Белый мерседес

Береза похожа на негритянку в дредах. Если сесть под ней, а еще лучше – опрокинуться на скамью, чуть приподняв для лучшего обзора козырек бейсболки, не сильно, чтобы не сыпала в глаза мурашливая мелочь, - тогда хорошо видно, что прическа березы состоит сплошь из мелко сплетенных косичек, то ли природных, то ли искусственных. Когда дует ветер, косички вытягиваются во всю свою тонкую длину, листочки мельтешат, меняя на солнце цвет, кажутся не темными, а даже белесыми. На солнечном ветру хорошо видно, что береза – дерево мелированное.
Я тяжело вздохнул, глядя на шелестящее дерево и закурил. Неприятный запах дешевого табака вызвал головную боль. Я бросил в траву не докуренную сигарету, встал со скамьи и пошел прочь. Сегодня все было не так во всех пунктах моего земного пребывания.
Я покинул рабочий кабинет после разноса, устроенного мне начальством - вышел на улицу, чтобы пообедать неподалеку в знакомом кафе, но несколько задержался возле плакучих берез, разросшихся перед зданием офиса, в котором я работал уже пятнадцатый год. Точнее: зарабатывал копейку. Денег явно ни на что не хватало. Я с ненавистью посмотрел на свои истертые джинсы и вспомнил, в каком костюме сегодня заявился на работу начальник отдела. И на какой машине он приехал! Купил очередную новенькую иномарку, а подчиненные общественным транспортом до работы добираются! Или взять его заместителя, или... – черт бы их всех побрал!
Я даже потерял аппетит.
Перед кафе, как назло, ангельски сияли несколько машин, одна из которых,- шикарный мерседес,- возлегла на парковке своим белоснежным телом столь неуклюже, наискось, что больше никому уж сюда не подъехать, - даже пешеходу не просто подойти. "Вот они, сытые негодяи, не ставящие ни во что других людей!" Я с ненавистным удовлетворением протиснулся между машинами, испепелив взглядом гадкий белый руль и омерзительные белые кожаные кресла мерса, потянул за ручку тяжелой двери кафе и впустил пыльный солнечный свет внутрь помещения, некогда вызывавшего у меня положительные эмоции. Закрыл за собой дверь и огляделся: солнце осталось на улице, окна зала были полностью зашторены и с потолочных люстр светило безжизненное электричество.Какая невыразительная картина! Убранство кафе показалось мне тусклым, швейцара на привычном месте не было, как и посетителей за столиками – еще бы! кто сюда придет! – лишь один белобрысый высокий худой официант замер у стойки, как статуя в парке,- ему не хватало разве весла или какого-нибудь гипсового мяча. Я прошел вглубь зала, подальше, и сел возле окна за один из деревянных лакированных столиков.
Официант запоздало отлип от стойки и двинулся ко мне угловато, непрофессионально. Я решил, что это новичок, недавно взяли. Еще бы! Кто здесь будет работать!
Внезапно с улицы официанта окликнули хозяйским голосом, и тот, даже не извинившись перед клиентом, не сказав «одну минуточку», как робот, изменил вектор движения и выбежал к позвавшему его. Он еще и хам!
Я распахнул книжку меню в кожаном переплете и попробовал развлечься выбором блюд: и это пища! Одно и тоже каждый день! Скоро он там?! - Официант все не показывался.
Я им устрою, они хотят потерять клиента? – они его потеряют! – Цитата из величественной древности.
Послышалась ругань, и кто-то начальственный с большим животом вошел в кафе вместе с официантом, на ходу отчитывая последнего.
Начальник важно прошествовал в служебное помещение, а белобрысый злобно оглядел зал и направился ко мне.
Наконец-то. Я приготовился сказать хлесткую речь. Хотел произнести что-нибудь значительное, достойное случая, например: у вас прежде работали официанты порасторопнее! Но белобрысый опередил меня. Он подошел скорым шагом, как на дуэли, резко остановился передо мной, качнувшись по инерции,  и еле сдерживаясь от раздражения, спросил сверху вниз:
- Простите, это не Ваш белый мерседес стоит перед кафе? Он неумело припаркован и мешает подъезду других машин. – Белобрысый сделал акцент на «неумело», чтобы посетитель понял степень своей глупости, и мое лицо банально расплылось в дурацкой улыбке.
Официант решил, что белый дорогой автомобиль - мой.
Я попробовал убрать улыбку с лица,- это у меня получилось не сразу, зато прошла головная боль.
- Нет!– Я отрицательно качнул подбородком, не обратив внимания на явную грубость официанта, а затем, как бы желая удостовериться в своих словах, раздвинул высокие темные оконные шторы, плотно ниспадавшие с карнизов, и посмотрел во двор - мало ли, вдруг настолько заработался, что уже не помню!
- Нет, - после короткой паузы обронил я, щурясь от солнечных лучей - я сегодня пешком, это не моя машина.
- А чья же тогда?! – официант растерялся, потому что в зале никого, кроме нас двоих, не было.
- Не знаю. - Я пожал плечами и отпустил шторы, вернув залу его прежний электрический уют.
- Извините, - пробормотал официант, - я сейчас подойду и приму у Вас заказ.
- Ничего-ничего! – Ответил я с совершенным радушием в голосе. Белобрысый официант казался мне теперь самым внимательным и чутким существом на свете.
– Я подожду, - сказал я - ради таких блюд стоит подождать! – и заглянул в богатую книжку меню.