Сверчок

                (святочный рассказ)


                Детям моим посвящается


     Если вы когда-нибудь бывали в краю голубых озёр, то вам знаком двухэтажный деревянный домик в центре карельской столицы. Оштукатуренный в розовый цвет, он стоит напротив Балашовского дома недалеко от оврага, в глубине которого бежит весёлая речка Лососинка. Зимой, в сильные морозы, стены домика покрываются инеем и он становится похож на сказочную избушку из леденцов.
     Семья Малковых занимала в домике угловую двухкомнатную квартиру. Нюша здесь родилась. Потом у неё появился младший брат Кеша, но к тому времени Нюша была большая и уже выступала в детском саду в роли снежинки. Каждую осень семейство запасалось дровами, и так уютно было зимними вечерами смотреть на весёлые языки пламени, норовящие выскочить из печки. Папка рассказывал смешные истории о щенке, который был у него в детстве. Щенка звали Кашка, и он везде совал свой нос. Нюше больше всего нравилась история о Кашке-привидении, когда щенок порвал пакет с мукой и весь так вывалялся, что его не узнали и в доме был переполох. У Нюши щенка не было. В их квартире жила только полосатая кошка Муся, которая была очень воспитанной и любила чистоту и порядок.
     А ещё Нюша с папой на Новый год наряжали в детской ёлку. Папа позволял дочке развешивать картонных птичек и разбрасывать пластмассовые снежинки, а в прошлом году Нюше доверили повесить шары, внутри которых мерцали загадочные огоньки. Нюша любила разглядывать ёлочные шары: ей казалось, что огонёчки – это светлячки, которые забирались вглубь шариков на зимовку.
     Кешка в украшении ёлки не участвовал, потому что этот непоседа вечно что-нибудь разбивал. Если в доме раздавался грохот, то мама с папой хором кричали: «Кеша!».
     День рожденья Нюши, который приходился на канун Рождества, всегда отмечали на следующий день. Зато Кешин день рождения приходился как раз на Крещение. И все святки в доме стояла пушистая красавица, и было шумно и весело.
Но в этом году всё было по-другому. В начале лета умер папа. Он сначала долго кашлял, а потом стал таким худым, как осина-древесина, растущая в палисаднике у домика. После его увезли в больницу, и больше Нюша папу не видела. В доме тогда пахло свежими стружками, ходили незнакомые люди, и мама стала совсем другой. А в конце лета заболел Кеша. Он тоже кашлял, и его отправили в туберкулезный санаторий к Черному морю. Нюша никогда не видела моря, но мама её не взяла, потому что деньги на железнодорожные билеты давала в долг тётя Неля, папина сестра, и у них самих, как говорила тётя Неля, денег всегда было мало.
     Нюшу тогда увезли в маленькую деревушку на берегу холодного Онежского озера, где жила её бабушка. Ожидая возвращения мамы, она долго просиживала у воды, училась «печь блины» из плоских камешков и со стыдом вспоминала свой последний разговор с братом. Потому что Нюша позавидовала ему, мол, ты счастливый, скоро будешь купаться в тёплом море и есть фрукты, а шестилетний Кешка сказал:
     - Нюш, пусть ты вместо меня поедешь, а я с мамой останусь.
     И когда они, оба довольные таким обменом, побежали рассказать всё маме, то она сначала рассердилась, замахала на них полотенцем, а потом почему-то села на табуретку и заплакала.



     Летом ждать было не скучно. Нюшу и раньше отправляли к бабушке в деревню, где всегда было тепло и сытно. У бабушки были две козочки: Белянка и Зайка. Белянка была вся беленькая, а у Зайки были смешные чёрные чулочки на ногах. Но молоко обе козочки давали белое и очень вкусное. И мама тогда быстро вернулась…
И вот сейчас, перед самым Новым годом, Нюша второй раз осталась без мамы.  Сначала мама отвезла Нюшу и закутанную в кошелке кошку Муську к тёте Вере, маминой подруге, и ее мужу дяде Вове на Кукковку. Ехали они на троллейбусе через весь город, и Нюша дышала на заиндевевшее оконное стекло, чтобы увидеть хоть что-нибудь интересное. Но интересного ничего не было ни на замерзших тёмных улицах, ни дома у тёти Веры и дяди Вовы. Мама очень быстро уехала. А Нюше пришлось спать с Ирэной, дочкой тёти Веры. Ирэна задавалась и не хотела играть с Нюшей, потому что была старше на целый год и ходила уже в пятый класс, а Нюша – только в третий. Но в свой третий «А» она не будет ходить, пока мама с Кешкой не приедут.
     Нюша сидела на кухне и чистила картошку для ужина. Где-то в глубине квартиры дядя Вова храпел под звуки телевизора. Тётя Вера была на заводе во вторую смену, а Ирэнки не было. Нюша вздыхала и мечтала о том, как приедут мама с Кешкой, как они все вместе поедут домой. И вдруг ей стало страшно: а что если мама не вёрнется? Или Кешка… Нет, нет, лучше просто ждать, ждать изо всех сил, сидя в канун Нового года на чужой кухне.
     Хлопнула входная дверь. Нюша вздрогнула от пьяного крика дяди Вовы.
     - Кто ещё там? Верка, ты?
     - Это я, папа. – В кухню заглянула Ирэнка, взяла с холодильника сушку и, с усмешкой поглядывая на Нюшу, протянула: - А кошечка твоя погулять пошла.
Нюша выбежала в коридор, пихнула ноги в валенки, набросила на плечи старенькую коричневую шубку и, завязывая на ходу шапку, выскочила в подъезд:
     - Муся! Муся!
     Муси нигде не было. Нюша вышла во двор, продолжая звать свою кошку. Вокруг стояли высоченные дома, и двор напоминал деревенский колодец, только в него нужно было заглядывать, задирая голову, и где-то в глубине можно было днём увидеть звёзды. Нюше сейчас очень хотелось разглядеть в декабрьских сумерках не звёздочку, а обыкновенную серенькую, родную Мусю. Девочка заглядывала во все открытые двери подъездов и звала кошку. Кончики пальцев уже начал покалывать мороз, и Нюша решила вернуться к тёте Вере и дяде Вове. Но сколько она ни звонила в дверь, никто не открывал, хотя Нюша знала, что дядя Вова и Ирэнка были в квартире. Нюша села на бетонные ступеньки возле входной двери и стала ждать тётю Веру. В подъезде было тихо и тепло, и девочка начала подрёмывать. Вдруг ей показалось, что внизу мяукнула кошка. Нюша вскочила и побежала по лестнице, но Муси не было нигде, ни на первом этаже, ни на улице. Сверху, плавно кружась, падал легкий снег. Нюша подумала, что теперь все следы заметёт и кошка потеряется. И тут Нюша вспомнила, как папка смеялся, когда она боялась, что Муся перепутает двери, возвращаясь с прогулки. Папка тогда сказал, что кошки – домашние животные, всегда возвращаются домой. Ну да, конечно, домой! Надо идти домой, не к тёте Вере и дяде Вове, туда Муся не вернётся, это не Мусин и не Нюшин дом. Надо идти домой, в свой деревянный розовый дом. И Нюша пошла в сторону троллейбусной остановки, поглядывая по сторонам, вдруг увидит Мусю. На остановке девочка вспомнила, что у неё нет денег, чтобы купить билет, но уверенно пошагала вдоль троллейбусных проводов.
Когда девочка добралась до своего района, было уже совсем темно. Родной домик весело поглядывал жёлтыми окошками на стройку неподалёку. Окна Нюшиной квартиры были тёмными, и девочка испугалась этой темноты, потому что первый раз в жизни её никто не ждал дома. В подъезде тоже было темно, но в кармане шубки лежал ключ от квартиры, а около двери мурчала Муся. Нюша радостно обхватила полосатую беглянку и прижала к себе.
     Квартира была похожа на спящее царство. Когда Нюша повернула выключатель, иней заблестел не только на стеклах, , но и на стенах в ванной комнате, туалете и кухне.
     - Нужно затопить печку, - устало подумала Нюша, - ой, а дрова заперты в сарае на улице. Значит, печкой займусь завтра. – Ей совсем не хотелось выходить сейчас к тёмному сараю, возле которого по вечерам сгущались подозрительные тени, а сам сарай поскрипывал от каждого дуновения ветра.
Муся бродила по кухне и сердито мяукала, не находя своей миски с едой.
     - Сейчас, Мусенька, поищем что-нибудь для тебя, - девочка открыла шкаф, в котором мама хранила продукты. На верхней полке стояла жестяная банка с гречневой крупой, а на нижней – стеклянная банка с хлебными корками и сахарница. Осталось только разыскать коробку с сухим молоком и можно было начинать пиршество. Да вот же она, спряталась за банкой с гречкой. Нюша встала на цыпочки, но не смогла дотянуться до коробки, тогда девочка взяла табуретку, залезла на неё и одну за другой осторожно выставила банки на стол.
     Чистая Мусина миска нашлась возле сушилки с посудой. Нюша положила в неё несколько ложек молочного порошка и помешивая стала тонкой струйкой вливать туда из чайника воду. Потом девочка взяла чистую кастрюльку, насыпала стакан крупы и налила стакан воды из чайника. Второй стакан наполнился лишь наполовину. Нюша открыла водопроводный кран, но вода не полилась. В ванной комнате воды тоже не было. «Замёрзла», - поняла девочка и пошла в большую комнату, где за шкафом хранилась трехлитровая металлическая канистра с водой на крайний случай. Раньше у них была прочная пластмассовая бутылка, но её прогрызли крысы и тогда мама принесла эту канистру.
     Когда каша сварилась и девочка с кошкой наелись, они отправились устраиваться на ночлег. Нюша зашла в детскую, посмотрела на свою и Кешину кроватки и решила спать в маминой спальне, потому что там была широкая кровать, на которую можно сложить все домашние одеяла и подушки. Нюша одела тёплый свитер и гетры, повязалась тёплым маминым платком, перетаскала в кровать все тёплые вещи, которые нашла в доме, и зарылась с головой под одеялами. Муся замурлыкала в ногах, и девочка вспомнила, что не помолилась на ночь. Обычно мама зажигала перед молитвой лампадку, но Нюша побоялась пролить масло и решила прочитать молитвы так.
     - Боженька, спаси мою мамочку, Кешу и меня. Упокой душу моего усопшего папочки. И пусть ангел-хранитель оградит наш дом от бед.
     Ночью Нюша проснулась от какого-то шуршания за печкой. Она прислушалась к тихому поскрёбыванию, а потом стала представлять себе, что она в каморке папы Карло и из-за печки сейчас вылезет старый сверчок и станет ворчать, что дети должны ходить в школу. От своей придумки девочке стало немножечко веселей, и она снова заснула.
     Утром Нюшу разбудил стук в дверь. Девочка подошла к двери и спросила:
     - Кто там? – Мама не разрешала открывать двери незнакомым.
     - Девочка, а есть кто-нибудь из взрослых? – Послышался из-за двери патоковый мужской голос.
     - А зачем вам? – Нюша внимательно смотрела на чугунный крючок, который был прочно укреплён в такой же чугунной петле, вбитой в притолоку.
     - Аня, - Девочка услышала голос тёти Оли, соседки из квартиры напротив ,- это из жилищной комиссии пришли. Условия проверяют.
Нюша сняла крючок с петли и впустила в коридор соседку с двумя дяденьками и тётенькой.
     - Чего это здесь так холодно? – Недовольная тётенька запахнула полы легкой, светлой мутоновой шубки.
     - У меня кошка убежала... - начала рассказывать девочка, но чиновники прошли на кухню, оглядывая не столько состояние стен и полов, сколько нехитрый скарб жильцов.
     - Совсем за жильём не следят, тоже мне собственники. - Тетенька продолжала возмущаться увиденной бедностью.
     - Калерия Валерьевна, эта квартира не приватизирована, собственно, поэтому мы и осматриваем её, чтобы оценить и дать равноценную. – Толстый дяденька с портфелем последнее слово произнёс с таким нажимом, что девочке стало интересно, что же это такое «равноценное», но спрашивать об этом неприветливых людей не хотелось.
     Когда недовольная комиссия вышла из квартиры, Нюша закрыла дверь и стала заметать веником подтаивающие снежные следы. Мурка сидела на табурете и внимательно следила за движениями девочки. Было слышно, как в коридоре члены комиссии разговаривали с соседкой.
     - У неё родители есть, у этого ребенка? – Раздался голос толстого дяденьки.
     - Мать только, - торопливо проговорил голос соседки.
     - Вот она, безотцовщина, - брезгливо фыркнул голос мутоновой тётеньки.
     - Отец у них умер недавно. – Голос соседки стал приглушеннее.
     - Пил, наверно? – утвердительно спросил мужской голос.
     - Да нет, совсем и не пил, и не курил. Он в школе работал, учителем. – Голос соседки звучал грустно, как будто она жалела то ли Нюшиного папу, то ли этих непонятливых людей, которые всё обо всех знают заранее.
     - Дети брошены, а родители чужих воспитывают, а потом локти кусают. Вот такие в колонию и попадают. – Продолжал брюзжать голос мутоновой тётеньки.
     - Да вы что, Малковых тут все знают, они дружные… - Голос соседки оборвался. Послышался скрип двери подъезда и громкий хлопок.
Нюша села на табуретку в коридоре и изо всех сил старалась не заплакать, потому что ей вдруг стало очень неуютно без мамы и Кеши.
     В дверь опять постучали, но Нюша не сдвинулась с места пока не услышала голос соседки. Тётя Оля принесла дров и помогла девочке затопить печку, потом принесла кастрюльку со щами. А когда в квартире немного потеплело и Мурка запела свою довольную песню, Нюша совсем успокоилась.
     Прибрав в квартире, девочка стала разглядывать настенный календарь, на котором мама отметила дни отъезда и возвращения. Вот он, заветный красный кружочек, уже завтра мама с Кешкой должны быть дома. Нюша очень ясно представила своего худенького белобрысого брата. Какой он теперь? Надо же, этим летом она чувствовала себя самой несчастной девочкой на всём белом свете. А, оказывается, несчастья к ней никакого отношения и не имеют, вот к Кешке, да имеют и ещё как имеют. И Нюше вдруг сильно захотелось как-то защитить брата, оградить от болезни.
     - Я ему варежки свяжу, - решила Нюша, вспомнив о своих варежках, забытых у тёти Веры и дяди Вовы.


     Вечер подкрался тихо, почти как туман, выползающий осенью из оврага и заглядывающий в окна маленького домика. Нюша старательно вывязывала петлю за петлёй, когда в дверной скважине начал поворачиваться ключ.
     - Мама! - Вскрикнула девочка и побежала к входной двери, но, выбежав в коридор, замерла в ожидании.
     - Открывай же, - нетерпеливо прикрикнула мама, и Нюша, вспомнив о накинутом на ночь крючке, кинулась отпирать.
     Вместе с мамой и Кешей пришли тётя Вера и Ирэна. Пока мама раздевала мальчика, тётя Вера тискала Нюшу, оправдываясь, что сама была на работе до полуночи, поругивая Ирэну, пьяного мужа, кошку Муську и радуясь, что Нюша никуда не пропала.
     - Как же ты не боялась по темени такой так далеко идти? – Спросила мама.
     - Боялась немного, боялась, что Мусю не найду. – начала говорить девочка и вдруг почувствовала на себе тяжёлый взгляд Ирэнки. Та быстро опустила голову, но Нюша знала, что для Ирэнки она теперь заклятый враг.
     - Тётя Вера, Ирэнка-то с дядей Вовой не при чём. Я ведь Мусю искать пошла, а она домой побежала, вот так всё и получилось. – Примиряющее произнесла Нюша.
     - А я тебе что говорила, мама? – Ирэнка вскинула с вызовом голову и насмешливо посмотрела на Нюшу: вот дурочка-то какая, не поняла даже, что я специально её дохлую кошку за дверь выбросила.
     А Нюша была счастлива, потому что завтра настанет Новый год, который они с мамой и Кешей теперь встретят все вместе в своём доме.


     Тётя Вера с Ирэнкой скоро ушли: до боя курантов им нужно было добраться на самый конец города в новостройки. Кеша заснул прямо за столом, не допив чая. Мама с Нюшей мыли на кухне посуду, и девочка вспомнила, что утром приходили люди из комиссии.
     - Мама, мы собственники? – спросила она.
     - Нет, Нюша, мы не собственники. Всё, что у нас есть, дано нам взаймы… – Начала объяснять мама, но Нюша не дослушав перебила:
     - Как деньги в долг, которые даёт тётя Неля?
     Мама внимательно посмотрела на Нюшу:
     - Да, так. Наша жизнь дана нам, чтобы мы сделали что-нибудь хорошее. Но она нам не принадлежит. И ты не моя, и Кеша тоже не мой; конечно же, вы мои замечательные детки, но вы принадлежите не мне. Мы все Божии. Даже душа - не наша, а Божия.
     - А вещи? – Нюша внимательно смотрела на маму. – Конечно, я знаю, что многие вещи не наши, помнишь эту кофту, - девочка показала мокрым пальцем себе на грудь, - ты принесла от тёти Наташи, и это, и это. Нюша показывала то на шторы в кухне, то на половики. – Но ты сама рассказывала, как вы с папой купили эту мебель, - для убедительности девочка обвела пальцем вокруг, - как вы везли её на лошади и как вам было весело. Это наше?
     Мама молчала, потому что дочка напомнила ей счастливое время, когда они с мужем только поженились и у них больше ничего не было, кроме этого тогда совсем нового жёлтого кухонного гарнитура.
     - Нюша, у нас с папой было счастье, и оно осталось с нами до сих пор. Нам же хорошо вместе? И хорошо не потому, что у нас есть мебель, а потому, что мы вместе. – Мама не знала, как объяснить дочке, почему собственность не имеет отношения к счастью. – Вот если бы у тебя был дворец, в котором много разных красивых вещей, но не было ни меня, ни брата, ни Муси, тебе было бы хорошо?
     - Конечно, нет. Мне бы вас очень не хватало, - девочка вздрогнула, вспомнив, как ей не хватало сначала Кеши, потом мамы. А потом и Муси. – А собственникам хватает?
     - Что хватает? – Не поняла сначала мама, - ах да, им тоже не хватает, но им не хватает вещей, чтобы быть счастливыми. Ну что, собственники мы или нет? – Мама хитро смотрела на Нюшу.
     - Нет, не собственники. Эти люди из комиссии так и сказали, что мы не собственники. Мам, а что такое разно-ценное, нет, какое-то другое ценное? – Нюша вспоминала непонятное слово.
     - Откуда ты это взяла? – Поинтересовалась мама, вытирая тарелки.
     - Так сказал один дяденька; он сказал, что это возьмут, а какое-то ценное дадут. А тётенька в белой шубе сказала, что кому надо, тем давно дали.
     - Сказал, сказала… Что за глупости? Сколько раз тебе объяснять, что нехорошо слушать чужие разговоры, - недовольная мама остановила Нюшу.
     - А они отберут у нас дом? – Не отставала девочка.
     - Никто у нас ничего не отберёт, кому эта избушка на курьих ножках нужна. – Маме не нравилось, что дочку беспокоят проблемы взрослых людей.
     Девочка замолчала. В кухне стало тихо, только часы стрекотали на стене и поблёскивали позолоченными стрелками. И тут Нюша вспомнила, что у них нет ёлки. Папы нет, вот никто о ней и не вспомнил. Нюша посмотрела на маму, но мама сама уже догадалась.
     - А давай нарядим бабушкин фикус? – Предложила Нюша.
     - Давай. – Важно сказала мама, и они рассмеялись, потому что фикус это вам не ёлка, и такого Нового года у них ещё не было.
     Новогоднее дерево удалось украсить на славу. Жаль только, что Нюша не успела довязать варежки для Кеши, но ничего, еще есть время до Рождества.



     С приездом Кеши почти ничего не изменилось, в доме по-прежнему было тихо и пусто. Кеша напоминал скорее тряпичную куклу, чем того егозу, каким он был раньше. Одежда на нём висела, как на вешалке, и как будто даже стала ему больше. Кеша теперь почти всегда сидел в уголке около письменного стола Нюши, где сбоку была приколочена полочка для его машинок и других игрушек. Но мальчик только трогал их и ставил назад. Вот и вечером в канун Рождества он сидел тихонько, повернувшись к окну, когда в комнату вошла Нюша. Девочка позвала брата:
     - Кеша, иди сюда.
     Мальчик безропотно подошёл к сестре.
     - Если я тебя обидела, ты прости, пожалуйста. – Решительно проговорила девочка. – Я Боженьке обещала, что буду тебя теперь всегда-всегда защищать. Вот так, возьму и никому не отдам. – Нюша крепко обхватила исхудавшее тельце братика. Но Кеша даже не прижался к сестре. Он, как тень, опять отошел к письменному столу, сел за него и стал водить карандашом по листку бумаги. Девочка испугалась: таким она Кешу никогда не видела. А брат вдруг тихо произнес:
     - У нас в санатории была одна нянечка. Когда она дежурила, то приходила к нам в палату и ворчала, что мы все не жильцы на этом свете. Ещё она говорила, что такие, как мы, только до восемнадцати лет доживают, или меньше.
     - А откуда она это знает? – Спросила недоверчиво Нюша.
     - Она знает, она в санатории всю жизнь работает, - безразлично сказал Кеша, не отрываясь от рисунка.
     - Знаешь, а ведь там папа. – Нюша всхлипнула.
     - Где там? – Кеша чуть повернул голову в сторону сестры.
- Ну там, на том свете, куда люди уходят. Мне бабушка рассказывала. И тогда ты с папой встретишься. Мне его так не хватает. Вот бы с тобой поменяться. – Тут Нюша замолчала, потому что вспомнила, как они раньше пробовали меняться и как была недовольна мама.
     Кеша на минуту задумался, потом уставился на сестру: может быть, она шутит? Но Нюша смотрела в другую сторону, на папин портрет, который висел над её письменным столом. Кеша тоже посмотрел в папкины глаза. И правда, где он сейчас? Папа был очень добрый и никогда не ругал Кешу и Нюшу, даже наоборот, защищал от строгой мамы. Конечно же, папа не мог быть в плохом месте.
      В комнату к детям зашла мама.
     – Хотите, сказку вам почитаю? – спросила она.
     – Мама, лучше давай поговорим, – Нюша подбежала к маме и посмотрела на брата, который согласно кивнул.
     В семье Малковых было заведено, что по выходным дням родители садились перед сном у кроватей детей и разговаривали обо всём, что интересовало ребятишек. Этих разговоров по душам Нюша и Кеша ждали больше сладких праздничных столов и походов в храм. Но разговора на ночь, с тех пор, как Кеша вернулся, ещё ни одного не было.
     Дети быстро стали готовиться ко сну: надо умыться и почистить зубы. А для этого следует сначала одеть калоши. В доме тянуло холодом из-под пола и из всех щелей. Малковы не успевали затыкать одни, как крысы прогрызали новые дыры. Поэтому в квартире ходили в обрезанных валенках и только в ванную комнату приходилось отправляться в резиновых калошах: чтобы вода не замерзала, зимой делали утечку, и полы там были всегда влажноватые.
Но вот проделаны все необходимые приготовления ко сну и дети уже лежат в своих кроватках.
     – Кто начнёт разговор? Кеша? – Мама сидела на табурете между кроватками и смотрела то на сына, то на дочку.
     – Пусть Кеша. –Обрадовалась Нюша.
     Кеша молчал. Мама и Нюша смотрели на мальчика и терпеливо ждали, когда он начнёт говорить.
     – У тёти Нели есть машина, у её детей мобильные телефоны, а у нас и обычного телефона нет, и крысы везде бегают. – Кеша говорил медленно, как взрослый, - Почему у одних всё есть, а у других ничего?
     – Почему это у нас ничего? – Возмутилась было Нюша, но увидев, что мама качнула головой, замолчала.
     - Ты знаешь, сыночка, зачем тёте Неле машина? - Мама гладила Кешку по голове.
     - Она в другие города ездит. – Пробормотал Кеша.
     - Да, она работает мастером холодильных установок, поэтому ей необходимо бывать в разных местах. И телефоны мобильные Саше и Лёше нужны, чтобы мама в командировке за них не волновалась. А у нас и моя работа, и твой садик, и Нюшина школа, - все в одном районе. Зачем нам машина и мобильные телефоны? И крысы тоже зачем?.. – Спокойный мамин голос почти усыпил Кешу.
     - Ой, мама, мама, - всплеснула руками Нюша, - когда я дома одна ночевала, ко мне приходил сверчок! Правда! Он прошептал мне что-то из-за печки, и я заснула и увидела во сне сказку про Буратино.
     Маме понравилась Нюшина версия, и она не стала переубеждать дочку. Пусть будет сверчок, а не вечные крысы. Ей вспомнилось одно стихотворение про сверчка, прочитанное то ли в каком-то журнале, то ли на страничке отрывного календаря, и Нюша стала просить, чтобы мама его рассказала.
     - Ладно, ладно, сейчас вспомню, но только потом сразу спать, - пригрозила мама и стала неторопливо проговаривать следующие строчки:
          Три дня нетопленная печка, —
          замёрзший маленький сверчок
          сидит над тоненькою свечкой
          и греет розовый бочок.
          Больная сказка расчихалась,
          тревожит язычок свечи,
          и теплится тихонько жалость
          на сердце выстывшей печи.
     Мамин голос звучал всё тише и загадочнее и вдруг загудел:
          В трубе гудит колючий ветер
          свой колыбельный упокой.
          И спит сверчок, сбежав от смерти
          за печку, — маленький такой.

     - Значит у нас, и вправду, за печкой живёт сверчок? – пробормотал Кеша, укутываясь в одеяло и поворачиваясь к стенке. - Вот здорово!
     - Живёт, живёт. Два сверчка живут. – Мама поправила одеяла, поцеловала детей и вышла из детской.


     А ночью в окошко к Малковым заглянула луна и увидела, как Кеша впервые за долгое время улыбался. Ему снилось, что он, взявшись за руки с мамой и папой, идёт по дороге в бабушкину деревню, вокруг всё жёлтое от одуванчиков, а впереди на велосипеде едет Нюша в большой шляпе с полями, какие бывают только у взрослых тётененек.
     И Нюша тоже улыбалась во сне, одна рука её лежала под головой, как будто что-то придерживала, наверное, шляпку, которую папка обещал ей купить, когда она вырастет.




26.06.08
Петрозаводск


Рассказ опубликован в сборнике святочных рассказов, изданных в Москве в 2009 году: СВЯТОЧНЫЕ РАССКАЗЫ XXI