С. Л. Франк постнеклассические интерпретации

       Бесспорно, философскому гению интуитивно открываются такие глубины бытия, которые потом, иногда столетия спустя,  с огромными усилиями, постигаются целыми научными сообществами, являются результатом существования парадигмы. Подробная интерпретация трудов С.Л. Франка с позиций неклассической и постнеклассической науки еще впереди, но даже этюды, зарисовки к подобной работе позволяют прояснить несомненную важность и даже обязательность ее проведения.
С этой точки зрения любопытно проанализировать современные представления о виртуальном и хаотическом, двух значимых общенаучных и общекультурных феноменов, изучение которых привело к появлению неклассических наук: синергетики, нелинейной динамики и виртуалистики. Можно показать, что всего несколько строк, принадлежащих перу Франка, содержат  не меньше информации об этих явлениях, чем совокупные онтологические представления перечисленных наук.
Первое представление о хаосе в человеческом сознании возникло в глубокой древности, со временем оно сильно изменялось, но, как правило, хаос допускал только феноменологическое описание, то есть осмысление на основе неких общих представлений и идей.
 У древних греков хаос отождествлялся с космогоническим понятием “зияющего” пространства (от греч. ;;;;;;; - зиять), существовавшего раньше мироздания .  По учению орфиков,  хаос возник из безначального времени, причем под хаосом понимали глубокую бездну, в которой обитали ночь и туман; под действием времени туман хаоса принял яйцеобразную форму, а затем раскололся, породив небо и землю. Стоики видели в  хаосе водную стихию (от греч. ;;; - лью), состояние, возникающее после уничтожения земли огнем. Хаос ощущался как беспорядочное, но животворящее начало, существовавшее до мироздания. Хаос виделся как воздушное и туманное мировое пространство, помещенное между небом и землей. Долгое время это понятие, безусловно, было положительно окрашено. Уже в философском учении Анаксимандра содержатся более абстрактные представления о хаосе.  У него началом всех начал объявляется хаотическое беспредельное (;;;;;;;), движущееся от века и заключающее в себе противоположные начала, из которых в бесконечности слагаются и разлагаются миры.
Интуитивно под хаосом понимали исходное состояние мира, давшее начало основным сущностям. В гесиодовской космогонии порождениями хаоса считались Ночь, Эрот и Мойры. Ночь всегда считалась олицетворением пространства, Эрот – олицетворением любви, природы и рождения, Мойры – олицетворением трех ипостасей судьбы: ее спокойного и неуклонного действия, ее случайностей, ее неотвратимости и необходимости, а также олицетворением закономерности и порядка в мире внешних и духовных явлений.
В древневосточной философии, в частности, в даосизме, хаос ассоциировался со структурами, вложенными в структуры, вихрями, вложенными в вихри , тем самым хаосу приписывалась определенная упорядоченность и удивительным образом предвосхищались полученные лишь в конце ХХ столетья идеи о фрактальной структуре динамического хаоса.
  Со временем понятие хаоса трансформируется, принимая все более негативную окраску. Овидий в "Метаморфозах" описывает хаос как “грубую беспорядочную громаду, недвижную тяжесть, собранные в одно место разнородные начала дурно соединенных стихий” . Под хаосом стали понимать наполненную мраком подземную безграничную бездну. Такое мрачное, негативное ощущение хаоса сохранилось практически до наших дней. Так, Уитмен сравнивает хаос со смертью:
Видите, мои братья и сестры?
Это не хаос, не смерть –
Это порядок, единство, план –
 Это вечная жизнь, это Счастье .
На долгое время в человеческом сознании хаос стал синонимом абсолютного беспорядка, даже разрушения. С ним связывали понятие совершенно непредсказуемого, неуправляемого состояния или процесса, преобладание случая над порядком и разумом. Однако всегда сохранялась некая двойственность представлений о хаосе: наряду с беспорядком под ним подразумевалось и начало всех начал, из которого впоследствии возникает упорядоченный мир. Интересно, что такое восприятие хаоса сохранилось до сих пор. Современные западные энциклопедические словари приводят два значения этого слова: 1) абсолютный беспорядок; 2) первоначальное неразвитое состояние Вселенной .
Помимо этих двух представлений, существовало и существует интуитивное и глубокое восприятие "хаоса" как "свободы",  как истинного самобытия.  Так, например,  Тютчев писал:
О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвется он груди,
Он с беспредельным жаждет слиться!..
О, бурь заснувших не буди –
Под ними хаос  шевелится.
На наш взгляд, наиболее глубокое интуитивное представление о хаосе дается С.Л. Франком в следующей фразе: "Свобода в первичном смысле может быть выражена вообще только как-то отрицательно: под ней мы понимаем неготовое, незаконченное, несвязанное, витающее, колеблющееся, беспочвенное,- чистую потенциальность, отсутствие опоры и определяющего  основания – безосновность,- и притом все это, мыслимое как динамика, как внутреннее беспокойство, волнение, влечение. Именно это начало необузданности, ан-архии и составляет первичное элементарное существо непосредственного самобытия – тот  "хаос", который, по слову Тютчева, "шевелится" в глубине души" .               
Итак, в донаучных представлениях о хаосе можно выделить три смысловых уровня. Первый, поверхностный, слой интуитивного понимания и осмысления понятия "хаос" дает нам представление о хаосе как о беспорядке, разрушении. Второй - как о начале всех начал, основе мироздания (у Тютчева хаос "древний", "родимый"). На третьем смысловом уровне, в понимании Франка,  хаос ассоциируется со свободой.  Покажем, что именно это понимание соответствует самым современным представлениям о хаотическом и его сущностной связи с виртуальным.
Проведенное нами феноменологическое прояснение понятия "хаос" позволило выделить непредсказуемость и способность рождать новые состояния и движения как его существенные свойства.  Виртуальность с постнеклассических позиций характеризуется онтологической недовоплощенностью,  бесплотностью, безосновностью, той самой "чистой потенциальностью", о которой пишет Франк, способностью в существовать только в переходных состояниях, динамикой, "внутренним беспокойством".
Появление в переходных состояниях эквивалентно выбору одной из ряда возможностей, а процесс выбора всегда характеризуется случайностью. Таким образом, оба понятия связаны со способностью творить и случаем. Случайность хаотического не вызывает сомнения, случайность виртуального нуждается в пояснении. Любая виртуальность неожиданна, сталкиваясь с ней, мы заранее не знаем, что ждет нас в виртуальном мире, и, тем более, последствий его воздействия на мир реальный. Виртуальность все время приводит нас на распутье, к "вееру" возможных путей, она всегда связана с произволом, вероятностью, непредсказуемостью.
Если говорить о способности что-то производить, творить, рождать, то и хаотическое и виртуальное постоянно производят новое: физические взаимодействия, разные движения, реальные частицы или что-то еще, какое-то иногда неведомое нам Нечто. Таким образом, случайность, непредсказуемость, сиречь свобода, и способность творить, создавать новое являются общими для хаоса и  виртуальности, роднят их. 
Хаотические движения  есть сложнейшие композиции виртуальных движений, а виртуальные движения - "элементарные"  компоненты хаоти                ческих. Поэтому виртуальность, "потенциальность", представляется неотъемлемым элементом хаоса. Виртуальные движения организуются в хаотическое при выполнении, как минимум, двух условий: во-первых, их должно быть множество, во-вторых, они должны образовывать особый сложный ансамбль. Для этого должен существовать некий сложный закон развития, организующий виртуальные движения в такую непрерывную последовательность, которая позволяет им суммировать короткие времена жизни в единое длительное время существования хаотического движения. В такое череде виртуальностей недовоплощенность каждого элементарного виртуального движения  компенсируется их огромным числом и приводит к актуализации полностью воплощенного, полноценного хаотического движения.
В свете проведенных исследований представления С.Л. Франка кажутся удивительными по глубине, абсолютно точнымми, отражающими самые существенные характеристики этих двух важнейших феноменов.


2007 г.