Счастливое детство, I. День рождения

СЧАСТЛИВОЕ ДЕТСТВО
повесть

(Действие повести происходит в 1970 году. Детям до 14 лет читать не рекомендуется.)



Вовке Гусеву, самому старшему из нас, исполнилось пятнадцать лет. Мать Гуся наготовила нам еды – и ушла к подруге.

– Принес? – спросил Гусь Серегу Зеленова.
– А то… – Серега достал из сумки две бутылки – водку и портвейн.
– Порядок.

Портвейн мы выпили, а водку осилить не смогли.

– Пошли, – сказал Гусь, посмотрев на часы, – мать скоро вернется.

Он припрятал оставшиеся полбутылки в сарае. Нас здорово развезло. Дружно поблевали в кустах за сараем. Стало, вроде, полегче.

– Ну что? Может, пойдем по окнам позырим? – предложил Серега.

Раньше мы этим здорово интересовались, но в последнее время почти оставили это занятие.

– Пойдем, все равно нечего делать, – ответил я слабым голосом.

Сначала заглянули в освещенное окно Валентины Кучеровой, одинокой сорокалетней тетки, еще довольно симпатичной. Ничего интересного – она уже лежала под одеялом, читала маленькую книжку в красном переплете.

– Книжица какая-то маленькая, – сделал вывод Серега… – наверное, нахальная. Так, поползли к Смирновым.

…. тетя Нюра храпела на диване, а ее муж, дядя Ваня, развалившись в кресле, смотрел телевизор. Мы уже собрались переходить к другому дому, как вдруг дядя Ваня показал нам номер. Засунул руку в штаны и вытащил презерватив. Что он с ним, так и ходит? Сосед несколько раз проделал один и тот же фокус: наденет резинку и снимает ее. Развлекается мужик. Или тренируется. Ну, в общем, тоже ничего интересного.

Огородами пробрались к двухэтажному дому. Там жили четыре семьи. На первом этаже свет горел в двух окнах. В угловом окне мы понаблюдали красивую Ирину, студентку второго курса. Ирина лежала на кровати и дрыгала голыми ногами.

– Игривая… смотри, как ногами сучит, – сказал Серега, – учится раздвигать пошире… так, посмотрим, что во втором окне.

Сцена, которую мы увидели в квартире Варфоломеевых, нам понравилась.

– Во дают, – шепнул возбужденный Серега и освободил мне место.

Борис, парень двадцати двух лет, лежал на своей семнадцатилетней сестре Людке.

– Да, – сказал я, – ну и дела …
– Как я эту Людку хочу, – громко сказал Гусь, приклеившись к стеклу после меня.

Он засунул руку в штаны. «Ух ты, у меня сразу вскочил… как стеклянный…»

Наверное, он слишком громко рассуждал… Брат и сестра спрыгнули с кровати и накинули одежду. Борис подошел к окну – мы дали деру.

– Это из-за тебя, – упрекнул Серега Гуся. – Вопишь, как дурак!

Вернулись к сараю Гуся, допили водку и пошли в «город». Так мы называем центр города. На обратном пути Гусь где-то потерялся, а мы благополучно добрались домой. Наши семьи жили в одном доме. Серега крепко пожал мне на прощанье руку.

– Жека, ты у меня самый лучший друг, – сказал он.
– А ты у меня, – ответил я.

Тут я заметил, что у Сереги нет левого ботинка. Правый на месте, а вместо левого – только носок. Не пришел же он на день рожденья в одном ботинке… Пошли искать, но разве в темноте найдешь? Делать нечего – погрустневший Серега вернулся домой в одном ботинке.

* * *
– Что тебе было? – спросил на другой день Серега.
– Как всегда, – сказал я, – мать поорала немного, потом разревелась… она всегда ревет. Я ей говорю: не реви – давление поднимется…
– У меня тоже все обошлось, – сказал Гусь, – мать только заставила писать в тетради «Я – свинья». Сто раз пришлось написать.
– Везет вам, – покачал головой Серега, – а мне мамаша сказала: тебе не вино пить, а жижицу из туалета… ага, тут батька прочухался, говорит, я ему щас покажу жижицу. Схватил меня, гад – и в туалет, в самое очко голову засунул. Нюхай, говорит, а сам пьяный вдребадан. Ему можно, а мне нельзя… Сильный, как кабан… я сегодня гантели купил, по два кг. Буду каждый день заниматься, и на турнике подтягиваться. Через год набью ему морду.
– По два кг мало, – сказал Гусь, – надо по три, а лучше по пять.
– В магазине были только двухкилограммовые и блины для штанги. Но куда мне эти блины, да и дорого стоят.