Условия мира. Этюд III, Исламское государство

ИСЛАМСКОЕ ГОСУДАРСТВО

(2002 г.)


I. ВОСТОК И ЗАПАД
В XX веке элита Востока, поддавшись интересу к западной модели, стала проводить прозападный курс. Некоторое время эти люди были образцом для всего общества. Однако в 80-х годах прозападная верхушка утрачивает роль эталона. Восток разочаровывается в Западе, отворачивается от него, посчитав, что западная цивилизация обречена и ничего, кроме техники, предложить не может.


Почему Восток не стал вторым Западом? Здесь сказались фундаментальные различия в мировоззрении Запада и арабского Востока, отсутствие органической связи между западными ценностями и потребностями арабо-мусульманского мира, слабое влияние новых идей и институтов, непоследовательность и поверхностность секуляризма, откровенное противоречие образа жизни элиты этике ислама. Именно ислам, будучи и религией, и мировоззрением, и образом жизни народа, не допустил проникновения западной секулярной модели.


Но зададимся вопросом: откуда же взялся секуляризм на Западе? Разве в Европе не было стран с подавляющим числом верующего населения? Укажем причину, которая послужила отдалением Государства от Церкви, сделала Церковь религиозной организацией, а не делом всего народа. В средневековой Европе князья строят свои отношения с церковными иерархами на договорной основе. Каста воинов договаривается с кастой жрецов. Разумеется, светская власть оговаривает себе сферы независимости. Вера и власть изначально разъединены. Неудивительно, что современный европеец так привычно отделяет религию от политики. С другой стороны, трудно представить, чтобы восточный правитель договаривался относительно подобных вещей с представителями исламского духовенства. Да и нет на Востоке этого духовенства, это ведь оно только так называется, в подражание Западу. Прибавим сюда укоренившийся у европейцев взгляд на закон как на результат договора между людьми. В Европе источником закона стали граждане, взявшие на себя ответственность устраивать жизнь по своему усмотрению. Мусульманское право подчеркивает приоритет воли Аллаха, выраженной в Коране. И последнее. С незапамятных времен в Европе каждая социальная группа проявляла активность, отстаивала свои интересы. На Ближнем Востоке патриархальный уклад жизни продержался до сегодняшнего дня.


Ислам не разделяет религию и жизнь со всеми ее общественными проявлениями. Поэтому ислам невозможно отделить от государства. Можно отделить касту жрецов от касты воинов (или чиновников), но кого отделять в исламе? Весь народ от государства? В исламе невозможно отделение так называемой религиозной организации от политики, экономики, культуры. Да и что такое религиозная организация, как не плод умствований работников бюрократического аппарата? Можно ли считать таковой всю деревню, которая молится в своей мечети? Европа додумалась отделить "Церковь" от "Государства". Но это по сути отделение религии от государства. Можно возразить, что Турция и Египет являют примеры секулярных стран. Да, какое-то время являют. Но сдерживание исламских сил военными, занимающими прозападную позицию, дело искусственное, а потому обреченное.


В российской публицистике утверждается, что в исламских странах политика господствует над экономикой. Поэтому для достижения финансового успеха надо быть ближе к власти. Подойдем к этому вопросу с другим мировоззрением. Рассмотрите политику в свете ислама, и вы увидите, что в основе успеха преуспевающих мусульман лежат... правильные взгляды (разумеется, как это понимают на Востоке). Хотите подняться по социальной лестнице и обрести материальные блага? Имейте правильные взгляды. Само по себе богатство мало что значит. К власти оно не приведет. На Востоке нельзя подкупить людей для проведения антиисламской линии. С неисламским мировоззрением, выставленным напоказ, вы не сможете ни руководить народом, ни преуспеть в бизнесе. В атмосфере всеобщего единоверия возможность продвигаться дает только преданность исламу. На Востоке полагают, что руководить достоин тот, кто имеет заслуги перед исламом.


Послушаем, что говорит в своей книге "История мусульманского мира. От Халифата до Блистательной Порты" г-жа Т.Ю. Ирмияева (Мы берем эту книгу как яркий пример современной апологетики исламских идей на русском языке): "В мусульманском обществе не существовало сословных барьеров; любой инициативный честный человек мог рассчитывать на поддержку, а с людьми бесчестными, отступниками и лжецами расправа была короткой, что породило много легенд о жестокости властей в Халифате, создателями которых были, как правило, иноземные путешественники и купцы" (с.140).10 "Иерархия мусульманского общества зависела от степени благочестия, и поэтому не было никакой изначальной "врожденной" сословной исключительности. Все необходимое для организации жизни общины дано в предписаниях и откровениях Пророка. Государство не может быть законодателем, оно лишь исполнитель шариата по отношению к подданным. Собственно, и все правовые акты государя — это административные или судебные распоряжения по поводу обеспечения "дозволенного" или восстановления попранной, в результате допущения "запретного", законности" (там же, с.141-142).


Аналитикам с европейским складом ума трудно принять такую систему управления. Например, по европейским понятиям собственность должна быть защищена от произвола властей. На Востоке судят иначе: собственность дал Бог, и если вы нарушили Его волю, собственность у вас изымается.


Европейские исламоведы говорят, что исламское общество не имеет четких различий между общественной и частной сферами жизни. С европейской точки зрения общество — это нечто такое, что противостоит идее теократического государства и вообще индифферентно по отношению к религии. Однако, на Востоке не приживается идея о том, что общество может существовать само по себе. Поэтому европейская структура: личность — семья — общество — государство не находит там аналогии. Мусульманская умма инкорпорирует и семью, и общество, и государство. Вот почему столь привлекательна для российских мусульман идея исламского государства. Посмотрим, как эту идею пытаются осуществить их зарубежные духовные братья.


III. ИДЕЯ ИСЛАМСКОГО ГОСУДАРСТВА
Приходится слышать, будто ислам политизирован по своей религиозной сути. Впрочем, слово политизирован придает оттенок чего-то политиканского. Но ислам не разделяет свою деятельность на сентиментальные упования относительно будущего и нынешнюю жизнь во всей ее тотальности. Религия и может быть только тотальной, поскольку нет такой сферы жизни, которой не руководил бы Всевышний. Поэтому каждый истинный мусульманин, даже если он политик, — человек религиозный, ставящий волю Всевышнего на первое место.


Как мы писали выше, исламисты не хотят ограничиваться такой свободой личности, которая предусматривает лишь свободу веровать и молиться. Про них говорят, что они излишне религиозны, а, значит — реакционны. Но так могут думать только неверующие. В исламе, который просто немыслим без шариата, религиозная и государственная деятельность неразделимы.


Приведем еще несколько цитат из книги г-жи Т.Ю. Ирмияевой относительно государства. Вот что мы читаем на странице 169: "Религия не может быть частным делом отдельного человека, это ему не под силу. Веру принимает народ [...]"; и далее: "[...] государство, в основание которого положены откровения о волеизъявлении Всевышнего, является единственно возможным государственным объединением людей, равно общественным и духовным, внешним и внутренним" (с.183); "если в душах людей нет идеи о Законе, объединении и долге, то нет и никаких разумных оснований в их государственных институтах,  разбалансированных и случайных, лежащих на их плечах тяжелым бременем" (с.247-248).


Эти мысли весьма созвучны тому, что в свое время излагал шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви. Он полагал, что религиозные убеждения составляют дух и квинтэссенцию интеллектуальной жизни общества. Подлинная вера является величайшим залогом здоровья духа и нравственной устойчивости, охранительной силой человека, интеллектуальным охранителем каждого общества. Не заслуживает уважения общество, отринувшее веру... История показала, что взгляды даже этого человека оказались недостаточно правоверными для пришедших ему на смену аятолл.11


Трудно говорить об исламском государстве вообще, не принимая во внимание историю и многообразные различия, существующие между исламскими странами сегодня. Тем не менее, общим в исламских государствах является то, что верховная власть в них принадлежит Богу. Правительство лишь исполняет волю Бога, руководствуясь шариатом. Действующее законодательство не может противоречить шариату. Государство не преступает границ, установленных исламом.


Опыт того же Ирана после исламской революции показывает, что духовные лидеры могут неплохо управлять государством. Разумеется, трудно что-либо сказать о будущем этой страны. Признавая наличие там признаков теократического государства, хотелось бы посмотреть, сколь долго оно просуществует в нынешнем виде? После двадцати лет, прошедших после революции, по утверждению специалистов — там очевиден застой и отсутствие динамизма... И в Пакистане после двадцати лет господства военного режима, установившего исламский режим, роль армии в управлении страны неуклонно снижается, хотя армия и не перестает быть защитницей "идеологических границ". Что, наконец, происходит в Афганистане? Нельзя не отказать многим его жителям в стремлении установить теократическое государство. К сожалению, реальный процесс становления такого государства там осложнен многими неблагоприятными факторами... Страны Персидского залива тоже имеют ярко выраженные черты теократического правления. Скептики скажут, что богатым нефтяным странам Аравийского полуострова легче позволить себе теократические эксперименты. Возможно, это так. Но заметим, что они рассматривают нефть как дар Божий, как благословение и ответственность распространять религию. Именно для этого дал им Всевышний богатство.


Российские исследователи склонны объяснять, что возрождение религиозных моделей общества связывается с социальной анемией государства. Более того, все попытки устроения исламского государства, на их взгляд, — сплошная политика, не имеющие никакого отношения к религии. Дескать, у лидеров свои корыстные интересы. Пакистан, к примеру, мечтает получить кредиты от богатых ближневосточных братьев по вере, вот и маскируется под исламское государство. Не думаем, что все так примитивно, и все дело лишь в социальной помощи.


Все-таки истина в том, что сам народ хочет жить в государстве, основанном на Высшем авторитете. Истинный мусульманин делает все, чтобы жить в исламском государстве, исламизировать его всеми доступными способами.


Ради справедливости отметим, что не всегда и не везде мусульманские духовные лидеры готовы принять на себя ответственность за общество. Они понимают, что стоит им придти к руководству страной, как на них ляжет груз социальных забот. К примеру, такие прозаические вопросы, как подготовка города к зиме, обеспечение существования пенсионеров... Но кому решать эти вопросы? — спросим мы из российских снегов. Наши сегодняшние христиане знают ответ. Они предоставляют разбираться с социальными проблемами язычникам и атеистам.


III. ИСЛАМСКАЯ ПОЛИТИКА
Сегодняшняя международная политическая сцена показывает нам возрождение исламских политических партий, усиление их влияния. Что отличает этих людей от членов других партий? Прежде всего, это люди серьезные, готовые пожертвовать жизнью (как ни избито это звучит) ради установления исламского теократического государства. С полными правовыми нормами шариата. Исламистам не откажешь в целеустремленности. Как только в страну приходит политическая свобода (так было в Иране, так происходит в Турции, Тунисе и др. странах), эти партии стремятся получить легальный статус, а получив его и укрепившись, начинают вести борьбу с существующим режимом, заявляют о своей непримиримой ему оппозиции. Это не российская так называемая оппозиция.


Демократические правила игры можно весьма успешно применить для установления теократического государства и, разумеется, последующей отмены демократии. Теократия не терпит плюрализма воззрений, исключает разноголосицу и компромиссы. Вера в Божественные установления, данные раз и навсегда, не допускает ни либеральных взглядов, ни анархической интерпретации. Демократия — это общение разномыслия. Люди различаются мировоззренчески, религиозно, политически, экономически. Демократия надеется, что люди могут договориться, найти консенсус... Это было бы прекрасно, но вся беда в том, что люди находят консенсус за счет религии.


Разумеется, подобные партии в глазах светских руководителей своих стран выступают с весьма радикальными лозунгами. Между тем, многие из этих лозунгов по сути являются весьма древними правилами исламской этики. Одно правило мы уже упоминали: правитель, не имеющий заслуг перед исламом, не может стоять во главе мусульман.


Впрочем, факт того, что люди голосуют на выборах за исламские партии, не обязательно означает, что они поддерживают теократическую идеологию. Им могут понравиться, скажем, социальные лозунги.12 Но это в конечном счете не важно. Когда исламская партия приходит к власти, начинается настоящее дело — созидание теократического государства. Нормальное будничное строительство теократии. И началом, как правило, является введение законов о богохульстве. Люди, верующие в Бога, не хотят, чтобы кто-то, находясь на одной земле вместе с ними, хулил Бога. (В нашей прессе приходится читать, что эти законы принимаются лишь для стимуляции актов насилия и нетерпимости. Таково мнение у российских аналитиков о ревности по Богу.) Свобода слова разрешается при условии, что содержание газет не задевает нормы шариата и мусульманской веры. Свобода информации не должна превращаться в свободу разврата.


Разумеется, светское государство будет стремиться нейтрализовать интерес народа к подобной деятельности. Оно может прямо потребовать, чтобы партии не стремились к учреждению государственного строя, влекущего за собой теократию, мотивируя это тем, что подобные стремления порождают религиозный раскол, религиозную вражду и т.п. В целях удержания власти светские правители могут прибегнуть и к методам силового давления.


Российские исламоведы, не верящие в успех исламских партий, пишут, что подобные партии несовременны, имеют слишком узкую базу, их утопические идеалы исчерпали себя. Будто их религиозные идеалы — лишь оболочка, декорирующая политические устремления. Мы полагаем, что это не так. Энергетический потенциал ислама, точнее теократии, только начинает являть свою мощь.


* * *
В рамках ислама человек может найти две стратегии: джихад (мобилизация сил адепта, направленность вовне, на борьбу за исламское государство) и суфизм (внутренняя направленность, духовно-психологическая компенсация). Суфизм в чем-то сродни православному монашескому умному деланию, отстранению от всего мирского... Идеология джихада — это мировоззрение борьбы за общество угодное Всевышнему. О последнем и поговорим.


Религиозная борьба — дело трудное. Народ по-настоящему можно поднять только сверху, политическими средствами. Снизу почти невозможно сделать так, чтобы движение приняло развитой размер. Исключительный пример нам дало движение талибов в Афганистане. Сельский мулла Омар поднимает своих учеников из сельского же медресе, чтобы начать осуществлять шариат и заповеди Корана.


Но обычно это дело неподъемное. Ведь надо постоянно поддерживать мотивацию общественного сознания. Нельзя дать разгореться отдаленно связанным, уводящим в сторону мотивациям, ибо это ослабляет главную мотивацию конфликта. Распадаются мотивации — гаснет конфликт. Универсальным средством мотивации является радикализм: Мы еще более чистые", более правоверные, чем предыдущие... Нетрудно найти мусульманскую организацию, считающую талибов слишком либеральными, упрекающую талибов в мягкотелости. Стоит отметить разнообразие форм исламского движения: от нетрадиционно построенных конфликтов низкой интенсивности до террора против власти — морального, психологического, информационного, вооруженного. Сначала надо представить правительство как ущемите-лей прав мусульман. С точки зрения подобной политики правительство всегда в невыгодной ситуации.13 Исламисты же находятся в беспроигрышном положении. И как их умиротворить, если они согласны только на халифат?



IV. ФУНДАМЕНТАЛИСТЫ И ВАХХАБИТЫ
Поговорим о фундаменталистах. С точки зрения ислама их позиция достаточно аргументирована. Люди подобного настроения отвергают политический плюрализм, поскольку он противоречит строгому соблюдению всех норм ислама. Как можно заявлять о приверженности Богу, если кощунники оскверняют Его землю? Фундаменталисты подчеркивают несовместимость западных институтов с исламом и отвергают западный образ жизни.


Очищение религии, возвращение к ее истокам, всегда вызывает уважение. Это не нужно только тем, кто хочет сохранить свои сегодняшние позиции в определенной общественной структуре. Христианам стоит внимательнее присмотреться к тому, что происходит в Афганистане. Трудно следить за ходом быстротекущих событий, но сущность происходящего ясна: талибы делали то, что считали правильным именно с точки зрения своих религиозных убеждений. И кто прав из противоборствующих сторон в нынешнем конфликте, покажет будущее. А между тем талибы, по сообщениям информационных агентств, разоружили население, подавили коррупцию, разбои и лихоимство администраторов, установили спокойствие на дорогах и в населенных пунктах.


Почему в последнее время так заинтересовались талибами? Дело, конечно, и в той военной угрозе, которая от них исходила, и в подрыве стабильности. Но главное в том, что талибы явились угрозой интеллектуальной. Над ними можно было сколько угодно иронизировать, осмеивать их указы, что у нас с удовольствием и делала пресса. Но они предложили теократическую модель для всего мусульманского пространства СНГ. Окажись талибы более успешными в международных взаимоотношениях, их идеи продвинулись бы на север.


* * *
Не стоит путать фундаменталистов с традиционалистами. Последние, как правило, держатся за порядки, установленные сравнительно недавно. Фундаменталисты же хотят установить первоначальный порядок (status quo ante). Возьмем таких фундаменталистов как ваххабиты. Они отвергают поздних комментаторов, кроме ханбалитских. Негативно относятся к так называемому официальному духовенству, отступившему от чистых норма ислама, ибо оно, по их мнению, впало в жреческие уклонения. Ваххабиты определенно против суффийской мистики и поисков скрытых смыслов Корана. Возражают против почитания пророка, имамов и т.н. святых, не приветствуют паломничества и пышные надуманные обряды, отвергают даже привычные для мусульман четки. Ваххабитов называют пуританами ислама, поскольку они выступают за нравственную чистоту, борются со стяжательством и роскошью, не пьют вина и не употребляют наркотики. Выступают за восстановление авторитета ко-ранического текста и жизнь общиной.


Но разве общество не нуждается в подобных людях? И неужели общество осмелится не исполнять волю Всевышнего? дерзнет выступить против полного познания и выполнения Его законов и установлений? Ваххабиты мечтают установить халифат. Что здесь неисламского? Разумеется, всегда найдется масса чиновников секулярного государства, не желающих менять статус кво. Эти господа будут постоянно враждовать против подобных ревнителей религиозных предписаний.


Ваххабиты грозятся помочь российскому обществу избавиться от разврата и беспорядка. Что ж, это лучше, чем ничего. Только разве христиане не имеют собственных пуритан? Не отрицаем, что появление ваххабитов закономерно. Все идет к тому, чтобы ваххабиты подтолкнули остальных мусульман к более решительным действиям, что в свою очередь подтолкнет христиан.


Предтечей ваххабитов считаются ханбалиты (лидера которых звали Ахмад б. Ханбал Абу 'Абдаллах, 780 — 855). Ханбалиты были сторонниками возвращения (реформации) ислама к первоистокам, выступали за опыт раннемусульманской общины времен Мухаммеда. Были противниками нововведений (бид'а). Про ханбалитов известно, что они ежедневно выступали в столице против безнравственности, выпускали вино из бочек (торговцы вином были христиане), разбивали музыкальные инструменты. Отметим и небезынтересный для нас факт, что ханбалиты придерживались учения о предопределении. Их духовный лидер Ибн Ханбал в "Книге о Сунне" писал: "Предопределение (ал-кадар) — добро Его и зло, малость и обилие, начало и конец — от Аллаха, суждено Им и предопределено. Никто из них не избегнет воли Аллаха. Невозможно нарушить Его решение. Напротив, все они идут к тому, что Он им наметил, и совершают то, что Он им предопределил. Справедливость (ал-'адл) — от Господа нашего'.


Трудно бороться с теми, кто полагает, что все происходящее — Божие предназначение.


* * *
Ислам предлагает реформировать человека. Возродить его в мире Корана. Главный враг ислама, как говорят его представители, — религиозное невежество. Если человек, вопреки милостивому призыву Всевышнего, не хочет меняться, он должен быть насильственно приведен в состояние покорности пред Богом. Это достигается посредством священной войны — джихада.


Вот что пишет в своей книге г-жа Т.Ю. Ирмияева: "Участие в джихаде, "войне на пути Аллаха", шариат считает обязательным для всех мусульман, кроме бедняков, немощных калек, стариков, женщин и рабов. Начиная войну с "неверными", халиф или наместник халифа должен сначала предложить им принять ислам; такое предложение делается лишь однажды и никогда больше не повторяется. После объявления войны "неверным" предоставляется три возможности: принять ислам; не принимать ислам, но перейти в подданство мусульманского государства, то есть принять статус зиммиев; или воевать до победного конца. Во время джихада в "области войны" нельзя убивать стариков, женщин, детей и монахов-отшельников. Мужчин, захваченных с оружием в руках, нужно либо убивать, либо брать в плен. Женщин и детей можно брать в плен и требовать за них выкуп — они часть военной добычи. Военной добычей считается всякое захваченное во время джихада движимое имущество, но не земля, которая переходит в собственность уммы" (с.98). На странице 49 г-жа Т.Ю. Ирмияева напоминает читателям, что по мнению Мухаммеда "богоугодным делом признавалась война с неверными в любое время года" (с.49).14


Примечание:
10 Т.Ю. Ирмияева, "История мусульманского мира. От Халифата до Блистательной Порты", УРАЛ LTD, 2000.
11 Отметим, что в Иране представители исламского движения боролись против шахского режима под лозунгом норм ислама за то, чтобы в исламском обществе ислам был представлен во всех сферах жизни. Монархия отстаивала свою позицию, уповая на 2500-летнюю традицию государственности. Тем не менее, монархисты проиграли. (Даже несмотря на шиитский догмат о невозможности справедливого правления до прихода двенадцатого имама Махди — истинного посланника.)
12 Совершенно очевидно, что победа на выборах иной раз может быть получена лишь с небольшим перевесом. Как быть дальше? Опыт Турции показывает, что компромисса не получается.
13 В религиозном отношении правительство России находится в ловушке. Приближаясь к православию, оно навлекает на себя гнев и раздражение других конфессий. С нейтралитетом тоже не получается. Такое правительство все презирают, подозревая его в безбожности. Исламисты вообще говорят, что федеральная власть, являя себя с православными символами в руке, выступает против интегризма общества.
14 Отметим, что книга имеет предисловие, написанное Председателем ЦДУМ России и европейских стран СНГ, Верховного муфтия Талгата Таджуддина, в котором можно прочитать следующее: "Книга дает истинную картину исторического развития ислама, что, безусловно, является посильным вкладом в дело духовного и нравственного возрождения нашей общей Родины — России."