Исцеление, отрывок из Любимого романа

Мы, конечно, не удивим привычного читателя, если сразу скажем, что история с нашумевшим сеансом одновременного исцеления лично нам пред-ставляется весьма неубедительной. Но иначе, по-видимому, и быть не может, потому что записана она со слов людей больных, впечатлительных, да и к тому же, как полагают специалисты, находящихся под  сильным гипнотическим воздействием опытного экстрасенса. Поэтому мы можем предложить читателю лишь ее официальное изложение, сделанное на основе тех свидетельских показаний, которые показались  компетентным комиссиям наиболее адекватными.
Широко разрекламированный сеанс одновременного исцеления от всех болезней поначалу разочаровал тех, кто на него попал. Проходил он в бывшем  Дворце культуры уже  почившего завода,  небольшой обшарпанный зал был битком набит. На сцене стояли два потертых кресла, несколько видавших виды стульев, страшненький письменный стол, еще из тех, советских. Словом, обстановочка была будничная и даже затрапезная.
- Несолидно как-то, - думали все, входя в  плохонький зал. – В такой дыре исцеления вряд ли дождешься, опять деньги зря выбросили, мало нас, дураков,  учили.
Никто, однако, не ушел. Сеанс задерживался, целитель долго испытывал терпение народа, на сцену не выходил. И только когда зал обиженно загудел, зашевелился, стал выплескиваться отдельными недовольными криками,  из кулис показалась пестрая компания. Подтянутый немолодой мужчина в темном костюме полувоенного кроя, раскрашенная рыжая девица в неприлично коротком белом халате и сестринской шапочке и  невзрачный мужичонка,  типичный генетический вахлак. Мужчина в черном сел в одно из кресел, девица, сверкнув ляжками,  - на стул, а серый мужичонка подошел к краю сцены и заорал:
- Уважаемая публика, дорогие больные и нездоровые! Сегодня перед вами выступает уникальный и, честное благородное слово, всемирно известный специалист, мастер трансцендентной медицины, освоивший все мыслимые и немыслимые практики излечения, доктор Вул, которому племена и народности, коих он во множестве посетил, дали заслуженное прозвище Баал Зевул.  Поприветствуем его, граждане!
И  хлестко застучал в ладоши,  после чего отошел и сел рядом с девкой, а мужчина в черном слегка склонил голову. На что зал откликнулся отдельными хлопками и выкриками:
- Начинайте уже, совсем замучили.
- Замучить каждый может только сам себя, - сказал доктор Вул. – Но начинать, и в самом деле, пора.
- Раньше сядем – раньше выйдем, -   хохотнул мужичонка
- Я обычно  практикую следующую схему, - словно нехотя продолжал целитель. - Сначала провожу наглядную демонстрацию своих возможностей, чтобы публика убедилась и  мне доверилась. Для этого вызываю на сцену не-сколько присутствующих и  исцеляю их индивидуально. Затем провожу массовое излечение всех собравшихся. Это вас устроит?
- Устроит, устроит, давайте уже начинайте, - откликнулся зал.
- Знаем мы эти штучки, у них в зале свои подсадные, как в цирке, - про-звучал  брюзгливый женский голос.
- Что ж, попрошу подняться кого-нибудь из зала, давайте начнем с той дамы, которая сомневается.
Дама, а по виду больше тетка, заартачилась, но подталкиваемая уговорами и откровенным недовольством уставших ждать соседей, все-таки встала и пошла на сцену. Мужичонка в сером вскочил, помог ей подняться, под локоток препроводил в кресло напротив доктора. Краснолицая женщина в советском перманенте с трудом поместилась в кресло, достала платок, вытерла вспотевшее лицо,  поджала непреклонные губы и настроилась решительно, всем своим видом  демонстрируя намерение вывести проходимцев на чистую воду.
- Что вас беспокоит?
- У меня сильнейшие головные боли, доктор, мигрени, что ли. Как только понервничаю – сразу голова болит. И как зарядит, так на несколько дней.
- И что же заставляет вас так нервничать?
- Я, знаете ли,  очень добрая и отзывчивая, такая вот уродилась, а в мире-то так неспокойно, все время что-нибудь происходит. То вот шахтеры бастовали,  то цунами,  то ураган, ведь жертвы же, доктор. Вот я и  думаю о людях. А  фильмы какие по телевизору показывают? Одни убийства и насилия. Каждый раз плачу.
- А дети у вас есть?
- А как же, дочь, взрослая, и внуки есть, старший вот в том году в школу пошел.
- Это который же, Игорек?
- Игорек, а Виталик еще в саду.
Перегруженная телевизионными страстями тетка на Игорька внимания не обратила, а зал обрадовано зашумел. Вот она подсадная-то, а придурялась, разыгрывала, ишь, актриса из погорелого театра.  Сейчас исцелится, маг ее загипнотизирует, а она скажет, что голова больше не болит.  Но  дальнейшее действие  пошло вразрез со сценарием провидцев и тоже сильно разочаровало присутствующих.
- Живут с вами?
- Нет,  я живу одна. Дочь с мужем снимают квартиру в Химках.
- А к  внукам часто ходите?
- Бываю,  как же, на дни рождения, на Новый год.
- Ну что же, вас случай предельно  ясен, а рецепт исцеления прост. Прекратите думать обо всем мире и задумайтесь о своих близких. Почаще ходите к внукам, помогайте дочери, и голова болеть не будет.
- И все, доктор?
- И все.
Одобрение слова доктора вызвали только у нескольких молодых мам, чьи дети так же были позабыты увлеченными сериалами бабушками. Остальные зрители  недовольно загудели, женщина неловко спустилась со сцены.
- Так и я лечить могу, - раздался насмешливый голос.
-  А вот мы и попросим вас  на сцену, - подскочил мужичонка, - вас, в пятом ряду.
- Иди, Петя иди, -  напряженно сказала женщина.
 На сцену с улыбкой поднимался мужчина лет сорока с тоскливыми се-рыми глазами. Вул посмотрел на него и спросил:
- Пьете?
- Пил, пью  и буду пить, - с вызовом ответил тот.
- Зачем же вы тогда пришли?
- Жена упросила, - и  независимый пьяница махнул рукой в зал. - Да напрасно все это, уже проверено.
- И много можете выпить?
- Сколько нальют, столько и выпью. И еще мало будет.
- Ну,  так пейте.
Мужчина непонимающе смотрел на него. И тотчас же из-за кулис двое парней вынесли ящик  с  разнокалиберными бутылками и мутный граненый стакан, поставили на стол.
- Пейте.
Мужчина выбрал бутылку с водкой, зубами содрал с нее головку, налил.
- Не надо, Петя, - отчаянно закричала женщина.
Петя отмахнулся и жадно выпил, вопросительно посмотрел на доктора зазеленевшими глазами.
- Пейте еще, -  разрешил Вул.
 Мужчина выпил еще.
-Пейте-пейте.
И мужчина стал пить. Он больше не наливал  спиртное в стакан, а пил из бутылок, заботливо открываемых подскочившим мужиком и поставляемых в руки пьющего, как на конвейер. Бутылки пустели в два глотка.
- Коньяк, - пытался разглядеть зал. – А вот вермут. Ага, и портвейн в ход пошел.
Многие потом клялись и божились, что мужчина  очень быстро выпил весь ящик, после чего парни принесли новый. Мужчина пил и пил, но пьяным не казался. Вскоре заметно оживившаяся публика увидела, как мужчина встал, вышел  на середину сцены, запрокинул голову назад и начал делать глотательные движения, из чего всем стало понятно, что он продолжает пить. Он начал качаться, и девица подбежала,  стала заботливо поддерживать его под спину.  Некоторые даже утверждали, что сверху, с грязного потолка полилась негигиеничная прозрачная струйка, которую и глотал усердно мужчина. Знатоки почувствовали и сильный знакомый запах. Кое-кто добавлял, что струйка с каждым глотком пьющего становилась  все шире. А один зритель публично доказывал, что после этого на потолке осталось сырое протечное пятно. Но  администрация Дворца культуры опровергла вымыслы, заверив всех заинтересованных, что потолок течет с девяносто пятого года и пятно давнишнее. 
Сам же мужчина,  которого потом  неоднократно расспрашивали о том, что с ним происходило в самых разных инстанциях, всегда  рассказывал одно и тоже. Повторял  в наркологических клиниках, в милиции, в телепередачах и просто знакомым. В какой-то момент он увидел, что  сверху  хлынул ручеек, почувствовал любимый запах и, чтобы добро не пропадало, подошел и стал ловить его ртом. Ручеек уширился, но  он продолжал пить и выпил ручеек. Тогда в рот к нему потекла река, которую он тоже проглотил. Река превратилась в море, он, следуя своему единственному принципу спиртное не оставлять,  выпил и его. Сумел  осилить и Океан.  И тогда  из всех уголков Вселенной на него обрушились мириады  литров неизвестно кем произведенного алкоголя. Нелицензионное спиртное стекалось  в него со  всех  концов мироздания, наполняя и переполняя обессилевшее тело.  Этот нескончаемый обременительный  поток сделал существование не рассчитавшего свои силы Петра очень сложным,  практически невозможным, он не справился с ним, на принципы наплевал, впервые в жизни  выплюнул водку и сказал:
- Все, не могу больше.
После чего  несовместимый с жизнью поток прекратился.
Мужчина, закрыв глаза, несколько секунд приходил в себя, затем открыл уже не тоскливые глаза, огляделся и на дрожащих ногах, покачиваясь, спустился в зал, прямо в объятия подбежавшей  и плачущей от счастья жены. Она потом уверяла, что был ее  дорогой Петя абсолютно трезв, и даже запаха не было, а ей ли не разбираться.  Жена попыталась увести обновленного Петю домой, но он этому воспротивился, занял свое место, впервые за многие годы испытывая интерес к тому, что нельзя выпить.
Счастливая женщина потом охотно выступала по телевизору и рассказывала всем желающим, что после исцеления муж ее не пьет совсем, ни капли, даже ромовые бабки  ест  только те, что изготавливаются недобросовестными кондитерами, которые халтурят и пропитывают любимое лакомство не спиртным, как полагается по рецепту,  а сахарным сиропом. А на сэкономленные деньги любимый исцелившийся муж купил ей шубу и моющий пылесос, и это всего только за несколько месяцев. А мага она благодарит и по гроб жизни ему обязана, что бы там не говорили, на всех ведь можно возвести напраслину.
Вид спустившегося в зал бывшего пьяницы был так убедителен, что к сцене устремились десятки мужчин и женщин, по  лицам которых можно было определить, что и они подвержены  самому массовому  и невинному пороку. Но мужичонка на сцене вскочил, замахал руками, словно отгонял гусей, и закричал:
-Нет-нет, граждане пьющие алкоголики, хватит, подождите,  в конце се-анса все излечитесь,  доктору нужно  что-нибудь новенькое.
А по проходу шла еще нестарая  приятная дама и вела за руку упирающегося здоровенного парня, при взгляде на которого многие подумали:
- Этому-то  бугаю чего лечить?
Серый углядел  парочку и снова замахал руками, на этот раз призывно. Дама благополучно сдала ему парня на руки и встала рядом со сценой.
- Садитесь, - приветливо кивнул ему Вул. – На что жалуетесь?
Зал понял,  какая у парня проблема, задолго до того, как тот закончил ответ.
- З-з-з-заикаюсь,  д-д-доктор.
- Давно?
Парень предпочел кивнуть.
- Лечили?
Парень  стал так тужиться, пытаясь ответить, что вмешалась мать:
- С трех лет, господин доктор. Его друг ударил по голове зайцем.
- Каким зайцем? – удивился Вул.
- Плюшевым, зеленым. Сзади подкрался – и хрясь ему зайцем по голове. Мой и стал заикаться.
-Смотрите на меня, - сказал Вул.
Он  пощелкал пальцами у парня перед носом,  явно отводя ему глаза. А в это время из-за кулис вприпрыжку выскочил маленький  золотоволосый мальчик, тащивший волоком за ухо большого зеленого зайца. Шалун подкрался к ничего не подозревающему парню сзади,  схватил зайца за ноги, подпрыгнул и изо  всех  сил трахнул несчастного зайцем по голове. Зал  вскрикнул и засмеялся, а парень удивленно оглянулся и сказал:
- Это мой заяц.
- Почему вы решили, что ваш?
- По морде узнал, и вот одна лапа слегка оторвана. Где вы его взяли, он у нас дома на антресолях лежал.
Зал восторженно зашумел, а  приятная дама закричала:
- Спасибо вам, доктор, теперь мой мальчик наконец женится!
А мужик в сером уже тянул парня за руку и подталкивал прочь со сцены, одновременно крича:
- Ну, кто-нибудь еще один, граждане, а то у нас время аренды кончается, кому охота платить втридорога, сами понимаете.
На сцену мгновенно взлетела  звенящая украшениями яркая девушка, заняла кресло  и, не дожидаясь вопросов, начала.
- У меня фобия, доктор.
- Любопытно, чего же это вы можете бояться?
- Я боюсь собак.
- Всех или только некоторых?
- Всех доктор, без исключения. В обморок могу упасть при виде болонки или японского хина.  А сейчас их столько развелось, все завели себе домашних любимцев,  по городу ходить не могу. Вы мне можете помочь?
- Я могу помочь любому, - нескромно ответил доктор и  сделал знак рукой.
В зале тотчас же погас свет,  сцена высветилась прожектором, а из-за кулис вышел  ослепительный гигант, с трудом  удерживающий на  цепи жуткое чудовище. Все ахнули, кто-то вскочил, многие закрыли глаза. А те, кто глаза не закрыл, сумели разглядеть, что чудовище отдаленно напоминает собаку с огромными когтистыми лапами и голым, утыканным иглами поганым хвостом. Вернее трех сросшихся собак, потому что голов у чудо-вища было три.
Все  головы мерзко рычали, показывая огромные желтые клыки и ярко-красные пасти. Зрителям показалось, что из пастей вырываются  клубы дыма и пламя,  в зале явственно запахло псиной и серой. Шесть красноватых глаз отвратительной гадины кровожадно горели, в предвкушении добычи. Левая голова твари отдаленно напоминала злобную немецкую овчарку, средняя –мастифа, а правая – бульдога. Головы  норовили растащить собачье туловище в разные стороны, но гигант прикрикнул на них и подвел сопротивляющуюся псину к  окаменевшей девушке.
- Сидеть, Кербер, - скомандовал красавец.
И чудище село, как рядовая дворняга. Головы поочередно обнюхали несчастную, обдав ужасным смрадом, и вопросительно посмотрели на доктора.
- Погладьте собачку, - приказал он девушке.
- Не бойся, он людей не кусает, - подбодрила медсестра, растянув в улыбке оранжевый рот.
И замерший зал увидел, как девушка медленно-медленно, словно в трансе, поднимает дрожащую руку и гладит бульдожью голову.
- Погладьте всех, а то они обидятся.
И девушка погладила мастифа и овчарку. А головы, притушив пламя,   в порядке очереди воспитанно лизнули ее руку. Девушка осмелела и почесала мастифа за ухом. Чудовище завиляло игольчатым хвостом и улеглось на спину, по-щенячьи растопырив огромные лапы.
- Уведи его, Сараф, покорми.
И пес благополучно был уведен за кулисы
- Ну как, не страшно было?
- Да ничего, только сначала.
- Сейчас произведем  контрольное тестирование
И  доктор призывно засвистел. На этот свист из-за сцены выбежала целая вереница самых разнообразных собак, больших и маленьких, породистых и шавок. Поскуливая, псины сделали круг по сцене и начали по одной подбегать к девушке, напрашиваясь на ласку. Та смеялась и трепала их, пока собаки не кончились.
- Ну, вот и все. Думаю, теперь  ваше сердце не будет биться при виде пикинесса.
Девушка  снова засмеялась и  сбежала со сцены.
- Ну, все граждане, время кончается, - снова заорал невзрачный, явно пытаясь всех надуть и закончить мероприятие.
- Как так, а массовое исцеление, все деньги платили, а исцелили только четырех,  -  отчаянно закричал зал.
- Там денег-то – одни разговоры, - парировал мужик. – Но раз  доктор обещал, сделает.
Доктор Вул встал и, хромая, прошелся по сцене. Затем остановился и обратился к публике. Был он немногословен, даже скуп на слова.
- Вы люди эрудированные, начитанные, и слышали, наверное, что все болезни  происходят от бесов, которыми одержимы люди. Чтобы излечиться, достаточно изгнать из себя беса. Лучше всего, если   каждый делает это сам. Иначе бесы возвращаются на привычные места.
- Как это сам, - закричали из зала. – Зачем мы тогда вам деньги платили, сами мы и бесплатно можем. Какие-такие бесы, хватит болтать, исцеляйте.
- Как хотите, - сказал Вул, - встаньте.
И зал послушно встал.
- Смотрите.
И все увидели, как туловища стоящих впереди людей стали прозрачными,  напоминая затейливые стеклянные сосуды с ручками и  ножками. А в  них, словно в подсвеченных изнутри аквариумах, сидели  непонятные существа. Некоторые походили на карикатурных чертей, другие – на искаженные, изуродованные человеческие подобия, третьих вообще трудно было описать словами.  Некоторые существа с удовольствием разглядывали то, что происходит снаружи,  с любопытством прижимались к прозрачным стенкам тела  расплющенными поросячьими рыльцами и мохнатыми худыми лапками, кривлялись и корчили рожи, подергивали хвостиками, грозили кулачками. Другие были безучастны, третьи спали.  В ком-то из исцеляющихся помещалось по одному странному созданию, в  других –  несколько.
Увидев это, люди начали озираться по сторонам, а затем хвататься руками за собственные прозрачные животы. Но собственного беса разглядеть не удалось никому.
А доктор Вул продолжал:
- Слушай мою команду. Выйти наружу и построиться.
Голос его изменился, звучал предельно низко и повелительно. И тотчас эти маленькие и большие, молодые и старые, бесцветные и цветные, подчинясь неумолимому голосу и причиняя своим хозяевам сильную боль, выскочили из насиженных тел и, оттаптывая ноги стоящим людям,  наперегонки кинулись в проход между креслами. А человеческие тела приобрели прежний вид.
- В шеренгу по три становись!
Существа построились.
- Шагом марш!
И бесовская колонна вышла строем из зала и промаршировала мимо обалдевших  билетерш и уборщиц  прямо на улицу. Возвращающиеся домой после трудового дня жители близлежащих домов видели,  как из дверей Дворца культуры повалили странные существа и врассыпную разбежались кто куда. Кто-то в подъезды домов, некоторые – в магазины, еще кому-то удалось юркнуть в транспорт.
- Карнавал что ли какой-то, - вслух сказал гулявший с кошкой пенсионер. – Чего только не придумают!
А зал расслабленно упал назад в кресла и  пару минут очумело молчал. Задержавшегося тихого ангела спугнул мужичонка.
- Поскольку вы теперь исцеленные, и мы, так сказать,  выполнили, по-звольте нам откланяться.
И подал руку  рыжей девке, побуждая встать. Доктор Вул поклонился онемевшему залу и скрылся за кулисами. Люди начали молча подниматься, помогая  особо впечатлительным соседям, и выходить из зала под комментарии мужика:
- Ну и народ пошел, ни тебе цветочка, ни аплодисментика, лечи вас после этого.
Но никто не огрызнулся.