Кукольник

Люблю я смотреть телевизор. Еще с тех памятных девяностых, когда вся страна подобно  выпущенному  из ЛТП алкоголику, упивалась свободой, словно бормотухой.  И как бормотуха, свобода  действовала на умы.  Жизнь бурлила и кипела, напоминая шумную деревенскую свадьбу.  Страна выходила замуж за демократию!
На этой свадьбе было все.  Обещания вечной любви со стороны родственников жениха. Богатые свадебные подарки в виде разглашения секретов разведки на радость импозантным кузенам из ЦРУ и развал армии, чтобы вечно серьезные дядюшки из Пентагона улыбнулись. Массовые гуляния на площадях, преходящие в потасовки. Бои по правилам на баррикадах и без правил в очередях. Нескончаемые митинги, слеты и собрания, на которых диссиденты и вчерашние пациенты психиатров резонерствовали  во славу демократии. Праздничные  залпы  танков по Белому дому. Одним словом – гуляли весело и от души.
Как и бывает на свадьбах, пока одни пили, плясали и дирижировали  оркестрами, другие под шумок тырили со стола водку и колбасу. Так как гулянка была долгой, стырить удалось  много, и когда пришло время похмеляться - оказалось  нечем. Все амбары пусты, а что осталось, то давно распихано по забугорным  лабазам особо шустрыми ребятами, кто пить не пил, но вид делал.
И вот весь этот балаган изо дня в день показывали по телевизору.  Народ смотрел, недоумевал и тихо свирепел, пытаясь понять, кто же тот кукольник, что руководит спектаклем.  Вопрос не праздный, ибо папаша невесты-России на эту роль не подходил. Он как намахнул в 91 на танке, так до прихода рыцаря плаща и кинжала не трезвел. Президент пил, а похмельем мучился народ.
Как известно – подобное лечится подобным. Вот и лечились, кто как мог. Когда у народа еще были деньги, доставшиеся в наследство от «совка», нечего было пить – спасибо Егору Кузьмичу. Потом спиртное появилось, но закончились деньги. Однако нашего человека такие мелочи  в святом желании выпить остановить не могут. Тогда еще работала фармацевтическая промышленность. Это было спасением.
О том, что настойка боярышника или чаги при добавлении некоторых ароматических ингредиентов может рождать иллюзию коньяка, я узнал от коллег на подстанции.  Дни рождения, Новый год и другие праздники никакая демократия отменить не могла. Вот и делились фельдшера и врачи секретами добавления чая, мяты  и других ингредиентов  к содержимому аптечных пузырьков.  Но эти рецепты были достоянием не только медиков. Простой народ не отставал.
Был обычный весенний вечер, когда Коле – врачу линейной бригады нашей подстанции - дали вызов на Кордный поселок. Повод был довольно простой: «тошнота, рвота».  Все тривиально. Ничто не предвещало трагического спектакля, разыгравшегося спустя какой-то час.
Неспешный дамский разговор, который вели в диспетчерской наслаждающиеся затишьем фельдшера, был внезапно прерван раздавшимся звонком городского телефона. Диспетчер сняла трубку.
- Октябрьская подстанция скорой медицинской помощи.  Да.  Да. Обе здесь, - отвечала она, удивленно глядя на фишки с номерами бригад находящихся на станции. – А что случилось?
Трубка что-то прохрипела в ответ.
- Да ты что? – брови женщины взлетели вверх. – Сколько человек? Восемь?
Присутствующие замолчали,  напряженно вслушиваясь в разговор. Зазвонил телефон прямой связи со службой 03.
- Хорошо-хорошо. Уже передают, - сказала диспетчер, опуская трубку городского и поднимая прямой. – Да? Пишу. Так…. Так…. Кардио поедет. Так…. Угу…. Реанимация.
Она еще записывала вызова, когда объявляла  по рации:
- Семьсот двенадцать срочно. Семьсот двенадцать. Семьсот двадцать два. Семьсот двадцать два.
В диспетчерской стояла гробовая тишина. Через пару минут, включив мигалки, со двора выехали две машины спецбригад и помчались в темноту осеннего вечера.
- Что случилось? – спросил, наконец, кто-то из фельдшеров.
- Колька на себя вызывал, - ответила диспетчер. – У него там отравление. Восемь человек. Тяжелые.
Колю на подстанции частенько называли дядей Степой. Отчасти из-за фамилии, а отчасти потому, что внешне напоминал известный шарж на Сергея Михалкова, где его изобразили в роли выдуманного им милиционера. Длинный, худой, с ногами-ходулями, Колюня был весь какой-то внезапный. То подолгу сидел, что-то неразборчиво гнусавя себе под  нос, то порывисто вскакивал,  чтобы померить давление или записать кардиограмму. Подстроиться под  его ритм, было так же сложно, как танцевать под авангардный джаз. По лестницам он не ходил, а летал, перемахивая сразу через три ступеньки. Поднявшись на нужный этаж, он поджидал фельдшера, который естественно не успевал за ним.
В это раз Коля не стал задерживаться на площадке, а сразу толкнул приоткрытую дверь. Доносившийся из квартиры шум настолько не соответствовал поводу «рвота», что ждать фельдшера не стал. Пройдя в комнату, он увидел накрытый стол со следами праздничного ужина: тарелки  с остатками пищи, полупустые блюда  и салатницы, пара графинов с явно самодельным алкоголем.  С одной стороны стола на стульях сидели двое мужчин и женщина, их лица были бледны, как венецианские маски, и покрыты каплями пота, а в расширенных зрачках застыли тоска и страх.
Напротив них, на диване лежал еще один мужчина, вокруг которого суетились  две истерично галдящих женщины, еще одна держала таз, стоя у него в головах. Судя по синеватому  оттенку кожи, закрытым глазам и безвольно отвисшей челюсти,  пациент  был, в лучшем случае, без сознания. В комнате, заглушая ароматы пищи и каких-то лекарств, стоял запах рвоты.
Увидев вошедшего врача, женщины замолчали, отошли от  больного и сели на свободные стулья. Выглядели они тоже не лучшим образом:  такие же бледные, потные, с  отчаянием в глазах, как и сидящие за столом.  Коля подошел к лежащему на диване и потрогал пульс на сонной артерии.  Он был  редкий, но все-таки был. Пока Коля доставал тонометр и мерил давление, пришла фельдшер.
- Сорок, - прогнусавил Колюня. – Что пили?
- Водку, - торопливо ответила одна из женщин. – Потом настойку. Домашнюю.
Врач задумчиво покивал головой, посмотрел на лежащего мужчину, потом на остальных.
- Атропин в вену, - обратился он к фельдшеру и повернулся к женщине. – А что за настойка?
- Не знаю, - ответила та, - Надо у мужа спросить, он делал.
- А муж где?
- В ванной. Его тошнит.
Коля опять закивал головой.  Фельдшер набрала в шприц лекарство и подошла к больному. С венами пришлось повозиться.
- Все пили? – спросил врач.
- Все, - ответила женщина, испугано глядя на Колю.
- Еще осталось? Покажите.
Женщина хотела встать, но почему-то не смогла, лишь вяло махнула рукой в сторону одного из графинов на столе.
Врач встал и понюхал буровато-коричневую жидкость. Пахло мятой и какой-то травой.
- Много выпили? – он поморщился, ставя графин на место.
- Вообще? – не поняла женщина.
- Настойки, - уточнил Коля.
- Рюмки три четыре.
Колюня опять закивал, внимательно рассматривая участников застолья. Те сидели молча, обмякнув на стульях, бледностью лиц и позами напоминая марионеток  в антракте кукольного представления. Фельдшер, наконец,  ввела лекарство и вытащила из вены иглу. Мужчина издал слабый стон, но глаза не открыл.
- Сходи за зондом, - сказал врач фельдшеру,  меняясь с ней местами около больного. – Надо промывать.
Но уйти она, никуда не успела. В коридоре  открылась дверь туалета, и раздался шум упавшего тела.
Кто-то из сидящих ойкнул. Фельдшер выглянула из комнаты. На полу без сознания лежал еще один мужчина. Коля резко поднялся и пошел к нему.
- Вызывай реанимацию и токсиков. – бросил он на ходу фельдшеру.
Пока она звонила на «03», вызывая спецов, потом на подстанцию узнать на месте ли бригады, врач осматривал лежащего в коридоре. Все было так же, как и у больного на диване. Резкая брадикардия, критически низкое давление, бледность, холодный пот и расширенные зрачки. Коля поспешил за атропином.
Минут через пятнадцать подъехали кардиобригада и реанимация. За это время отключилась одна из женщин за столом. Сидя рядком вместе с другими и молча следя непонимающими глазами за действиями медиков, которые носились со шприцами от дивана к дверям туалета, она внезапно вскрикнула, дернулась на стуле и, обмякнув, повалилась куда-то в сторону и в бок.  Подхватить ее никто не успел, и она грохнулась на пол.
Спецы зашли в квартиру, неся с собой зонды для промывания и растворы.
- Чем отравились? – спросил Олег – врач с реанимации.
- Не знаю, - честно ответил Коля, его неспешность давно как рукой сняло, и он был уже «в мыле». – Какой-то домашней настойкой.
- Какой? – тон реаниматолога был не самым добрым. – Не мог выяснить?
- Когда? Они как куклы валятся.
Фельдшера тем временем колдовали над теми, кто был без сознания. Из ванной извлекли еще одного участника застолья. Тот, хоть и не был в отключке, но самостоятельно идти не мог.  Ему устроили допрос с пристрастием, что из себя представляла настойка, которой он угостил остальных. Внятных объяснений, однако, не получили. Какой-то товарищ, ему принес литр чего-то  медицинского, сказав, что это почти коньяк. Нужно только разбавить сладким чаем и добавить чего-нибудь ароматного, потому что вкус  отвратительный, да и запах не фонтан.
Тайну этого «зелья приворотного»  открыли, появившиеся вскоре, спецы   токсикобригады. Осмотрев одного из больных и понюхав содержимое графина, врач авторитетно сказал:
- Кукольник.
- Что?-  не понял Коля.
- Настойка кукольника, - повторил спец. – Чемеричная вода, по-другому.
- Так ей же блох выводят, - удивился Колюня. – Как ее пить-то?
- Это ты у них спрашивай, - кивнул токсик на притихших, на стуле участников банкета.
- Зато теперь гарантировано ни вшей, ни блох не будет.
Тем временем работа шла полным ходом. Одних капали, других готовились промывать. В этот момент отключился еще один пострадавший. Бросились к нему. Пока вводили атропин и подключали капельницу,  под стол свалилась женщина. Потом ее примеру последовали остальные.
Со стороны казалось, что невидимый кукловод просто перерезал тянущиеся к марионеткам  нити, и те, оставшись без привычной поддержки падали, бесформенной тряпичной кучкой. Медики разрывались. Бригад было четыре, а пострадавших восемь.
Бой со зловещим кукольником длился около часа. Самого тяжелого больного увезла токсикобригада. Двоих забрала реанимация, еще двоих кардиобригада. Коле достались трое, относительно, стабильных пострадавших. Одного из участников застолья спасти не удалось, он умер в стационаре. Остальные закончили торжество в реанимационном отделении.

Этот случай я вспомнил недавно, когда услышал по телевизору прозвучавшую новость, о предложении Русской Православной Церкви ограничить продажу спиртного. Казалось бы, просто новость, но….
Как человек связанный с рекламой и, частично, пиаром, я с удовольствием отмечаю знакомую технологию.
Отрадно, что растет  мастерство тех, кто создает общественное мнение. Отодвинув кукловодов из-за океана, наши специалисты, тем не менее, учатся у них тонкому манипулированию сознанием масс. Идею РПЦ обсуждает Дума, о чем тоже сообщается. Далее тишина. Потом новость о предложении депутатов повысить акцизы на спиртное. Опять тишина. Рассуждения кого-то «Единоросса» о том, что нынче водка стоит, как никогда дешево.  И вновь тишина. Внешне никто ни к чему не призывает. Все преподноситься на уровне размышлений. Однако зерно брошено. Остается ждать всходов….
Только бы они не оказались такими же горькими как тогда в девяностых.


*Кукольник - Чемерица Лобеля (чемерица лобелева, кукольник, чемеричный корень, чемерка, чермис, черемица, волчок) - трава из семейства лилейных. Используется для приготовления чемеричной воды. Применяется в ветеринарии для обработки животных от паразитов. В медицине при педикулёзе.