Конъюнктурщик

Изложение повести о жизни порядочного человека.

Родился и вырос Виктор Иванович на брянщине. В лихую военную годину отец его партизанил в брянских лесах, занимая в отряде какую-то комиссарскую должность, что не умаляло заслуг, поскольку дураков комиссарами не ставили, сами же дураки под пули лезть не спешили. Мальчонка, достигший отроческого возраста, сновал связным между партизанским отрядом и селом. Не каждому могли оказать подобное доверие, на кон ставилась жизнь многих людей. Была в парнишке определенная жилка, талант дарованный, которые помогли выжить и вместе с народом победить.
Жилка эта, дарованная свыше, вела его по жизни достаточно успешно, помогая сориентироваться во многих сложных ситуациях.
Для партизан и участников боевых действий после войны были определенные льготы по поступлению в высшие учебные заведения. Юный Виктор этот шанс использовал успешно, поступив в Москве в институт и успешно закончив его. Образование парню давалось легко, крестьянская сметка и боевой опыт помогали.
Заскучав в шумном городе по родной сторонке и родителям и не имея средств на поездку домой, он сделал самый верный ход: пришел со своей просьбой в Центральный комитет комсомола.
 И ему помогли! Помогли финансово, помогли купить билет на поезд, что было достаточно непросто. И приходит мысль, насколько же близко была власть к народу в многократно охаянные волюнтаристские времена, к чаянию простого деревенского парнишки! Когда страна кишела инвалидами, нищими и неустроенными, а с фронтом, с войной связан был каждый.
Закончив образование, молодой специалист попал на Рязанщину и пошел по общественной и выборной стезе.
Первым секретарем обкома партии был Ларионов, сильнейший хозяйственник, на период работы которого выпал взлет развития региона. Как многие другие руководители, Ларионов был всего лишь шестеренкой в огромной государственной машине и осуществлял всего-навсего лишь планы, предначертанные партией, но осуществлял достойно. Но известным на всю страну стал не за заслуги, то есть за заслуги другого рода.
Страна корпела в работе над реализацией Хрущевских призывов перегнать Америку по мясу и молоку. Флагманом была Рязанская область, дававшая уже третий план!
Партийные и советские функционеры получали конкретные задачи сверху, спускали их вниз и бились над достижением необходимой цифры показателя. Приписки процветали, мясо и масло скупали в соседних областях.
В это сложное и ответственное для всей страны время Виктор Иванович занимал пост заместителя предрика (председателя райисполкома) сельского района.
И угораздило же самого председателя уйти в отпуск! Виктор Иванович остался исполнять обязанности. Исполнение совпало по времени с очередным прессингом, и ему было поручено кровь из носу наскрести двести килограммов мяса до плана. Что он с честью выполнил. Но что-то лопнуло в налажено работавшем механизме, кто-то разобрался в липовых цифрах, все развернулось в обратную сторону и начались разборки.
Предрик к этому времени вернулся из отпуска и отчитывался перед приехавшим высокопоставленным чином за прегрешения, а Виктор Иванович решил признаться в содеянном. Ведь что стоило размазать пресловутые двести приписанных килограмм мяса по огромному району, но страх оказаться разоблаченным был сильнее. А повинную голову и меч не сечет! А головы летели. Ларионов, непонятый Хрущевым, застрелился, секретари райкомов в лучшем случае трудоустраивались простыми председателями колхозов, а Виктор Иванович перебрался в областной центр, где на долгие годы стабилизировался в должности заместителя начальника милицейской высшей школы по воспитательной работе в генеральском звании. Ему было доверено возглавить милицейский корпус от области, посланный на проведение Олимпиады 1980 года в Москве. В какой-то из дней ее работы с инспекционным визитом ждали Щелокова, руководителя МВД.
И тут нашего героя угораздило расслабиться! Сняв мундир, он спустился с верхних этажей на первый, когда раздался сигнал:
- Щелоков!!!
Виктор Иванович метнулся наверх за мундиром, и, оступившись впопыхах, сломал ногу.
Конфуз был страшный. Возможно, пострадал и мундир, не получив очередной награды на приготовленное уже место. Но все в жизни нашей в руках судьбы!
Он был в той же должности, когда угораздило случиться на центральной площади областного центра массовой драке между  курсантами десантного училища и милицейской школы. Об этом конфликте до сих пор ходят рассказы старожилов и ветеранов, но теневая сторона известна лишь немногим. Теневая же сторона заключается в разборках с происшедшим и оргвыводах.
Кто допустил, кто просмотрел, кто недоработал, с кого спросить?
Правильно, с ответственного за воспитательную работу.
И Виктор Иванович полностью осознал нависшую над его головой угрозу.
Метнулся в министерство, где функционеры не стали с ним разговаривать.
Метнулся в обком партии, где также не нашел ни понимания, ни заступников.
И партизанская смекалка подсказала единственно верное решение. Он позвонил на квартиру первому секретарю обкома партии, Николаю Семеновичу Приезжеву. Трубку сняла жена, поскольку Сам был в отпуске.
Через пару дней состоялась отчетно-выборная конференция крупнейшей в городе партийной районной организации, где Первый по традиции присутствовал и выступал. Это было выступление удельного князька, который всесилен и которому можно все, и казнить и миловать. На этой же конференции, участником которой, совсем почти юным, был и я, Первый примерно так комментировал исключение Солженицина из союза писателей:
- Пришли писатели, проголосовали. Остался один, в больницу лег, хитрит, наверное.
Я позвонил главврачу, говорю, Вы там разрежьте его и не зашивайте, не будет впредь хитрить…
Мне, молодому стало страшно от слов этих.
Случай с дракой курсантов  он откомментировал снисходительно:
- Раздули из мухи слона…
Гроза миновала. Снова с Виктором Ивановичем стали разговаривать и в министерстве, и в обкоме.
Но до чего демократична была Советская власть, если далеко не первое лицо в заурядном училище смогло позвонить на дом первому секретарю обкома партии!
Спокойно дослужился он до пенсии, вполне заслуженно чествуется на всех мероприятиях, написал две книги о Брянском партизанском крае, которые и навеяли мне этот пересказ.
Поучительная во многом его жизнь. Поучительно время, в которое он жил.