Секс без границ. Полная версия

 Сегодня наши мужики расслабились. Пятница все же. Хватили мальца водочки и сидят себе, байки травят. Степаныч, самый старший, все про свою молодость вспоминал.

- А я, мужики, такой шебутной был в молодости, все в истории влезал. Бывало, и бока мяли, и ножами пугивали.…Все бывало…

-А чтой-то?

И Степаныч раздобрев, поглаживая рукой седые усы, продолжал:

-Уж больно до баб я был охоч. А уж как они меня любили! Одна, генеральша, даже своего мужа хотела только ради меня бросить. Это когда я еще в армии служил…

Илья  Петрович, инженер пыхтел:

-Врешь ты все! Да не уж  ради тебя и генерала? Ни за что не поверю!

Степаныч, мотал головой, не желая мириться с не  восприятием его сексуальной натуры, стучал кулаком по столу:

-Я вам говорю,  сучье отродье! Это сейчас я щуплый, неприглядный. А тогда орел был! Все бабы заглядывались!  А генеральша меня долго обхаживала. Она, баба в теле была, видная. А передо мной не устояла!

-Бес с тобой,  балабол. Наливай, мужики!

И понеслась нелегкая… Разговоры продолжились по ранее обозначенной теме.

-А я, мужики, и не знаю, сколько у меня детей. По всему Союзу ездил. Как командировка, так новая любовь. Пока Нинку не встретил…

-А чего Нинка-то, Петрович?

-А ты больно не знаешь мою? Сказала только раз - узнаю, лепить нечем будет. Мне говорит, ты и так сгодишься, а другим - не знаю…

Мужики дружно загоготали.

-А я реально фильм видел. Там одна своему отрезала. Вот и думай.- И инженер загрустил.


Васю, сантехника, развезло сильнее всех. Трезвый-то он тихий, слова лишнего сказать боится, а тут душа затребовала подвигов. Что с пьяного возьмешь?

-А я любую женщину с ума свести могу. Чессс слово…

Кто поперхнулся, кто- засмеялся.

-Это как? Да у тебя и девок-то никогда не было!

Вася, как петушок вскочил:

-А вот и были! Когда в училище учился еще! За мной даже училка бегала!

Петрович, утирая слезы, смеялся:

-А она генеральшей по совместительству не была, случаем?

И опять дружное: «Гы-гы».

-Что вы все ржете! Я правду говорю! Вот, давай поспорим! На что хочешь поспорим! Любую!

-Любую, говоришь? - Степаныч, сощурив глаза, закуривал.-А давай хоть на мой мопед? Только уговор, бабу я тебе сам укажу!

-А давай! - Васе море уже было по колено.

Степаныч, наклонившись к инженеру, что-то горячо шептал тому в ухо. Илья Петрович в ответ громко засмеялся:

-Только расписку пускай напишет. А то, проспится и в кусты завтра!

-Н- напишу!- Василек схватил карандаш. - Чего писать-то?

-А сейчас продиктуем.

Расписка на предмет спора, выигрышем в котором фигурировал мопед, была написана. В случае несоблюдения условий, сантехник обещался выплатить  Степанычу компенсацию, это было не много ни мало, зарплата  за четыре  месяца. А вот предмет спора обозначен не был.

-А на кого спорим-то? - Васе не терпелось.

-Налей-ка ему Илья Петрович еще. А потом скажем. И покажем.

Налили еще по одной. Наконец Вася достиг желаемого уровня.

-Поди-ка.- Илья Петрович за руку подвел спорщика к окошку. - Туда гляди.

За окошком неспешным шагом шла наша уборщица тетя Паша, личность колоритнейшая. Тетя Паша была женщиной - бюст во всех смыслах. Бывало, прибираясь, облокачивалась она на стол - ни дать, ни взять бюст Карла Маркса. Огромная грудь, узкий таз, короткие ноги, волосы всклоченные, убранные под гребенку. Платьице простенькое ситцевое, из-под которого торчали синие рейтузы. И неизменные шерстяные носки в любое время года. Передние зубы были потеряны много лет назад, а на новые,  скромной пенсии и зарплаты не хватало.

На все вопросы она отвечала так.

-Не перед кем. Как умер мой старик…мне теперь уже ничего не надо.…Была бы помоложе, тогда бы поставила.


В городе у нее жил сынок, изредка ее навещавший. Так что получалось, что тетя Паша была почти одинокой женщиной. Держала она козу Машку, кота Федьку, да собаку Фильку - «чтоб поговорить было с кем».

Дом у уборщицы был с печным отоплением. Каждую весну проблема   только одна – где достать дров.


-Вот твоя краля! - инженер тыкал пальцем в окно.

-Чего?- Вася всматривался, пытаясь, видимо, понять не мерещится ли ему.- Где?

-Ты дурака-то не включай! Уговор-есть уговор!- это уже Степаныч подзадоривал.

-Я, это, завтра мужики? Я, чесслово, не отказываюсь, но только завтра.

Но, Степаныч уже держал расписку перед его носом:

-Ты впиши, своей рукой впиши, на кого спорим!

Сантехник послушно накарябал на бумажке. В это время в кабинет зашла уборщица.

-Совсем стыд потеряли, окаянные! Двенадцати еще нет, нализались! И этот туда же! Молодой!

Степаныч улыбаясь, смотрел на уборщицу:

-А ты нас не ругай, тетя Паша. Мы тут тебе сюрприз готовим! И жизнь твоя круто изменится!

Тетя Паша подбоченясь, сурово смотрела на пьяных, потом махнула тряпкой и пошла убираться:

-Ну, вас…Пьянь!


Наутро братия мучилась похмельем. Вася жаловался на головную боль, на то, что от матери досталось не по-детски. Степаныч покрывал, на чем свет левых производителей водки. А Илья Петрович ругал  жену:

-В трусах на улицу Нинка выставила! Нет, ты представляешь! Замерз как цуцик. Потом в окно влез к сыну, там спал. Зверь-баба!

-Никогда не женюсь!- Вася усердно тер виски. - Никогда!

-А придется! - Степаныч рылся в карманах.

-Вот! - громко хлопнув по столу, он положил расписку.

Вася почему-то, вдруг, стал близорук. Носом он тыкался в эту расписку, пытаясь рассмотреть. Казалось, обнюхивал ее, как собачонка.

-Я, это…самое…я…- мямлил, смущаясь. - Я ни в себе, мужики, был! Ни в себе!

Степаныч подмигнул инженеру:

-Тогда, ты мне, значит, денег должен. Вот молодежь пошла…На пьяную голову они, знать горазды. Герои…Сосунок ты!

Сантехника одновременно мучил стыд, жуткое похмелье и мысли, что сделает мать, когда узнает,  что он проспорил столько денег. Но, как мать воспитывала Васю одна, без отца, вдвоем с бабкой, гнева ее он боялся больше всего. Бабка была еще крепкой и до сих пор поколачивала Васю своей железной палкой. Все бы ничего, да идти парню было некуда, вот и приходилось чесать затылок в надежде, что умные мысли никогда не посещавшие его головенку, наконец-то найдут туда дорогу.


-Мужики, я…это…не отказываюсь. Только поясните, что надо-то?

Мужиков не столько  интересовала   возможность получения халявных денег, как желание покуражиться над «молодым». Скучной была их жизнь. Дети, жены, работа…

-Чего…Ты нам чего вчера говорил? Вот и делай теперь. Чтоб уборщица на тебя запала.

Степаныч достал из-за пазухи  чекушку:

-А это, чтоб тебе небоязно было.

-Вы чего? Он-на ж старая! - Вася от волнения  начал заикаться.

-Так про то уговора не было! Ишь ты! Молодую ему подавай! С молодухой-то и дурак справится. Тебя вчера за язык никто не тянул!

Видя, что  отменять спор никто не собирается, Василий, потупив голову, выпил. Вздохнул, и, подперев голову кулаком, уставился,  молча в стену.

…………………………………………………………………………………………

Время шло. Мужики не отставали, каждый день напоминая о споре. Срок ему поставили неделю. Вася не спал уже 2дня, выстраивая в голове сумасшедшие планы. Вот мерещилось ему, что уборщица сломала ногу и ее увозил к себе в город сын. В другом плане Петрович и Степаныч уезжали в длительную командировку. В третьем - сам Вася выигрывал в лотерею, отдавал мужикам долг и преспокойно уезжал куда-нибудь на Канары, а бабуля и мамуля ласково махали ему платочками в след. Мечты-мечтами, но кроме шуток и прибауток Степаныча в его жизни   ничего совершенно не хотело меняться.
На третий день молодой Дон-Жуан решил вечером навестить уборщицу. Купил шоколадку и с ней направился к шаткому домику тети Паши. Тут же был облаян Филькой, которому гость не то чтобы не понравился, а скорее прервал его сладкий собачий сон. Филька, как и хозяйка, был уже почтенных годов и ,по-собачьим меркам, вполне мог зваться пенсионером.

-Кто  там еще? Сергевна, ты?— из-за шторки в окне показалась голова хозяйки.
-Это я! Открой, тетя Паша! Вася! - испуганно закричал сантехник, словно старушка держала его на прицеле  автомата.

-Какой еще Вася?

-Тетя Паша, это я, сантехник!

-Ишь ты! А какого тебе лешего надо?- тетя Паша уже открывала дверь калитки.

Вася несмело топтался на месте, разглядывая носы своих ботинок.

-Я….это…можно войду?

-А вдруг ты меня убивать пришел? Откуда я знаю?- тетя Паша осторожно прищурила глаза.

-Скажете!  Да, у меня и нет ничего, кроме шоколадки!

-Шоколадкой решил меня заморить?- старушенция  улыбалась,- Заходи!

Вася юркнул в калитку, потом зашел на крылечко. Открыл дверь, но зашел только следом за тетей Пашей, спотыкаюсь в темной терраске.  Пару раз запнувшись, наткнувшись на кота, ударившись о балку, он вошел в маленькую кухоньку.

-Вот! - вытащил Василек шоколадку и демонстративно положил на стол.

-Это за что мне такие почести?- тетя Паша вопрошала с искренним недоумением.

-Да, я….-сантехник топтался на месте.

-Потом расскажешь, давай сначала чайку попьем. И садись, в ногах правды нет.

Старушка пошла к газовой плите,  неторопливо поставила чайник. Плеснула в ведро старую заварку. Бережливо вытащила из шкафчика пачку с дешевым чаем.

-Угостить - то мне тебя особо нечем. Сам видишь, небогато живу.- Посетовала.

-Не надо! Я - ел!- гость стыдливо придвинул несчастный шоколад в центр стола.

Достав старенькие чашки со щербленными краями, кусковой сахар, щипчики, черный хлеб и полпачки масла, хозяйка выставила на стол незамысловатое угощение. Налила чай.

-Может по стопочке?

Вопрос Васю поставил в тупик.  Вроде и не хотелось, а с другой стороны,  как без нее, без горькой разговор-то пойдет.

Выпили. Капусткой квашенной закусили.

-Ну, так, ты зачем пришел-то, любезный? Не в невесты ж, меня старую брать?- старушка, раскрасневшись, улыбалась, обнажая отсутствующие зубы.

Василек, поперхнулся. Налил себе вторую стопку. Залпом выпил, закашлялся. Скрестив ноги, молча сверлил пол глазами. Потом поднял посоловевшие глаза на хозяйку.

-А может и в невесты? Я что жених плохой?

-Тю! Допился! Ты совсем светшал что ли? Меня в невесты? - тетя Паша засмеялась.

-А если не насовсем? Для вида только?- сантехник смотрел умоляюще.

-Для какого такого виду? Ты что задумал, дурак эдакий? Людей посмешить? Петросяном подрабатывашь? Я сейчас вот возьму кочергу и вдоль хребта тебе! Выдумал!

Вася повалился с табуретки на пол. Стал плакать. Уборщицу его поведение ввергло в легкий ступор:

-Ты, что? Совсем умом тронулся? Ой, беда, на бедную мою головушку!

Она подняла его с пола, усадила на табуретку. Набрала в рот воды и смачно прыснула ему в лицо. Вася подпрыгнул на месте. Захлопал глазами. Стал махать руками, на что тетя Паша схватила в ответ кочергу.

-Не надо меня!- Вася от вида кочерги прижался к стене. Вмиг отрезвев.

-А, ну! Пшел вон! С глаз моих! Женишок!

-Я вам сейчас все объясню! Только кочергу уберите! Я не буйный!


Через час на той же самой кухоньке  хозяйка поила незадачливого гостя чаем и жалела:
-Как же тебя угораздило то! Прохвосты они! Вокруг пальца обведут. Без штанов останешься! Охо-хошеньки….Ну, да, ладно! Что-нибудь, да, придумаем! Немца обманывали, а тут два алкоголика! Утро вечерка мудрЕнее…Придумаем…



Прасковья Семеновна была женщиной доброй  и к чужому горю участливой. Всю ночь она, вздыхала лежа на своей старинной перине.

-Влип мальчонка…И ведь не побоялся сказать. А эти, два…И как не совестно-то!

На утро решила позвать Васю в гости. О чем, чтоб два оболдуя слышали, громко и оповестила сантехника, пришедши на работу. При этом смешно корча старческую физиономию, попыталась сделать знак прищуренным глазом. Вася чуть со смеху не прыснул, но горделиво поднял брови и кивнул головой. Согласен, мол.
Вечером вместе они пошли к тете Паше.

-Гляди-ка, никак мопед отдавать придется?- ткнул в плечо Степаныча инженер.

-Русские так просто не сдаются! Ты погодь, каркать-то! Дальше посмотреть требуется. Еще никаких доказательств не было!

Вася, пришедши в гости, наколол хозяйке дров, наносил воды, поправил перекошенный заборчик в палисаднике.

-Вот, ладный парень! И чего мамка на тебя обижается? Смотри,
а то и возьму в женихи-то!-
смеялась тетя Паша.
 
Вася уже осмелел и уборщицы не боялся.

-Скажите! А мамка, что? Что не сунься делать, она в крик. То, не так сделал, это не по ейному! Без мужика одичала, сама все привыкла делать. Вот ей и кажется, что я не так. А так, всю охоту с бабаней отбили. Кому нравится за все получать?


-А ты б, как объяснил, пожалел их. Ну, что, вот, меня взять? Я хоть и крепкая, да разве ж с мужиком сравнюсь?


Сидя за столом, попивая чай, Вася себя чувствовал таким взрослым и важным. Отставив чашку, он засмотрелся на старую ложку и продолжал:

-Да я что? Я разве не понимаю? Вот был бы у меня отец, по-другому все было. И мамка другой была. Они б добрые с бабушкой были. Эх, был бы у меня отец, уж я бы тогда…Эх…

-Был? Ты хоть что знаешь про него?

 
Белобрысый Васька хлопал своими лысенькими ресничками, смотря на тетю Пашу:

-А Вы чего-то знаете? Мамка даже бабуле про то никогда не сказывала. Все: «Не твое дело!»

-Я-то не знаю, конечно. Но эка невидаль найти? Это не иголка в стоге сена. А мы с тобой в «Жди меня»  напишем! Все так, чин чином изложим и все! Вот он - батянька! Она, Любанька, мать твоя, брюхатая тобой  с учебы приехала. Я это хорошо помню. Мой-то Николенька тоже в это время учился, он тогда в городе и остался. Они с одного года-то.

- А анализ мне нужно сдавать будет? - глаза у сантехника загорелись.

-Какой еще анализ? - тетя Паша недоумевала.

- Да в кино показывают все, ДНК!

-Ну, про то не знаю,- тетя Паша смеялась.

Порешили, что Вася потихоньку все расспросит у мамы, а затем они напишут письмо.

А пока включили телевизор и вместе стали смотреть новости. Славно прошел день.


-Как у нашего дела-то? Скоро свадебка?- Степаныч гоготал в голос, тыкая в бок Илью Петровича.

-А сейчас и спросим. Вась, ну, как успехи? Допустили тебя до тела или как?

Вася сидел на стуле без тени улыбки. Ему подколки уже надоели, он ждал, когда отмерянное для спора время закончится.

-Ты б хоть приголубил ее, а то одичала, поди, одна-то. А тут молодой, холостой! Поцеловал бы ее хоть разок!

И опять смех. Им, дуракам, смешно, а Вася не знает куда деться от их издевательских смешков.

И тетя Паша некстати пришла пораньше. Им - дополнительный повод для подколок. И пока два изверга курили, он жаловался уборщице.

-Совсем нет от них житья! Говорят, чтоб я Вас поцеловал. Вот, что еще нужно сделать, чтобы отстали?

Тетя Паша весело засмеялась, выжимая грязную тряпку.

-А хоть бы и поцеловал? Что, совсем я на бабу Ягу похожа? Может, в Царевну превращусь.

Вася пригорюнился. Не отстанут ведь от него. А как тетю Пашу поцеловать? Глаза закрыть и поцеловать? А может и поможет?

-А если и в самом деле я Вас поцелую? Может им этого хватит, и забудут они про спор-то? Мне и мопеда этого не надо, лишь бы отстали!

Тетя Паша, вытерла руки о халат, поправила гребенку. Присев на табуретку, сказала:

-Ты, Василий, на солнце что ли перегрелся? Аль, тебя по башке кто ударил? Я хоть и старая, но еще в своем уме. Не выжила! Тебе как в голову такое пришло? Целоваться он со мной задумал!

Сантехник покраснел, завертелся на табуретке, как цирковая собачонка.

-Так я ж понарошку, не по-настоящему! Для вида только! Тетя Паша, ну, они отстанут тогда!

-Вот как я ихним женам про их фокусы расскажу, вот тогда отстанут!

Вася испуганно завращал глазами, как осьминог из мультика.

-Вы чего! И не вздумайте! Они ж меня совсем того! Съедят!


Прасковья Семеновна уже сама поняла нелепость сказанного. Присела на стульчик рядом с Васей.

- А как ты меня целовать собрался?

-А мы сейчас потренируемся! Вставайте у стола!

И Вася через стол потянулся губами к тете Паше, старательно зажмурив глаза. В последний момент глаза он все же раскрыл, увидел беззубый раскрытый  рот старой уборщицы и, не выдержав, засмеялся в голос, упав на стол:

-Нет, не могу я больше!

Тетя Паша и сама смеялась, держась за живот.

-Тебе, Василь, в цирковое надо было поступать!

Смех - смехом, а нелепые телодвижения  через окно увидел Илья Петрович.

-Я тебе говорю! Сам видел, как Васька с ней целовался! Я тебе серьезно говорю!-доказывал он товарищу, когда рабочий день закончился. А два героя дня вместе ушли домой к уборщице.

-Силен пацан. Кто б подумал. Это прям Санта-Барбара.- Степаныч задумчиво курил.-Так и придется мопед отдать.





- Ваську моего не видели? - Люба, Васина мать, забежала в контору,- неделю, стервец, домой поздно приходит.

-Видали!- Степаныч смотрел на Любу весело,- и не только его видали.

-И где он, с кем? Паразит, дела дома не деланы, а он неизвестно где шляется! Найду, всыплю!

-Ой, ли!- Степаныч, сидя на стуле раскачивался.- Его женить уж пора, а ты все «всыплю»! Он у тебя ж в этом году в армию уже пойдет! Не дело, Люба, говоришь.

-Не дело!- подхватил Петрович. – Он у тебя мужик, настоящий мужик! А погулять тоже надо! Тем более перед армией.

Люба расплакалась. Присела на стульчик и зарыдала.

-Ты чего? Мож, водочки для спокойствия?- услужливый Степаныч придвинул стакан.- Для здоровья полезно!

-Да, иди ты! – Люба глотала слезы.- Вот, вы-то его и попортили! Совсем от рук отбился!

-Тю! Ты, Люба, чего все на нас? Пацану отец был нужен, а ты на нас? Звал я тебя замуж, ты ж сама не пошла? Сейчас бы все чин-чином у нас было.- Илья Петрович придвинулся ближе к женщине, сделал попытку положить руку ей на колени.

-Да, иди ты, знаешь куда!- Она вскочила.- Не было мужика и такого не надо!

-А Васька твой от Святого Духа что ли?- заржал Степаныч.

-Не твое дело! Где Васька?

-Знамо где! У крали своей зависает.

И два собутыльника громко заржали, чекаясь гранеными стаканами.

-У какой? – с Любы вмиг сошла с  лица злоба, сменившись на испуг.

-У тети Паши!

Люба выскочила из конторы. Стремглав бежала она по улице к знакомому домику. Плача, матерясь, толкнула она калитку. Та не поддавшись, стойко сносила удары Любаниных кулаков.

-Открывай, старая стерва!

На крик выбежали Прасковья Семеновна с Васей.

-Ты чего, мамань?

 Люба, утирала лицо сбившимся с головы платком, с ненавистью глядя на тетю Пашу:

-Счас же домой! Домой, я сказала! А ты чего с мальчишкой творишь? Ты чего творишь, старая? Да я тебя в тюрьму упеку! Да, я тебя!

Люба с кулаками бросилась на тетю Пашу. Если б не Вася, не сносить бы той головы. Вцепился в мать. Он, уже большой, сил поболе чем у женщины. Оттащил в сторону.

-Ты, мамань, успокойся! Я не знаю кто и чего тебе наговорил, а я в «Наши» вступил. А они старикам помогают, ну, как в твое время тимуровцы были.

Мать невменяемым взглядом, но уже беззлобно смотрела на Васю:

-В какие - наши? Это что такое?

-Движение такое молодежное.- Вася, подхватив мать под руку, увел домой.

Дома ему попало по - полной. Не отвертелся пострел. Да и ответить ничего не смог. Как все двум женщинам объяснишь? Лучше смолчать, чем правду сказать. Все равно не поймут. А на другой день, вечером, опять был в гостях у тети Паши. Та его крестиком научила вышивать. Вроде и занятие-то женское, но уж такое увлекательное! Так Васька втянулся, что и не оторвать. Да и привязался он к тете Паше. Вся родня-то: бабка, да мамка. Скучно. А уборщица - добрый человек, да тоже одинокий. Хорошо им вдвоем. Да, еще Прасковья Семеновна пообещала его с племянницей познакомить. Та в городе с мамкой, троюродной сестрой тете Паше приходилась. В письме, вроде как, сестра на лето дочку прислать хотела. А что? Воздух чистый, речка рядом. И отдохнет, и поможет. Фотку ее прислала. Красивая девчонка. Ваське она сразу приглянулась. Мопед-то Степаныч ему вручил, вот, катать девчонку есть на чем. Они, конечно, городские на машине, наверно, привыкли, а на мопеде-то все ж интересней. Везде проехать можно. Мопед-то Вася у тети Паши поставил, чтоб домашние вопросов не задавали.



- Вася! Подь сюда, чего скажу!- тетя Паша отозвала Васю в сторонку.- Смотри, что сегодня почтальонша принесла! Письмо нам с «Жди меня»  пришло!

Из письма следовало, что отца Васькиного разыскали. И приедут   в поселок через неделю снимать про их встречу. Васька так переволновался, что даже спать перестал ночами. Матери он ничего не сказал. Перешептывались с тетей Пашей, строили планы, как все будет. Да, вечер, по-прежнему вместе коротали. Степаныч с Петровичем, уже и подкалывать перестали, лишь пальцем крутят у виска. Дураки, мол. Мы пошутили, а у Вас любовь не на шутку. И невдомек им, что провели их уборщица с сантехником.

В назначенный день приехал в поселок автобус с киносъемочной группой. Васька-то с утра уж у тети Паши зависал. Ждал. Она и себе и ему корвалола уже накапала, загодя. Всех гостей чаем напоили. А Васе не терпится поскорее узнать, а отца-то и нет. И никто ничего не говорит. Говорят, сейчас Кваша приедет, да отца привезет. К дому уж и народ сбежался, все ничего не понимают. А интересно же. С телевидения приехали! Кто какие догадки вслух высказывает. Такие небылицы сочинили! В дом-то не заходят, все через забор глазеют. Тут и с конторы прибежали. И начальник, и Степаныч с инженером. Мать Васькина тоже подошла. Даже бабулю кто-то привел. А суббота, день-то нерабочий, вот народ-то и собрался. Все дела забросили. Телевидение-это ж событие! Кино снимать будут! Это для города - эка невидаль, а на селе-то диковинка.

К обеду приехала машина. Выходит Игорь Кваша. Маша-то Шукшина не смогла, говорят, приехать, один он. В дом зашел. С Васей стал говорить. Тут камера, свет! Васька совсем растерялся. Лепечет, что и сам не поймет. Потом тетю Пашу расспросили, как мол, идея пришла письмо написать. Она им все рассказала. Стеснялась только, рот-то беззубый. А тут-съемка. Ведущий говорит, что сейчас отца Васиного позовут. Что найти его было трудно, но они смогли. Спросил, не хочет ли он маму позвать? Вася только головой кивнул, только попросил ничего ей пока не говорить. Испугался, что не пойдет, да и боялся мамкиного гнева. Любу с улицы позвали в дом. Она вошла, на лице - испуг. Не понимает ничего. В угол прижалась. Стоит, а ноги, видно, совсем не держат, к стене спиной прислонилась.

Дверь открылась, в дом мужчина с чемоданчиком зашел. Васька было к нему, а тетя Паша его опередила:

-Это сын мой, Николай, с города приехал! Вы его не ругайте, мы сейчас во двор выйдем. А Вы снимайте! Не стесняйтесь.

-Это не только Ваш сын, Прасковья Семеновна. Это и есть Васин отец.- Ведущий пригласил всех присесть.

Тетя Паша плюхнулась на стул, да и дар речи потеряла. Хлопает глазами. Потом только на шкафчик рукой махнула, корвалол, дескать, капнете. Мамка плачет. А Васька только головой непонимающе вертит. А Николай насупился, на чемодан присел. И Любаньку глазами сверлит. А в окнах уже люпопытствующие головы   торчат.

-Ваши родители, Вася, вместе учились в городе. Любили друг друга, но по какой-то глупой случайности расстались. Вот, почему так произошло, мы сейчас и выясним.

Оказывается, Люба с Николаем уже и пожениться хотели, как пришел   новый преподаватель. Он на Любу глаз-то и положил. А Николай приревновал, и ничего ему Люба доказать не смогла. Ей-то только один Николай и нужен был. А когда домой приехала, то оказалась, что беременна. Вот так и вырастила сына одна. Николай от обиды женился, можно сказать на первой встречной, только через год они разбежались. Так и жил один. Что у Любы сын родился, он знал, а что его это сын, даже и не догадывался. А помогла все выяснить Любина подруга по училищу. Только ей Люба свою тайну доверила.

Когда съемочная группа уехала, да, наплакавшись вдоволь сели чаевничать новые родственники, Степаныч с Петровичем тоже побрели по домам.

-Так это что ж получается-то? Васька-то! Со своей бабкой, что ли загулял? Прям секс без границ какой-то!

-Ты чего, Степаныч? До сих пор ничего не понял? Накололи они тебя! Они ж для виду только воду баламутили! А ты, мопед прокакал! - смеялся инженер.

-Ну, это, бабка надвое сказала! Мопед-то я заберу! Завтра же и заберу!- кипятился спорщик-неудачник.

А зачем Васе-мопед? У него теперь папка есть. И мамка такая счастливая! Папка к ним насовсем из города приехал. Да не с пустыми руками. Он Васе машину подарил! Теперь перед Васей любая девчонка не устоит, даже городская.

А уж как тетя Паша радовалась! Даже зубы пообещала вставить. Ей же еще внука женить нужно!