Мужчина и общество

I
Требования, предъявляемые к мужчине, не менялись в течение веков. Достойными качествами признавались храбрость и верность. Вот почему военные, которым столь присущи эти качества, повсеместно считались цветом нации. На военных равнялось все мужское общество...

* * *
Древняя Греция прославилась не только культурой, но и воинами – храбрыми мужами, верными своему долгу и обязательствам. Греческие воины прекрасно описаны в книге Ксенофонта «Анабасис», в которой рассказывается о походе наемного отряда греков в Персию в 401 г. до Р.Х.. Отряд «контрактников» (10-13 тыс.) нанят претендентом на персидский престол Киром против своего царствующего брата Артаксеркса II. В решающем сражении Кира убивают, и таким образом смысл похода для греков пропадает. Греки принимают решение возвращаться северным путем – через горы Армении и нынешней Грузии, а затем продвигаться вдоль Черного моря. Ксенофонт свидетельствует о храбрости и верности долгу воинов, продвигавшихся по территориям с враждебным населением. Разница между греками и варварскими воинами состояла в том, что варвары не стыдились бежать с поля боя (как писал другой греческий историк, Фукидид: «отступить со своих мест»). Даже когда союзники из числа варваров покинули греков, Ксенофонт невозмутимо сказал своим боевым товарищам: «Они убежали к ним, а нас покинули, а тех, кто готов бежать, гораздо приятнее видеть в рядах врагов, чем в собственном войске».

Но вот на политической сцене появляются римляне. Как известно, они победили греков на полях сражений. В чем причина? Почему народ, сформировавший тип доблестного воина и давший миру культуру, явно превосходившую римскую, потерпел военное поражение? Оставив в стороне политические и экономические причины, упомянем лишь о том, что греки так и не смогли сравняться с римлянами в воинской дисциплине. Римляне явили миру новый тип мужчины – человека железной дисциплины. (Кстати, никто в древнем мире, кроме римлян, не мог успешно применять в сражении манипулы и когорты, ибо такое построение войск требовало исключительной дисциплины.) Дисциплина сделала римлян повелителями мира. Дисциплине сопутствовала налаженность военной службы. Римский командир был обязан скрупулезно записывать в свою книгу все происходящее в его подразделении – выдачу жалованья, прохождение службы, командировки, отпуска и т.д. Во всем этом проглядывает знаменитый римский здравый смысл. Неудивительно, что римский тип мужчины превзошел греческий.

* * *
Еще один тип воина, точнее – государственного мужа, дает нам Древний Китай. Вроде бы перед нами обычное древнее общество – постоянная борьба за власть, бесконечные войны. Но, читая учителей военного дела, с удивлением замечаешь, что в Китае в качестве высшей военной мудрости почиталось гуманное отношение к противнику. Вот что писал Лао-цзы: «Кто гордится победой, тот радуется убийству. А кто рад убийству, тот не преуспеет в мире. […] Победу на войне отмечайте траурным обрядом» (пер. В. Малявина). Можно сказать, что в Китае величие государства и общества определялось не столько способностью разгромить вражескую армию, сколько стремлением избежать человеческих жертв и состраданием к врагу. Следуя советам Лао-цзы, нам следовало бы не столько радоваться победе над фашизмом, сколько скорбеть о падших. Надлежащим образом позаботиться о захоронениях, проявить заботу и уважение к инвалидам. И еще скорбеть о немецком народе – всем тем, кто был охвачен коричневой заразой.

Вряд ли кто будет оспаривать мнение, что китайцы – великий народ. Однако, величие народа объясняется не только его численностью, древностью и культурными достижениями. Величие выражается также культивируемым в обществе идеалом мужчины – будь то воин или государственный деятель. Идеал китайцев – гуманный и мудрый муж.

* * *
Новое время считается периодом расцвета торговли и промышленности. Часто приходится встречать мнение, что в это время господствовал дух наживы, который печально исказил менталитет европейского общества. Воин уступил место торговцу и промышленнику. Между тем, в обществе по-прежнему востребованы отвага и верность. Ведь торговля, особенно заморская, была делом небезопасным. Надо было обладать недюжинной храбростью, чтобы отправиться в плавание на столь несовершенных судах того времени, да еще быть готовым к стычкам с пиратами и воинственными туземцами. Торговые операции длились годами, поэтому от людей требовалось немалое терпение. И еще… доверие друг к другу. Именно в эти меркантильные времена резко возрос спрос на доверие. Дело в том, что для заморской торговли требовались изрядные капиталы. Редко кто мог в одиночку зафрахтовать судно и заплатить за всю партию товара. Обычно это делалось в складчину. Если в Средневековье организация любого дела зиждилась на родственных связях, то теперь торговля и промышленность потребовали вовлечения людей со стороны. Но как доверить другому свои средства? Неудивительно, что первыми начали объединяться члены религиозных общин и ветераны, служившие в одном подразделении. Доверие, обретенное в сражении, помогало в организации совместного дела.

Торговые люди Нового времени выработали мораль, суть которой можно выразить в следующих словах: будь верен своим обязательствам. Отныне европейский мужчина оценивается именно по тому, как он выполняет свои финансовые обязательства.

* * *
Люди XIX века, крепко уповавшие на прогресс и развитие культуры, полагали, что недалек тот час, когда нравы настолько смягчатся, что жестокость как отголосок варварства уйдет в прошлое. Была крепкая надежда на то, что ХХ век покажет пример небывалых отношений между людьми. Начало века, казалось, подтверждало эти цивилизационные упования. К примеру, в русско-японской войне 1904-1905 гг. с обеих сторон были явлены не только воинская доблесть, но и благородное отношение друг к другу, которое проявилось в уважительном отношении к взятым в плен. Раненых русских моряков японцы лечат в госпиталях наравне со своими военнослужащими, на казенный счет отправляют в Россию, возвращают личные вещи. Подобным образом относится к пленным и российская сторона. Трудно поверить, что сидевшим в Новгороде пленным японцам выдавали денежное пособие … Но те же две армии позднее показывают себя совсем не с лучшей стороны. Вот японцы входят в Китай. Издевательство над местным населением становится нормой. В 1937 году в городе Нанкин японские солдаты подвергают массовому изнасилованию китайских женщин. Та же участь ждет женщин Корейского полуострова. К сожалению, советская армия, пришедшая на смену царской, не проявила себя благороднее. В Германии в конце войны имели место массовые изнасилования советскими военнослужащими немецких женщин. Только на территории бывшей ГДР было до 500 тысяч изнасилованных, особенно пострадали жительницы Берлина.

Массовость и безнаказанность подобных преступлений говорит о молчаливом их одобрении командованием. А это, в свою очередь, указывает на менталитет людей, утверждавших свою победу столь варварским способом. Следует признать, что цивилизационный путь для мужского сообщества оказался весьма не прост.

II
В сегодняшней России общество делится на две группы: люди общины и люди, за которыми не стоит никто. В числе первых чаще встречаются народы Кавказа. В числе вторых более всего русских. В связи с этим интересна характеристика, которую дают русским кавказские народы. Себя они полагают мужественными, а русских – добросердечными и миролюбивыми. Это и понятно: одинокий человек склонен искать мир, нежели проявлять воинственность и маскулинность. Но такое поведение русских лишено для кавказца социального престижа. Добросердечие и миролюбие читается кавказцами как симптом слабости, подобные качества, по их мнению, более свойственны женщинам. Вот почему средний русский не воспринимается южанами в качестве мужчины-воина, что дает основания для поддержания кавказского комплекса превосходства.

Маскулинный стереотип поведения кавказца объясняется тем, что за ним стоит община, которая оценивает каждый его шаг. За русским нет никого и ничего, если не считать государства. Русский предоставлен самому себе. Он сам, руководствуясь своими личными вкусами и житейским опытом, выбирает модель поведения. Встречаясь с этим явлением, кавказцы делают вывод, что русские не знают никакого порядка. "... Веселый русский дед, в легком подпитии, общается с двумя ингушскими подростками. Пара его анекдотов и общий смех. Затем он пускается в воспоминания: "я долго работал в Назрани и люблю ингушей. Они очень уважают своих старших, и я вижу, как вы меня слушаете – уважаете старика...". "Конечно" – согласились два вежливых ингушчика, с явным сомнением думая, – позволил бы себе какой-нибудь из назрановских стариков рассказывать им ТАКИЕ анекдоты?" (см. А.А. Цуциев, Восприятие русских на Кавказе).

Кстати, подобную характеристику русским мужчинам дают и народы Севера. Русские для них – ненадежные, сомнительные люди, легкомысленные и болтливые. Северяне отмечают и такие качества как эмоциональность общения, склонность к неоправданно широкому разбросу тем в разговоре, стремление побыстрее перейти к общению на «ты». Все это воспринимается как незнание элементарных норм общения (см. Ольга Христофорова, Национальные стереотипы коммуникативного поведения).

* * *
У русских все еще отсутствует община, которая бы стояла за спиной каждого из нас, наделяла бы ее представителей нормативом, социальной традицией, следила бы за их выполнением. Мы являем собой атомы, частицы. Каждый представляет только себя. Стоит ли удивляться, что мы не можем выдержать столкновения с представителями кланов, как бы мы ни были сами по себе умны и сильны, цивилизованны и культурны.

Общине можно противопоставить только общину.

На сегодняшнее российское общество влияют и такие факторы, как старение русского населения, массовая урбанизация, сокращение численности семьи и числа детей. Известно, что большие семьи способствуют воспитанию более маскулинного поколения. Мальчишки из многодетных семей умеют постоять за себя, сызмальства приучаясь драться за место под солнцем. Единственный сын растет, как правило, в более комфортных условиях. И совсем уж маловероятно, что родители станут его готовить к военной службе.

Поскольку у русских нет общины, ее функции взяло на себя государство, предлагая, так сказать, свои казенные услуги. В известной мере и до определенной степени это терпимо, но вечно так продолжаться не может, ибо государство предназначено не для этого…

В условиях отсутствия общин, создающих нормативный контекст, общество вынуждено ориентироваться на знаковые фигуры российской политической сцены (президент Путин, министры Ивановы, спикер Грызлов). Глядя на эти фигуры нетрудно определить, какими качествами необходимо обладать, чтобы добиться успеха в постсоветской России. Очевидно, что люди, стоящие на политическом Олимпе – это прежде всего командные игроки. Их продвижение вперед обусловлено соответствием их личных качеств требованиям команды. В среде наших политиков ценится верность, умение быть «своим». Не принято выделяться претензиями и интересами, лучше быть как все – любить «хорошие» компании, сауну, охоту и рыбалку, туризм, проявлять интерес к спорту. Неуживчивость явно не приветствуется. (Даже если г-н Глазьев менял партийные ряды по принципиальным соображениям, он обречен на одиночество.)

В принципе, сегодняшнее российское государство в лице своих руководителей являет вполне приемлемый мужской тип, который если и небезупречен, то, по крайней мере, прагматичен. Мы искренно радуемся тому, что нынешние руководители являют новый тип государственных мужей, приятно отличающихся от прежних таинственных царедворцев. Сегодняшние подают обществу внятный сигнал: мы – нормальные, мы – как все. И этот сигнал общество благодарно принимает.

Похоже, общество и в самом деле устало от «великих» преобразователей. Вот почему ему по сердцу качества характера, которые являет президент Путин. Как бы мы ни относились к его решениям, для нас принципиально важно, что он являет себя человеком обычным. Он такой, которого можно заменить другим. В этом честь и мужество нашего президента. Этот человек не подает себя гением, супергероем, спасителем народа. Он просто и буднично делает положенную ему работу.

* * *
Разумеется, государство не может заменить общину. Как и общине не заменить государство. Они обречены жить вместе, помогая друг другу, уважая суверенитет своего социального партнера.

К счастью, в последние годы положение с общинами начинает меняться в лучшую сторону. Мы имеем в виду создание христианских  общин, точнее, протестантских, известных разумным порядком и дисциплиной, трудовой моралью и трезвостью. Столь быстрого роста числа протестантских общин прежняя Россия не знала.

Мы не сомневаемся, что общины, каждодневно изучающие Слово Божие и строящие по нему свою жизнь, изменят нравственный климат в стране. Ведь общины способствуют созиданию и укреплению семей, помогают семьям воспитывать подрастающее поколение в духе благочестия и коллективизма (или, если угодно, соборности). Не это ли станет началом духовного возрождения, о котором у нас столь много философствуют? Наконец, мы крепко надеемся, что общины, если им не будут мешать, смогут преобразовать нынешнюю аморфную массу мужского населения, живущего на территории России, в серьезных и ответственных мужей, обладающих твердым характером и крепкой волей, умеющих держать слово и дорожащих своим честным именем.