День медика

Праздники в нашей стране любят. Их в нашей стране много. Профессиональные праздники – это вообще наше ноу-хау. Все - от сантехников до космонавтов - имеют один день в году, когда могут причаститься водочкой или винцом, не нарушая трудового законодательства. Каким-то специальностям повезло меньше, и они отмечают свои дни зимой или в осенне-весеннюю распутицу, каким-то больше. Медики - счастливчики.  Чествовать самих себя, умиляться своим трудовым успехам и ругать руководство они могут, разомлевши от летнего солнца, обилия спиртного и свежего воздуха.
Я пришел на скорую помощь в те годы, когда профсоюзная организация не только организовывала демонстрации в поддержку правящей партии, но и оплачивала путевки в санатории, пионерские лагеря, дома отдыха  и занималась прочей расточительной глупостью. Поэтому не удивительно, что на «День медработников» профсоюзы фрахтовали прогулочные катера, куда грузили эскулапов и отправляли по Иртышу на остров Карбышева, где и проходили массовые гуляния. Почему именно там отдыхали – сказать не берусь. Однако есть предположение – хороший хирург или процедурная сестра в пьяном виде страшнее любого десантника. И ни один «спецназовец» не сравнится с хорошо отпраздновавшим урологом или проктологом. Видимо опасаясь, что изрядно набравшись впечатлений, врачи начнут делать  из мужского населения евнухов - а гаремов в Омске не зарегистрировано - власти отправляли их вверх по реке, от греха подальше. Для города вполне хватало и второго августа.
В третье воскресенье июня. С утра.  У здания Речного вокзала, расположенного при впадении буро-коричневых вод  Оми в буро-зеленые Иртыша, на причале прогулочных катеров наблюдалась веселая суета. С  авоськами, в которых что-то задорно звенело, брякало и аппетитно шуршало, медики носились в поисках своих сослуживцев. На одном теплоходе могли ехать сразу нескольких учреждений. Воссоединясь с родными коллективами, граждане тут же начинали возмущаться опаздывающими, забыв о том, что минуту назад коллеги точно так же отзывались в их адрес.  В назначенное время «Москва» отваливала от причала и, развернувшись  в узких берегах Оми, выходила на иртышские просторы. Опоздавших не ждали, они могли добраться на следующем катере. Маршрут был один.
От речного вокзала до острова плыть, надо было минут сорок, против течения.  Медицинский люд, не теряя даром времени, разбивался на группы и группки, сообразно возрасту и интересам. Мужская часть, те, кто постарше, приступали к легкой разминке, закусывая редиской, тепличными огурцами и зеленью. Женщины пробовали вино. Молодежь начинала половые изыскания среди коллег из других учреждений и отделений, не забывая, впрочем, о родных коллективах, когда там рождался новый тост. Активность молодых сотрудников приводила к некоторому единению между организациями. Терапевты ОКБ чокались с травматологами из первой медсанчасти. Гинекологи многопрофильной больницы вели беседы с реаниматологами областной детской. Над водной гладью летели смех, музыка и песни.
Сойдя на берег, коллективы вновь обособлялись и шли искать место, где можно было бы расстелить  принесенные из дома дешевые накидки, верблюжьи одеяла и простенькие покрывала.  Начиналась суета обустройства праздничного стола. Пока женщины нарезали, шинковали и раскладывали, мужчины исследовали местные заросли ив на предмет чего-нибудь, что могло гореть.  Дров было мало, и поиски длились долго. В заготовке дров очень помогало периодическое прикладывание к бутылке. Когда, наконец, все было расставлено и накрыто, тщедушный костерок постреливал невесть чем, все дружно усаживались в кружок или возлегали наманер римских патрициев вокруг небогатых яств. Сопроводив «первых» три рюмки приличествующих данному мероприятию тостами, медики окончательно сбрасывали с себя весь груз повседневных забот вплоть до седьмой  рюмки. К этому моменту группа распадалась. Кто-то шел купаться, кто-то играть в мяч, кто-то целовался в кустах, а оставшиеся вновь начинали говорить о работе.
Ближе к полудню, появлялись последние опоздавшие.  Они не сильно отличались от остальных в плане трезвости, так как в процессе искания родного коллектива щедро угощались  коллегами из других учреждений. Их появление вновь рождало мысль о единении всех медработников, и самые общительные прихватив с собой что-нибудь, из сильно поредевших запасов спиртного, шли в «народ».  На их место приходили такие же говорливые представители других организаций, пытавшиеся пить со всеми на «брудершафт». Общее перемещение отдыхающих становилось похожим на броуновское движение пьяных атомов. И не смотря на то, что уже появлялись первые жертвы праздника, в виде мирно спящих на солнцепеке, праздничное настроение витало над островом, взмывая над зарослями ивы и растворяясь в голубом мареве июньского неба.
Часам к трем накал ослабевал. Те, кто не выдержал жары и алкоголя  - уже отдыхали поблизости, перемещаясь за тенью, не приходя в сознание. Кто-то плескался в грязных волнах Иртыша. Кто-то брякал на гитарах в кругу осоловевших слушателей. Исчезнувшие в разгар застолья, не щепетильные в вопросах  морали, помятые парочки возвращались из кустов. Те же, кто верил в чистую любовь,  сидели на берегу и, глядя на воду, несли романтическую чушь. Степенные замужние дамы кучковались все за тем же столом, лениво отгоняли ветками мух от голых коленок  и неспешно беседовали о детях, мужьях и коллегах. К этому моменту спиртного почти не оставалось, и на свет извлекался подарок от старшей медсестры, если она была не жадной «жлобехой», а «нормальной» теткой. Спирт разбавляли водой, но пили только самые стойкие.
В это время, на фоне общей расслабленности, в некоторых компаниях начиналось оживление. Те, кто мог стоять на ногах, начинали бегать и размахивать руками. Причиной беспокойства становилось  известие о том, что кого-то из сослуживцев видели заходящим в воду, но никто не видел, как он оттуда выходил. Начинались поиски, больше напоминавшие судорожные метания по берегу. После десяти-пятнадцати минут ажиотажа, выпив для порядка, в народе появлялась мысль о том, что скорей всего, потерявшийся, подхваченный течением выплыл где-то ниже по берегу. Чаще всего так и бывало, и к отплытию человек появлялся, но далеко не всегда.
Часов в пять теплоходы, приняв на борт движимый и недвижимый груз, отчаливали в сторону города. Путь домой занимал значительно меньше времени, так как плыть нужно было по течению. Уставшие отдыхать медики возвращались в город притихшими. Разморенные жарой, солнцем и алкоголем, они вялыми тюками сидели на лавочках и мечтали поскорее забраться в ванную. Изредка кто-нибудь пытался запевать, но никем не подхваченный замолкал. На причале подхватив своих ослабевших товарищей, эскулапы разбредались кто  куда. Почтенные семейные граждане стремились  к своим телевизорам, диванам и домочадцам. Те же, кто был помоложе группировались и ехали к кому-нибудь домой продолжать праздник.
На следующий день в магазинах пропадала сметана. Мучимые похмельем и угрызениями совести хирурги, терапевты, невропатологи, медсестры и санитары, спрятавшись от глаз любопытных, мазали ей свои обгоревшие на солнце тела и завидовали больным, которые не вялились на грязном песке  и не плюхались в реке. Все выходные они лежали на своих койках и ждали своих докторов, понимая, что эти люди в белых халатах свой праздник заслужили честно.