вам смотался, вот. – Он сделал шаг вперед, положил большой сверток на край стола. – Ведь вы голодные же, наверное…– и замер в ожидании реакции.
Парни не двинулись с места, но Бэсс, как ни в чем не бывало, разворошила бумажный пакет.
– О, класс! Хорошая идея. – С аппетитом вгрызлась в сэндвич, бросила один Шону, махнула Дэреку: – Иди сюда, чего смотришь, тут столько всего!
Тот поднялся и подтащил стол с разложенной на нем едой к дивану, где и уселся ужинать. Бэсс, полная энергии после купания, пританцовывала рядом, хрумкая на ногах, и наконец обратилась к так и стоявшему столбом Рою:
– Эй, а ты чего ждешь? Не достанется ж ничего.
Он смущенно махнул рукой:
– Да ладно, я-то что…
Но сел и взял маленький кусочек, хотя в иных обстоятельствах передрался бы с Дэреком за лучшее.
Наевшись, Дэрек вернулся на свой матрас, а Бэсс отодвинула столик на старое место и прикрикнула на Роя:
– Так, ну-ка брысь с моего дивана! Да, я надеюсь, никто не против, что я его узурпирую на правах слабого пола?
Не дожидаясь ответа, она блаженно вытянулась во весь рост на розовом грантовском одеяле, закинула руки за голову. А Рой стоял рядом и не знал, куда себя деть… Он обвел глазами комнату, где оставался всего один свободный матрас – рядом с Шоном, и как-то обреченно и покладисто кивнул. Неловко шмыгнул носом:
– Ну, ладно, я… во дворе переночую.
И отвернулся от остальных, чувствуя себя изгоем.
Впрочем, ему не в чем было их обвинить. Он сам отделился, сам сорвался в какую-то глупую обиду непонятно на что, сам поставил себя в стороне… Они только приняли его условия. Ругая себя за идиотскую выходку, Рой ощутил укол странного, отвратительного, непривычного чувства: когда нет «вместе», а есть «они» и «я». Редко, очень редко ему бывало так же плохо, как сейчас.
– Рой? – окликнул его Шон. – Куда пошел, не дури. Этот…– он указал на матрас рядом с собой, – …для тебя.
Дэрек приподнялся на локте.
– А ты?
– Я спать не буду. Пойду прогуляюсь, посмотрю, где здесь что и кто здесь кто.
– Я с тобой. – Дэрек сел.
– Нет, ни к чему. Я сам, а ты отдыхай, успеем мы с тобой еще намотаться в патрулях. Завтра тяжелый день, нужны будут все.
Шон коротко взглянул на Роя, так же беспомощно моргавшего в растерянности, и спрыгнул с подоконника в чужую ночь.
Дэрек вздохнул и словно только что увидел Картера.
– И чего ты там застыл? Монумент своему упрямству? – Он дотянулся до стопки одеял и швырнул одно в его сторону. – Ложись, индивидуалист хренов.
Рой, несмотря на пришибленное настроение, не удержался:
– Ты что, решил сегодня задавить меня интеллектом?
Дэрек парировал:
– Готовься, завтра я задавлю тебя физическим трудом.
– Ну да, за простой придется отработать, не спорю… – покорно согласился Рой, и вскоре все уже спали под крышей их нового дома.

Наутро дел действительно оказалось невпроворот.
Бэсс взялась за кухню, расчистила древние напластования грязи, обнаружила под ними посуду, кастрюли, а также на удивление работающий холодильник допотопного вида и электроплиту, после чего объявила, что к ужину, может быть, и получится что-нибудь сваять.
Шон занялся коммуникациями как единственный имевший об этом представление. С сантехникой, вопреки худшим ожиданиям, всё оказалось в порядке, а вот водопровод буянил и изливался в самых неожиданных местах, поэтому парень, проклиная свои навыки, спустился в подвал и надолго там застрял. Дэрек с Роем получили задание привести в порядок верхний этаж, причем Рой даже не пикнул, когда Бэсс с ехидной улыбочкой вручила ему ведро и комплект тряпок.
Парни для начала прошлись по просторам, являющим собой фронт работ: пустой коридорчик и три комнаты, похожие не на свалку, а на склад старинной мебели, настолько плотно они были заставлены шкафами, комодами, этажерками, столами и столиками, кроватями и кушетками, стульями и креслами… В результате жарких споров решили очистить пространство, оставив лишь необходимое, а именно три наиболее крепких предмета, пригодных для того, чтобы на них спать, пару столов и несколько приличных предметов, пригодных для того, чтобы на них сидеть. Всё остальное отправится вчерашним путем – на свалку.
Грузовичок всё еще был в их распоряжении, а посему, чтобы не таскаться с мебелью взад-вперед по лестнице, решили рационализировать процесс: вооружились топорами и с удовольствием раскурочили на куски и щепки все приговоренные вещи. Осталось лишь скинуть обломки через окно на лужайку, а там поместить всё в кузов – плевое дело. Рой вызвался остаться наверху, а Дэрек, не подозревая о последствиях, отправился вниз, собирать и грузить.
Процесс шел весьма неплохо, кузов наполовину был уже забит. Рой по какой-то причине – то ли задумался, то ли торопился – швырнул за окно очередную порцию деревяшек, предварительно не посмотрев, куда же, собственно, они полетят и нет ли там кого…
А там был Дэрек. Он еще не успел подобрать предыдущий «выброс» и оказался прямо под градом свистящих вокруг увесистых острых брусков. Один из них, бывший массивный элемент добротного шкафа, с немалой силой долбанул его по голове, а другой рассек кожу от плеча до запястья.
Получить по черепу острой тяжелой вещью – приятного мало, это реально очень больно. Парень вскрикнул, упал на колени, схватившись за голову, внутри которой словно звонили колокола сотни соборов, согнулся от боли, а с пальцев струйкой лилась кровь из не опасной, но обширной раны на руке.
Когда звон слегка утих, а боль отошла, Дэрек смог испытать вполне предсказуемые сильные эмоции в адрес Роя. Он медленно поднял голову к окну, в котором по пояс торчал виновник происшествия с обеспокоенной и виноватой физиономией. И Рой замер на полувздохе, прочитав на лице Дэрека серьёзную степень ярости и жажды мести.
Панически пометавшись по комнате, которая стала ловушкой с единственным выходом, Рой в ужасе услышал топот по лестнице. Шли последние секунды. Дэрек в бешенстве страшнее зверя, он ничего не воспримет, ни извинений, ни разговоров вообще, он просто изобьет его до полусмерти.
Окровавленный пострадавший, тяжело дыша, возник в дверях, замер на секунду, держась за косяки по обе стороны от себя.
– …Убью,  – с пугающей определенностью заявил он.
Рой взлетел на подоконник, быстро-быстро выпалил:
– Я не хотел! Дэрек, мне очень жаль!  Извини, пожалуйста! Но я лучше покончу с собой сам!
И спрыгнул со второго этажа на кучу обломков, выбрав путь хоть и рискованный, но явно менее травматичный, чем встреча с жёсткими кулаками разъяренного натренированного парня. Дэрек с рычанием кинулся к окну, но увидел лишь, как Рой поднимается с земли, слегка хромая, и с приличной скоростью исчезает за углом, несмотря на поврежденную ногу. Прыгать следом Дэрек разумно не стал, хватит с него и имеющегося. Вместо этого высказал в пространство весь свой богатый лексикон уничтожающих выражений, сравнений и обещаний, а затем направился в кухню к Бэсс за помощью.
Та сразу бросила все дела, принесла аптечку и стала обрабатывать раны, не переставая возмущаться сквозь утаиваемую усмешку.
Разрез на руке Бэсс склеила специальным медицинским клеем и принялась за огромный кровоподтек на передней части головы проклинающего Вселенную Дэрека, когда в окошке кухни, выходившем на задний двор, вдруг показалась голова пугливо крадущегося Роя.
Он, видимо, не знал, что тот, от кого он спасается, находится именно здесь, но когда рассмотрел, было уже поздно. Дэрек молниеносным движением схватил со стола первое, что попалось под руку, а это оказался двухлитровый пластиковый кувшин молока, и с силой швырнул… Свистнувший в воздухе снаряд пронесся через всю кухню, с дьявольской меткостью попал Рою прямо в физиономию и лопнул при этом вдребезги.
Дэрек удовлетворенно уселся обратно.
– Вот теперь всё по-честному. Кровь за кровь.
Бэсс не знала, что делать: смеяться или ужасаться. Сунула Дэреку ватку с заморозкой и бросилась к тому, кто теперь более нуждался в ее помощи.
Рой сидел на траве, ошалело мотал головой, мало что соображая: весь он, с ног до макушки, был в молоке, которое на лице и груди приняло розовую окраску от крови из разбитого носа. Острый обломок пластика бывшего кувшина процарапал длинную тонкую бороздку у него на скуле.
Бэсс со вздохом помогла Рою подняться и усадила на стул напротив Дэрека. Тот  угрожающе приподнялся, но она твердо взялась им обоим за плечи и развела в стороны со словами:
– Стоп. Тайм-аут. Счет равный: один-один.
Дэрек подчинился, ограничившись мрачным взглядом, а Рой шмыгнул вспухшим носом и с обезоруживающей улыбкой пожал плечами.
– Что тут происходит, хотел бы я знать?
На пороге кухни-пункта первой помощи появился Шон, весь в солидоле и пыли после подвальной возни с трубами. Он весьма неодобрительно обозревал уже чистого, но заклеенного и державшегося за голову Дэрека и еще грязного Роя с заморозкой на носу и раной под глазом.
Бэсс возмущенно наябедничала:
– Представь: до вечера далеко, а они уже друг друга чуть не переубивали! Никаких врагов не надо, у нас самообслуживание.
– Кто начал?
Дэрек торжествующе ткнул в сторону Роя здоровой рукой.
– Он! Я этого гада когда-нибудь закопаю!
Рой просто виновато понурился. Шон устало вздохнул, бросил на пол звякнувшую сумку с инструментами и долго пил воду из бутылки. Потом подошел к крану, открутил его, и ржавая жидкость потекла по лабиринту труб, застучала по раковине. Бэсс взвизгнула от радости, запрыгала:
– Ой, неужели?! Ты всё сделал?
– Почти. Позже еще придется покопаться, но сейчас – пользуйся, только дай стечь.
– Ура!
Бэсс кинулась мыть руки под посветлевшей струей. Шон натянул висевшую на стуле куртку прямо поверх заляпанной майки.
– Я поехал в магазин, нам много чего не хватает. – Перед тем, как уйти, развернулся к Рою и Дэреку и хмуро приказал: – Чтобы через час наверху было чисто. Плевать мне на ваши идиотские разборки и травмы. Не успеете, я вас обоих закопаю. Лично.
Парни обреченно переглянулись и подчинились.

Когда второй этаж соперничал с первым в чистоте и порядке, Дэрек нашел себе другое дело – разгребание гаража позади дома. Он трепетно относился к машинам и переживал, что у «хаммера» нет крыши над …крышей. Рой последовал было за ним, но Дэрек безапелляционно выставил его вон как помеху и раздражающий фактор.
Тогда светловолосый побрел к Бэсс на кухню, где на плите уже что-то варилось и жарилось, там попытался утянуть кусочек с огня, но схлопотал по рукам горячей поварешкой и поспешно оттуда спасся.  Не зная, чем себя занять, еще раз облазил уже вполне приличный изнутри дом, повалялся на всех постелях по очереди, мстительно подсунул под дэреков матрас щепку. Заскучал, побрел уже совершенно куда глаза глядят, свернул за угол и там заинтересовался приоткрытой дверью.
За ней было темно и угадывался большой подвал, который Рой решил героически разведать, для чего стал спускаться по скрипучей трухлявой лестнице. Как назло, одна из верхних ступенек проломилась под ним, и парень загремел вниз метров с трех, второй раз за сегодня.
Сидя в куче мусора, наскоро ощупал себя, и хоть и не нашел ничего серьёзнее царапин и порванных штанов, отчаянно провозгласил:
– Чёрт, ну до чего же сегодня не мой день!
Всё же поднялся, прихрамывая опять на ту же ногу, пошел вдоль стены на призрачно-загадочный свет. Завернул за угол какого-то стеллажа и – фатально споткнулся обо что-то металлически звякнувшее, в результате распластался на земляном полу прямо у ног Шона, который давно вернулся и доводил до ума какой-то ржавый вентиль.
От толчка рухнувшего Роя тот уронил инструмент, освобожденно упрыгавший в дебри переплетений труб. Шон вдохнул, готовясь повторить некоторые из талантливых дэрековых проклятий, но в эту секунду Рой задрал голову и взмолился:
– Ну хоть ты не говори, чтоб я валил отсюда! Я уже и так свалил откуда только мог… – Горестно добавил чуть тише: – И свалился тоже.
Шон вытер руки, сел на большую трубу, наблюдая за тем, как Рой медленно встает, охая и шипя от боли, чтобы тут же убедиться, что других сидений рядом нет и, махнув рукой на всё, опять опуститься на пол.
– Отсюда я точно не хлопнусь, ну некуда уже. И что за непруха такая, а? Это небось, заразно! – догадался он. – Я от Бэсс подцепил, точно. Только в каком-то дурном варианте: она всех вокруг озадачивала, а сама кайф ловила, а я развел тут полномасштабный суицид с особой жестокостью.
– Ну, положим, остальным от тебя тоже достается, – вставил Шон. – Вот, например, Дэрек…
Рой в ужасе отмахнулся.
– Не произноси при мне это имя! Это мой худший ночной кошмар. Нет, ты бы видел! Эти глаза… кулаки…
– Ага, когти… клыки…
– Да ну тебя. Только б поиздеваться, да? И Бэсс туда же. Добавила к моей коллекции еще и ожог, ну это надо?
Они помолчали. Шон уже серьёзно спросил:
– Рой, что не так?
Тот тоже давно уже не улыбался.
– Не знаю. Все эти перемены… чёрт его разберет, не понятно нихера. И вообще…
Он замолчал, разглядывая в полутьме свои руки, а Шон ждал, и не зря.
– Я никчемный какой-то, знаешь, – глухо признался Рой. –  От меня ничего не зависит, я ни за что не в ответе. И в крупном, и в мелочах то же самое. Вот Бэсс ведет хозяйство, и в Квартале, и здесь, ее дела сразу на виду, был сарай – стало чисто, еда, всё такое. Это – ее, она полезна, и она это знает, счастливая! Дэрек – твоя правая рука, вы двое из одного металла, в конечном-то счете вы похожи. Ты один с ним ладишь, ты один его понимаешь, он – твой до костей. А я…
Рой прерывисто вздохнул.
– Что я делаю? Да ничего! Ровным счетом! Развлекаюсь? Других развлекаю? Ага, почет мне и уважение. Чёрт… – Парень ошеломленно произнес, вглядываясь в себя: – Да я ни хрена не стою! Правильно она меня клоуном назвала, он и есть, никто больше. И потом, вчера… Я… меня не было, а у вас ничего не изменилось, ничего! Вам втроем было хорошо, и дело двигалось, а потом… с тем фонтаном…
 Рой неожиданно всхлипнул.
– Я стоял, смотрел. Чёрт, чёрт… да, и слёзы эти дурацкие тоже… чёрт. Я не нужен вам, и тебе я не нужен, почему ты меня терпишь – не знаю, ведь я никто!
Он неожиданно для себя выплеснул всю черную муть, поднявшуюся со дна души, и замер, сжавшись в комок, давя тяжелую, мучительную, настоящую боль. А Шон качая головой, смотрел на его отчаяние.
– Дурак ты, Рой. Честно говоря, не думал, что когда-нибудь назову так тебя, но иначе не скажешь. Как там, «ничего не зависит»?
Дэлмор упёрся взглядом во влажно блестящие глаза парня, голос его был тверд.
– Картер, если б не ты, не было бы ничего. Ни Бэсс, ни Дэрека, ни «нас». Ни Хоста. Ни меня. Ничего, слышишь? Ни-че-го.
– Ты о чем? – слабо, еле слышно выдохнул Рой.
– Я должен тебе, причем до такой степени, что мне самому страшно об этом думать. Серьёзнее, чем тебе, я не обязан никому и никогда не буду. Не жизнью, нет, ценить свою жизнь я просто не умею – другим. Личностью. Душой. Судьбой. Если бы я не пересекся тогда именно с тобой, только подумай, кем… чем бы я стал! Мне бы в голову не пришло объединиться с кем-то, помочь кому-то. Я прошел бы мимо Бэсс той зимой, я прошел бы мимо Дэрека, хотя нет – его бы я убил. И никогда не появилось бы ничего, похожего на Хост.
Он сумрачно усмехнулся.
– Все эти сотни людей думают, что они в долгу передо мной. Нет. В конечном счёте они в долгу перед тобой, Картер, потому что во всем, что мы называем нашей жизнью, узловая точка – ты. Не я. Я просто фон, материал, исполнитель, а импульс – ты. Мне казалось, ты это понимаешь не хуже меня.
Окаменевший на земляном полу подвала Рой не верил услышанному.
Неужели это всё о нем? О физически слабом, неумелом парнишке, каким он себя искренне считал, нырявшем за спину сильного друга при первой же опасности? О том, кто знал, что в одиночку просто не выживет, и нахально когда-то вовремя прилепился к успешному человеку, который согласился держать его при себе за какую-то слабоощутимую пользу, выражавшуюся в умении изредка начинать или поддерживать разговоры по душам?
Рой даже отшатнулся, на секунду дрожащими руками будто отгородившись от Шона, не в силах воспринять слова, несоизмеримые в его понимании с его собственной значимостью. В смятении выдавил перехваченным горлом:
– Ты говоришь… странные вещи.
– Это правда, – убежденно ответил Дэлмор. – Это реальность. Неужели ты не видишь? Поверить не могу, что приходится объяснять. Вот смотри – в Хосте официально есть два координатора, старший и младший. Дэрек и Бэсс. Ну, и лидер, так? А для тебя как-то должность не сформулирована толком, не считать же эпизодичную возню с мебелью и проводкой в домах Квартала настоящим делом.
– Кстати, да! – слабо дёрнулся Рой. – Вот и говорю, что я…
– Помолчи. Бэсс на самом деле отвечает за Квартал и контролирует девчонок и малолеток. Дэрек отвечает за боевую мощь Хоста и контролирует парней. Я отвечаю за всё.
Шон улыбнулся.
– А ты – контролируешь меня. Не больше и не меньше. В пятнадцать лет ты не побоялся взять это непростое занятие на себя и до сих пор не бросил, за что я тебе невероятно благодарен. Рой, ты намного сильнее меня. Физическая сила – полная ерунда по сравнению с твоей. Ты умеешь поступать правильно, умеешь видеть то, как всё должно быть, и можешь толкать других в том направлении. Да, я могу хакнуть любую систему, а ты нет, но, мать твою – меня-то хакнул именно ты! А насколько высокой пробы смелость тебе для этого понадобилась, юный смертный, мне даже не представить…
Зачарованно замерший Рой, казалось, не дышал.
– Если мне хреново – я знаю, что ты готов напиться со мной и выслушать всё. Вернее, это как раз я тебя послушаю, пока ты растолковываешь мне, что со мной не так, почему и как это исправить. Если меня заносит – я знаю, что ты не побоишься встать у меня на пути, обложить меня, глядя в глаза, а потом чётко и своевременно вправить мне мозги на место. Ты моя страховка, Картер, ты моё сокровище.
Дэлмор вздохнул.
– К сожалению, приходится делить тебя с остальными… не замечал, что ты всегда в центре? Что люди подходят к тебе хмурые и злые, а отходят с улыбкой? Мне всегда было интересно, куда же ты сбрасываешь то, что у них забираешь… получается, всё это время ты грыз себя, кретин? Рой, ты не видишь, что когда мы попадаем изредка в какую-нибудь заварушку со стрельбой, Дэрек Смит стабильно инстинктивно заслоняет тебя собой? Он не настолько умен и продуман, чтобы поступать так только из-за того, что это понравилось бы мне. Это его личный порыв. Ты сделал для него что-то такое, что он здорово ценит.
– Я… просто однажды, ну, действительно постарался… мы поговорили просто, да и то, вообще-то, о тебе…
– Да неважно, – отмахнулся Шон. – Главное в другом. Дэрек легко может разбить тебе лицо кувшином от молока или даже кулаком, но он точно так же легко возьмет себе твою пулю и в последний момент не пожалеет. Просто он такой, и если я это понимаю, то уж ты-то точно. А насчет вчера… да, нам было хорошо. Но не «без тебя», Рой, а благодаря тебе! Это не сбылось бы без твоего участия, мы трое не только элементарно не пересеклись бы, но и не оттаяли до такой степени, чтобы насладиться этим дурацким фонтаном. По крайней мере, за себя я могу сказать точно – именно ты научил меня жить. Прошу, прости нас. Ведь как раз тебе и было плохо, нельзя было так, я виноват. Прости, больше я не допущу такого.
Шон чуть изменил позу. Рой вздрогнул.
– Видимо, изредка вправлять мозги требуется даже тебе, – усмехнулся Дэлмор, – а это, как оказалось, довольно выматывающее занятие. Итак, возвращаясь к твоим идиотским самопридиркам, как ты думаешь, всё, о чем я сейчас говорил, можно назвать никчемностью? Или всё-таки это что-то другое?
Он подался вперед и заглянул другу в глаза.
– Рой, тебе не нужно выполнять какую-то хозяйственную функцию. Тебе не надо что-то делать физически, мы всё за тебя сделаем. Твой уникальный дар в том, что ты удерживаешь нас всех на краю нашей личной бездны, которая у каждого своя. Ты можешь вроде бы ничего не делать очень долго, но неизменно начинаешь работать в полную силу, если с кем-то из нас настоящая беда. Ты оказываешь колоссальное влияние лишь тем, что ты – рядом, и с этим нам всем крупно повезло. Тебе достаточно просто быть. И быть таким, какой ты есть. Парень, поверь мне – это уже бесценно много.
Рой спрятал лицо в ладонях, медленно качая головой, и оставался в такой позе, казалось, бесконечно. Наконец поднял на Шона другой взгляд: изменившийся, посветлевший, недоверчиво-восхищенный.
– Господи, как это у тебя выходит? Просто словами, взять и перевернуть! Не верится… Неправда, я тебя этому не учил, я сам так не умею!
Шон улыбнулся:
– Умеешь, умеешь. Ты-то меня перевернул, да? – И положил руку ему на плечо теплым дружеским жестом. – Вопрос исчерпан?
Рой смог только кивнуть и робко улыбнуться в ответ.

Следующий день прошел в шлифовке внешнего облика дома и прилегающей территории.
Бэсс напекла стопку пирогов и отмела все поползновения парней, заявив, что это дипломатический груз. Под их голодными взглядами она ушла к соседям с визитами вежливости, что незамедлительно увенчалось успехом: девушка вернулась, нагруженная всевозможными ответными дарами. Ей даже одолжили газонокосилку, которую поручили заботам Дэрека, и он, изощренно матерясь, всё же совладал с прихотливым механизмом и выкосил джунгли вокруг дома.
Правда, Рой пережил пару неприятных минут, когда рычащий и воняющий бензином агрегат гнался за ним вплотную, но Дэрек клялся и божился, что он лично тут ни при чем, это всё особенности конструкции. Он сделал вид, что ему жаль, а Рой сделал вид, что поверил.
Зато когда они вдвоем занимались эквилибристикой на ветхих лестницах, балансируя на уровне второго этажа с благой целью покрасить фасад, именно Дэреку «повезло» с гнилой ступенькой, и вовремя оказанная поддержка именно Роя спасла Смита от обрушения с финишем на немягких ступеньках крыльца. Вместо этого они оба плавно съехали вниз по покатой крыше над верандой.
Дэрек помотал головой, выругался. Пнул сломанную лестницу, притащил из гаража другую, приставил к стене и, собираясь залезть, обернулся к Рою, молча наблюдавшему за ним всё это время.
– И чего ты сидишь? Само не сделается.
Рой тоже встал, пробормотал:
– Не за что. Всегда пожалуйста, – и полез наверх.
Дэрек водил валиком по стене, изредка искоса поглядывая на сосредоточенного Роя. Он чувствовал, что надо бы поблагодарить, но не мог себя заставить, голова после вчерашнего «подарка» еще шумела. Наконец он нашел повод заговорить, но в своем стиле:
– Рой, дубина, ты всё не так делаешь! Мне что, после тебя заново? Ты неправильно держишь эту штуковину, дай покажу.
Рой неловко повернулся, протягивая свой валик, и… вместо того, чтобы подать его ручкой вперед, нечаянно ткнул Дэреку в ладонь ту часть, которая сочилась белой краской. Судорожно отдёрнул, но было уже поздно.
Оба замерли. Дэрек потрясенно смотрел на свою свежевыкрашенную руку, а Рой побледнел до того же оттенка и пролепетал:
– Ой, прости… Честно, не нарочно…
Дэрек медленно поднял голову, и Рой инстинктивно съёжился, готовясь к неизбежному десантированию.
Зажмурился.
Но тишина всё длилась. Дождавшись момента, когда Рой осмелился приоткрыть один глаз, подозрительно спокойный Смит неожиданно вытянул испачканную руку и с одухотворенным видом художника, накладывающего мазки на холст, провел пальцем по лбу Роя, по всей ширине. Потом еще раз – от переносицы к кончику носа, еще по скулам, над губой и на подбородке…
Удовлетворенно отстранился, созерцая офигевшего от сюрприза парня.
– Что-то в этом есть. Тебе так даже лучше.
Рой с трудом глотнул воздуха.
– Дизайнер хренов… Тут хоть растворитель есть?
– А мне плевать. Может, и нет, – безразлично отвернулся Дэрек. Рой подозрительным тоном сообщил:
– Ничего, сейчас будет не плевать.
И широким жестом прокатил свой валик по футболке Дэрека, от горла до живота. Тот задохнулся:
– Картер! Это… это…
– Это первый образец будущей модной коллекции, гордись, – улыбнулся тот.
Тут же коллекция обрела второй экземпляр в виде его собственных шмоток с щедрой добавкой краски… Поскольку терять уже было нечего, а ёмкости еще не опустели, веселье продолжилось.
С притворным ожесточением парни съехали вниз и сшиблись на веранде в стиле сумо. Дэрек был гораздо сильнее, но увертливый Рой использовал свою ловкость на полную катушку, слой краски придавал телам особые скользкие характеристики, и в результате схватка смотрелась редкостным шоу. Бэсс в дверях сперва застыла, потом сползла на пол в приступе хохота, а парни, вдоволь набесившись, отлипли друг от друга и в усталых позах развалились на полу, отплевываясь и восстанавливая дыхание.
…Чтобы тут же вскочить при виде Шона, стоявшего на ступеньках с непередаваемым выражением лица. Его взгляд прошелся сперва по обоим противникам – фантастически перемазанные, в на глазах дубеющей одежде, с торчащими дыбом волосами игольчатого вида, они всё еще по инерции одинаково улыбались; потом – по веранде в белую крапинку, полоску, клеточку…
Дэрек очнулся первым:
– Шон, мы это… мы ща все покрасим, и будет ничего! Ну стены белые, и веранда белая будет, нормально ведь, правда, Рой?
Он пихнул его локтем, и тот усиленно закивал. Бэсс, сидя на пороге, пискнула в изнеможении:
– Ага, и вы в тон… оба… с ума сойти!
Дэрек хрипло прошипел в ее сторону:
– Молчи, а то присоединишься.
Рой повернулся к ней, протянув руки.
– Дай, я тебя обниму, крошка…
Она взвизгнула и отпрыгнула вглубь дома. Шон, чьи глаза смеялись, сурово сказал:
– Час вам на веранду и отмываться. Ни грамма мозгов. Дэрек, ты-то о чем думал, а? У нас же вечером встреча с работодателем.
– И хрен с ним. Что я этому шерифу – девушка с букетом роз?
Рой фыркнул:
– Н-да, тут такой букет, что противогаз бы пригодился.
– Ты первый начал! – беззлобно толкнул его Дэрек.
– Ну как всегда…
Пока парни в гараже придавали себе приличный вид с помощью канистры растворителя, Шон успел устроить обещанный тест–драйв «хаммера» для всех желающих соседей, в результате чего приобрел дикую популярность, которая могла стать ненавистью, займи он заносчивую позицию.
Однако этот молодой, но серьёзный и толковый парень не задирал нос, не дрожал над футуристической невиданной тачкой, давал дельные советы в ответ на жалобы на местных железных коней и даже за пару минут как по волшебству отладил древний «додж» одного из соседей, старика Мака. Мужское общество ценило людей, умеющих держать в руках инструменты, и метаморфоза дома из халупы в аккуратное строение тоже способствовала тому, что Шон стал практически своим в таком далеком от него мирке провинциальных жителей, с женами которых уже нашла общий язык Бэсс.
И когда кто-то сказал, что этот парень будет здесь рейнджером, все уважительно закивали.
За обедом на кухне Бэсс брезгливо зажимала нос, настолько сильно «благоухали» обретшие естественный цвет и переодевшиеся Рой с Дэреком. Шон молчал, но как бы невзначай вынул зажигалку и сделал вид, что хочет щелкнуть, от чего они синхронно дёрнулись с одинаковым испуганным выражением на лицах.
– Э, вот этого не надо, ладно? Чёрт его знает…
Рой ехидно предложил:
– Бэсс, придется тебе разориться. Поделись с Дэреком дезодорантом, что ли… ему сегодня с властями общаться.
Несмотря на сопротивление и протесты, Дэрек был вынужден подчиниться комплексу процедур по отбиванию стойкого аромата ацетона и уайт-спирита. Результат, правда, был неоднозначный: теперь он пах хоть и слабее, но зато всем сразу, и вышеупомянутой агрессивной химией, и нежными цветочками. Рой благоразумно изо всех сил пытался хранить при себе все эмоции и комментарии, искусал губы и заработал нервный тик, но всё же не сдержался:
– Эх, насчёт букета роз – ну прямо пророчество! – За что закономерно схлопотал от Дэрека по шее и ушел ржать на второй этаж.
Мир был восстановлен.

***

Едва стемнело, Шон с Дэреком отправились в центр Либервилла, в контору шерифа.
Они шли пешком по пыльным летним улочкам, мимо одинаковых домиков, изредка перемежающихся магазинчиками, прачечными, автомастерскими. Многие из встречных мужчин первыми здоровались с Шоном, к немалому удивлению Дэрека, а что до женщин и девушек, тут был широкий спектр реакции: от бурных перешептываний и округлившихся глаз до одинокого румянца на щеках и долгих взглядов вслед.
Дэрек неспокойно передёрнулся:
– Бля, как на выставке.
– Терпи, – пожал плечами Шон. – Мы тут – новость номер один. Да, я тебя кое о чем предупрежу, и я хочу, чтоб ты воспринял мои слова предельно серьёзно.
– Да знаю я всё. Терпение и выдержка, ага! Никаких срывов, никаких ляпов, я суперспокоен. Ни один коп не…
– Дэрек, заткнись и послушай. К дьяволу копов, мне важно совершенно другое.
Тот помрачнел, насторожился. Даже замер, и Шон тоже остановился, развернулся. Его тихие, чёткие, холодные слова просто впечатывались в сознание Дэрека.
– Ты Картера больше не трогай, понял?
– Я? Но…
– Придержи язык и почеши кулаки обо что-нибудь другое. Припало подраться – скажи мне, и я немедленно с тобой подерусь. Еще хоть царапину он от тебя получит, и ты разозлишь меня окончательно.
– Шон! – растерялся парень. – Но ведь не я же начинал!
– А давай ты меня спровоцируешь, воплями своими, или бутылкой об голову Гранту, или еще чем-нибудь таким, что даже вспоминать противно, хотя примеров масса… давай ты начнешь, а я не сдержусь? Давай я в тебя швырану чем-нибудь?
– Но ты ж…
– Да, я и убить могу. Поэтому сдерживаюсь. Поэтому отвечаю тебе не так, как ты часто заслуживаешь, а так, чтоб ты живой остался. Если я сорвусь на тебе и отвечу в полную силу, что с тобой будет?
– Ничего хорошего, – пробормотал побледневший Дэрек.
– И ты прекращай срываться на слабых, Смит. Никто не спорит, ты несравненно круче и Эрика, и Мартинсона, но поверь, не нужно доказывать это, прессуя их ни за что. Мне надоело оттаскивать тебя от людей, Дэрек. А вот насчёт Роя…
– Нет-нет, Шон, я… я сам уже понял. Он меня краской мазанул, ну веранда наша с того и начиналась. Не нарочно, но он так сжался, будто я его сейчас натурально в бетон носом вобью! А пятью минутами раньше он сэкономил мне пару переломов, потому что я чуть не рухнул нафиг на тот же бетон. Знаешь, так стыдно стало, вот можешь мне не верить, но не вру. Я…
– Да, – подхватил уже не злой Шон. – Ты так растрогался, что тут же подрался с ним на веранде, красить которую мы собирались совершенно в другой цвет.
– Это разве я с ним дрался? Это мы так… – фыркнул Дэрек, у которого отлегло от сердца.
– Ты меня понял?
– На все сто.
Когда до дома с покосившейся вывеской «Police office» осталось несколько шагов, Дэрек ожесточенно взлохматил себе волосы, растерянным жестом потер шею и неверяще пробормотал:
– Бред. Я по своей воле… чёрт, да если б кто мне раньше сказал, что это будет, я б убил и не дослушал.
– Не переживай. Во всем есть свои плюсы. – Шон положил ему руку на плечо.
– Тебе кажется. Это не плюс, это мой надгробный крест.

Внутри было тихо и прохладно. Крохотный зальчик с тремя столами по углам. Столы завалены грудами бумаг, газет, какими-то безделушками. На стенах детские рисунки. Дэрек огляделся.
– Нет, это несерьёзно. Что за сарай?
– А ты ожидал хай-тэк?
– Да нет, но чтоб до такой степени? У них что, финансирование на нуле? Или одно преступление в три года, и то непреднамеренный ушиб курицы?
Открылась скрипучая дверь, из микроскопического закутка им навстречу вышел шериф Либервилла. Было ему лет чуть больше полтинника, выглядел он для этого возраста вполне прилично, только пивное брюшко нависало над ремнем, а крупный нос в прожилках выдавал тайную страсть к горячительному. Он тщательно прикрыл за собой дверь в свой «кабинет», но они успели заметить сервировку на служебном столе: полупустую бутылку и упаковку пончиков, классическая полицейская принадлежность.
Парни переглянулись, шериф слегка смущенно прокашлялся и нарочито бодро начал:
– Итак, насколько я понимаю, вы и есть те самые наши столичные коллеги? Добро пожаловать в Либервилл. Надеюсь, вам у нас понравилось.
Шон дипломатично кивнул. Полицейский шагнул вперед, протянув руку, и отрекомендовался:
– Шериф Эймс.
– Офицер полиции Дэлмор, – ответил на рукопожатие тот.
– Очень приятно, молодой человек. Мэр, впрочем, и я тоже, под впечатлением ваших оперативных заслуг.
Дэрек сосредоточенно изучал потолок, закусив губу. Он едва успел принять нормальный вид и цвет, когда шериф перешел к нему, и представился коротко:
– Смит.
– Рад встрече.
Близкий контакт с Дэреком привел Эймса в небольшое замешательство, но убойная на деле смесь запахов прошла сквозь его нос алкоголика со стажем в весьма усеченном и сглаженном виде, и он не придал этому значения.
– Ну-с, пара слов о деле. Городок у нас небольшой, тихий, разгул преступности – это не про нас. В штате участка людей немного, восемь, включая меня и секретаршу мисс Джингс, ей недавно шестьдесят три стукнуло… Да. Обязанности простые, патрулирование по расписанию, во-он там, на стене, я уже вас туда внёс. Ну, и если что-то по тревоге… но сколько я тут работаю, четвертый уже десяток, а тревог нет и не было. Вам, небось, после Нью-Йорка непривычно будет, даже скучно, но ведь здесь ваших Неподконтрольных Зон нету, бороться вам не с кем.
Шон наступил Дэреку на ногу, а то он рисковал заржать прямо в лицо шерифу. Тот ничего не заметил.
– Работы мало, всё больше по мелочи, бытовуха да подростковые проделки. Воровать нечего, все друг друга знают. Бывает, муж жене глаз подобьет, или наоборот, или вот колледж недавно построили, забот прибавилось, ребят всего ничего, а все ж хулиганят. Ну или в баре кто чего не поделит… короче. Ваша первая смена – сегодняшняя ночь. Устраивает?
– Вполне. Ночные смены для нас…
– …привычное дело, – вставил Дэрек, в глазах которого плясали чёртики. – Как ночь – так мы.
– Вот и ладненько, – кивнул шериф. – Форма будет только завтра, а вот значки держите.
Он выложил из ящика два гербообразных значка размером с ладонь. Шон взял один спокойно, а Дэрек свой – осторожно, будто он только из огня. И побыстрее спрятал с глаз долой, поинтересовавшись:
– А можно совсем без формы? В этих… оперативных целях.
Эймс прикинул, что ему же возни меньше.
– Ну, если это удобно…
– Да-да, очень.
– Хорошо. Вы же не детективы, а рейнджеры, значков хватит. Далее – вот оружие.
Он положил перед ними два заскорузлых от старой смазки кольта, как из вестерна. Парни с плохо скрываемым отвращением переглянулись, и Шон решительно отказался.
– Нет, это лишнее. У нас свои.
Он предъявил Эймсу «Desert Eagle» 50-го калибра, а Дэрек покрутил перед его носом «магнум» 44-го. Шериф с неподдельным уважением покивал и отстал, напоследок указав им на гараж с известием, что свободная патрульная машина в ремонте, но они могут взять два резервных мотоцикла.
При виде вышеозначенных девайсов у Дэрека сперва вообще пропал дар речи, затем вернулся с утроенной силой в самом непечатном варианте. Выдохшись, он заявил:
– Я что, должен на этом ездить?! На больном разложившемся мастодонте?!
– Да-а… антикварная вещь. – Шон тоже был не в восторге.
Парни долго молчали, обходя кругом битые, царапанные, некомплектные механизмы.
– Дэр, а помнишь те байки из Огайо?
– Ой, молчи. Не трави душу.
– Ладно. Что есть, то есть. Надеюсь, тачка будет лучше.
– О нет, могу представить. Слушай, давай патрулировать на «хаммере»!
– Ты готов изобразить на его борту эмблему полиции?
Дэрек прыснул, помотал головой:
– Не издевайся.
– Хватит болтать, поехали.
– Куда?
– Работать. Мы ж теперь копы, забыл? А чем занимаются копы на патрулировании?
– А-а, – догадался Дэрек. – Жрут пончики! Где тут приличная забегаловка?
– Вот и выясним.
Через полчаса Дэрек уныло отшвырнул энный по счету смятый стаканчик.
– Нет, я больше не могу. Кофе скоро польется из ушей.
– Нечего-нечего. Я не могу позволить тебе напиться в первую рабочую ночь.
– Шон! Раньше тебя не волновало, чего и сколько я пью! И проблем не возникало!
– Ты при исполнении служебных обязанностей, рейнджер Смит.
– Твою мать! Я не пойму, ты садист или мазохист? «Офицер полиции Дэлмор», бля!
– Я, в отличие от тебя, могу использовать любую ситуацию, не вогнав себя в стресс.
– Стресс… слабо сказано. У меня депрессия.
Шон лениво потянулся, взглянул на сумрачного Дэрека:
– Слушай, ты, почему я тебя терплю, а? Не знаешь?
Тот глядел вдаль, грыз ногти, сидя на застопоренном мотоцикле. Оскалился, совершенно зверски прорычал:
– Знаю, конечно! Я очень-очень обаятельный.
Дэлмор улыбнулся.
Вдруг ожила допотопная трескучая рация, злая пародия на мощные компактные коммеры Хоста. Шон вслушался в эфирный грохот, довольно скомандовал:
– Раскочегаривай этот драндулет. Есть дело.
– Да? Корова застряла в стойле?
– Бери выше. Сказано: «пьяная драка, массовое побоище в баре на Грин-Драйв».
– Звучит неплохо! – Дэрек слегка воодушевился.
– Да, значок давай на место, прикрепи к майке.
Смит скорчил физиономию, выражавшую его ярко негативное отношение к знакам отличия, но подчинился, что-то шепча и демонстративно отплевываясь. Потом горестно оглядел себя – на отстойном мотоцикле прошлого века выпуска, с «лейблом» полиции где только можно, со значком на груди, с гордым званием рейнджера. Тихо взвыл:
– Добейте меня кто-нибудь!..– и стартовал вслед за Шоном.

Энтузиазм увял моментально, едва Дэрек разглядел, о чем шла речь.
На улочке перед практически единственным злачным заведением Либервилла, баром «Дикий Запад», шла бестолковая потасовка между молодыми местными отморозками – группой парней лет по восемнадцать, одетых по моде 80-х. Драка была какой-то хаотичной, не было выраженных сторон конфликта, один пьяный тип мог лупцевать другого, переключиться на третьего, потом оставить этих двоих, сцепившихся друг с другом, и молотить того, кто просто под руку подвернется. Алкоголь разогрел, но ни злости, ни ожесточения не было в этом бессистемном махании кулаками, будто всё от скуки… Вялые удары, редко попадавшие в цель, неуклюжие замахи. Боровшиеся часто просто висли один на другом. Зрелище удручало.
Дэрек с брезгливой растерянностью протянул:
– И это – массовое побоище?! Да их семеро! Ты посмотри только… Это первоклассники. Нет. Детский сад.
По мере наблюдения оценка неуклонно снижалась.
– Младшая группа. Ясли.
Чуть помолчав, Дэрек подытожил:
– Родильное отделение.
– Ты договоришься… – усмехнулся Шон. – Поехали, усмирим.
Порядком утомившиеся борцы сразу замерли, удивленно уставились на двоих незнакомых на полицейских мотоциклах. Дэрек передёрнулся при виде того, в каких глупых позах они остолбенели, и рявкнул:
– А ну, валите отсюда, придурки! Не то мы сейчас присоединимся, и от вас пыли не останется.
Один из местных, парень с выбритыми висками, что явно было его гордостью и признаком крутизны, пробормотал в замешательстве:
– А, это те двое… новые копы.
Фокус внимания кодлы сконцентрировался на них с большей степенью конкретности. Шон с Дэреком переглянулись, пряча улыбки. Со своим опытом, навыками, подготовкой они чувствовали себя даже в какой-то степени неловко перед теми, кто в силу врожденного убожества не был способен сразу распознать, кто перед ними, и насколько опасны эти двое. Настолько неумелых, наивных противников еще поискать.
Шон спешился, Дэрек сделал то же самое, и теперь они расслабленно, невозмутимо разглядывали местных авторитетов. Дэлмор обратился к тому самому бритоголовому, сжимавшему в руке бильярдный кий:
– Ну и? Чего ждем? – Не увидев понимания в тупом взгляде, уточнил: – Или нападайте, или уматывайте.
Те еще малодушно колебались. Наконец предводитель очнулся, сплюнул, перехватил кий поудобнее:
– Ха! Они не в форме, они не копы, а только рейнджеры…– оскалился: – Сейчас мы из вас дерьмо вытряхнем, столичные ублюдки!
Шон удовлетворенно кивнул.
– Ну наконец-то. Долго собирался. Реакция ни к чёрту, о мозгах вообще молчу, уговаривать приходится… – Парень побагровел, а Шон неожиданно указал на его орудие: – Не так держишь. Что ж ты ухватил за толстый конец, ты нас проткнуть собираешься, что ли?
Тот недоуменно посмотрел на свои руки и с прилежанием старательного ученика перехватил оружие наоборот. Ощутил, что так явно удобнее и убойнее, провел пробный замах, и воздух запел под рассекающим движением.
– Ну теперь молись, сукин сын!
Неловко, но со всей силы парень нанес косой удар.
И застыл, уставившись на короткий, едва ли сантиметров двадцать, обломок кия с размахренным концом в своих ноющих, как от удара по бетонной стене, ладонях. Судя по ощущениям, он должен был снести копу голову начисто, но тот почему-то стоял совершенно невозмутимо, опуская вниз пустую руку, которой просто вяло отмахнулся от свистящего оружия.
Кто-то прошептал:
– Что за… это должно было переломать ему кости.
Шон усмехнулся:
– Что еще вы умеете, истребители рейнджеров?
Из задних рядов вперед протолкнулся узколицый парень, встал в боевую стойку, подсмотренную в каком-нибудь китайском боевике, и вынул… две деревянные чурки, кое-как скрепленные лохматой веревкой.
Дэрек прыснул и расхохотался в голос.
– Ой, не могу! Это ж нунчаки! Куда там Джеки Чану, тут целый Брюс Ли!
Парень злобно сощурился, начал заученно крутить свое импровизированное оружие. Остальные расступились, они явно гордились доморощенным мастером. Дэрек, всё еще посмеиваясь, подобрал с земли обломок кия, шагнул вперед.
Что произошло дальше, не разглядел толком никто. Парень продолжал обмахиваться нунчаками, крутя перед собой восьмерки, а Дэрек простейшим движением вставил кусок дубинки в середину этой траектории, даже не достав до груди знатока восточных единоборств. Эффект воспоследовал: обе чурки схлопнулись, запутавшись о препятствие, и треснули парня по обоим ушам одновременно. Он рухнул, воя и держась за голову, а Дэрек отбросил деревяшку.
– Таких только в цирк, ниндзя, бля…
Шон подошел к Дэреку. Теперь они стояли рядом, плечом к плечу, чуть под углом друг к другу, контролируя оба направления, но знали, что перестраховываются, что угроза отсутствует. Дэрек выдвинул идею:
– Эй, ты, полулысый, может, врукопашную?
Трое из компании вспомнили о неотложных делах и исчезли. Оставшиеся панически шарахнулись, когда чужак протянул замогильным голосом, обводя их голодным, оценивающим взглядом:
– …А то мы давно не приносили свежих жертв нашим богам.
Шон закусил губу, чтобы смехом не сломать эффект, и успел поймать за рубашку самого нерасторопного, «бильярдиста», сразу как-то обмякшего от ужаса. Городской заглянул в напуганные глаза местного и предложил:
– Нужны будут проблемы – обращайся. Для вас даже со скидкой.
Отпустил его, еле устоявшего на подгибающихся ногах, и тот припустил по пустынной улице, не оглядываясь.

За завтраком парни вкратце пересказали Бэсс и Рою обстоятельства знакомства с местными отморозками. Когда веселье улеглось, Рой всё-таки поинтересовался:
– А вы не слишком? Они ж ведь очухаются, им хватит дурости обидеться.
– И что?! – возмутился Дэрек. – Ты хочешь сказать, мы с ними не сладим?
– Да нет, это-то без вопросов, но потом… в смысле, их же нельзя просто перестрелять, правильно, Шон?
Тот иронично кивнул.
– Умнеешь на глазах, Рой. Еще немного, и из тебя выйдет вполне приличный добропорядочный гражданин.
– Попрошу без оскорблений! – обиделся тот. – Я ж о деле думаю.
– Ладно, мы сообразим как-нибудь.
Дэрек с довольным видом откинулся на спинку стула. Ему было очень приятно сознавать себя в паре с Шоном, его помощником, правой рукой, приятно слышать от него это «мы». Ради этого стоило даже на время стать копом.
Бэсс громко звякнула чайником, привлекая к себе внимание. Прокашлялась и начала:
– Слушайте, я тут подумала… короче, я тоже устраиваюсь на работу. Не кричите, дайте договорить! Я говорила с соседками, они мне и посоветовали: новый колледж, там в столовой нужны люди…
– Что?! – Дэрек возмущенно уставился на нее. – Ты в своем уме? На раздачу – ты?
– А что такого? Работа как работа, уж не хуже вашей, во всяком случае, не такая… парадоксальная. И вообще, это хорошо для нашего общего имиджа, Шон же сказал, что надо работать как все, верно?
– Глупо! Ты что, собираешься здесь корни пускать, а, Бэсс? Тебя на прошлое потянуло?
– Ты о чем, Дэрек? Какое прошлое? Просто чего мне тут сидеть взаперти, я не заключенная! Пожрать вам сготовлю, не волнуйся, а в остальном – я свободная девушка.
Дэрек чуть не ляпнул, что это его и волнует больше всего, но прикусил язык. Бэсс обратилась к Шону:
– Ну хоть ты ему скажи! Это имеет смысл, я буду знать, что где происходит, ну и вообще… Я тут с ума сойду в четырех стенах, мне надо общаться с кем-то. Поддержи меня!
Шон пожал плечами:
– Хорошо, не возражаю. Иди.
– Шон! – развернулся к нему Дэрек. – Это наверняка будет стоить кучи проблем!
– Ну и что? Мы тут все не ангелы, как на подбор. А большой беды в перспективе я здесь не вижу.
Дэрек использовал последний аргумент:
– Тогда ты ей тоже разрешил! Поразвлекаться! И что вышло?
Шон взглядом переадресовал вопрос Бэсс, та сразу опустила глаза.
– Не повторится, обещаю. Я всё поняла. Позволь мне, покажи, что снова доверяешь, пожалуйста!
– Хорошо, – повторил Шон. Тут вмешался Рой:
– Эй, а я? Я тоже хочу чего-нибудь делать!
Дэрек взвыл:
– Ну нет! Вот уж это через мой труп! Нет, не мой – его! Шон, только не это!
– А чего это, всем можно, а мне нельзя?! – воинственно возразил Рой. – Ты меня в конуру на цепь решил посадить?
– Отличная идея! Как я раньше не догадался!
Шон прекратил перебранку, поставив перед Роем ноутбук.
– Вот твое дело.
Рой заинтересованно насторожился.
– Будешь торчать в Сети и вылавливать новости о нас. Каждый день подробный отчет. Вот коды внутреннего полицейского доступа. Не напортачишь?
– Нет! – Рой с горящими глазами помотал головой. – Ясно, отчёт! Будет!
И умчался на второй этаж в обнимку с драгоценным «окном во Вселенную». Бэсс неуверенно пробормотала:
– Ты правда думаешь, что он ничего не натворит?
Шон промолчал, ответил внезапно успокоившийся Дэрек:
– Ой, можно подумать, он зайдет хоть на один сайт, где в названии не будет чего-то вроде «горячих кисок» или «раздвинутых ножек».
Бэсс фыркнула, оценив тонкость замысла, но спохватилась:
– Ты же дал ему коды!
– Ага. – Шон отвел глаза. – От коллекции вышеупомянутых порталов. Вот и проверим, вспомнит ли он, зачем вообще лез.

Ночью, когда Бэсс уже давно спала, а о допущенном к ноуту и говорить нечего – он весь день был в состоянии «абонент недоступен», да и сейчас из-под двери комнаты пробивалось голубоватое сияние – произошло то, что предполагал Рой: местные обиделись.
С задней стороны дома, выходившей на обширный пустырь, в окна ударил свет фар. Дэрек, занявший другую комнату наверху, ссыпался с лестницы с намерением поднять тревогу, но Шон уже стоял у стеклянной задней двери. Указал на два, с позволения сказать, кабриолета: древние «плимут» и «бьюик» с пижонски обрезанными крышами, а вокруг, ярко прорисованные слепящим светом, за домом наблюдали несколько набычившихся парней с бейсбольными битами. На периферии метались еще какие-то тени.
Дэрек выдохнул:
– Ур-роды… Их двенадцать, не меньше. Ведь до крови дойдет, Шон!
Он имел в виду не опасность атаки, а то, что последует за неизбежной стычкой – разборки с властями. Но Шон не выглядел слишком уж обеспокоенным. Он оценил расклад и коротко сказал:
– Дэрек, «хаммер».
 Парень понял с полуслова. Вылез в дальнее неосвещенное окно, чтобы в темноте проскользнуть к гаражу, а Шон вышел к осаждающим.
Те моментально напряглись, шагнули вперед. Дэлмор спокойно остановился перед заводилой, тем самым бритоголовым с легко предсказуемой кличкой Скин. Абориген оскалился, чувствуя перевес на своей стороне, упиваясь превосходством и предвкушая месть за унижение.
Шон заговорил первым, и не так, как Скин ожидал. Городской усмехнулся, осведомился:
– Ты за обещанными проблемами, я так понял?
Скин в бешенстве зарычал:
– Ты!.. Вы сейчас по-другому запоете, ублюдки! Мы вас кое-чему научим, спесь быстро слетит, мы вас обоих в землю стоймя вкопаем! А тебе я лично все кости переломаю этой штукой!
 Шон насмешливо покосился на его биту.
– Да-да, по-прежнему впечатляет.
– А сарай ваш подожжем к чертовой матери, – продолжал рисоваться Скин, – а вашу девку…
Договорить он не успел. Из тьмы в освещенное пространство вторгся огромный «хаммер» с Дэреком за рулем.
Подобно танку, он шел на низкой скорости, так что с его пути успели брызнуть во все стороны испуганные нападавшие, но не они были целью. «Хаммер» неуклонно приближался к стоявшим параллельно друг другу тачкам. Казалось, он хочет вытолкнуть их с пустыря… но нет.  Все, включая Скина, затаив дыхание, смотрели, как многотонный джип медленно, но неудержимо вползает сначала на бамперы «плимута» и «бьюика», потом огромными колесами продавливает моторные отсеки, заставляет двигатели в виде кучи деталей усыпать траву, крушит лобовые стекла, приборные панели, кресла, всё…
Разрушительная мощь тяжелого автотанка прошлась по визжащему железу старых колымаг. Под «бьюиком» колеса просто раздались в стороны, не выдержав нагрузки, дверцы поотлетали, клочья вонючего поролона из вспоротых шипами на покрышках кресел усеяли траву, как снег. «Хаммер» преодолел незначительное для него препятствие, развернулся, будто этого было мало, круша всё, что могло остаться после первого прохода, сминая обе бывшие машины, как бумагу.
В полнейшей тишине закаменевшие местные тупо созерцали неопределимые кучи исковерканного металлолома на месте своего транспорта, а сверхъестественный джип остановился и издевательски мигнул мощной батареей неистовых галогеновых прожекторов на крыше.
Скин в невиданной буре эмоций, главнейшей из которых была ярость, развернулся к Шону, готовый убить… и наткнулся лбом на что-то металлическое и очень холодное. Скосив глаза вверх, убедился, что не ошибся в худших предположениях, и испугался еще больше, разглядев, как смотрит на него городской парень.
Зрачки-лезвия, неумолимые, бурлящие черным огнем. Тихий, неторопливый, чёткий голос:
– Это пятидесятый калибр. Если в упор, то он не просто сделает дырку во лбу – твоя голова просто взорвется, будет облако из крошек черепа и мелких капель мозгового вещества и крови. Шея у твоего трупа тоже не сохранится. А между плеч будет довольно глубокая красная яма полукруглой формы.
Шон прищурился, понизив тон в мертвой тишине:
– Я знаю, как это будет. Я видел. Не раз. Когда убивал таких, как ты. Может, хочешь всё-таки закончить мысль о твоих планах насчёт «нашей девки»?
Раздался непонятный звук: тихое журчание, как от тонкой струйки жидкости. На светлых джинсах Скина на глазах расползалось огромное темное пятно, а сам он явственно был на грани обморока. Бита упала в траву из онемевших пальцев.
Дэрек вылез из «хаммера» и прислонился к дверце, оглядывая фигуры в недвижимых странных позах, как в детской игре, а Шон опустил «Desert Eagle».
– Надо бы заставить тебя сожрать землю под тобой, – брезгливо сказал он, и Скин знал, что если этот человек прикажет, он будет есть эту землю, всю, до последней крошки.
Шон еще минуту молчал, обводя взглядом неудавшихся агрессоров, потом будто разжал невидимую хватку у каждого из них на горле и коротко бросил:
– Вон отсюда.
Повторять не пришлось. Через мгновение на пустыре не было ни души, кроме них с Дэреком. Они посмотрели друг на друга, одинаково усмехнулись и вместе вернулись в дом.

***

Потекло время… День за днем, спокойно и размеренно.
Бэсс устроилась куда хотела, с удовольствием проводила полдня среди сверстников, учеников колледжа, который собирал немногочисленную молодежь с нескольких окрестных городков. Кстати, Скин и большинство его дружков тоже относились к числу студентов, но в Либервилле почему-то давно уже не появлялись.
Бэсс с легкостью завязала кучу дружеских связей, но сознательно сохраняла их именно в этом статусе, дальше простого юморного флирта не шла, помня свои былые промахи. Да и деревенские ребята уже давно были не способны вскружить ей голову после нью-йоркских знакомств.
Рой редко отрывался от компьютера, в основном, для того чтобы поесть, и выглядел слегка очумевшим, но весьма счастливым. На подколки Дэрека о ситуации в полицейском мире Нью-Йорка он отвечал односложно, уклончиво и расплывчато, хотя лицо его при этом лучилось загадочным энтузиазмом к дальнейшей разработке темы.
У «рейнджеров» всё тоже было штатно. Редкие дежурства нагоняли скуку отсутствием малейших происшествий, Дэрек даже иногда рвался что-нибудь самостоятельно разнообразить. С коллегами у них установились вполне приятельские отношения, благо ярких типов не наблюдалось: три пары патрульных и детективов в одном лице были подобраны идеально.
Двое пузатых «вскорости пенсионеров» на улице занимались обеспечением выручки ларька с выпечкой, а в офисе без конца играли в покер на бейсбольные карточки. Их сменщики, двое вчерашних выпускников курсов, хоть и горели воодушевлением, но делали это как-то бестолково. Они гордились наутюженной формой и начищенными значками, вызывали у Дэрека неудержимый приступ тошноты всякий раз, когда обсуждали свои непререкаемые геройство и крутизну.
Наконец, последние напарники, мужчины средних лет с внешностью коренастых, озабоченных урожаем и опоросом фермеров, практически таковыми и являлись. В участок ходили только на работу, все их мысли витали среди полей и ферм, и их разговоры слушать вообще было невозможно.
Дэрек держался в новом качестве неожиданно без труда, очевидно потому, что местные копы и на копов-то похожи не были, а те качества, которые он привык ассоциировать с людьми в форме, присутствовали в большей мере в нем самом, нежели в них.
Лишь однажды он напрягся, когда шериф Эймс устроил проверку личного состава в тире. Едва все копы отстрелялись с более-менее сносным результатом, Эймс с хитрой улыбочкой подошел к рейнджерам, держа в руке лист бумаги с мишени наиболее меткого из них: из пяти пуль только две ушли в «молоко», другие выбили 1, 4, и лучшая – 6 баллов.
– Видели? Неплохо, а? Ну-ка посмотрим на вас…
Дэрек молча отверг казенный кольт и нажал на курок своего «магнума» один раз. Больше, собственно, стрелять было не во что, так как 44-й калибр разнес в щепки деревянную плашку мишени.
Эймс замахал руками и настоятельно попросил Шона воспользоваться для своего тестирования все же кольтом. Тот возражать не стал. Не целясь ни секунды, он, казалось, наугад выстрелил пять раз в сторону мишени, аккуратно положил кольт на стол и равнодушно сунул руки в карманы. Эймс сходил за бумажкой, с тайным торжеством заявил:
– Да-а, выстрел недурной, не спорю.
На просвет в листочке сияло одно отверстие, точно в десятке, в центре.
– Но! Он же единственный. Одно попадание, хоть и удачное, даже… слишком.
Он слегка замялся, давая всем понять намек на то, что если из пяти в мишень попала одна пуля, то ее точность – скорее случайность. Полицейские переглянулись, пряча улыбки.
Шон молчал, возражать не собирался, а вот Дэрек не стерпел.
– Одно попадание, говорите?! А остальные-то пули – где?
Эймс пожал плечами и пошел осматривать стену за мишенями, ради тестирования обитую новыми панелями и – абсолютно невредимую. Он долго лазил, искал дыры от пролетевших мимо цели пуль, вспомнил, что парень стрелял, не двигаясь, слишком уж далеко друг от друга траектории отклониться просто не могли. В недоумении он вернулся к остальным и попытался замять непонятное дело:
– Ну, одна десятка это тоже здорово, второй результат после нашего Стрелка Вилли с его одиннадцатью. Поздравляю.
Только Дэрек не дал ему договорить.
– Чёрта с два!
Он схватил шерифа за рукав и потащил за собой к мишени с одним-единственным отверстием в середине пластины светлого дерева. За ними подтянулись и другие, все, кроме Шона, который с безучастным видом запрыгнул на барьер посидеть.
Дэрек обвел глазами полицейских, достал нож. Засунул лезвие в дыру и выковырял оттуда сплющенную пулю, со звоном покатившуюся по бетонному полу подвала.
– Ну и?.. – удивленно спросил Эймс. – И что?
– А вот что.
Дэрек зачем-то повторил свое вынимающее движение, и к невыразимому изумлению присутствующих, оттуда вывалилась еще одна пуля. Да, на полу лежали два кусочка металла, выпущенные так кучно, что прошли по одному каналу. А когда дошло до всех, Дэрек с торжеством поднял нож еще раз.
Звон. Три. Окаменевшие лица.
Звон. Четыре. Шок в глазах.
Звон. Пять… Тишина. Пять пуль на бетоне. Один канал. Одна в другой. Дьявольская, нереальная меткость.
Дэрек резко убрал нож в ножны, выпрямился. Издевательски повторил:
– Недурной выстрел, так, шериф? Это не десятка. Это – пятьдесят из пятидесяти возможных. Вот теперь можешь его поздравить.
В безмолвии двое городских вышли из тира, чувствуя дикие взгляды в спину.
На улице Шон с упреком произнес:
– Дэр, зачем? На хрена это надо было?
Но тот сиял от полученного удовольствия.
– Не, ты видел их рожи?! И потом… – Дэрек хитро прищурился: – При чем тут, собственно, я? Мог бы и отстреляться по-нормальному, ничего бы не было! Сам виноват. А смолчать я не мог, делай со мной что хочешь.
Дэлмор, улыбаясь, отвел глаза и признал:
– Ты прав. Надо было промазать для правдоподобия, точно. Но я тоже почему-то не смог.
Дэрек положил ему руку на плечо.
– Ага, готовься стать легендарным типом! – и добавил без тени зависти, даже с гордостью: – Да тебе и не привыкать, парень.

О новых рейнджерах говорили. И хуже всех приходилось Бэсс, потому что у самих парней никто не решался ничего выспрашивать, Рой сидел дома с пивом и компом, а она как раз была мишенью любопытства толпы ребят из колледжа. Бэсс отшучивалась, отделывалась общими фразами.
Вокруг нее всегда собиралась куча народа в перерывах, причем не только парней, что естественно для раскованной симпатичной девчонки, но и девушек тоже, им находилось, что обсудить, от косметики и фасонов юбок до стратегий успешного охмурения. Бэсс была нарасхват, как всегда.
Однажды она смылась от столпотворения большой перемены в отгороженную от зала кухню и принялась за посуду, в то время как остальные ее коллеги бегали с подносами. И вот через шум воды до нее донесся изумленный гул толпы студентов при виде давно уже не показывавшегося Скина с друзьями.
Они с нарочито задиристым видом распихали всех, заняли столик неподалеку от окошка, через которое Бэсс было слышно всё.
Парни, несмотря на отчаянное желание казаться гордыми героями, неуютно ёрзали и переглядывались, осознавая себя объектами всеобщего насмешливого внимания и неявного обсуждения вполголоса. Скин наверняка надеялся, что позорное столкновение в лучшем случае осталось неизвестным, или хотя бы уже забылось, но когда жизнь бедна событиями, на это рассчитывать не приходится. А ходить в колледж им всем всё-таки надо было.
За их столик подсел один паренек, звезда местной баскетбольной команды, авторитетный и имевший много сторонников. От него просто так отмахнуться не мог даже отмороженный по здешним меркам Скин. Брайан серьёзно начал:
– Привет, парни, что-то давно вас не видно. Чего так?
Скин шмыгнул носом:
– Дела, Брайан. Куча дел, не до возни с книжками.
– А-а, ясно. А мы думали… но раз дела, понятно. – И встал было, но Скин нервно спросил:
– А чего это вы думали?
– Ну, много всего. – Брайан прятал улыбку. Их диалог, затаив дыхание, слушали все. – В основном, конечно, мы считали, что вы не суетесь в Либервилл из-за тех двоих.
– Каких еще двоих? – напрягся Скин. – Этих приезжих уродов, что ли? Еще чего. – Он откинулся на спинку стула и прищурился. – Было дело, сконтачили мы с ними месяц назад, задали этим заносчивым ублюдкам первоклассную трепку… Гонору только у них много, а на деле слабаки.
Он уже и сам почти верил в свои слова, не замечая ироничных взглядов и смешков.
– Правда? – притворно изумился Брайан. – Что ты говоришь, надо же! Схватка была жаркая, да, Скин?
– А то! Мы парни не промах, все знают.
– Не промах? Но кто-то всё-таки промазал, ведь не могли же эти двое столичных слабаков в вашем присутствии так раздолбать ваши тачки?
Глядя на замешательство Скина, Брайан добавил:
– Эти кучи мусора и сейчас на пустыре за их домом. Что же с ними случилось?
– Н-не знаю! Они тут ни при чем, куда там! Они и двинуться-то не смели, тряслись от страха, как дети, всё просили не трогать их дом…
Скина от нервного напряжения несло, он жестикулировал, заглядывал в глаза окружающим, пытаясь убедить всех в своей силе, вернуть былой авторитет самой крутой компании. Он видел, что ему не верят, видел насмешку, но не терял надежды и говорил всё, что в голову придет, а в его голову умные вещи приходили крайне редко.
– Да, и еще они так на измену подсели, что поделились с нами своей девкой, говорят – берите нашу шлюху, пользуйтесь. Ну мы ее и попользовали, вдосталь, правда, парни?
Он обернулся за согласием к своим дружкам, но вдруг какая-то сила сдёрнула его со стула, и он оказался перед той самой девчонкой, о которой только что распинался. Она была ниже его на полголовы и смотрела снизу вверх, но абсолютно бесстрашно и с каким-то странным злобным весельем.
Бэсс протянула:
– Вау, чего только не услышишь. Тебе, похоже, известно обо мне больше, чем мне самой.
Скин как-то подрастерялся, он не мог быстро соображать, но инстинктивно отступил на шаг. А она не стеснялась быть в фокусе внимания.
– Ой, ты только не волнуйся. А то у нас тут кухня, а не аптека, памперсов не держим, да и не всякий на твою задницу налезет. – Пояснила остальным: – Просто наш мальчик элементарно обделался, едва пообщавшись пару минут с городскими ублюдками. Вон, свидетелей сколько.
Она указала на замерших на стульях дружков Скина, вдруг очень резко нагнулась к одному из них и выкрикнула ему в лицо:
– Говори, правда это?! – а рукой сжала его горло.
Парень дёрнулся назад и упал бы вместе со стулом, если б не захват Бэсс. Он ужасно испугался, прохрипел, часто кивая:
– Да, да…
Бэсс тем же тоном задала второй вопрос:
– Твой босс обмочился, как младенец?!
Парень утвердительно затряс головой. Она отпустила его, распрямилась и демонстративно отряхнула ладонь.
Гулкий всеобщий хохот потряс все  помещение. Ребята ржали от одного взгляда на потерянные рожи бывших крутых, на запаниковавшего от тонкой девичьей руки труса, на остолбеневшего от невероятного разоблачения Скина… Он неудержимо краснел, видя брезгливость парней и гримаски девчонок, слыша их смех и поток шуточек, он даже стал будто меньше ростом.
Скин развернулся к Бэсс и шагнул к ней, шепча:
– Ах ты, с-сука…
Но та не отступила, скользнула вперед, оказавшись лицом к лицу с ошеломленно-яростным парнем, и подняла голову. Спокойно пригласила:
– Дотронься до меня, скот. Ну давай, чего ждешь? Мне и поддержка не понадобится, я тебя сама кастрирую. Ножи тут рядом.
И Скин сбежал. Вылетел из зала, чуть не выбив дверь, за ним потянулась вся его компания, а Бэсс стала героиней дня.
С улыбкой она прошла сквозь толпу, с гордостью на лице, и за ее спиной многие парни тайно вздохнули: такая девушка не каждому по зубам. Даже если не вспоминать о ее друзьях, о которых всякое рассказывают. Кстати, после Скина во всё это верится гораздо проще. Да, лучше не задевать приезжих. Если у них такая девчонка, то какие же парни?
Вот так авторитет людей оutlaw парадоксально работал не только на их личное спокойствие, но и на поддержание законности, ведь многие теперь сто раз подумают, прежде чем угнать тачку покататься или поломать почтовый ящик соседям. Нет желания идти по стопам опозоренного навсегда Скина, хотя кличка у него уже другая…
Бэсс тогда не заметила, как смотрела на нее из угла хрупкая девушка-уборщица, каким восторгом горели ее глаза, когда та видела триумф гордой девушки над подонком, и какая зависть и тоска появились в них после.

Назавтра дежурство Бэсс в столовой начиналось во второй половине дня. До вечера ей надо было с кем-то в паре навести везде порядок и подготовить всё что можно к ежедневному нашествию десятков голодных студентов.
Напевая, она взялась за дело, изредка поглядывая на часы: напарница не торопилась появляться. За пару часов Бэсс справилась почти со всем объёмом работ и как раз финальным аккордом вытирала стол, когда дверь приоткрылась. В пустую вечернюю кухню проскользнула девушка в длинной юбке, темном платке и, несмотря на летнюю духоту, в мешковатом свитере с длинным рукавом. Бэсс слегка раздраженно покосилась на нее, не отрываясь от холодильника.
– Привет-привет, Айлин. Долго же ты сегодня. Могла вообще не приходить, я уже запирать собираюсь.
Вместо оправданий и извинений Айлин вдруг упала на ящик у двери и разрыдалась. Бэсс кинулась к ней:
– Эй, ты чего? Что с тобой?!
Девушка закрывала лицо худенькими руками, и Бэсс заметила, что под задравшимся рукавом кожа Айлин была просто усеяна кровоподтеками. Похолодев, Бэсс аккуратно, но твердо отвела ладони девушки и застыла.
Распухшие, растрескавшиеся губы, синяя густая тень вокруг испещренного красными прожилками глаза, длинная царапина на щеке, опухшее ухо, и в довершение всего – кровавая корка на месте выдранной пряди волос… Бэсс лишилась дара речи, но вопрос висел в воздухе.
Айлин прошептала:
– Я не нарочно опоздала, извини, пожалуйста. Вот видишь, – она отвела взгляд, – я упала.
Бэсс сглотнула, всё еще не отводя глаз от изуродованной девушки, потрясенно проговорила:
– Ага, верю. Упала. На чьи-то кулаки. Раз сорок подряд. Всё падала и падала. Девочка, милая, кто это с тобой сделал?! Не молчи, скажи мне! Так нельзя, он же убьет тебя, не защищай этого выродка!
Айлин подняла заплаканные глаза, вгляделась в участливое лицо Бэсс и не смогла промолчать…
Из долгого, захлебывающегося рассказа Бэсс узнала многое. Что Айлин двадцать лет, что уже два года она замужем за Джо Коксом, владельцем заправки на другом конце города, и всё это время живет в аду. Что он бьет ее смертным боем по поводу и без повода, несмотря на все ее усилия и идеальное состояние хозяйства, несмотря на ее рабскую покорность и старания казаться невидимкой. Спиртное развязывает ему кулаки, а пиво и виски в доме не переводятся. Защитить ее некому, она сирота и должна быть благодарной за еду и крышу над головой. И в Либервилле это негласно считается нормальным. Издавна муж имеет полное право учить свою жену уму и покорности, это не преступление…
Бэсс растерянно согласилась:
– Точно, в этих долбаных мелких городишках тебя убить могут, но если это «мужняя наука», то всем плевать… Знаю я, как это бывает.
Айлин удивленно всхлипнула:
– Но ты… Ведь вы же из Нью-Йорка?
– Да, но туда-то я попала из Алабамы, а там всего этого дерьма было в достатке. Только я терпеть не стала. –  Бэсс тоном принятого решения отрезала: – Сегодня ты к этому уроду не вернешься.
– Что?! – Айлин в ужасе замахала руками. – Я не могу, я и так еле вырвалась!
– Вот именно, еле вырвалась и хочешь опять к нему в лапы? Он сегодня знатно на тебе оторвался, наверняка вошел во вкус и силенок подкопил. Нет, я тебя не пущу. Пойдешь со мной, к нам. Переночуешь, там видно будет.
– Нет! Это невозможно…
Бэсс не слушала возражений.
– В вашей дыре нет кризисного центра, а если к твоим украшениям добавится еще хоть одно, я себе лично не прощу. Айлин, это ведь неправильно, ты понимаешь?!
Под ее испытующим взглядом Айлин прошептала:
– Да, понимаю…
– Отлично. Пошли.
– Но… – уже на улице, практически сдавшись напору Бэсс, девушка всё же предприняла попытку уклониться. – Подожди, если б ты жила одна… а так – там же твои друзья. Что они скажут?
Хостовская фыркнула, пробормотала себе под нос:
– Ой, вот уж об этом даже не думай. Кого только они сами не притаскивали.
Бэсс буквально втолкнула Айлин в дом. Шепнула:
– Постой пока тут, я скажу, когда зайти.
Оставила напуганную до предела девушку в полутьме у дверей, а сама вошла в гостиную, где в свой свободный вечер отдыхали Шон и Дэрек. С порога начала:
– Слушайте, парни. Короче, я тут привела одну подругу, хочу, чтобы она здесь переночевала.
Дэрек поднял голову:
– Ни хрена себе, и за каким дьяволом нам тут твоя подруга? Твои инициативы – опасная вещь.
Айлин его не видела, но сжалась от жесткого голоса и грубых слов, кляня себя за согласие прийти. Бэсс игнорировала вопрос, обратилась к Шону:
– Это не просто так, поверь. Я всё понимаю, но у нее большие проблемы, и…
– Бэсс, тут не Квартал, – прервал тот. – Мы не можем продолжать… чёрт, ну ты понимаешь. Мне жаль, но Дэрек прав.
– Да?! Смотрите сами!
Бэсс втащила упиравшуюся Айлин в освещенное пространство. Та застыла, как кролик, не решаясь поднять глаза на тех, о ком так много слышала, кого страшилась до дрожи. А они молчали.
Говорила Бэсс:
– Полюбуйтесь. Дело рук ее муженька, Джо Кокса. Это его спорт, а она боксерская груша. –  Бэсс заставила Айлин поднять израненное лицо, похожее на маску. – Красиво? Девочке еще двадцати одного нет, а она уже четыре раза в больнице лечилась, от переломов, от сотрясений, от выкидыша… Так что, отправим ее домой? К нежному супругу?
Айлин покраснела от стыда и вдруг перестала дышать, потому что встал тот парень с жестокими темно-зелеными глазами, который первым сказал, что он против. Шагнул к ней. Оглядел закаменевшую девушку, хрипло сказал:
– Слушай, девочка. Тебе этот ублюдок, твой муж, вообще живым нужен?
 Она не успела ответить, потому что поднялся и приблизился второй, сильный и властный, от которого шла такая энергия, что ей подсознательно захотелось отступить. Дэрек отошел, а Айлин неожиданно для себя смело взглянула в лицо тому, от кого всё зависело.
– …Я ненавижу его. Да, ненавижу! Я не хочу умирать только потому, что ему приятно меня убивать. – И попросила с надрывом: – Вы можете его арестовать? Засадить его в клетку, подальше от… от меня?
С надеждой вгляделась в серые глаза… А парень тихо ответил:
– Нет. Арестовать не можем. Но мы можем сделать так, что Джо Кокс никогда, слышишь, никогда больше не поднимет на тебя руку. Мы тебе это обещаем.
И они ушли. А Дэрек еще успел сказать Бэсс:
– Пусть займет мою комнату наверху, а я тут перекантуюсь, на матрасе.
Когда за ними закрылась дверь, Бэсс с улыбкой посмотрела на потрясенную Айлин.
– Вот видишь, я же говорила! Их многие боятся, да, но они хорошие, оба. Хотя не для всех. Твоему Джо предстоит дьявольски долгая ночь.
Она пролепетала:
– Они… убьют его?
Бэсс сделала над собой некоторое усилие.
– Что ты, конечно, нет. Они же рейнджеры.
Айлин вдруг подняла на нее странный взгляд.
– Правда? Эти двое действительно полицейские?
Пауза повисла надолго. Бэсс не сказала ни «да», ни «нет», просто устало улыбнулась:
– Пойдем, я напою тебя чаем…
Айлин жила у них несколько дней, пока Джо лечился в местной больнице от последствий падения в незакрытый погреб. Когда его выписали, она вернулась домой, а на следующее утро вошла в кухню колледжа, гордо распрямившись, счастливо взглянула на взволнованно подбежавшую Бэсс и порывисто ее обняла.
– Спасибо тебе! Вам всем. Спасибо, что вам оказалось не всё равно.


***
Часть 5


В тот вечер произошло то, чего тщетно ждал шериф Эймс на протяжении всех десятилетий своей безупречной службы.
Тревога.
Все три пары патрульных плюс рейнджеры Смит и Дэлмор были срочно вызваны в «Police office» и предупреждены о следующем: согласно сводкам полицейского департамента штата, границы Небраски недавно пересекла довольно крупная и агрессивная банда на мотоциклах, уже натворившая достаточно дел на всем пути своего следования через страну с юга на север. Прибытие жутких бандитов в Либервилл весьма вероятно и ожидается, если они не свернут и не задержатся, этой ночью.
Отсюда проистекает боевое задание: противостоять преступникам, не отдать город на разграбление и план максимум – задержать и арестовать их.
Реакция подчиненных озадачила Эймса. Двое без пяти минут пенсионеров дружно попробовали откосить под соусом радикулита и остеохондроза, «фермеры» тоже энтузиазмом не блеснули. Только молодые копы, Грин и Пайк, воодушевились как надо, но Эймс не слишком-то верил в их профессионализм и в глубине души предпочел бы вообще не выпускать юных глупых щенят восторженно облаивать серьёзную опасность.
За приезжими шериф наблюдал особо. Увидел он следующее: вопросительный взгляд Смита и единственное слово, обращенное к Дэлмору:
– Райдер?
Дэлмор не ответил, неопределенно пожав плечами, вроде: «может да, может нет». Эймс ничего не понял.
Чаша сия Либервилл не миновала.
На въезде в город шестидесятилетний Томлинс панически проорал в рацию:
– Едут!
Действительно, во тьме полей по дороге змеилась длинная полоса огней, приближавшаяся к указателю «Добро пожаловать». Престарелый напарник Томлинса пролил кофе на брюки, а на другой стороне дороги двое честных землевладельцев, привыкших гонять ворон и лисиц, а не байкеров, одинаково открыли рты, наблюдая, как мимо них проносятся ревущие болиды, один за другим, десятки…
Запоздало врубив ненужные сирены и мигалки, оба доблестных экипажа ринулись в погоню, но успели лишь увидеть, как последние канистры с бензином со склада при бензоколонке перекочевывают на багажники мотоциклов, а чётко сработавшие парни в черной кожаной одежде прыгают на своих железных коней и газуют, разрывая ночную тишину ревом двигателей на порядок мощнее, чем на древних полицейских машинах. Исчезают в переулках, чтобы, просеяв город сквозь сито, вновь соединиться в колонну около указателя: «Будем рады видеть вас снова».
Именно там, согласно мудрому стратегическому плану шерифа, их и ждали остальные его подчиненные. Две машины, обычные черно-белые «patrol cars», понеслись вслед за бандой. Первая из них сияла и лучилась сине-красной иллюминацией, хриплый динамик выплевывал азартные приказания немедленно остановиться голосом Пайка. Вторая машина шла без излишних спецэффектов.
Преследование по ночному шоссе среди полей затянулось, казалось, вот-вот полицейские поравняются с последними из убегавших, да, еще немного, совсем чуть-чуть…
Шон, едва касавшийся руля одной рукой, кинул взгляд на Дэрека, вытрясавшего последние капли из банки пива себе в рот.
– Дэр, тебе ничего не кажется подозрительным?
– А как же. У парней японские байки, у нас допотопные тарахтелки. И что-то они никак не оторвутся, вот незадача.
– И?
– Ну, значит, не хотят. Ведут нас, не иначе.
Реальность тут же подтвердила его правоту. Колонна мотоциклистов резко ускорилась, будто не могла сделать этого раньше, и исчезла за поворотом. Холм загородил их от преследователей.
В рации проскрежетало:
– Ребята, давайте поднажмем! Мы с Грином у них на хвосте, надо не дать им уйти!
Дэрек пробормотал:
– Чёрт возьми, по колено в кипятке.
Шон же ответил коллегам:
– Мы еще с вами. Кстати, тормоза у вас в порядке? – Недоумение в эфире осталось без расшифровки.
В этот момент патрульные машины вылетели из-за холма и… рефлексы Грина подверглись проверке, равно как и тормоза, которые завизжали и едва сумели застопорить автомобиль перед полукругом перегородивших шоссе мотоциклов. Сирена захлебнулась, первая машина пошла юзом, вторая аккуратно встала на втором плане, чуть дальше, на границе участка дороги, залитого светом мощных фар «кавасаки» и «хонд», под прицелом десятков автоматов.
Дэрек вгляделся в красивое чёткое построение байков.
– Какой-то смутно знакомый почерк…
Повинуясь резкому движению вожака, двое парней вытащили бестолково отмахивающихся, напуганных копов из машины и поставили на колени на асфальт. Они были мгновенно разоружены, потерянно озирались с руками на затылке, свет бил в глаза.
Пайк с Грином оба старательно щурились и вглядывались, но в любом случае захватчики в черной кожаной амуниции и тонированных шлемах были абсолютно одинаковыми. Юные копы с ужасом начинали понимать, что на этот раз, похоже, они не на экране боевика, и автоматы бандитов стреляют настоящими пулями.
Вожак глухим из-за шлема голосом приказал:
– Этих всех – в канаву, форму не испортить и снять, тачки их тоже пригодятся.
Он слез с мотоцикла и подошел ближе, указав кому-то на вторую машину, а  жертвы бандитского произвола, белее полотна, отсчитывали свои последние секунды.
В этот момент на второй машине вдруг ожил громкоговоритель. Из динамика сквозь треск прозвучал спокойный голос:
– Не стоит, Моран.
Замерли все. Дэрек в машине непонимающе обернулся к Шону:
– Ты чего?! Ты… уверен? Шлемы же…
Тот улыбнулся и кивнул на остолбеневшего вожака.
– Приглядись лучше. Я отсюда веснушки на руках вижу. А там Кеньон с Ханди, а там Айк.
– Мать их!..
Несколько дезориентированный предводитель байкеров потряс головой, отгоняя шок, и решил, что ему показалось.
– Какого чёрта… Что он там несет? Взять их!
Но патрульная машина рванула с места, с визгом развернулась на освещенном пространстве, заставив Морана шарахнуться в сторону. Он даже плюнул на маскировку и стащил шлем, чтобы вглядеться в лобовое стекло, но оно бликовало, ничего нельзя было различить.
Рыжеволосый парень озадаченно произнес:
– Я что, настолько популярен в этой глуши?
Никто не стрелял, все растерянно ждали развития непонятной ситуации. Из динамика раздалось:
– В этой глуши о тебе известно всё, Моран Киллрой по кличке Ирландец. Мы знаем, что ты ненавидишь трейлеры, что ты тащишься от запаха бензина, что уже полгода безуспешно подбиваешь клинья к одной красотке с Фэктори, Эммери Ньют. Что с прошлого лета тебя называют еще и Танцором, потому что ты однажды совершенно по-детски не поставил ствол на предохранитель и глупейшим образом прострелил себе ногу, а если б еще чуть в сторону пришлось, то об Эммери вообще можно было бы забыть, кому ты нужен с очень высоким тембром голоса.
Парни с ошарашенным видом переглядывались, а Моран ошалело прошептал:
– Этого не может быть.
Дверь со стороны водителя медленно открылась. Никто и не подумал поднять оружие.
Шон распрямился, небрежно положил локоть на крышу машины, обвел взглядом своих людей. В абсолютно мертвой тишине произнес:
– Руки вверх, что ли. Вы все как бы арестованы.
Ответом ему через несколько мгновений шокового осознания был неистовый взрыв жуткого хохота…
Кто-то в изнеможении упал на руль, кто-то висел друг на друге, большинство побросало мотоциклы и окружило машину полиции Небраски с невероятным водителем. Всё новые волны смеха прокатывались по толпе. Один парень согнулся вдвое при виде значка блюстителя порядка, небрежно приколотого к груди Дэлмора. А когда с пассажирского сиденья насильно вытащили упиравшегося Дэрека, который фатально не успел содрать с себя компрометирующий знак отличия, вообще началась массовая истерика.
Дэрек с ненавистью запустил значком в толпу умиравших парней, распихал всех, пнул каждого, до кого смог дотянуться, и мрачно уселся обратно, пытаясь игнорировать выброс эмоций, который не в силах было погасить. Пайк и Грин, о которых все забыли, могли бы запросто смыться в этот момент, но они в одинаковой шоковой прострации наблюдали за фантастической сценой.
Моран, прикладывая усилия, чтобы голос звучал нормально, без неудержимого фонового хихиканья, вытер глаза и дрожащей рукой указал на патрульную тачку:
– …А э-это что?
Шон ответил сдержанно, хоть его взгляд тоже искрился весельем.
– Это стопроцентно оригинальная маскировка.
Моран снова прыснул, простонал:
– Охренеть!.. Господи, да нам же никто не поверит…
– И прекрасно. –  Шон посерьёзнел. – Скажи-ка мне, Моран, какого дьявола вы тут делаете?
– Ну как что? Заехали за горючим, мы ж не знали, что вы тут… – он чуть снова не сорвался, но подавил смех под взглядом лидера.
– Кто тут у тебя?
– Да отовсюду понемногу, кто байки любит. Всего сорок восемь.
Шон нахмурился, и от его голоса Моран тут же забыл о веселье.
– Так. Понятно. И как это согласуется с моим приказом не собираться более пяти?
Все притихли. Киллрой съежился, пробормотал:
– Плохо согласуется… Мы… ну, это случайно вышло. Мы не хотели, просто… Нас сначала столько и было, ну, плюс-минус. В Калифорнию смотались, парни вон даже до Гаити добрались, а потом во Флориде столкнулись, там еще кто-то подтянулся, и, короче, вот…
В отдалении Пайк забыл дышать при виде того, как предводитель жуткой банды униженно, виновато оправдывается перед рейнджером, который почему-то имеет сверхъестественно необъяснимое право ему приказывать и отчитывать…
Шон прищурился, не обещавшим ничего хорошего голосом вопросил:
– Какого хрена, Ирландец?! Ты сколотил целую долбаную кодлу, идешь чёсом… О вас загодя сообщают: «следует особо опасная вооруженная группировка». Моран, твою мать, ты что творишь?! В гонки не наигрался, детство свербит?
Моран не знал, куда себя деть.
– Шон, да мы ничего такого, честно! Бензин только, и так, по мелочи…
Тот холодно кивнул:
– Ага, по мелочи. Убийство копов тоже мелочь, Киллрой? «В канаву» многих скинул, а? С формой и тачками что собрался делать, поиграть и вернуть?
Моран помотал низко опущенной головой.
– Нет, не было убийств, клянусь. Парней спроси. Это только сейчас, впервые меня так занесло, и ты остановил… – парень едва осмелился поднять глаза. – Шон, я согласен, херня какая-то вышла. Признаю, зарвался. Думать надо было, факт… Не суди строго.
Шон молчал. Останавливать зарвавшихся, не позволяя им наворотить лишнего – вечное наказание тому, кто когда-то абсолютно не умел останавливаться сам.
Моран сумел уловить что-то в выражении лица Дэлмора и робко, облегченно улыбнулся.
Подошел Дэрек, указал на всеми забытых молодых блюстителей порядка, которые так и стояли на коленях.
– Кстати, о копах! Всё равно придется, в канаву-то. Они ж всё слышали-видели, а молчать не умеют. Можно  было Ирландцу и не мешать.
Шон отошел от своих, остановился перед трепетавшими от ужаса и непонимания Грином и Пайком. Они смотрели на него снизу вверх во все глаза и видели не просто странного немногословного парня-рейнджера, который до безумия хорошо стрелял, но совсем другого человека, имевшего реальную власть над десятками опасных людей, которые ему подчинялись и его любили. А – он самый опасный из них всех.
Грин непослушными губами прошептал:
– Да кто же ты такой?
Шон усмехнулся.
– Оно тебе надо, парень? – и скомандовал: – Встать.
Они поднялись, всё еще с руками за головой, и застыли, не зная, что же теперь будет…
К хозяину их жизней подошел его напарник, Смит, равнодушно сказал:
– Ну что? В расход? Чего ждать-то.
Шон с досадой повернулся к нему.
– Чёрт, из всех присутствующих о последствиях умею думать один я?! Да, давай пришибем этих сопляков! А что потом мы скажем Эймсу?
Дэрек смутился, но нашелся:
– Так на них свалим! – махнул рукой на парней с мотоциклами. – И пусть потом ловят.
– А ты в глаза их матерям посмотреть сумеешь? – тихо спросил Шон. – На похоронах в почетном карауле стоять будешь? Ведь придется, Дэр. Кто мы будем после этого, а?
Тот отвел глаза, в замешательстве пнул камушек.
– Что предлагаешь? Они же проболтаются, факт.
– Да. Но мы должны вернуться с ними, тоже факт.
Шон немного помолчал и принял решение. Достал пистолет. Оба парня окаменели, до этого жеста у них еще была надежда…
Дэлмор приказал:
– Повернулись, быстро.
Пайк беспомощно уронил руки, а Грин неожиданно для себя тихо попросил, вложив в слова всё, что мог:
– Не надо, пожалуйста. Не убивайте нас.
Не рейнджер прямо посмотрел ему в глаза, полные тоски, и так же тихо ответил:
– Придурок, я вас спасаю. У вас есть только один вариант, предусматривающий дальнейшее существование. Повернись.
Они медленно, обреченно развернулись, ожидая выстрела в затылок… Но Шон замахнулся и чётким, сильным ударом в голову вырубил сначала одного, потом и другого. Они одинаково осели на асфальт.
Озадаченному Дэреку Шон пояснил:
– Удар в этот нервный узел отключает кратковременную память. Я стер им сутки, ну, пару-тройку максимум.
– Круто, – уважительно покивал Дэрек. – Покажешь точку?
– Тут еще силу соразмерять надо. А то обнулишь человека на хрен. – Дэлмор распорядился: – Эй, Ханди, Саймон, оттащите их в нашу машину, да еще попинайте слегка, чтоб на жертв аварии походили. А ты, Айк, вруби их тачку, ну, хоть во-он в то дерево.
Парнишка поймал приказ на лету и умчался выполнять. Шон двинулся к машине, но его остановил понурый Моран.
– И что теперь? Нам расформироваться, да?
Тот помолчал, обдумывая.
– …Нет, не стоит. Ситуация в городе такая, что не сегодня-завтра войска уйдут. Поэтому отправляйтесь в сторону дома, а ты будь на связи, и я дам тебе знать, как только можно будет возвращаться. У тебя тут нехилая ударная группа, Моран.
Парень расцвел в улыбке от сдержанной похвалы после разноса.
– Вы займетесь наведением порядка. Квартал давно уже пустует, всякого мусора могло там накопиться… Расчистите немного, подготовите для остальных. Четтер вам только поможет, а вот к Вентуре не лезьте в любом случае. С ним я сам.
Моран с готовностью кивнул:
– Понял! Всё сделаем, без проблем.
Шон открыл дверцу машины, где на заднем сиденье уже были сгружены Грин с Пайком, и обратился ко всем:
– Двигайте, удачи вам. И… не болтайте, ясно?
Парни притворно выразили бурное согласие, на деле предвкушая совсем иное.
На пути обратно Дэрек долго мрачно молчал. А потом его прорвало:
– Не, ну что это за свинство, а?! Бля, как по заказу! На своих напороться не хватало в таком виде, для полного счастья… Надеюсь, им не поверят!
Шон иронично на него покосился.
– Тебя обломать?
Дэрек, не дыша, уставился на него с таким лицом, что Шон выдавил сквозь смех:
– Да тебя раз двести на мобильники сняли, и со значком, и в машине, крупным планом! Так что визуальных доказательств до фига и больше.
Координатор Хоста треснул кулаком по приборной доске, зашипел от боли и откинулся назад в полном бешенстве.
– Урою ублюдков! Всех до единого. Клянусь.
– Да ладно, прими как данность. Думаешь, тайна бы сохранилась? Чёрта с два. Рой первым проболтался бы.
– И его урою. Заранее. Из чистого удовольствия.
– Смит?
– Чисто виртуально, Шон, как это, у-мо-зри-тель-но.
– Дэрек, ты стал ощутимо чаще употреблять умные слова. Это к чему?
– Да это всё Рой… от него наслушался.
– Видишь, какая от парня польза?
– Я не отрицал никогда.
Жертвы столкновения с деревом пришли в себя в больнице, удивленно узнали о какой-то банде и огорчались, что ничегошеньки не могут вспомнить о своем наверняка геройском поведении.  Эймс выразил рейнджерам благодарность за помощь, лично пожал руки «за молодых ребят». И вся история с байкерами облегченно забылась.
Разгоралась осень.

В один из вечеров вместо ужина парни обнаружили в кухне пустой стол и чрезвычайно загадочную Бэсс. На закономерное негодующее восклицание Роя:
– А… собственно, пожрать-то где?! – она отреагировала странно:
– Идите за мной, покажу.
Девушка провела парней через пустырь, через не очень густую рощицу к крутому берегу маленькой чистой речушки, где на дне был виден каждый камень. Между двумя обрывами прогибалась небольшая зеленая полянка, укрытая старыми деревьями. Она уже давно нашла это местечко и сегодня перетащила туда еду, устроив что-то вроде пикника.
Бэсс скинула обувь, смеясь, пробежалась босиком по траве и белому песку, забралась на взгорбленный холмик, увенчанный узловатой ивой, и раскинула руки, как в полете.
– Вы посмотрите только, какая красота! Это же волшебство настоящее… Вы, городские, вам только подавай серый кирпич да асфальт, а тут… Нет, вы вдохните, какой воздух!
Вечер действительно был сказочный. Летняя жара исчезла, смытая свежим легким ветерком, что играл мягкой травой невыразимого оттенка зеленого с тонкой сероватой желтизной. Оглушительная тишина простиралась до далекого горизонта, который взбух сияющим щедрым закатом. Воздух был прозрачен и чист.
Но ощущение глухоты уходило, сменяясь мелодией шелеста прощавшихся с летом листьев, шепотом воды, которая уже завтра станет чуть холоднее. А сегодня природа еще сопротивлялась увяданию, наслаждалась последним вечером, зависшим в межсезонье, посреди нигде и никогда…
Это невозможно было не почувствовать.
Они надолго застыли, впитывая непривычный простор, проникаясь странным настроением мира, который исчез, и остались только они четверо под таким близким и в то же время недостижимым куполом гостеприимного неба.
Бэсс попросила:
– Ребята, может зажжете костер? Будет здорово.
Когда запылал огонь, девушка раскрыла туго набитую корзину, и они принялись утихомиривать зверски разгулявшийся аппетит, перебрасываясь беззлобными шутками. Через полчаса, убрав остатки еды, она достала еще пару одеял, и парни улеглись вокруг костра с расслабляющими дозами спиртного.
Было уже не светло, но еще не темно, искры летели ввысь, от реки тянуло прохладой и влажной свежестью. Они молчали, и им было хорошо.
В воде что-то негромко плеснуло. Рой с горящими глазами вдруг вскинулся и сел по-турецки, вслушиваясь. Плеск не повторился, но он выпалил:
– Эх, вот это да!.. Наверно, рыба, правда?
Бэсс прыснула:
– И что такого? Что тебя так удивило?
Взгляд Роя  затуманился.
– Мне лет семь было… Мы переезжали часто, дом на колесах, знаете? И однажды встали вот у такой же речки, и я ночью из окна слышал, как рыба плещет. Представляете? Всё мечтал, что удочку сделаю и поймаю, и все так удивятся! Так и засыпал… Чёрт! – Он помотал головой. – Я сам не ожидал, что помню это. Странно.
Бэсс перевернулась на живот и сорвала травинку.
– А я головастиков ловила. Они маленькие, скользкие, какие-то… нежные, что ли, мягкие. Пока полные карманы не набью, не успокоюсь. От матери влетало… Платье вечно в пятнах и тине.
Рой подхватил:
– Я тоже! Именно головастиков! Хотя, если честно, лягушата интереснее.
– А я их боялась, с ногами-руками, вдруг укусят… – Смеясь, девушка легла на спину. – Мы собирали всякие сокровища: черепки, стекла от витражей, пуговицы, бусины. Прятали, клады делали. И сейчас в Алабаме под сухой сосной в корнях лежит серебряная ложка. Может, правда, и не серебряная вовсе, но я очень хотела тогда так думать.
– Да, девчонки всегда играют так, –  обычным голосом сказал Рой, но в глазах его метнулась тень.
А может, просто ветка в огне перевернулась.
Бэсс смотрела в темное небо.
– Интересно как, всё само всплывает, и не ожидаешь, что это сохранилось, а оно – есть… Дэрек, вспомни что-нибудь, сегодня можно.
Тот сумрачно проговорил:
– Нечего мне вспоминать. Приют не курорт.
– Знаю, – не сдалась она. – Но не бывает так, что ничего хорошего нет. Хоть одно что-то, но есть, просто надо поискать! Попробуй, пожалуйста…
Молчание было долгим, очень долгим. Никто уже не ждал ответа, но вдруг в тишине прозвучало неузнаваемое, тихое:
– Да… было…
Все боялись шевельнуться. А Дэрек сидел, сгорбившись, и говорил огню. Лицо его было далеким.
– Сокровища, да… у меня тоже было. Одно. Кусок янтаря, с мой кулак, то есть тогдашний. – Он показал что-то небольшое, сантиметров семь-восемь. – Откуда он взялся, без понятия, нашел, наверно. Прозрачный, внутри веточка и на ней… штуковинка какая-то с крылышками, мошка ли, пчела ли, не знаю. Берёг я эту вещь свято. Прятал, тайники делал, от обысков сохранял, ни единая душа не знала в целом свете, что у меня есть. Редко, по ночам, я доставал янтарь, смотрел на него, и знаете что? Я каждый раз ожидал увидеть пустую ветку, без этой мушки, чёрт его поймет почему! Знал, что глупо, но аж сердце замирало – а вдруг!.. Верил я в это и ждал, когда она исчезнет. И тогда всё со мной будет хорошо, как будто и я с ней улечу тоже… туда, где лучше…
В безмолвии по щеке девушки скатилась незаметная слезинка.
А парень вдруг словно стряхнул что-то, зеленые глаза потемнели и стали жёсткими.
– Знаете, что было дальше? Нашел один надзиратель мой тайник при шмоне, плохо я устроил. Он швырнул на пол мое сокровище янтарное и каблуком раздавил. Вдребезги, в крошки, в желтую пыль. – Дэрек  повторил тихим, страшным голосом: – …В желтую пыль. Как я кричал… Меня в карцер, к железной сетке на двое суток ремнями прикрутили, а как только выпустили, я туда… и нашел в щели на полу тонюсенькую щепочку: может, ту самую веточку, может, нет. Ничего больше.
Дэрек поднял голову, не глядя ни на кого, и договорил:
– Мне было лет пять или шесть примерно. И тот надзиратель – моя первая кровь. Я задушить его не мог, нож достать тоже, да и сил не хватило бы всадить надежно, а вот кирпич я на него с третьего этажа уронил очень удачно. Череп вдребезги. Меня даже не судили, тюрем для дошкольников не придумали еще, а в приюте я и так уже был. Вот.
Он криво усмехнулся.
– Простите, если испортил вам настроение.
Бэсс закрыла лицо ладонями. Рой не двигался. А Дэлмор вдруг уверенно сказал:
– Дэрек, а в чем проблема? Это было к лучшему. Ведь она же улетела.
Парень медленно поднял голову. Шон уточнил, глядя ему в глаза:
– Твоя крылатая живность. Она тогда взяла и улетела в те места, куда всегда собиралась. Там она и сейчас.
Дэрек  одними губами выдохнул:
– …Что?
– Вспомни, ее же не было среди желтой пыли. Так? И потом тоже. Ветка была, а ее – нет. Просто янтарь лопнул, и она наконец освободилась. Вот и всё.
Дэрек еще несколько мгновений в каком-то мистическом шоке смотрел на того, кто сумел сказать такие простые и вместе с тем невозможные слова. Принял всерьёз болезненно приоткрытую детскую беду страшно взрослевшего человека.  Не отмахнулся, не хмыкнул про себя и не промолчал.
А потом Дэрек сорвался с места и исчез в темноте.
Бэсс, в чьих глазах плескалось восхищение, прошелестела:
– Боже мой, Шон, как это тебе…– и смолкла.
А тот поднялся и ушел вслед за Дэреком, который застыл на краю обрыва черным сжавшимся силуэтом, молча встал рядом, обнял за плечи и ждал… Ждал, пока тело парня перестанет содрогаться, пока он не вздохнет глубоко, прерывисто, освобожденно.
А Рой прошептал Бэсс:
– Посмотри на него, посмотри. Не знаю, кто он, но иногда он больше, чем просто человек.
И она знала, что он прав.

Чуть позже Рой тоже встал.
– Пошли принесем еще выпить? Пусть они сами…
Они подкинули веток в костер и направились к дому, а парни в это время спустились с утеса и вернулись к огню.
По дороге Рой пробормотал:
– Слушай, Бэсс, ну какие же мы с тобой идиоты! Нашли, бля, тему поболтать. Это я виноват, я начал.
– Рой, думай как хочешь, но я считаю, что Дэреку стало лучше. Он, конечно, напереживался, но эта идея Шона… дорогого стоит.
– Да понятно, я про другое. Я не о Дэреке, я о Шоне.
– А что?
– Бэсс, не тупи. Мы тут все о детстве распинаемся, а он… Он родился четырнадцатилетним. Нет у него ничего – ни хорошего, ни плохого, пустота, вакуум.
– Но он же был тогда… ну, у своих в другом мире… видел.
– Скажешь тоже. Не его это, чужое. Чёрт, даже хуже, не объяснить толком… Могло, но не сложилось. Нет. Было, но стёрто. Дьявол, ему больно было нас слушать. – Рой обернулся через плечо и посмотрел на парней у костра. – Я даже не знаю, что хуже, помнить только плохое или не иметь возможности вспомнить хорошее.
Бэсс не ответила, но сказала о другом, тихо и печально:
– Господи, эти двое – просто очень сильные мальчишки, которым когда-то очень не повезло. Они умеют страдать молча. Знаешь, мне кажется, что самое глубокое чувство, которое один человек может разделить с другим, это не любовь, нет… это боль. И они нашли тех, с кем могут поделиться.
Когда они вернулись с грузом, а до костра оставалось несколько десятков шагов, Рой вгляделся в сидевших там Дэрека и Шона и вдруг схватил Бэсс за локоть.
– Ты только посмотри!..
Она тут же поняла, что он имел в виду. У огня были двое, и ни малейшего напряжения между ними не ощущалось, несмотря на недавний переворачивающий выплеск эмоций. Шон что-то негромко говорил, а Дэрек слушал и… улыбался. Спокойно, расслабленно. Рядом с единственным человеком на свете он мог разрешить себе быть таким, без внутренней брони напряжения, без настороженного прищура. Единственному человеку он доверял. Только ему он мог позволить увидеть свои слезы.
Бэсс в темноте улыбнулась Рою:
– Знаешь, что это значит? Он всё-таки действительно иногда не совсем как мы, и душа Дэрека ему принадлежит. Полностью и навсегда.
– Интересно, как насчет твоей и моей? – прошептал тот.
В улыбке девушки проявилась грусть.
– Сложно спорить…

Компания воссоединилась. Спустя какое-то время разговор зашел о доме, о возвращении в Нью-Йорк. Всё шло к тому, что срок должен был настать со дня на день. Они строили планы, куда первым делом пойдут, с кем увидятся, что будут делать.
– Нет, я нисколько не приуменьшаю своей вины в том, что пришлось сменить особняк Грантов на этот домишко, но признайте, всё к лучшему! – заявила Бэсс. – Ведь интересно же получилось, столько нового! Когда б мы еще так выбрались, верно?
Дэрек беззлобно скривился.
– Я б лучше у Грантов поскучал, чем тут в копов играть.
Она легонько шлепнула его по руке.
– Ой, не ворчи, а? Если подумать, мы все от этого путешествия в другое измерение только выиграли. Не знаю, как сказать, но… Дома нас бы уже пятьдесят раз дёрнули куда-нибудь, а тут так спокойно. Там всё-таки совершенно другие проблемы, другой ритм. И мы другие. Знаете, а ведь мы четверо в Нью-Йорке – не совсем то же самое, что мы четверо в Либервилле.
Рой резко поднял голову.
– Точно! Неужели ты тоже это чувствуешь? А я просто слов не находил… Слушайте! – У парня возбужденно загорелись глаза.  – Я понял. Смотрите, что получается! Там, в городе, нас когда-то прибило друг к другу, судьба свела, обстоятельства, проще даже сказать – случай. Потом у нас появилось чертовски много всего общего: и дела, и ответственность, всё такое. Мы там… вплетены, понимаете? В одно полотно. А здесь нет внешней силы, перед чем надо объединяться, нет… прессинга, обязательств нет. Ведь вспомните, как-то само получилось, что мы вчетвером не разделились, а почему? Могли же, почему нет? Но не стали. Значит, не наружные причины нас вместе держат, не давление извне, а что-то изнутри?
Рой замолк на секунду, провел рукой по волосам, подбирая слова.
– Мы все… очень много в жизни потеряли. Ну, может, Бэсс меньше всех, а мы… – Он посмотрел на Шона и Дэрека. – Парни, мы ведь обломки. Осколки с острыми краями. И почему-то эти острые края совпали, подошли друг другу, соединились в одно целое, заполнили пустоту… Мы очень разные. На самом деле. Мы можем переругаться, передраться, мы легко найдем повод. Но то, о чем я говорю – никуда это не денется, уже годами проверено! Мы дополняем друг друга. Что одному не под силу – другой сможет. Если одному тяжело – другой найдет слова. Это же… нам повезло друг с другом. И знаете, я скажу за себя. Всякое случалось, многое еще будет, но лично я всегда, слышите, всегда знаю, что вы у меня есть. Это не просто знакомство, не просто дружба, это – семья. Это родство. Думайте, что хотите, но это так называется…
Рой обвел глазами застывших троих и тихо, с горячим волнением спросил, как о самом важном:
– А вы? Вы чувствуете? Чувствуете то же самое? Бэсс? Шон? Дэрек?
 И трижды в темноте прозвучало:
– Да.
А огонь помог им своим теплом и светом.

И вот настало то утро, когда Либервилл, штат Небраска, остался позади.
Шон остановил машину на том же холме, где так давно и так недавно они настороженно смотрели на чужой город, а теперь молча прощались с небольшой, но важной частью жизни.
Они исчезли без предупреждений, без объяснений, оставив за собой множество поводов для догадок и обсуждений, а еще – возрожденный домик с белой верандой. О них будут помнить долго: с недоумением, с досадой, с затаенным влечением, с ненавистью, с благодарностью. Но это всё потом, а пока раннее утро еще не стянуло туманного покрывала с долины, и Либервилл еще спал.
В тишине Шон завел мотор, развернулся на пустынном шоссе, Бэсс заплакала, уткнувшись в плечо Дэреку, тот ее обнял, а Рой вздохнул и сказал:
– Домой.
И слишком много всего было в этом слове, чтобы можно было выделить какое-то одно чувство.


***
Часть 6


Сказать, что в Квартале было людно – не сказать ничего.
Подобного столпотворения там не было никогда.
Радостные восклицания, взаимные окрики долго не видевшихся знакомых, смех, гул всеобщего приподнятого настроения. Объятия, удары по плечам, гудки отчаявшихся пробиться сквозь толпу машин, которые везли все новые и новые порции возвращающихся…
Беготня, суета, суматоха.
Рассказы взахлеб, наперебой, горы впечатлений, фотографий, сувениров, подарков. Звон сталкивающихся бутылок «за встречу», распахивающиеся повсюду занавески и окна. Восторг снующих под ногами детей. Сутолока, тщетные попытки обуздать хаос.
 Ликование стосковавшихся друг по другу друзей, улыбки, сияющие лица… Бушующий океан приветствий, захлестнувшее всех ощущение праздника, хохот и гомон.
Воссоединение.
Бэсс последняя оставила попытки что-то изменить в этом вихре и бросила стихию угасать самостоятельно, причем этот процесс явно обещал затянуться.
 Она еле продралась сквозь толпу, отпихиваясь от цепких рук, пробилась к Джойнту и ввалилась внутрь, встрепанная и раскрасневшаяся, с оттенком паники в широко распахнутых глазах. Дверь за собой она тут же заперла, отрубив хоть часть гвалта, и бессильно привалилась к ней спиной.
Девушка возмущенно задохнулась при виде парней, которые преспокойно расположились в холле – Рой сидел на окне, Дэрек развалился на диване, а Шон занял кресло, и у всех троих в руках было по пиву. Никто не дергался, не командовал и ничем не пытался управлять.
– Ни фига себе! – от избытка эмоций Бэсс хлопнула себя по бедру. – Сидят! Пьют! А я бегаю…
Дэрек отпил из банки и протянул:
– Самоубийца. Да кто ж в здравом уме сейчас туда сунется.
Рой с интересом взглянул на нее.
– А ты чего, рулить пыталась, что ли? Ха! Да тут минимум на сутки, пока схлынет, и то не факт.
– Но… нельзя же так! Нельзя пускать всё на самотёк! Это же чёрт знает к чему приведет!
Шон метким броском отправил мятую пустую жестянку из-под пива мимо Роя в открытую створку окна и взял себе еще одну.
– Бэсс, расслабься. Знают они, что можно и что нельзя, все свои, не первый день здесь. Не устраивай тотальный контроль, это глупо, тебя никто просто не услышит. Система есть, и она работает, она – уже работает, разве ты не видишь? Они и без нас знают, что делать. Они дома.
Бэсс подумала и не могла не признать, что он прав.
Ведь видела же она девчонок, энергично взявшихся за уборку без ее распоряжений, моющих пыльные полы, со смехом выбивающих половики. И парней, сообща таскающих что-то тяжелое, загоняющих машины в гараж, где было мало места, и только вопли помогали тасовать тачки, как в детской игре.
Действительно, то, что казалось неуправляемым хаосом, было на деле бурлящей, энергичной, но явно внутренне организованной активностью.
Бэсс потеснила Дэрека и демонстративно тоже уселась с пивом.
– И ладно. Чем я хуже вас. Пускай.
Рой задумчиво смотрел в окно на главную улицу Квартала и вдруг сказал:
– Не знаю, как у вас, но у меня лично – чрезвычайно стойкое впечатление, что приехало больше, чем уезжало. И чертовски порядочно больше.
Дэрек сел и оживленно подтвердил:
– Точно! Чем хотите поклянусь, но там сотен пять-шесть в плюсе, хрен их знает, откуда и почему! Я видел ну просто ку-учу незнакомого народа, и, что удивительно, кого ни зацепи  – за всех кто-то моментально поручается! Я пока плюнул, там сейчас сам дьявол не разберется, но в принципе… Шон, что с этим делать-то?!
Тот пожал плечами.
– Что делать… интегрировать. Что еще остается?
Рой присвистнул:
– Ё-мое, пять сотен!.. Это же улицу новую делать! Периметр переносить… и ведь не прогонишь же! Со всей страны набрали, чёрт возьми, охренели совсем. Свежая кровь, бля. Рекруты.
Бэсс растерянно проговорила:
– Знаете, я думала… я была готова к тому, что не все вернутся. Ну, кто-то ведь домой уезжал и мог решить остаться, вообще, найти что-то другое, мало ли… А тут! Примчались чуть не все поголовно, а может, и правда все, кто ж их пересчитает, да еще и с собой притащили!
– Притащили, – поддакнул Дэрек. – Наболтали небось, понарассказывали, разрекламировали. А я теперь интегрируй! Где столько оружия брать? Мы со Стэном родим? Хотя там же со своим наверняка… Вот кто без – пусть сразу валят обратно.
Рой улыбнулся:
– Да погоди ты, потом напрягаться будешь. А ведь, значит, есть что рекламировать, верно? Значит, так рассказали, что сумели соблазнить? Значит, хвастались! Значит, им тут нравится.
А Шон в тон ему закончил:
– Значит, не зря мы это всё затеяли.
Четверо переглянулись, и каждый сказал сам себе: «Значит, я чего-то стою».

Ночь прошла не менее бурно, чем день.
Только к обеду зевающий народ повыползал из домов, и началась более управляемая, упорядоченная деятельность. От Джойнта потребовалась максимально полная отдача, они все сбились с ног, умудряясь одновременно находиться в нескольких десятках мест сразу. Дэрек беспрерывно ругался, Бэсс впала в некий активный транс и издали походила на восьмирукое божество, Рой мечтал смыться, но не видел ни малейшего шанса уклониться.
Совершенно случайно хаотичные траектории Шона и Роя пересеклись у третьих ворот Периметра, запруженных, как и все остальные, разномастным транспортом. Они на ходу кивнули друг другу и разошлись бы дальше по делам, но Рой вдруг застыл, как вкопанный, указывая на что-то у Шона за плечом:
– Глазам не верю!.. Глянь!
Шон обернулся. Во всеобщем снующем броуновском движении метрах в десяти от них выделялся один стоящий на месте человек. Он несмело улыбнулся, непроизвольно поёжившись:
– …Привет.
Шон не смог скрыть удивления.
– Мартинсон?! Ты?! Здесь?
– Н-ну да.
– Вот же ж… – Рой поперхнулся. – Чёрт, да как ты добрался-то?!
Вэнн махнул рукой назад, на пробку в воротах.  Шон с Роем переглянулись с непередаваемыми лицами, увидев, как из окна одной из машин им приветственно машет рукой не кто иной, как Эрик Грант.
– Дьявол…– простонал Рой. – Ну, естественно. Я туплю.
Он с ненатуральной улыбочкой махнул восторженному парнишке и обратился ко второму неожиданному визитеру:
– И снова те же, Мартинсон, ну не обалдеть?! Тебе мало приключений, что ты сюда как на работу мотаешься? Вообще, тут место такое… небезопасное. Поберегся бы ты, что ли, а?
– Ничего, – не смутился Вэнн. – Я уже как-то слегка привык. Не первый, знаешь ли, раз. – Он кивнул на Шона, который отвлекся на коммер. – Я и с ним, и с тем, который Дэрек, после выпускного довольно плотно тиранулся.
– В курсе, – хмыкнул Рой. – Еще как. Байк подошел?
Вэнн набрал воздуху для ответа, но закончивший разговор Шон бесцеремонно вмешался.
– Рой, займись Грантом, ладно? Изолируй его к чёртовой матери, а лучше выпри отсюда домой, и поскорее. У меня нет на него времени.
Тот схватился за голову:
– Вот только этого колледжбойчика мне и не хватало! – но повиновался, учуяв шанс свалить от водоворота проблем в город, а повезет – так и застрять у Эрика на подольше. Хлопнул Вэнна по плечу, подмигнул:
– Ну, судя по динамике, я с тобой не прощаюсь, Мартинсон. До скорого, – и, потирая руки, направился к машине Эрика.
А Шон повернулся к Вэнну.
– В чем дело?
Его хмурый взгляд не смутил парня.
– Есть кое-что, что тебе надо знать.
– На какую тему?
Вэнн понизил голос и чётко произнес:
– О проекте моего отца. О следующей его фазе.
Дэлмор секунду смотрел ему в глаза, и Вэнн это выдержал. Хостовский снова достал коммер:
– Дэр, быстро ко мне. Да, сейчас. – После паузы с нажимом проговорил: – Брось всё, понял?! Я сказал. – И отключился.
Вэнну он сказал одно слово:
– Пойдем.

– Да, операция завершена. Официально. Да, войска ушли. Но не все. – Вэнн говорил уверенно, переводя взгляд с серьёзного Шона на сумрачного Дэрека и обратно. – Понимаете? Часть осталась, отряд под строжайшим секретом размещен в полосе отчуждения вокруг Неподконтрольной Зоны, в трейлерах, в подвалах… Они ждут момента, чтобы соединиться с силами NYPD и S.W.A.T., их будет от 1300 до 1600. Догадываетесь, зачем? Они ударят по вам всем. Не только Хост, вся Зона целиком. Не облава – зачистка. Это что-то вроде мести за ваш маневр. Они знают, что полностью выкосить вас не удастся, но они сделают, что смогут. Их цель – не только проредить вас, но и отогнать вглубь. По их мнению, ваша территория слишком уж велика. Я видел план, в итоге они хотят оставить вашим выжившим где-то одну пятую, не больше, от того, что есть сейчас. Федералы планируют сократить вас. Численно и территориально. Я всё сказал.
– Когда?
– Сегодня ночью.
Шон и Дэрек мрачно смотрели друг на друга, осознавая масштаб известия. Смит выдавил:
– Ты в это веришь?
– Это на них похоже… застать нас врасплох. И ведь самое поганое то, что им удастся.
Дэрек остро взглянул на Вэнна.
– Постой. Я спрошу по-другому: ты веришь ему? Всё это чертовски подозрительно, так?! Странный жест от колледжбоя, ты не можешь отрицать!
– Вспомни Ракера.
– Ха, сравнил! Ты его спас, он тебе должен был, а этот? Шон, это пахнет провокацией.
Тот, не поддаваясь панике, поинтересовался:
– Если ты такой догадливый, просвети меня, в чем смысл? Я не понимаю, чего от нас хотят такой провокацией.
Дэрек не нашелся, что сказать, но не сдался.
– Всё равно он наверняка врет! Это же Мартинсон, он в первую очередь сын своего отца!
– Да? Ты думаешь, отец послал бы сына сюда?
– Шон, отцы бывают разные.
Вэнн напряженно наблюдал за разговором, и, как ни храбрился, всё же похолодел, когда Дэлмор шагнул к нему и негромко спросил:
– Мартинсон, зачем ты пришел?
 Парень сжал кулаки, чтоб чувствовать себя поувереннее, и усмехнулся:
– Предупредить.
– Ты понял, о чем я. Ответь.
Вэнн отвел глаза, помолчал. Как-то неловко пожал плечами.
– Знаете, есть такая штука, стокгольмский синдром называется. Это когда заложнику вдруг почему-то становится не плевать на проблемы тех, кто его захватил. Так вот, я – классический случай! Сам не ожидал. Я… провел с вами одни сутки, двадцать четыре часа, но какие это были часы, а?! Они меня просто перевернули, полностью! Я думал, вспоминал… Потом пошел к Эрику, ведь понятно, что вы контачите с ним. Поговорили. Он неплохой оказался даже. Чёрт, повезло ж ему! И чего я сам тогда Морено Ривейру не угрохал… но мой папаша точно бы к тебе не обратился, по-любому. Эрик мне рассказывал, много… о вас лично, о здешней жизни вообще.
Вэнн нервно провел ладонью по волосам.
– Короче, я пришел потому, что… потому что на самом деле я хотел бы стать одним из вас.
Дэрек согнулся пополам в приступе истерического хохота.
– О нет! Мать твою, этот туда же! Держите меня…
Шон тоже не смог сдержать непонятной Вэнну улыбки:
– Мартинсон… ты этого не говорил. Я этого не слышал. – Посерьёзнев, спросил: – А ты понимаешь, что если план твоего отца провалится, его, скорее всего, уволят?
– Прекрасно! – мгновенно отреагировал сын сенатора. – Я хоть посмотрю, какого цвета у него глаза, и проверю, помнит ли он мое имя.
– А все твои карточки, колледжи, шмотки, тачки?
Вэнн тихо ответил:
– Я ведь сказал уже. Я поменял бы это всё на угнанный байк и ствол за ремнем.
Шон покачал головой, долгим взглядом смерил напряженного парня, отметил сжатые кулаки, побелевшие от волнения губы, всмотрелся в его лицо…
– Давай обсудим это позже.
Лидер Хоста повернулся к Дэреку.
– Что скажешь?
Старший координатор угрюмо пожал плечами, обреченно-утвердительно вздохнул:
– Мобилизация?
– Мобилизация.

Рамирес Вентура подпрыгнул на полметра, когда на полке рядом с его постелью в сарае сработал тот самый зуммер. Каждый раз, когда оживало это переговорное устройство, жизнь кардинально менялась. Обычно не к лучшему.
В динамике послышался знакомый ироничный голос.
– Вентура, коммер-то при себе держишь?
– Чёрт, как ты меня… бля. Ты уже в городе?!
– Давно. Новости плохо до тебя доходят. Ладно, к делу. Слушай, есть информация, что сегодня ночью будет удар федералов по всей Зоне в целом. Полторы тысячи профессионалов. Не давись вопросами, это точно. У меня общая тревога, у Фэктори тоже. Я вижусь с Четтером через час на Triple Cross, со всеми людьми. Короче…
Шон помедлил секунду.
– Решай, Вентура.
И ушел из эфира.
Рамирес потрясенно уставился на коммер Хоста в своей руке, пытаясь осознать, что, чёрт побери, происходит, и что в связи с этим надо решать ему самому.
 А когда понял, коммер выпал из его ослабевших пальцев.

Обширная площадь Triple Cross была забита притихшими, посерьёзневшими парнями. Их было очень много – от растерянных, неумело державших оружие четырнадцатилетних, которые мало что понимали, но всё равно ощущали всеобщее угнетенное напряжение, до взрослых, настороженно молчавших опытных бойцов. Хватало и обмена мрачными взглядами, чтобы прочесть в них взволнованное ожидание чего-то грандиозного, небывалого.
На ступенях единственного на площади здания появилось несколько человек, и тут же вздох прошел над морем лиц. Всё внимание было приковано к ним: на середине лестницы, по краям – Смит и Тайгер Джори, помощник Четтера. Чуть выше них сам Орландо.
И наверху, над всеми – Дэлмор.
Он оглядел толпу, давая гулу утихнуть, и по знаку его поднятой руки наступила тишина. Он заговорил, и сильный голос донесся до последнего уголка дышащего пространства.
– Я приветствую всех. Тех, кто оставался. Тех, кто вернулся. Тех, кто здесь впервые.
На человека над толпой смотрели все: и знавшие его лично, и только слышавшие о нем по рассказам. Эти последние замерли наравне с первыми, попав под влияние неудержимой, пронизывающей мощи, исходившей от темноволосого парня, у ног которого стоял его народ.
– У нас впереди долгая ночь.
Они ловили каждое его чеканное слово, падавшее в абсолютном безмолвии.
– Мы будем драться. Драться за нашу землю, за право жить на ней. За право жить свободными. Вы это знаете?
 Сотни, тысячи глоток выдохнули:
– Да.
– Не мы атакуем. Нападают на нас. Они хотят отнять всё, что у нас есть. И мы имеем право защищаться. Вы это понимаете?
Еще раз, громче, агрессивнее:
– Да!
– Вы, те, кого я еще не знаю. Вы, кто поверил в меня со слов других. Вам придется пройти посвящение в настоящем бою. Проверку кровью. Боевое крещение. Вы к этому готовы?
 Азартное, слитное многоголосое:
– Да!
По людскому океану вдруг прокатилась волна сжатия, будто еще какая-то часть влилась в него только сейчас. На ступени поднялся еще один человек.
Встал немного ниже Дэлмора, на одном уровне с Орландо, и гордо распрямился, откинув со лба длинную прядь черных волос.
Шон обратился к той части толпы, где лица были смуглыми.
– Мы разные. Но сегодня мы будем сражаться вместе. Плечом к плечу. Прикрывая друг друга. Потому что в эту ночь здесь нет своих и чужих. Есть только «они» и «мы». И у нас всех есть одна, общая цель. Вы с этим согласны?
Уверенное, твердое, убежденное:
– Да.
Шон молчал с минуту. Напряжение росло, копилось… Он начал тихо, повышая голос с каждым словом.
– Их много. Их учили убивать. Им дали приказ – стереть нас.
Парень выкрикнул в звенящую тишину:
– Но нас больше! И вы ничем не хуже них! Вы будете драться не потому что мы трое вам приказали, а потому что вы хотите выжить! Вы – сильнее! И вы это сможете, слышите меня?! Вы – победите! Вы – это – сделаете?!
Толпа взорвалась.
Тысячи сжатых кулаков взметнулись вверх. Земля дрогнула от единого, неделимого, оглушительного выплеска. Площадь бурлила, кипела в единодушном порыве, зажженном несколькими умело сказанными словами.
Былая растерянность сменилась мощным, сметающим всё воодушевлением. Они были одним целым, они чувствовали друг друга, как клетки единого организма, они знали, что всесильны. Непобедимы. Они вышли бы сейчас, не дрогнув, против всех богов этого мира.
Шон еще мгновение смотрел на неистовый шторм у своих ног, едва заметно усмехнулся и спустился вниз. Он добился того, чего хотел.
Дэрек с Орландо за его спиной молча обменялись одинаковыми сумасшедшими, потрясенными взглядами, восстанавливая сбившееся дыхание, приходя в себя. Рамирес смотрел только в спину Дэлмору.

Через десять минут активность на Triple Cross приняла деловой оттенок. Вооружение, транспорт, связь, распределение по группам… Шон отвлекся от очередной серии команд, потому что его негромко окликнул кто-то с заметным пуэрториканским акцентом.
Шон улыбнулся Вентуре.
– Я знал, что ты придешь.
Тот смутился, махнул рукой:
– А что мне оставалось. Не в стороне же отсиживаться? Вот что, Дэлмор. Пока вас не было, мы тут провернули один налёт. На транспортную колонну для NYPD. – От уважения в глазах Хостовского ему стало приятно. – И есть трофеи.
Рамирес чётко произнес:
– Короче: у меня есть трейлер, набитый бронежилетами и касками. Кевлар, армированный бронепластик. До хрена, каждому достанется.
И с огромным удовольствием наблюдая за выражением лица Шона, Канальский почти небрежно предложил:
– Пригнать?
Тот сглотнул, выдохнул:
– Спрашиваешь! Вентура, это… кстати. Очень.
– Сейчас скажу, через полчаса будет.
Дэлмор взглянул на пуэрториканца чуть по-другому, и тот не смог бы объяснить, что изменилось, но распрямился и задержал дыхание на миг, услышав:
– Я лишний раз убедился, что был прав, Рамирес. Я в тебе не ошибся.
Они разошлись в разные стороны, но Хостовский остановился, подумал секунду и догнал Вентуру.
– Слушай, я вот что думаю. – Он говорил с ним как с равным, озадаченно делился проблемой. – Сдается мне, что простых стволов будет мало. То есть их, конечно, достаточно, но нужно что-то посерьёзнее. Автоматы для каждого, иначе не отобьемся.
Рамирес огорченно помотал головой:
– Нет у меня. Откуда? Трейлер с оружием мы упустили.
– Ты не понял. Я знаю, где взять. В спецхране. В одном хитром полицейском запаснике. Он охраняется, и надо как минимум человек пятьдесят – сработанных, наглых. А у меня сейчас сам видишь, что творится... Народу до хрена и больше, но полно непроверенных. Чёрт их разберет, то ли целые юниты чисто из них составлять на свой страх и риск, то ли к своим подсовывать, ослаблять слитый состав… Короче, если я сейчас отдам пять десятков хороших ребят, где-нибудь обязательно что-то провиснет. Рамирес… ты возьмешь это дело на себя?
Пуэрториканец испытал странное чувство.
Дэлмор советуется. Принимает его всерьёз, дает понять, что от него многое зависит. Не приказывает, а просит.
Он поспешил ответить:
– Не вопрос! Возьму. Будут автоматы, Шон. Только знать бы, где?
– Естественно. Марка знаешь? Он пойдет с вами, покажет. Вентура, я… могу на тебя рассчитывать?
У Рамиреса в голове пронеслось множество ответов, но он сказал одно слово:
– Можешь. – А потом усмехнулся, глянул исподлобья: – Скажи, а почему ты с этим не к Четтеру?
Шон не думал ни секунды.
– Потому что, если честно, у тебя люди лучше, чем у него. – Добавил с улыбкой: – Но хуже, чем у меня!
И они смешались с толпой каждый в своем направлении.

Бой был странным.
Неожиданным. Фантастически непостижимым.
Подобного развития ситуации не было предусмотрено ни в одном варианте операции. Все эти варианты разнились только степенью ущерба, наносимого организованному преступному формированию, от сравнительно небольшого до тотального уничтожения.
Но никто, ни один эксперт не мог предвидеть, что атакующие натолкнутся на мощную, непреодолимую стену абсолютно непрошибаемой обороны. Что все попытки пробиться сквозь нескончаемый шквал умело направленного заградительного огня окончатся провалом. Что даже первая линия защиты, всего лишь пустые дома Полосы отчуждения, останется неприступной. Что соединенные силы федералов, столкнувшиеся со стихийным образованием мальчишек-изгоев, не смогут сдвинуть их ни на шаг.
От отстраненной деловитости нападавшие перешли к легкой досаде на затянувшийся начальный этап. Затем последовательно к интересу, азарту, раздражению, злости, принципиальной решимости и, наконец, замешательству…
Опытные профессионалы и парни outlaw играли на равных.
Одно оружие. Одна экипировка.
Любой тактический прием штурмующих моментально натыкался на адекватно поставленный блок.
Ожидавшие легкой работы федералы постепенно вынуждены были переходить на всё более высокие уровни ведения боя, какие только позволяло имевшееся техническое обеспечение, и на всё получали достойный ответ. По рядам даже прокатился шепот, что «если бы нам разрешили использовать танки и истребители, я бы не удивился, если б у них тоже нашлась парочка».
Сломать оборону «этих юных дьяволов» стало делом чести, но мало что от этого изменилось. Outlaw действовали чётко, слаженно, безошибочно, первым поводом для удивления стала сама их осведомленность, готовность, а далее обстановка начала напоминать никак не облаву и не зачистку, а реальный бой с по меньшей мере равным противником, бой бесконечный, лишенный смысла…
Дверь в трейлер, выполняющий функцию командного сборного пункта, распахнулась, чуть не слетев с петель, и в тесном пространстве, заставленном приборами и мониторами, появилась крупная фигура подтянутого седого мужчины в форме полковника армии.
Планка на широкой груди сообщала его фамилию: Хэнтон.
На него в угрюмом молчании уставились двое – командир отряда S.W.A.T. Питер Ингл и начальник PD Нью-Йорка Джон Карпентер. Эти двое знали друг друга и уже успели обменяться мнениями, а теперь ждали, что скажет представитель военных, приглашенной для усиления стороны. А тот с трудом проглотил какие-то рвущиеся наружу формулировки и выдавил, указав коротким жестом назад, на «линию фронта», не продвинувшуюся ни на метр за несколько часов:
– Можете вы мне объяснить, что это этакое?
Помолчал, будто давая им шанс ответить, и продолжил негодующим, сдавленным голосом:
– Как это понимать? Помнится, речь шла об операции по усмирению распоясавшейся банды уличных бандитов, а не о… полномасштабных военных действиях в черте города! Меня не предупреждали, что работать придется не против мальчишек с палеными стволами, а против вполне реального армейского подразделения. У меня стойкое ощущение, что у них не только численный перевес, но и… ресурсный, позиционный, тактический, наконец! Какого, вашу мать, дьявола! – не сдержался Хэнтон.
Чуть отдышался и заявил:
– Нет, я был готов к тому, что их больше. Один хорошо вооруженный и обученный солдат стоит десятков кое-как вооруженных бездомных мальчишек. Но извините, я же вижу, что тут качественное соотношение не один к десяти, а чуть ли не один к одному, а если учесть количественное в их пользу? Кто готовил этот проект?! Кто платит вашим аналитикам?!
Хэнтон выплеснул бешенство и уселся, тяжело дыша и потирая лоб.
Карпентер с Инглом переглянулись, и последний вернулся к прерванной появлением военного идее.
– Так вот, Джон. Я говорю, вы заметили, что там у них белые бок о бок с цветными? Какого черта они перемешались, латинос и грингос, что за хрень?
Карпентер устало вздохнул.
– Это означает только одно – они объединились.
– Невозможно!
– Но факт.
– Кстати, Мартинсон обещал внезапность!
– А еще Мартинсон обещал, что они будут неорганизованными.
– Дьявол. Фантастика... Не вижу ни того, ни другого.
Хэнтон придвинулся ближе к коллегам, напряженно спросил:
– Кто ими командует?
– Шон Дэлмор, – тихо ответил шеф NYPD.
Ингл вмешался:
– Постойте, если допустить, что они действуют сообща, то тогда еще Четтер и тот латино, Вентура.
Карпентер негромко и чётко повторил:
– Ими всеми командует Шон Дэлмор.
Спецназовец кивнул и промолчал. А Хэнтон рявкнул:
– Кто он?! Какая у него подготовка? Откуда он?
– Кто – хотели бы мы знать. Парень слегка за двадцать. Никто не знает откуда. Насчет подготовки мы тоже не в курсе, но на улице он уже лет семь.
– Что? – военный побагровел. – Подождите. Я вам скажу как профессионал с тридцатилетним внештабным опытом. Эта оборона организована безупречно. Идеально, даже талантливо. Через десять минут я отзываю своих людей, продолжать штурм бессмысленно. И вы хотите меня убедить, что все эти… сатанински подготовленные во всех смыслах люди управляются одним простым двадцати-сколько-то-там-летним мальчишкой?!
– Ну, я бы не назвал Дэлмора простым мальчишкой… – хмыкнул Ингл, а Карпентер согласился, думая о чем-то своем:
– Это еще мягко сказано.
Повисла пауза. Хэнтон выглядел растерянно, даже задумчиво.
– Знаете, я хотел бы поговорить с этим человеком. Судя по тому, что я вижу, его место не в гетто.
Спецназовец вдруг швырнул наушники об стол.
– Нет, это безумие! Мартинсон с мэром – два клинических идиота! А что если мы сейчас разворошили осиное гнездо? Что будет, если они вот так двинутся на город?
 Хэнтон побледнел и напрягся, но Карпентер уверенно отрезал:
– Этого не будет.
– Почему?
– Полковник, вы, надеюсь, заметили, что их тактика – глухая оборона и ни одной наступательной инициативы. Они не атакуют. И не потому что не могут, а потому что у них нет такой цели. Между тем, если бы Дэлмор отдал приказ пойти в наступление, простите, Хэнтон, но… кто знает. Нам всем точно было бы очень сложно, да.
Военный застыл с открытым ртом, но Карпентер не обратил внимания.
– Дэлмор не нападает, но ясно дает понять, что не отступит. И я считаю, что со стороны властей действительно феноменально глупо провоцировать такую силу, как эти outlaw, на малейшее проявление агрессии. Это опасно.
Полковник неверяще качал головой:
– Карпентер, послушайте себя. Вы говорите так, будто речь идет о… – с нервным смешком он закончил: – …о государстве!
Бесстрастно и убежденно полицейский подтвердил:
– Так, по сути, и есть. Территория. Границы. Население. Законы. Инфраструктура. Вооруженные силы. Правительство. Лидер. Они и есть – нация, предлагающая нам поддерживать нейтралитет и не лезть в их внутренние дела. А после сегодняшней демонстрации их возможностей единственное мудрое решение с нашей стороны – принять это предложение. С благодарностью, чёрт возьми, принять, и неукоснительно придерживаться.
Хэнтон вскочил на ноги.
– Всё, с меня хватит! Я отзываю людей. Передайте мэру и его команде, что они законченные дебилы, и ноги моей больше здесь не будет.
Он вылетел из трейлера, крича в рацию отрывистые приказы.
Ингл тоже пошел к выходу, но у порога обернулся:
– Джон, странная вещь. Помнишь, как всё начиналось? Я имею в виду всю эту Неподконтрольную Зону. Это же должна была быть арена для их кровавой грызни. Банка для пауков. И что в итоге? Они не просто не перебили друг друга. Дьявол, они нашли общий язык, объединились. И я, мать его, подозреваю, кто именно их этому научил! Кто стоит за всем этим. Джон, только между нами. Я… я боюсь этого человека.
Карпентер поднял голову:
– Да? У меня другое чувство. Если честно, и если действительно между нами, этот человек вызывает у меня восхищение.
– Когда-нибудь мы увидим этого парня в овальном кабинете, помяните мое слово, – нервно хохотнул Ингл, а Карпентер грустно кивнул:
– Не его стиль. Но поверь, я был бы искренне рад за страну.

…Полоса отчуждения погрузилась в тишину в два приема: сперва стих огонь нападавших, и через несколько секунд  по позициям защищавшихся прошел аналогичный приказ.
Напряженное, непонимающее ожидание повисло в воздухе. Никто не двигался, настороженно всматриваясь в предутреннюю мглу: что же еще готовится, какая новая уловка изобретена против них.
В глубине расположения федералов началось какое-то неясное, тихое, всеобъемлющее движение. Происходило нечто странное. Парни у выщербленных оконных проемов переглядывались, меняли обоймы, пользуясь затишьем, и снова натянуто замирали, готовые ко всему, крепче сжимая нагревшиеся автоматы.
Неожиданно в середину пустого, иссеченного пулями пространства, разделявшего позиции, вышел человек.
Один.
Его фигура – без шлема, без бронежилета – казалась маленькой, и кто-то из парней дёрнулся было в недоумении от такого ненужного самоубийственного риска, но остальные знали, кто это, и молчали.
Шон стоял спиной к своим, спокойно, не пригибаясь и не прячась, автомат смотрел в землю в его опущенной руке. Он наблюдал за тем, что не все еще видели и никто, кроме него, пока не понял: за тем, как федералы отходят.
Как заполняются солдатами и спецагентами трейлеры, как они медленно уползают в узкие улочки, как в последних клочьях тумана растворяются их габаритные огни…
Как отступают проигравшие. Как уходят побежденные.
Он смотрел им вслед, зная, что в эту ночь выдержал одну из самых важных проверок в своей жизни: на право быть лидером.
Какой-то частью сознания он даже не верил в то, что видел. Это было слишком значительно, слишком грандиозно, чтобы легко принять. Он создал целую систему, доказавшую свою жизнеспособность не только стабильностью, не только неудержимым постоянным ростом, не только способностью моментально сплотиться, организоваться, адаптироваться, но теперь еще и тем, что сумела выстоять в столкновении с системой официальной.
Это значило гораздо больше, чем просто быть сильнее всех в Underworld. Это переход на новый, качественно иной уровень. Власти признали его достойным противником еще тогда, когда организовали беспрецедентный проект, а сейчас, в эту минуту, просто демонстративно расписались в своем бессилии.
Темноволосый парень стоял неподвижно в упругой пустоте под куполом светлеющего неба, чуть склонив голову, прикрыв глаза, справляясь с волнением, и прохладный ветер шептал ему, смеясь, о том, что бывают в жизни моменты, ради которых стоит жить.
 И вот он распрямляется.
Медленно поворачивается.
Смотрит вверх, на стены выстоявших укреплений из искрошенного кирпича, на окна, за которыми он кожей чувствует сотни, тысячи взглядов, прикованных к нему. Взглядов горящих, парализованных потрясением, взглядов, которые заполняются едва сдерживаемым лихорадочным возбуждением. И оно вот-вот прорвется, накопившись, достигнув критической массы.
Потом он переводит взгляд выше, на засиявший в полную силу рассвет, и еще несколько невыносимых секунд истекают в нечеловеческом, запредельном ожидании.
Мучительный, застывший момент безвременья…
Все ждут его слова, его движения, его знака.
Дэлмор снова оглядывает своих людей, всех, кто признал его над собой и пошел за ним в бой. И в его глазах сияет жёсткая, насмешливая, уверенная, первобытная, глубинная сила.
Азартная, надменная мощь превосходства. Жгучая, огненная, демоническая гордость. Улыбка победителя.
И он в древнем жесте торжества мощным рывком вскидывает вверх правую руку с оружием и замирает так, лицом к солнцу. Вселенная в этот момент вращается вокруг него.
Этот жест высвобождает дикую энергию, сметающую всё, прорывает плотину в душах тысяч людей, понявших, что они победили.
Реальность отходит на второй план. Шквал эмоций сносит все преграды, неудержимая волна бурного, накаленного восторга накрывает всех с головой, ликование перерастает в безумие… Кто-то бессильно опускается на пол по стенке, пряча лицо в коленях. Кто-то истерически орет что-то неразборчивое, паля в потолок или в небо. Кто-то прыгает из окон, и плевать, что этаж третий, в этот момент можно всё. Впрочем, орут все, бьют друг друга по плечам, обнимаются – знакомые и незнакомые, друзья и бывшие враги.
Сотни, тысячи сжатых кулаков устремлены в небо, и если бы можно было регистрировать энергию человеческих эмоций, приборы бы зашкалили и повзрывались от запредельной перегрузки.
К Шону первым успел Вентура.
Налетел с разбегу, захлебываясь сумасшедшим хохотом, повалил на асфальт, тут же распластался рядом от переката с ускорением, но вставать не торопился, просто лежал, раскинув руки, и глядел в синеву, счастливый…
А Шон поднялся и при виде несущейся в его направлении толпы на секунду даже прикинул, куда бы исчезнуть. Но у него не было ни единого шанса.
Он успел порадоваться, что бессмертен, до того, как его накрыло.

***

Вэнн коротал самую длинную ночь своей жизни, скорчившись в неудобной позе на кресле в холле Джойнта. Он грыз ногти и смотрел в пустоту, а мысли кружились в голове, сшибаясь и рассыпаясь жгучими искрами.
С того самого момента, когда управляющие Хостом парни поверили его рассказу, о Вэнне забыли напрочь. Естественно, у них нашлось множество неотложных дел. Он попытался о чем-то заикнуться, но Смит грубо оттолкнул его с пути и исчез в суматошной круговерти за дверью. Вэнн не рискнул смешаться с опасной вооруженной толпой, дом казался ему более-менее надежным убежищем.
К вечеру всё, однако, стихло, и очень резко, но безлюдье пугало еще больше. Неглупый парень догадывался, куда все подевались, и ему хватило ума не пробовать пересечь линию фронта самостоятельно.
Всю ночь он ждал. Ждал, как на иголках, потому что какая-то мелкая, вредная мыслишка выползла из уголка сознания и, хихикая, развернула транспарант с надписью: «А что ты будешь делать, когда сюда ворвутся федералы?»
Да… Интересно, у него есть шансы попасть в число выживших после зачистки? Ха, и какое будет у папаши выражение лица, когда он обнаружит сына в одной клетке с outlaw? Или на опознании в морге? Дьявол, почему он не подумал об этом раньше…
Вот тут мысли буксовали и висли. Вэнн честно спросил себя: «Если б ты додумался до этого еще дома, ты бы там и остался?»
И потрясенно ответил опять же самому себе: «Чёрта с два бы я остался».
Его сюда тянуло. В мире Дна он был чужим, сторонним наблюдателем, и ему многого стоило поверить, что так тоже можно жить. Так… по-настоящему.
Реально. На полную катушку.
Без контроля, без расчерченного будущего, без схемы, что можно и что нельзя, что необходимо, и что неподобающе. Быть хозяином себе, своей судьбе. Действовать смело, без оглядки, делать, что хочешь, пить, сколько хочешь, спать, с кем хочешь, брать, до чего дотянешься, потерять – и беззаботно махнуть рукой. Воспринимать жизнь не как чертеж, а как ветер…
Не иметь над собой ничьей власти, кроме той, какую уважаешь сам. Уметь брать на себя ответственность. Суметь распорядиться чужими жизнями – и своей. Убить, если нет выхода, и умереть, не пожалев.
Здесь настоящий смех и настоящая ненависть. Настоящий риск и настоящая боль. Настоящая свобода. Настоящая смерть. Настоящая жизнь.
И Вэнн Мартинсон не жалел о сделанном.
Он впервые чувствовал себя причастным к чему-то стоящему. Даже если этот поступок обойдется ему ценою в жизнь, что ж, по крайней мере, он уйдет не трусом. Не подлецом, трясущимся за свою шкуру и деньги.

Что-то изменилось.
Вэнн вскинулся, осмотрелся. Всё вокруг было таким же, но всё-таки… что-то произошло.
Он не заметил, как рассвело, но дело было не только в этом. Никого. Тихо. Стоп, что-то не так с этой тишиной… Он ожила, наполнилась неуловимым гулом, звуком на грани восприятия, какой-то глубинной далекой вибрацией, ощущаемой не столько слухом, сколько всем телом сразу.
И что это значило, Вэнн не знал.
Нервы были на переделе, и он подскочил, когда дверь распахнулась, а на пороге возникла… Бэсс, та девушка с выпускного.
Она, как во сне, сделала три медленных шага вперед, глядя прямо на Вэнна и как бы сквозь него. Чуть склонила голову набок, без малейшего удивления протянула:
– Ага, ты, значит, тут…
Пока парень терялся в догадках и осторожно не двигался, она ровным голосом бесстрастно сообщила:
– А знаешь, ведь уже всё. Твои федералы утерлись. Им не дали и шага сделать по нашей территории, они облажались на все сто и убрались. И вроде бы даже обошлось чуть ли не без жертв. Раненые есть, но – все живые.
 Она произнесла шепотом, глядя в никуда:
– А ведь это могло стать бойней…
Потом девушка замерла. Закрыла глаза. Глубоко вдохнула, набрала полную грудь воздуха, сжала кулаки и – завизжала изо всех сил.
 Эмоции вырвались, она не могла их сдержать, а слова были неспособны передать накал и степень.
Когда Вэнн очнулся настолько, чтобы рефлекторно зажать ладонями уши, Бэсс перешла на более человеческую манеру изъясняться. Заорала:
– Они победили! Слышишь?! Они – победили!
 И кинулась остолбеневшему парню на шею, повисла на нем, закружила в восторге… а он неожиданно для себя нашел гениальный способ спасти свои барабанные перепонки и запечатал девушке рот глубоким и сильным поцелуем.
Сколько прошло времени, не знали ни он, ни она.
Наконец девушка несильно оттолкнула его, отстранилась в растерянном заинтересованном изумлении.
– Эй… ты что это, с ума сошел?
А он улыбнулся полувиновато, полуоторопело, и сообщил новость самому себе:
– Знаешь, я ведь пришел сюда и из-за тебя тоже. Ну, не то чтобы… чёрт… но я не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Вот.
Бэсс сжала голову руками, боясь, что та лопнет от эмоций, а Вэнн тихо спросил:
– Ведь помнишь, тогда у нас могло бы получиться, правда?
Она закусила губу, постояла еще секунду и шагнула к нему. Провела пальцами по его лицу, убежденно сказала:
– Ты классный. Правда. Я действительно так думаю. Но каждый раз, когда я смотрю на кого-то из мальчиков с поверхности, происходит катастрофа. Ты даже не представляешь, как тебе повезло просто выжить после выпускного. Они шли тебя убивать, Вэнн, те двое. Они… с ними иногда сложно, и я не хочу тебе проблем.
Он горячо перебил:
– Подожди, а если я… если Шон позволит мне остаться, ты будешь со мной?
 Бэсс покачала головой.
– Даже не думай, он не позволит. Ты что? Ты не такой, как мы, совершенно… Вэнн, здесь только те, кому больше нечего терять. Сюда не приходят от скуки, парень, здесь не играют в героев, здесь не съемочная площадка боевика! Ты сильный, стоящий человек, но он не возьмет тебя. Нет, Вэнн, ты не outlaw, ты с поверхности, и Шон не станет ломать тебе жизнь. Ты – просто другой крови, и всё.
– Но я…
– Да, ты хочешь, догадываюсь. И знаю, почему. Но он откажет тебе, можешь даже не заводить разговор. И ты ему еще спасибо скажешь через несколько лет, когда поумнеешь. А насчёт нас с тобой…
Вэнн впился взглядом в ее темные мягкие глаза.
– Ты романтических фильмов переел? Так вот, миллионеры спускаются на Дно только в сказках. Не уродуй себе жизнь, иди по указателям своей судьбы, Вэнн.
Она коснулась его щеки губами и вышла.
А парень бессильно опустился на диван. В его смятенной душе будто сшибались волны, и во всей этой круговерти вдруг еле слышно, но явственно и различимо прозвучало: «Может, она и права».
Вдруг Вэнн почувствовал чью-то руку на плече и вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним на диване развалился знакомый парень, уже не в Armani, а в какой-то яркой майке, но с вечной бутылкой в руке.
– Ты это слышишь? Ну да, да, вот эту ноту. Это они. Скоро будут здесь. Ух, дьявол, вот это будет пьянка!..
Мартинсон неопределенно пожал плечами и замер от тихого голоса Роя:
– Я тут кое-что слышал. Случайно. Насчёт тебя и Бэсс.
Вэнн поднял голову и наткнулся на совершенно ясный, умный, словно просвечивающий насквозь взгляд.
– Послушай, колледжбой. Ты ведь Шона знаешь? Ты слышал, как он говорит? Ты видел, как он выглядит? Как действует? Ты догадываешься, на что он способен, ну хотя бы на полпроцента, а? – После долгой паузы Рой договорил: – Еще вопросы есть? Насчёт ее любви и твоих шансов?
Сын сенатора Мартинсона опустил глаза, вздохнул и с мрачной обреченностью понимания ответил:
– Вопросов больше нет.
Но всё, абсолютно всё моментально вылетело из его головы, когда улицы вокруг заполнились невероятным шумом, ором и грохотом бесконечной пальбы в воздух, а потом дверь Джойнта открылась, впуская сперва тугой удар звуковой волны, а следом – тех двоих.
Они выглядели слегка потрепанными, уставшими, от них пахло пылью и войной, но сияющие глаза Дэрека лучились гордостью и торжеством, а при взгляде на Шона Вэнн понял, каким он сам хотел бы стать.
Спокойный, уверенный парень в простой одежде, с тяжелым автоматом в грязной сильной руке, с чем-то особым в серых глазах и развороте широких плеч… с ним ассоциировалось одно слово – величие.
Они втроем стояли и смотрели друг на друга. Дэрек за плечом у Шона, Вэнн напротив них. Отчего-то Вэнн тоже распрямился и смело улыбнулся:
– Ну что, убедились, что я не врал?
Вопрос ответа не требовал. Вместо этого Дэлмор произнес:
– Спасибо, Вэнн Мартинсон. Спасибо тебе.
Легкий звон от эмоциональной перегрузки чуть не заставил парня пошатнуться, а все тело стало почему-то невесомым…
Дэрек выступил вперед, положил тяжелую ладонь на плечо городскому, с усмешкой встряхнул:
– А ты молодец, парень! Вот не думал, но что ж теперь, что есть, то есть. Уважаю, колледжбой. – Потом повернулся к Шону: – И снова ты в точку. А если б мы его тогда сразу пристукнули? Да-а, как всё, чёрт возьми, повязано, и не догадаешься…
Вэнн на волне их признательности решил всё же испытать судьбу.
– Шон, наверно, сейчас самое время вернуться к той теме. Возьми меня к себе. Я ведь доказал? Хотя бы в качестве вступительного взноса?
Тот ответил не сразу, и когда он заговорил, Вэнн уже знал.
– Нет. Я не приму тебя. – Слова звучали парадоксально одновременно и мягко, и твердо. Без агрессии, без возможности оспорить. Терпимо, необидно, без пренебрежения, но окончательно. – Когда-нибудь ты поймешь, почему. Ты достоин, не спорю, и был бы среди лучших. Но – нет, Вэнн. Не проси.
Парень, хоть и ожидал этого, но всё равно опустил голову и закусил губу.
Тогда Шон продолжил:
– Но. Если хочешь, ты можешь пойти сейчас с нами. И я представлю тебя Зоне.
Вэнн неверяще замер.
– Я скажу всем, кому мы обязаны этой победой. Здесь знают, что такое риск и что такое справедливость. Тебя запомнят. Тебе благодарны все. Ты станешь своим среди нас, Вэнн, хоть и останешься, кем был. Ты будешь героем этих мест, парень.
Вэнн задохнулся. Такого он и представить себе не мог.
Не думавший возражать Дэрек лишь усмехнулся и добавил:
– Ага, тогда можешь без страха шататься по улицам ночью, и тачку твою никогда не угонят.
Шон подтвердил:
– Серьёзно. Я скажу им, что тебе обязаны все. Каждый.
– Ха, понимал бы он еще, что это значит… – пробормотал Дэрек.
– Это значит, что ты в любой момент можешь просить любого из нас о помощи, и ты ее получишь. Они будут помнить твое имя, я позабочусь об этом. А Закон долга – сильная штука, Вэнн… Одним поступком ты нажил себе несколько тысяч друзей.
Дэлмор улыбнулся, глядя на ошалевшего парня.
– А теперь пойдем. Я хочу выпить с тобой, сын сенатора.

 «У Дэна» места хватило, естественно, далеко не всем, и площадь Triple Cross  снова представляла собой интересное зрелище.
Опять она была заполнена людьми. Но на этот раз их объединяла не надвигающаяся опасность, не мрачная решимость боя, а общая радость.
Сотни квадратных метров были забиты разгоряченными, взвинченными парнями, которые без умолку обсуждали событие года, девчонками, которые, смеясь, обнимали своих любимых, вернувшихся живыми и невредимыми. Немногочисленные раненые с простреленными руками и ногами – ничто другое не пострадало благодаря Вентуре – гордо демонстрировали боевые увечья, свидетельства доблести.
Мальчишки упоенно внимали рассказам старших о настоящем бое с армейскими подразделениями, и неподдельный восторг в их глазах заставлял тех, кто вчера еще был такими же пацанами, расправлять плечи и твердо верить в свои силы. Выложившиеся до конца новички из приезжих чувствовали себя стопроцентно своими. Ничто не сближает лучше, чем общая злость и общая победа.
Потом, сопровождаемые свистом и гиканьем, на площадь вкатились несколько грузовиков, а когда их борта откинулись, стало еще веселее. Ящики спиртного исчезали в доли секунды в гуще протянутых рук. Несмотря на давку, по цепочке дошло до всех, и сотни людей уселись прямо на асфальт, превратив огромную площадь в бар под открытым небом.

Уже темнело, когда фантастически пьяный и не менее взволнованный Вэнн вдруг обнаружил себя на ступеньках главного здания Дна, над морем внимательно обращенных к нему лиц.
Одна мысль о том, что он стоит перед тысячами вооруженных, опасных парней, перед теми самыми outlaw, о которых так мало знает его отец, заставила Вэнна мгновенно протрезветь.
Однако восприятие мира не прояснилось, теперь его просто колотило от внутреннего напряжения. Тело отказывалось повиноваться, живот сводило, а в ушах стоял такой звон, что он не слышал ни слова из того, что говорил стоявший рядом Дэлмор внимавшей толпе.
А этот звон вдруг изменил свой тон, будто его заглушало что-то другое, шедшее извне, а потом и вовсе исчез бесследно, сменившись странными ритмичными волнами мощного звука, которые шли широким фронтом от всей площади в целом, словно пространство дышало и сердца бились в унисон.
Парень очнулся, обвел взглядом толпу и неожиданно, на грани потрясения, с беспощадной ясностью понял, что это был за ритм и что это был за звук.
Все эти люди, выбрасывавшие руки вверх в такт пульсирующему воздуху – чье имя они скандировали.
– …Вэнн…Вэнн…Вэнн…Вэнн…

Парень улыбнулся, расправил плечи, развел руки в стороны, грудью принимая волну эмоций, поднял голову к вечернему небу, прикрыл глаза, наслаждаясь лучшим моментом своей жизни, замер в высшей точке.
…И не было в эту минуту во всем мире человека счастливее, чем Вэнн Мартинсон.