Зебра

          1996 год. Весна.

- Купи билетик, мальчик. Лешик заколебался. В кармане всего три рубля, а надо еще пообедать. – Всего рублик, а выигрыш – до пятисот. Пятьсот рублей! Сколько всего можно купить на эти деньги.

- Дайте один, пожалуйста. – Вынул из кармана мятую бумажку и протянул продавцу.

- Сотри здесь и здесь. Чувствую, тебе сегодня везет! – Ехидно заулыбался продавец.

- И что это значит? – Робко спросил Лешик, стерев защитный слой.

- Ничего себе! – Улыбка продавца явно померкла. -  Лови пять сотен, парень. Посмотрите, даже мальчонка может выиграть кучу денег! Подходи, не прогадаешь.

Вокруг палатки начала собираться небольшая толпа. Лешик робко взял деньги и быстро-быстро засеменил в сторону дома. -  Вот мама рада будет. Отдам ей триста рублей, а на оставшиеся пойдем с ребятами в кафе-мороженое. Ох и объемся я!

- Пошел вон из дома, чертов ублюдок! Кто хозяин в доме – я или ты? Вон! Спорить он со мной будет!

Лешик, плача, выскочил за дверь. Слава богу, лифт стоял на этаже и уехать удалось сразу. Слезы текли по щекам десятилетнего ребенка, солью попадали в рот, отчего становилось еще хуже. Выйдя из подъезда, он услышал крик отца из окна: «И не возвращайся!». «И не вернусь. Чтоб ты сдох, подонок.» - сквозь слезы подумал Алеша. - «Ноги моей в вашем доме не будет!»

Он шел, не разбирая дороги, не обращая внимание на машины, проносившиеся мимо и сигналящие, когда он несколько раз пересекал улицу прямо перед ними. БУМ! Лешик в ужасе оглянулся. Проезжавшая мимо «семерка» не справилась с управлением и въехала прямо в дерево. Искореженная дверь отвалилась и из машины показалось небритое чернявое лицо. Парню было лет двадцать и он был очень, очень зол.

- Куда тэбя нэсет, дэбил, ... твою мать!!! ...рас ...баный, урод! Иды сюда, гандон!

Лешик развернулся и побежал так быстро, как только мог. Наверное, ему удалось бы убежать, будь авария пострашнее. Кавказец догнал его метров через тридцать. Выглядел он страшно: лицо разбито о «торпеду», левая рука как-то странно вывернута. Но и правой он владел очень неплохо. Повалив Алешу на землю, он несколько раз с силой ударил его лицом об асфальт, потом встал и начал избивать ногами.

- А ну, отпусти парня – закричал мужчина, выгуливавший собаку неподалеку. – Райд, фас!

Горец с яростным шипением: «В следующий раз убью на ..., гаденыш», заковылял от собаки. Алеша встал, отряхнулся, вытер слезы и кровь. Мутило, хотелось в кровать: лечь и просто поспать часов двадцать. Тяжелый выдался день.

«Пойду, посплю, если отец уже вырубился» - подумал он сквозь боль. Отца действительно обычно хватало ненадолго.

          2008 год. Осень.

- Красавчик, брат! Вот подфартило тебе. У нее подружка есть? – Камаль, щурясь смотрел на счастливую Лехину улыбку.

- Есть, не парься. – Говорить не хотелось, думать – тем более. Наконец-то с затянувшейся до неприличия девственностью покончено. И как покончено! Так бы каждому. «Ну нет, не каждому. Я это, мать твою, заслужил!»

- В клуб поедешь? Там еще кого подцепим! – Камаль с его харей вряд ли мог рассчитывать на что-то более-менее приличное или более-менее трезвое со стороны противоположенного пола, но не отчаивался. Собственно благодаря ему, Лехе и удалось кое-что получить в этот раз.

- Нет, брат. Устал я что-то! Да и мать просила прийти пораньше. Езжайте без меня.

- Ну давай, Лехыч, не пропадай! – Ребята пошли к дороге, а Леха, не торопясь двинулся через дворы к дому. Денег на такси не было, а пройтись было недалеко – километра полтора. Да и не хотелось домой, если честно. Хотелось идти, бежать, смеяться, плакать. «Интересно, она позвонит?! Или самому набрать завтра?» Эти размышления прервал резкий оклик милиционера:

- Эй парень, подойди-ка сюда. Леха присмотрелся к форме и подошел.

- Все в порядке, сержант?

- Это я сейчас у тебя выясню, козел! – В этот момент Леха с ужасом понял, что мент: а) избит, б) в стельку пьян. Развернулся, чтобы убежать, но было поздно. Несмотря на явно продолжительную пьянку исполнитель закона руками владел хорошо. Первый удар пришелся в плечо, второй, посильнее – в висок. Последней мыслью было: «Надо закрыть голову, а то убьет!»

          20.. год. Лето

- Сынок, помоги бабушке.

- Прости, бабуля, кошелек на работе оставил.

- Да нет, я не к тому ж. Доведи до дома, устала я очень.

Алексей Михайлович заколебался. Спешить надо было – Анна Сергеевна не потерпит еще одного опоздания, а потерять работу он никак не хотел.

- Здесь недалеко совсем, сынок. Пожалуйста. – Что-то в голосе старухи цепануло Алексея Михайловича.


- Обопритесь на мою руку. – Вздохнув, сказал он. – Только если недалеко, мне на работу надо.
 
- А кем работаешь ты, милый? – Добро улыбнулась бабушка.

- Старшим менеджером! – Непонятно зачем соврал Алексей Михайлович.

- Ух ты! Это в наше-то время! – Удивление было явно неподдельным. Да и как тут не удивляться, если без работы сидело, кажется, процентов шестьдесят россиян.

- Вот так, повезло. – Дальше врать что-то расхотелось. «До чего дошел, Леха? Старух дуришь, будто жениться собрался!»

- Вот и пришли, сынок. Спасибо тебе. Не зайдешь чаю попить? – Улыбалась старушка.

- Нет, бабуль, спешить надо. В этот момент зазвонил телефон.

- Да?

- Алексей, могу я узнать, где вы, вашу мать, находитесь?

- Анна Сергеевна, я ...

- Меня это не волнует. Вы УВОЛЕНЫ!!!

- Анна Сергеевна, Анна Сергеевна, пожалуйста, выслушайте меня, я... Алло? Твою мать!!!

- Плохо дело? Прости сынок, я ж не хотела. – Про бабку он уже забыл.

- Вы здесь не при чем. Протрезвеет, перезвоню. – «Господи, теперь-то зачем врать?!» – Партнер нажрался и буянит.

- Так как насчет чая, молодой человек? – Алексей Михайлович думал недолго – куда теперь торопиться-то?

- А пойдемте!

Старушка оказалось на редкость разговорчивой и чай плавно перешел в ужин, после которого она, к изумлению Алексея Михайловича, извлекла из старого как Кризис комода бутылку кагора «Массандра».

- Господи, где вы это достали?

- Со старых времен еще.

После полбутылки думать об увольнении и предстоящем аде безденежья как-то не хотелось. Разговор шел своим чередом и Алексей Михайлович начал понемногу клевать носом, когда что-то в монологе старушки заставило его резко встряхнуть головой.

- Простите, что вы сказали?

- Я говорю, сынок, что съехали они, не заплатив, а вещички свои забыли. Так представь, открываю я их сумку, прости Господи, никогда б так не сделала, если бы жизнь другая была, а там...

- Что там?!

- Там порошок белый, много порошка этого, понимаешь. Я на вкус попробовала, думала – сахар, а оказалась гадость какая-то несусветная. Но настроение поднялось. Я теперь пробую иногда понемногу, когда совсем грустно.

- Покажите! – Алексей Михайлович не мог поверить своим ушам. Вот оно! Вот она, удача. Старушка достала из того же комода здоровый пакет из «Карусели», открыла его.

- Твою мать! Простите, ради Бога. – Это был он. Килограмма два чистого коки. Теперь надо было все четко разыграть, связаться с Камалем, сбыть это дерьмо и уехать, уехать отсюда навсегда, забыть об этой гребаной стране, этих омерзительных рожах, о вечной нищете и почти постоянной безработице!

- Вы хоть знаете, что это?! – Голос стал строгим.

- Нет, сынок, откуда ж?

- Это, бабуль, наркотики у тебя.

- Господи! Свят, свят, свят! Быть не может! Что ж это такое? «Пока все нормально. Последний штрих».

- И светит тебе за это, бабуль, зона до конца дней твоих. – Алексей Михайлович сейчас и сам бы себе поверил, настолько мрачным стал голос.

- Боже, сынок! Не хочу я так! Хочу жизнь свою постылую на свободе закончить. Что делать мне теперь? – Старушка была явно в панике.

- Хороший ты, человек, бабуль, да и зла никому не желала – Помогу я тебе. Давай мне эту гадость, возьму ее с собой и выкину подальше. И не найдут никогда.

- Спасибо тебе, добрый человек! Век не забуду тебя! «Не знаю, как ты, а я тебя так точно не забуду!» - Он уже был на своем острове в тысячах километров и миллионах юаней отсюда.

- Прощай, бабуль, может когда и свидимся.

- И тебе прощай, добрая твоя душа. Да благословит тебя Господь Бог.

На улице была уже глубокая ночь. Алексей Михайлович быстрым шагом направился к дороге, потом, передумав, пошел через дворы. От греха подальше. Внезапно ему что-то почудилось сзади, но не успел он повернуться, как кто-то сбил его с ног, повалил на землю и вырвал из рук пакет.

- Милиция! Документы, урод, живо!

- В ка-ка-кармане. – От ужаса Алексей Михайлович начал заикаться.

- Пробей его, Серый! Резче.

- Что происх...? – Пинок под ребра не дал развернуться дискусии.

- Эй, Денис, этот черт уже два года на случайных заработках. Я дважды по базе проверял.

- Какого ...? Старая бл-дь же сказала, что он менеджер какой-то там.

- Выходит, нае-ал, он ее.

- Ну и делать что с ним? Не в отдел же вести, раз он этот базар весь слышал!

- Да шею сверни ему и поехали. Еще две точки на сегодня, да и вызовов полно.

Алексей Михайлович пытался сказать что-то, убедить людей, чьих лиц он так и видел в том, что у него есть деньги, что он сможет заплатить. Ему очень не хотелось умирать. Но ужас был слишком велик и вымолвить хоть слово казалось невозможным.

Услышав хруст, он так и не успел понять, что этот звук означал конец его черно-белому пути. Навсегда.