Глава 1. Балет

Родилась я в не лучшее время США. В тридцатые годы двадцатого века. Сказать честно, я никогда не замечала плохого, хоть и была дочерью матери-одиночки, да притом работающей билетершей в кассе местного кинотеатра…она часто разрешала мне бесплатно проходить в залы и смотрела допоздна красивые фильмы «не про мою жизнь». Да, это по определению мне не принадлежало…да и как это могла принадлежать девочке из глубинки ТАКАЯ жизнь?
Училась я…хм… я не училась. Это было слишком уж дорого для нас. Язык я знала хорошо, во всех тонкостях. Я всегда слушала других людей. Их речь казалась мне совсем не такой, какую я привыкла слышать. Она была не такая грубая и «жеванная», как у моей мамы и дворовых друзей. Я всегда пыталась говорить именно, как те господа…почему-то мне казалось, что я смогу говорить так…именно так. И не в трущобах Иллинойса.
Глупышка.
Читать я тоже умела. С этим связано так много воспоминаний…когда мне исполнилось 12 лет мы с матерью из коммуналки переехали в небольшую квартирку в Дэнвилле. Тогда закончились и мои вечерние сеансы кино… так я по ним скучала. Но это все-равно было не самое главное.
Самым главным стала мамина свадьба.
Когда мы переехали в этот городишко, который был несомненно больше, чем прошлый нашим соседом стал мистер Моррис Эдинктон. Он был ирландцем, мигрировавшим в США, как  «страну возможностей». Он был хороший и мне понравился. Каждый день он приходил к нам и пил чай, травил байки, шутил. Вскоре мы узнали, что он музыкант. Это показалось маме романтичным до «колик в сердце» (она любила говорить так про что-то очень романтичное) и она влюбилась в мистера Эдинктона без оглядки.
Он оказался образованным человеком и, узнав, что в свои двенадцать я не умею читать и писать впал в ужас и бросился меня образовывать. Без ложной скромности замечу, что я любила учиться и у меня хорошо получалось! С каждой  прочтенной или написанной буквой мне становилось легче и интересней. Мне нравилось и то, как меня учил Моррис (впоследствии только так я его и называла). Весело и смешно, без оценок. Когда  меня что-то не получалось он встречал это без тени беспокойства и просто делал паузу. Так проходили дни. Мать пропадала на работе, а Моррис сидел дома и учил меня. К тому времени, он уже переселился к нам. Все было более-менее хорошо. Попутно, он выступал в кабаре, пел там и играл на гитаре. Конечно, работа не совсем достойная, но денежная и мы не жаловались на значительную прибавку в семейный бюджет. Каждый вечер Моррис уходил и приходил только часов в 7 утра: когда закрывался кабак, в котором он работал. Мы относились с пониманием к его «слегка» не нормированному графику и закрывали глаза на то, что спал он до пяти или шести вечера. Весь дом держался на нем. К нашему удивлению, Моррис неплохо готовил и не боялся, как поступали большинство мужчин того времени, убираться по дому и стирать. Ведь, матери не было допоздна  и приходилось выкручиваться.
Так прошел год. Я научилась бегло читать и писать на английском, у меня был хороший подчерк. Красивый, заковыристый. Мне купили перьевую ручку и тетрадь,  в которую я писала все свои мысли о маме, о жизни, о разной ерунде.  Почти не заметила, как прошел тот год. Окончанием ему и послужила свадьба мамы и Морриса. Я была так счастлива…я мечтала, что у меня, наконец, будет свой собственный папа. Такой хороший, добрый, умный, любящий…
Но все это продлилось не долго.
Как только мама вышла за него замуж наша семейная жизнь очень сильно изменилась и, увы, не лучшую сторону.
Даже будучи маленькой девочкой я знала, что такое пьяный. Каждое утро Моррис приходил пьяный, нес чушь и не хотел ложиться спать. Он приходил ко мне, садился на кровать и начинал петь матерные пошлые песни. Я закрывала уши и кричала на него и тогда мать прибегла с криками и воплями. Полупьяного, отводила его в кровать. Не знаю, что там происходило, но он вечно что-то просил от мамы.
-Эллис, ну почему ты не даешь мне? Смотри я готов! – возмущался Моррис
- Дорогой – говорила мама с притворным спокойствием – ложись-ка ты проспаться!
- Не хочу я спать! Я не спать хочу, дорогуша – утверждал отчим невнятным рокотом
…  потом я слышала звук пощечины
- Девочка не спит, ты пьян, какого черта ты от меня хочешь? – начинала кричать мать
…а однажды после таких слов я услышала гулкий стук. После, что-то тяжелое повалилось на пол, и я услышала стоны мамы.
Я вскочила с постели, не теряя ни минуты на хоть какую-то более-менее не ночную одежду и, с хлопком двери вломилась в комнату.
То, что я увидела в тот день, запомнилось мне очень надолго.
Моя мать с разбитой бровью лежала столе. Ноги бесчувственно болтаются, юбка задрана, а рядом стоит пьяный Моррис с обрывками маминой одежды. С ошалевшими от ужаса глазами я поняла, что у Морриса тоже нет одежды, точнее штанов. Что-то страшное болтается между ног и руки у матери, прости господи, на заднице.
Усмехаясь, на ходу надевая свои штаны, Моррис направился ко мне.
Единственное, что я увидела – мою мать, которая одними губами говорит:
- Беги…
И я мчалась по улицам…
В шесть утра (Моррис пришел всего пятнадцать минут назад! Господи, как все быстро произошло) я уже выбежала на улицу, еще слишком темную и холодную, чтобы оставаться там в ночной рубашке. Отчим за мной не погнался, получилось так, что на лестнице он споткнулся и уронил свою пьяную тушу на пол (потом оказалось, он сломал ногу). Надеясь, что я достаточно громко кричала, чтобы привлечь внимание я помчалась прочь.
К маме возвращаться возможности не было, а к подругам я идти не хотела…мне оставалось только брести по улицам оставляя за собой мокрые следы. Я была босая и случайно наступила в лужу. Асфальт был горячий, но мне все-равно было очень-очень холодно.
Не знаю сколько времени я слонялась без толку по улицам. Я совсем потеряла ход времени. Уже сейчас я считаю и понимаю, что я ходила часа три или больше. Солнце уже успело немного подняться и стало не так холодно. Обессилев, я села на скамью в парке и разрыдалась. Я все бежала, бежала, бежала…я, совсем не знала город и совсем не знала, КУДА я убежала. Район был чистый, явно не центральный, но я отчетливо понимала, что я заблудилась…
Эта простая истина расплющила меня на столько, что я сползла вниз по скамейке, не обращая внимания на грязь, слякоть и нечаянных прохожих, и закричала во весь голос.
Мимо меня проходили три девочки моего возраста. Все три красивые ухоженные и со странными прическами. Волосы завязаны не в пучок, как это принято, а еще и закреплены какими-то заколками (потом дура по имени Я узнала, что такая прическа называется «кичка»)
Они в ужасе посмотрели на меня, а я не замечая никого вокруг сидела скосившись на периллу.
- Что с тобой? – спросила очень легким голосом девочка со светлыми, почти шелкрвыми волосами и голубыми глазами.
- Что? – не поняла я
- Посмотри на себя, ты в вся грязная и в ночнушке – продолжила бойким голосом девочка с рыжими кучерявыми волосами
- Это же так стыдно – шепотом прибавила последняя, почти мне на ухо. Она, как я поняла, была самая добрая и тут же уселась рядом со мной, наплевав на свой костюм.
И тут я опомнилась. Но, когда это произошло я залилась еще большим плачем. Девочки стали меня успокаивать, гладили меня по голове и говорили, что «все хорошо». Но я совсем не знала, как там мама, что с ней сделал этот гад и вообще ГДЕ Я НАХОЖУСЬ.
Когда я перестала рыдать я рассказала все, как было. Я говорила медленно и тихо, меня никто не перебивал, только иногда слышала нечто ругательное от рыжей и обморочно-припадпшное от доброй.
Девочки отвели меня в танцевальный зал. Оказывается, они шли на занятия балетом, когда встретили меня. Мы пришли в класс с большим опозданием (как выяснилось мы болтали пол часа)
Рипли – так звали блондинку – рассказала, как и где нашла меня. Марго – рыжий бесеныш – бойко что-то поддакивала, а Лизи – самая добрая, брюнетка с каре – держала меня за руку и нашептывала хорошие слова.
Мисс Валери – тонкая, хрупкая учительница в балетной пачке – бледнела от ужаса, когда услышала мою историю. Не торопясь она окинула зал взглядом и потащила меня в кладовку.
Все-таки все, что не делается – все к лучшему. Так как обычной одежды в балетном классе не было меня одели в немного потрепанный костюм. Мисс Валери оказалась просто замечательной и разрешила мне позаниматься с другими девочками, сказала, что это поможет мне развеяться, успокоиться. Я назвала ей свой адрес, и она сообщила в полицию на некоего Морриса Эдинктона. Потом она позвонила моей матери…я слышала их разговор.
- Миссис Дарви?
- Да, это я – слабым голосом отвечала моя мама.
- Миссис Дарви, ваша дочь сейчас находиться у нас в балетном классе, она прибежала в одной ночной рубашке, а девочки ее подобрали. Она рассказала мне всю историю, и я позвонила в полицию…
В трубке еле слышный всхлип.
- Позвольте мне развеять вашу дочь, а вечером я сама привезу ее. Разберитесь со своим…мужем. Полиция скоро будет.
- Спасибо большое. До встречи
Гудки – гудки – гудки.
Слава богу! С мамой вроде все в порядке. Мне от этого стало настолько хорошо, что я забылась у балетного станка. Я с радостью принимала новые навыки, хотя и было очень трудно. Я тянулась изо всех сил, хотя и понимала, что мне далеко до Марго, которая была первая в группе.
Господи, как я старалась.
Мисс Валери оказалась бойкой веселой девушкой. Она видела мои муки и пыталась меня веселить. Лизи постоянно меня поддерживала, Рипли советовала, а Марго подбадривала, кидая невероятный батман. Признаться честно, я ей завидовала. Она была богата, очень красива, да еще и лучшая! А что я? Серенькая мышка, с такими же волосами и нолем таланта. Я уже не говорю о деньгах…
В тот момент я поняла, что должна стать лучшей. Нет, не потому, что я видела в Марго конкурентку, не потому, что я ей завидовала…вообще не из-за нее. Впервые я встретила дело, которое мне действительно понравилось до глубины души, до кромки сердца. Я смотрела на мисс Валери, которая показывала нам комбинации из знаменитых балетов и я представляла себя…даже не на ее месте, а на месте солистки балета.
Хм…в тот момент мне казалось, что я могу преодолеть все. Передо мной больше не было границ, я готова была лететь вперед, оставаясь на устах у людей всего мира. Оставаясь в сердцах у всего мира…навеки.
Близился конец урока. Я чувствовала себя дико усталой и не отдохнувшей. Все смеялись над моими коликами и говорили, что после следующей тренировки все, как рукой снимет. Я распрощалась с девочками, пообещав, что обязательно приду снова, пусть даже опять в ночной рубашке.
- Ну что, путешественница? Пойдем домой? – спросила меня Валери в дверях раздевалки.
- Да, наверное – не уверенно ответила я.
- Да не бойся! Я тебя точно не съем – Валери засмеялась и протянула мне пончик. Только сейчас я вспоминала, как проголодалась и с шумом заголотила целый пончик.
- Спасибо
- Да не за что! Пончика не жалко. Давай, вставай. А то мы тут весь день проторчим.
Мы шли по улице, как настоящие сестры. Я все еще была в пачке, ведь мне нечего больше было одеть, а Валери была одета в легкое серое пальто и платье цвета неба. У нее на шее красовался такого же цвета шарф .
- ну, расскажи мне о себя – просила меня Валери
- А что мне рассказывать? Мы с мамой живем в маленькой квартире на окраине города недавно переехали из коммуналки окраин штата…мама…замужем. А дальше ты и так все знаешь. Лучше ты расскажи о себе.
- Ну давай я!- улыбнулась учительница – вот сколько лет ты мне дашь?
- Наверное, двадцать
- Не угадала! Мне еще семнадцати нет! Я маме своей помогаю с балетной школой. Она часто бывает на гастролях со своей труппой вот я ее и подменяю. Она один раз меня с собой брала. В Нью-Йорк, представляешь? Какой город, боже мой! А какие там парни! Просто загляденье. Один мне на балкон в гостинице закидывал цветы каждый вечер, говорил, что любит. А я, дурочка, уехала обратно…но мне все-равно там приятно это вспоминать!
- Как интересно! – мне так нравилось слушать Валери. Все ее рассказы были веселыми, добрыми и почти всегда о парнях. Такое чувство она на них зациклена. По дороге домой она купила мне целую коробку свежих пончиков, и мы вместе съели их в автобусе.
- Знаешь что? – она дожевывала второй пончик.
- Что? – я от нее не отставала
- Я поговорю с мамой, ты сможешь ходить на наши занятия бесплатно, хочешь?
- Очень хочу! Ты сделаешь меня самой счастливой в этом мире, Валери!
- Уверена, услышав твою историю, мама мне не откажет. И ездить тут не так уж долго. Всего-то 5 остановок на автобусе.
Мы вместе засмеялись и пошли дальше. Я и не заметила, как мы уже были у моей двери. Ее открыла мама. Уже не такая бледная и в новом платье. Вспомнив, что случилось со старым, я ужаснулась.
- Девочка, моя!
- Мама!
Мы обнялись и стояли так. Мама плакала, я плакала, Валери тоже…
Когда я вошла в дом там не было ни следа этого урода Морриса.
За тот день случилось очень много вещей, которые потом предопределили мою жизнь. Я начала заниматься балетом, я поняла, что люблю свои мать, и я познакомилась с девочками, с которыми я так и осталась по жизни.
Кстати, я не представилась.
Меня зовут Эмили Дарви. И вы еще услышите это имя.