Наверно юбилей

)))
А я вот вспоминаю, стояли мы как-то с Леонтием, есть такой заслуженный знакомец у меня, кораблестроитель военных сил, в отставке, в отставке, потому как возраст ужо оооочень солидный; легендарный мужчина - еще помнит, как на питерских заводах получал свои военные заказы на строительство мощи тихоокенской флотилии в начале прошлого века, лодки всячески канонерские, да тральщики минные. "Там ещё такие маховики были - с трехэтажный дом. Дааа. Теперь таких уж нет, захилели совсем. А орудия? Уууууу - куда сейчас нонешним за ними...". Заведующим хозяйством у нас Леонтий подвизался, заштатным, но вполне продуктивным заведующим - за всё отвечал, всё починял, всё строил, за всем поспевал, несмотря на ветеранство уважаемое, безо всяких вам кряхтений, соплей и нравоучений.

Стояли себе, стояли, покуривали на сентябрьском солнышке. Под древом стояли неподалеку от нашего штаба. Стояли, курили и молчали. Потому как утро - фигли разговоры разговаривать. Курили себе, курили.

- А чего это Вы, Леонтий Искандерович на яму на эту на нашу всё смотрите? - Интересуюсь просто так, для утренней гимнастике, чтобы размяться пред служебными буднями. А он, и впрямь, как-то уж очень озадаченно глядел на котлован глубиной метра в три, размахом циркуля - метра на четыре, что мы вырыли пред штабом пред нашим для обустройства там бойлерной установки.

- Да, вот размышляю, как такое могло произойти?

- Какое такое?

- Да прихожу с утра, как обычно осмтариваю прилегающую территорию на предмет безопасностей и нецелесообразностей - мало ль что за ночь тут может накуролеситься. Подхожу к яме, а там на куче песка, что мы на дно, помнишь, навалили позавчера - отпечаток.

- Ну и что?

- Да, в общем-то и ничего. Однако непонятно.

- Что за отпечаток.

- Ну, иди глянь.

Подхожу к краю котлована. Гляжу вниз. Яма, в ней куча, почти девственного песка, гладенькая такая, нетронутая... Почти нетронутая. Посередь этой гармонии - вдавленный контур мужской фигуры. Интересный контур, интересный отпечаток такой, своеобразный. Как ребятёнок в песочке формочкой выдавил.

На полотне, вернее на куче песка, работы неизвестного автора запечатлен образ послетрудового работяги - явночитаемый торс, голова в кепке, две ноги, одна из которых поджата к животу, две руки, раскинутые, что крылья, при этом в одной из них, из рук, зажатая - очень чётко просматриваемая на песке, - бутылка с можно догадаться каким напитком.

- Хм. Действительно непонятно. - Шевелю бровями. - Ну, как тело могло туда попасть - всё ясно. Шёл себе мужик в ночи, шёл. Темень. Плюс выпимши был. Ну, иль собиравшись выпити. Не увидел, от усталости ли, от предвкушенья ли, просто ли от отсутствия освещения, котлована этого. Ну, и ... нырнул. Хорошо ещё, что бутылку не разбил, да и сам мягонько на песочек прилёжку совершил. Но как он выбрался? Ведь отпечаток - очень чёткий, без лишних всяких смытостей и разрушений прилегающего пространства сей почти девственной кучи. Как такое может быть?

- Вот и я о том же! - Философически выпускает дымок "Хай-Лайта", были тогда во Владике у нас такие сигареты вкусные, японческие, в синенькой пачке, потом делись куда-то, даже в Японии искал, не нашел.

- Блин, не на воздушной же подушке он поднялся, не меняя позы и не шевелясь организмом...

- Скорее, крючком зацепили за жопу, да извлекли...

- Вы чего, Леонтий Искандерович? Каким крючочком, кто, за какую жопу?

- Мда, вопрос. - Поправляет кепку Леонтий. - И жив ли вообще. А то ведь - неожиданность, испуг. Тут не токмо обкакаться, тут и ... Мдааа.

Возвращаемся к нашему месту, под древом, под ясенем амурским, где и начинали наше утренне общение.

- Смотри, - обращает моё внимание на верхние ветки того самого ясеня, - Ворона!

Поднимаю бошку скорее из вежливости, чем из интереса, потому как знаю, что там, на высоте метров пяти-шести гнездо уж несколько лет построено воронье.

- Хм, нда - ворона! - Глядим оба с уважением на главу вороньей семьи. Тот сидит на ветке недалече от гнезда, в котором супружница копошится, пытаясь пристроить гнутый и сворованный где-то сварочный электрод. И ладно б просто сидит - во клюве зажат неимоверных размеров разводной ключ.

- Не всяк судостроитель такой поднимет, тем более в клюве. - Достаёт, выходя на пешеходную дорожку под гнездом, очередную "хай-лайтовскую" сигаретку Леонтий.

Лезу в карман за зажигалкой. Протягиваю руку к Леонтию. Щёлкаю. Искандерович наклоняется подкурить...

И тут взрыв! Под ногами под нашими. А дорожка кафелем китайским уличным была покрыта. Крошка кафеля, бетона и асфальта фонтаном - нам по мордасам. Вернее, не сразу взрыв, но очень быстро за пролетевшим между нами - меж моей кистью с зажигалкой и носом Леонтия, - порывом ветра. Как, блин, пуля. Аж обожгло.

Ошарашено смотрим под ноги - отскочив от развороченной поверхности пешеходной дорожки, от воронки там образовавшейся, валяется тот самый разводной, тот самый ключ.

- Ты чё ж, гадёныш, творишь! - Грозит кулаком ворону на ветке Леонтий.- Так ведь не токмо обкакаться, так ведь и ... У-у-ух!

А тот, бедный, расстроенный весь такой, виноватый. И на нас виновато глядит - мол, звиняйте хлопци-батьки, и на супругу, которая уже начала его проработку - как же ты так, олух, клюв раззявил, такую штуку упустил.

Нет. Не стали мы с Леонтием жалеть того ворона. Прибрал Искандерович тот самый разводной, тот ключ к себе в каптёрку. Ну его - от греха...

А так... Пусть у мужей вороньих клювы будут крепки! И не вываливается из них всяка всякость...

Игорь Агафонов   28.10.2010 07:29   •   Заявить о нарушении