Убийство

 В шесть утра в калитку жестко постучали. « Рано то как». Все равно она не спала. Не смогла уснуть. Женщина неторопливо вышла из комнаты, постояла на пороге дома, спустилась по ступенькам, прошла через двор.
- Кто там?- негромко спросила.
- Откройте. Милиция.
Она открыла не спеша. В переулке голубел милицейский уазик, рядом с калиткой стоял молоденький, щупленький лейтенантик крохотного роста.
-Лейтенант Яценко. Вы здесь живете? Вы хозяйка?
« Лучшие кадры нашей милиции» - усмехнулась женщина мысленно.
- Да, хозяйка. Вы об этом в шесть утра спросить хотели?- Она говорила медленно, немного с иронией.
Милиционер занервничал, сказал резко:
- Вы это… Представьтесь. И документы покажите.
-Семенова Алла Семеновна. Документы в доме. Принести? А что случилось?
Милиционер как-то непонятно махнул рукой.
- А Вы это… Одна здесь проживаете?
- Нет. С мужем. Семеновым Андреем Владимировичем. А в чем дело? – голос женщины стал неровным. Она явно заволновалась.
-А муж ваш дома? – Лейтенант явно тоже нервничал.
- Нет. Он у матери ночует. Вечером вчера позвонил и предупредил, что к матери поедет.

Из соседних домов стали подтягиваться соседи. В маленьком тихом городке любое происшествие вне расписания – событие, не пропустишь. Милиционер замялся.
- Вы сюда пройдите, пройдите, пожалуйста.
Он зачем-то снял фуражку и манил ее жестом руки.
Она смотрела на его руку и шла потихоньку, шаг за шагом, мелко-мелко. И вдруг все поняли, что в кустах у Семеновского забора, недалеко от калитки, что-то лежит. Нет, кто-то. Служивый присел над этим «кто-то» и спросил:
- Вам знаком этот человек?
Алла подошла совсем близко. Смотрела, не отрывая взгляда от трупа мужчины, голова которого лежала на окровавленном гравии. А вокруг уже шелестело «Андрей», «Андрюха». Стало оживленней. Засуетились все. А женщина стояла, как памятник, и смотрела. Без слез, молча, не шевелясь. И вдруг начала оседать, оседать и рухнула. Упала совсем неестественно, неловко вывернув ногу. И лицо исказилось в странной гримасе.
Какая-то баба завизжала. И все опять загалдели, задвигались. Кого-то послали « скорую» вызвать, кто-то за водой побежал. Бабульки крестились, кто-то заплакал, заголосил.
Из уазика выскочил шофер. Еще один мальчишечка-милиционер стоял поодаль. Лейтенант присел на корточки рядом с женщиной, проверил пульс.
- Да жива она. Не орите. Тихо.
Шум стих в мягкий шелест. Соседки перешли на шепот.
Подъехала неотложка. Выскочили врач, медсестра. Стали смотреть, слушать женщину, лежащую на земле, почти рядом с трупом.
-Криз. Возможен инсульт, - сказал врач. – Она срочно нуждается в госпитализации.
Женщину положили на носилки и увезли.

Подъехали оперативники, следователь и криминалист, начали осмотр места происшествия.
-Веня, опроси соседей, - крикнул следователь, - пока мы работаем.
- Хорошо, Борис Петрович.
Борис Петрович расспрашивал лейтенанта:
- А кто труп обнаружил?
Лейтенант покраснел:
- Да я. Нас патрулировать в этот район послали. Мы ехали. И я…
- Ну что ты мычишь?
- Да по нужде я вылез. Место темное, меж двух фонарей, кусты. Ну, я и попросил машину остановить. И чуть не упал через него. Думал пьяный, а он вот. Сержант по рации дежурному доложил. Всё. Я в дом постучал. Думал, может хозяева чего скажут.
- Правильно думал. Молодец. Вы побудьте, пока труп не заберут.

Весть о том, что ночью убили Андрюху Семенова, прямо у его дома, по округе разнеслась моментально. К обеду уже гудел весь городок. Новость обрастала жуткими подробностями, вариантами версий. Незаметный инженер энергосети, молодой мужчина тридцати трех лет, не красавец и не урод, вдруг стал героем дня. Посмертно!
В этом городке все друг друга знают. Кланами живут, прайдами! Поэтому любая новость летит кругами, как птица.
Семью Семеновых тоже все знают. Зажиточная крепкая семья. Отец заведующим на току в совхозе всю жизнь проработал. По местной мерке это немало. Был Владимир Иванович большим человеком, все зерно в его руках. Так, что сыновья завидными женихами числились.
Правда, Андрей, младший сын, женился не на ровне. Сироту в дом привел. Мать с отцом очень против были. Но Андрей настоял. Он вообще баловнем был. Последыш! Старших давно отделили, а его при себе оставили. Мать в нем души не чаяла. Старшие в совхозе работают, хоть и не рядовыми, но в совхозе. А младшего в институте выучили, на начальника. По электричеству.
Какая Алла невеста? Ни сватов, ни приданного. В их краях это первое дело, перед соседями приданным похвастать. А тут позор сплошной, безродную взяли! Одно утешение – девка красивая! Хоть этому соседи завидуют. Да и на бухгалтера выучилась, хоть детдомовская. Смирилась Таисия, приняла ее в дом. Место сразу указала, чтобы не забывала, чей хлеб ест. На работу устроили, через родню. Бухгалтером в теплосеть. В их краях в хорошем месте и уборщицей устроиться трудно, а её - бухгалтером. И дом сразу строить затеяли. Собрали родню, глины намесили, самана наделали. Как высох, стены выложили, кирпичом силикатным обложили, по местной моде. Потом, в следующую помочь, мужики крышей занялись, а бабы глиной стены вымазали. Так и выстроили дом за лето. А там подсуетились братья с родителями, мебель прикупили. В общем, все как у людей. Бабка с дедом телевизор придарили. Тетки, дядьки - по мелочи. Кто ковер, кто посуду. Холодильник, люстру, миксер, белье постельное. Да чего только после новоселья у молодых не появилось. Сказано, достойные люди!

Дом поставили в новой части города. На новых улицах, нарезанных за полотном железнодорожным, за переездом. Но строить начинали, когда земля в цене поднялась. Были рады и этому. Да и участок был угловой. Вместо шести соток, почти девять получилось. Опять выгода. Не доезжая переезда, два барака стояли. Теперь их оккупировали всякие неблагополучные товарищи, а тогда бараки считались ведомственным жильем, и никакой угрозы такое соседство собой не представляло. Зато с востока улицы упирались в Лески, а за зеленой зоной землю роздали под дачи. Воздух здесь был чистый. Лески от пыли защищали, и от ветра. А новое, оно всегда старым становится. Обживутся улицы-то.

Андрей матереть стал с годами. Крупный, размашистый, к жизни хваткий. Бабы здесь таких ценят. Да и при деньгах всегда. В отца пошел. Добычливый. В строгости Аллу держал. А так и надо. Ей дай волю, на шею сядет. Неизвестно каких кровей, без роду да племени. Благодарная должна быть за то, что приняли, обустроили. Это каждый понимал. Тут и спорить то не с чем. Не любили в этих краях чужих. Ох, не любили!

******

В милиции просто аврал. Бывают в городе убийства, но все-таки не каждый день, редкое событие. Уже вторую неделю каждое утро начальник милиции со всех стружку снимает. Злой! На него из края давят. Понятно это, у начальства своё начальство.
Криминалисты установили, что скончался Семенов от сильного удара тупым металлическим предметом в область головы, в затылок. Удар нанесен очень точно. По силе удара можно предположить, что нападающий был мужчина, не ниже метр восемьдесят. Следов борьбы не обнаружено. Удар был внезапным. Смерть наступила сразу. Семенов был в изрядном подпитии. В крови нашли большое содержание алкоголя. В желудке остатки сытного застолья.
На месте преступления следов преступника не обнаружено. Убитый лежал на обочине асфальтового тротуара. Почти на куче щебня, рядом со штабелем природного камня, между двумя огромными кустами сирени. А какие следы на щебёнке?
 Карманы у потерпевшего вывернуты, телефон исчез. При убитом не обнаружено денег, пропала барсетка. Все это говорит об убийстве с целью ограбления.
Как выяснили оперативники, в тот день Семенов проводил время после рабочего дня у себя на работе, в теплой компании двух девах, любительниц приключений, и мастера участка, Сергея Саенко. Саенко был приятелем Семенова со школьных лет. Оказалось, что Семенов был любителем зажигательных вечеринок, и общества «веселых» дам не избегал. Саенко часто составлял ему компанию. Сергей был разведен, а у Семенова жена смирная была, в дела мужа не лезла. Вот они и развлекались.
Но, в общем, характеризовали убитого на работе положительно. С работой справлялся, рабочие его побаивались. Начальство уважало. За что его могли убить?

Разрабатывали две версии. Первая. Его мог убить кто-нибудь из обманутых мужей. Из ревности. Но, при разработке этой версии, подходящего подозреваемого так и не выявили. Семенов развлекался с разбитными разведенками, замужних избегал. И пассий выбирал по нраву легких, не мечтающих о семейной жизни. Так, бабочек-однодневок.

Вторая версия заключалась в том, что его могли убить случайно. Вечером, в целях ограбления, как случайно попавшийся объект грабежа. Возможно кто-нибудь из обитателей бараков. В этих бараках каждый день пьянки-праздники. К вечеру подтягиваются «гости» разных мастей. Да и сами обитатели сплошная шушера. Там и наркоманы, и алкаши с семьями. Откинувшиеся с зоны, тоже имелись. В общем, криминальный бомонд во всей красе. Эту версию разрабатывали тщательно. Но пока толку мало. Обитатели стояли сплоченным фронтом: «Не знаю. Не помню. Не видел. Не слышал». Ребята их, конечно, трясли как могли, но толку пока никакого. Явный глухарь вырисовывался.
В самом начале следствия мелькнула версия, о том, что убийство произошло по заказу жены, но никакого развития она не получила. Все опрашиваемые в один голос твердили, что Алла женщина порядочная. Очень спокойная. Сирота. Ни родственников у нее, ни имущества своего. Дом на свекровь оформлен. Не выгодна ей смерть мужа. Никак не выгодна. Она после его смерти на улице оказаться может. Детей у них не было. Семья жила спокойно, в достатке.

Да, смерть мужа потрясла женщину настолько, что, увидев его труп, она пришла в шоковое состояние. Врачи установили «Гипертонический криз с последующим микроинсультом». Женщина в себя пришла, но пока еще лицо перекошено, рука плохо действует. И говорить она пока не может. Нет возможности допросить её.
Лейтенант Яценко из ППС доложил, что она успела сказать, что муж ей позвонил и предупредил, что у матери ночевать будет. Проверили. Звонок действительно был. Как он звонил жене, никто из компании не слышал. Куда он собирался после «дружеской встречи», из компании никто не вспомнил. И почему он около дома оказался, а не поехал к матери, непонятно.
Личный автомобиль Семенов на работе оставил. Так он не первый раз делал. Пьяным за руль не садился. Вызвал такси и на такси поехал в сторону дома. Сразу сказал, куда ехать. Уже почти подъехав к дому, попросил высадить его возле круглосуточного магазинчика, который возле переезда стоит. Пять минут ходу к магазину от дома Семенова, от бараков так же. Установили, что убитый бутылку водки купил и сигареты. В магазине в это время кроме продавщицы и её мужа никого не было. Куда он пошел после, один ли, она не смотрела. Сплошные загадки.

Дело вел следователь Ревенко Борис Петрович. Опытный следователь, не одно сложное дело распутал. А тут вата какая-то. Куда не ткни, все запутанно. Проваливаешься, застреваешь. Потянешь вроде за ниточку, а вырывается клок. И все. Нет общей картины. Оперативники рыли, бегали как собаки охотничьи, а ничего не складывалось.
Мать в горе почернела. Родных опросили. Никаких врагов, никаких угроз. Жил человек как все. По всему выходило, что борзота из бараков постаралась. Но кто?

В тот день у Васьки Верейко день рождения был. Там такой шалман собрался. У Васьки две ходки было. Одна по хулиганке. Вторая за кражу. Сейчас пьет, наркоманит. Так, что собрались « всякой твари по паре». Сплошные имена да клички. Отчества с фамилиями у таких товарищей не очень в ходу. Чего официоз разводить? Без девиц тоже не обошлось. Там такой гулеж развернули!
Вот и разбирают оперативники уже неделю мозаику. Кто был, кто когда пришел, когда ушел? Пока без толку. Показания противоречивые. Все пьяные были. И травка была. Да и не охотно такая публика с милицией общается.
В том краю и малолетки блатные из барака уже подросли. Тоже вечерами кучкуются, уже куролесить начинают. Уже всех соседей опросили, каждый дом прошерстили. Ничего! Тихо было. Никто никого не видел, никто ничего не слыхал. Вот и выходит - глухарь.

*******

Уже три недели Алла лежала в больнице. Лицо ожило, восстановилась мимика, говорить потихоньку начала, но говорить не хотелось. Рука пока плохо двигалась. И, как будто, чужая совсем. Три недели она лежит одна, никому не нужна. Пару раз с работы девчата забегали, один раз соседка приходила. Так, из любопытства видно. Поохала, поахала и удалилась. Алла молчит, много не поговоришь. Да и не была никогда разговорчивой. Все в себе.

Вчера свекровь приходила. Сказала, чтобы на дом не надеялась:
- И так, кормили, поили, одевали. Не посмотрели, что безродная. Попользовалась нашей добротой. Совесть надо иметь. Хочешь на хутор в бабкину хату иди жить. Нет там, конечно, удобств, и хатка маленькая, старая. Но тебе бездетной хватит. Была бы у тебя кровиночка Андреева, потерпели бы, конечно. А так, нет. Чужая ты нам.

Алла слушала совсем безразлично. Ей было все равно. Лицо было безжизненное, взгляд пустой. Да, нет у нее уже никого. И не будет никогда.
Она не знала, кто её родители. Её нашли на вокзале, маленькой девочкой. Время было тогда непонятное. Многих жизнь с мест погнала. Страну крошили на куски, а судьбы людские вообще в пыль толкли. Как она осталась одна, она уже никогда не узнает. То ли потеряли её, то ли бросили? Откуда она и чья? Она почти ничего рассказать не смогла. Только сказала, что зовут её Алла. Что едет она с мамой и папой к бабушке. А куда, как зовут родителей, откуда ехали? Ничего ребенок сказать толком не смог. Дали ей в приюте фамилию Найденко, отчество Семеновна, по имени милиционера, её нашедшего, и покатилась её жизнь по приютам и детдомам. Рано она поняла, что жизнь её холить и лелеять не будет. Была она замкнутая, но с характером. Её в детдоме не трогали. Появлялось у нее в глазах что-то, что останавливало недоброжелателей.

Училась хорошо. Хотелось ей в жизни как-то устроиться. Да и мечтала, что найдут её родные. Найдут и не стыдно за нее им будет. Мечтала и старалась. После детдома помогли ей устроиться в колледж на бухгалтера учиться. Там и увидел её Андрей. Колледж от института недалеко был. Как-то свела их жизнь на дороге. Что он в ней нашел, она не знает. О любви не думала. Просто, как бездомный щенок, потянулась за первым, кто её приласкал. Поверила в его искренность, в то, что и у нее родные люди появятся. Поверила, что и ей судьба улыбаться может. Это было самое счастливое время. Она действительно была счастлива и благодарна Андрюшке. И верила, что он лучше всех. И готова была отдать всю себя, без остаточка.

Родня мужа приняла неласково. Кто она? Голодранка! Свекровь своего разочарования не скрывала. Без церемоний обходилась. Свекор как-то без агрессии, равнодушно её принял. Остальные родственники снисходительно, с любопытством.
Алла выделялась статью. Фигура точеная, высокая, крепкая. Вся такая ладная. Лицо и простое вроде бы, а внимание на себя обращает, взгляд притягивает. Наверное, этим Андрея и взяла. Да еще взглядом глаз своих карих. Строгим, глубоким. Сила в этом взгляде была, характер. Хоть и не показывала она его. Но чувствовалось, что не проста девица, не финтифлюшка. Какая-то она настоящая была.
Сыграли им свадьбу. Выделили полдома. Свекровь решила, что будут им дом строить. Алла все решила вытерпеть. Все придирки свекрови, любопытные взгляды соседей. Никаких обид себе не позволяла. Мечтала, что будет у них свой дом и заживут они вместе, детей нарожают, и будет их счастье бесконечно.

Вскоре после свадьбы поняла Алла, что беременна. Сказала Андрею. Но он как-то радости не проявил. Пошел к матери с новостью. А свекровь в ярости зашлась.
- Обрадовалась! Скорее мужика хомутать. Потаскушка. Хоть бы посоветовалась. Тут дом вам строить собрались, а тебе лишь бы под мужика подлезть. Ты пока еще в моем доме. Поняла? Вот отселим вас, тогда будем думать, рожать вам или как.
Не осмелилась Алла тогда перечить. Предала своего ребенка. Уговорил её Андрей на аборт сходить. Сам отвел. Поплакала она, а куда деваться. Не хозяйка она в своей жизни. Пока не хозяйка!
Прошло время. Перебрались они в свой дом, начала его Алла обживать, стараться, уют наводить. Свекры о внуках заговорили. Как-то привыкать они к ней стали. Свекровь и та придиралась меньше.
- Дом большой, детей теперь надо. Алка хозяйка ничего, рожайте. Чего уж ждать.
Ну и забеременела Алла во второй раз. Светилась от счастья. В ней живет родная душа! Её кровь, её плоть, и душа. Она жила этими ощущениями. Видела в мыслях это маленькое тельце, личико. Гладила свой живот и разговаривала со своей крошечкой, рассказывала, чем жила все эти годы, о чем мечтала. Как любит она своё солнышко и как им будет хорошо. Ей было так легко на сердце. Впервые она была не одна. В ней билось еще одно маленькое сердце, которому она вот-вот подарит жизнь.

Свекор купил себе новую машину, а старую копейку отдал им.
- Не должна Алка ходить много. Наследника носит. Беречь её надо. Ты береги её сынок.
Машину тут же у свекра обмыли, выпили хорошо. С братьями, тетками, дядьками. Мало в маленьком городке развлечений, любой повод превращается в праздник, застолье. Так и в этот раз было. И гармошка играла, и магнитофон пел. И пляски были. Поздно ночью собрался Андрей домой, на теперь уже своей машине, ехать. Алла спорить начала, а свекровь на неё прикрикнула:
- Носом еще не вышла в камандирши. Муж сказал – слушайся. Тут и ехать то десять минут. Потихоньку доедете.
Свекровь усадила Аллу впереди, под ноги положила корзину с картошкой, а в руки дала трехлитровую банку с домашним вином, что бы утром Андрюша опохмелился.
Андрей выехав на трассу, рванул машину, прибавил скорость. Хотелось почувствовать свою лошадку, проверить её бег. Он не первый раз за рулем отцовской машины. Но теперь она его, а это совсем другое дело.

На повороте после переезда, там где дорога резко сворачивала на их улицу, с асфальта на гравийку, да еще и под горку, под колеса машины кинулась огромная собака. Андрей резко затормозил, вывернул руль. Машину закрутило на полном ходу, вынесло в сторону и они врезались в столб, стоящий у дороги. Врезались так, что левое крыло было полностью смято. Аллу откинуло резко назад, а потом с силой вперед. Головой она разбила лобовое стекло. А банка треснула и вонзилась в неё большими осколками. Алла дико заорала, от страшной боли. А Андрей побежал. Он бежал к родным, к своим родителям. Не думал об Алле, не думал о ребенке. Он думал только о том, что он пьян, а значит, не может вызывать милицию.

Милицию вызвали соседи, которые ехали по той же дороге через некоторое время. Аллу отправили в больницу. Ребенка спасти не смогли. Её порезы и раны на лице и теле затянулись. А душа? Подломилась душа. Она опять осталась одна. Как жить? Все сломалось сразу и непоправимо.

С милицией вопрос решили быстро. Там у Андрея тоже нашлись родственники. И в больнице тоже. В протоколе освидетельствования написали, что алкоголя в крови не обнаружено. В милиции оформили все так, что авария была случайностью, « из-за наличия на проезжей части непредвиденного препятствия». И жизнь опять вошла в колею.
Но Алла не могла больше смотреть на Андрея, как на благодетеля. Он дал ей надежду, он её и забрал. Врачи сказали, что детей у нее больше не будет. Никогда! Хрустнувшая банка, вошла в её живот как нож в масло. Лишив жизни её дитя, а её возможности когда-нибудь еще иметь их.
Она ходила на работу, готовила обед, убирала, стирала, спала с Андреем. Но она не жила. Она просто еще была в этой жизни. Была, но совсем этого не хотела. Больше вообще ничего не хотела. Все изменилось.

И Андрей изменился. В каждом её взгляде он видел укор. Рядом с ней он чувствовал себя виноватым. И он стал жить своей жизнью. Стал развлекаться на стороне, выпивать. Ему страшно становилось от её взгляда.
И между ними росла пропасть. Она закрылась в себе, а он начал тяготиться тем, что она рядом. Ему было трудно в доме дышать. И один раз Андрей не выдержал.
Он был пьян. Приехал с веселой вечеринки, а тут она, как с похорон. Хоть бы слово сказала. Посмотрела никак и пошла к себе в комнату. И он вдруг подскочил к ней сзади, схватил за волосы, вывернул лицо к себе и начал бить. Жестоко. С ненавистью. Как будто хотел избавиться от неё и её воспоминаний. От тяжести, которой они легли на него, от вины, которую он пытался выдрать из себя. Выдрать и забыть. А её глаза не давали. Она ни разу не вскрикнула. Он пинал её, бил, а она переносила всё молча.
С тех пор он стал её бить часто. И постепенно начал получать от этого удовольствие. А она молчала. И смотрела ему в глаза. Это превратилось в какую-то странную войну. Она молча убивала его своим взглядом, а он бил её, пытаясь сломать.

Она помнит тот день. Он позвонил и рассказал, как он сейчас гуляет, и какие прелести у его пассии. И что он с ней вытворяет. В последнее время он истязал её такими рассказами. А потом сказал:
- Жди, сухая коряга. Приеду, развлекаться буду, надоела ты мне. Камнем на шее висишь.
И она решилась. Она давно в своих мыслях мстила ему за трусость его. За то, что не заступился за их дитя перед матерью. Сам отвел её на аборт. За то, что убил её ребенка. Дитя, которое она чувствовала в себе, жила им, любила. А он убил и её, и любовь, и дитя. За то, что отнял у нее надежду когда-нибудь родить ребенка, обрести родного человека. За то, что он её душу растоптал.

Каждый раз, когда он звонил ей, издевался и предупреждал, что будет с ней «развлекаться», он выходил у магазина, покупал водку и шел домой пешком. Идти было совсем ничего. Он всегда все делал одинаково, по раз заведенному порядку. Она давно его изучила, и в мыслях не раз проделывала то, что задумала.
Когда-то давно, в детдоме, физкультурник учил их играть в городки. Он был заядлым городошником, и заразил этой игрой всех ребят. У Аллы был отличный удар, очень сильные руки. И она не сомневалась, что сможет размозжить чью-то голову.
Она взяла кусок металлической трубы. Вышла из калитки тихонько и забралась в кусты. Там лежал штабель из пиленого ракушечника, местного строительного камня. Встала на камень, лежащий отдельно и стала ждать. Потом она услышала знакомые шаги. Подняла кусок трубы повыше, замахнулась…
Андрей упал тяжело. Кажется, он даже не вскрикнул. Но звук ломающегося черепа, тяжесть удара, болью отдавшая в руку, вошли в нее страхом. Не за себя. И не греха она боялась. Некому нести её грехи. Она одна. Страх поразил её тем, что смогла она убить человека. Человека, с которым делила стол, постель. От которого собиралась родить детей. Она смогла убить! Может и заслуживает она свою судьбу, раз сидела в ней такая жестокость? Кто она, чтоб судить? Новые мысли поразили её, заслонили её мечты о мести. Она пошла, не оглядываясь, во двор. Подошла к деревянной уборной во дворе, кинула в яму с вонючей массой трубу, орудие убийства, барсетку Андрея, телефон, и пошла в дом. Проделала все машинально, так, как отложила в своей памяти.
Помылась в ванной. Нет. Она не смывала кровь. Не выпачкалась она. Но душа, её мертвая душа, воспротивилась той грязи, в которую она её окунула.Потом оделась и до утра не смогла уснуть. Готовилась. Просидела всю ночь в темноте, не раздеваясь. Ждала, чем это кончится. Ей уже действительно было все равно. А когда в ворота утром постучали, она поняла, что это за ней. Увидела Андрея лежащего в крови, при свете утра уже, и поняла, что сотворила. В висках застучало: «Убийца». Кровь прилила к голове, в глазах потемнело, и больше она ничего не помнит. Она убила Андрея. Она бы все рассказала, но её почему-то никто ни о чем не спрашивает.

Алла села на кровать, сложила ладони на коленях. И вдруг увидела обручальное кольцо на своих руках. Как странно, его уже нет, а она все еще его жена. Алла встала, вытащила свою одежду из шкафчика, не торопясь оделась, и тихо вышла из палаты. В коридоре никого не было. Тихий час. Она вышла из больницы и пошла к Андрею. Свекровь сказала, что его похоронили рядом с бабушкой. Женщина знала, где бабушкина могилка.
Шла долго. Улицы были пустынны. Жара. Алла нашла могилку мужа, сняла с пальца кольцо и положила на надгробье.
- Больше я тебе ничего не должна. Прости меня. Я то тебя уже простила. Я убила тебя, а ты убил меня первым.
И пошла прочь от могилы, в сторону трассы, идущей мимо города. Теперь она пойдет по дороге. Уже дело к вечеру, скоро стемнеет. Пусть дорога решит, погибнуть ей под колесами машины, или найти где-то родную душу. Пусть решит, чего она заслужила больше.


myjylia.ru