Не то, что бы меня это касалось. Молли Рид

Молли Рид
12 июля, 2009
Победительница конкурса трехминутного рассказа национального радио США

Not That I Care
Molly Reid
July 12, 2009

     Вот он Джим, наш сосед, опять выскочил на улицу. Xватает одну из уток переходящих
дорогу. Даже не оглядывается с тем, чтобы удостовериться если кто-то видит, припустился
пригибаясь: руки согнутые в локтях торчат за спиной, как будто у него проклёвываются
крылья, или падает на асфальт; затем подбирает утку и, прижимая её к груди обеими
руками, бежит обратно в дом.
     Это повторяется уже на протяжении двух недель; началось, когда Маркус уехал, или по
крайней мере именно тогда я это заметила впервые. Утки всякий раз крякают так, будто им
бросили сотню хлебных крошек в озеро, закручивают бессмысленные восьмерки на месте,
где только что была украденая подруга. Не думаю, что кто-нибудь ещё все это видит кроме
меня. Занавески в домах на нашей улице всегда задернуты. Да и на улице ничего, как правило,
не происходит.
     Я сижу у окна попивая слабый черный кофе кофейник за кофейником, постукивая пальцами
по подоконнику и обкусывая щеки изнутри, размышляя над тем, неужто это всякий раз иная
стая уток пересекает нашу улицу, мигрируя из искусственного водоёма на краю города, или
может быть Джим отпускает украденую утку несколько погодя, или может это та же
самая стая совершает свой путь каждый день в качестве вечерней прогулки, позабыв об
опасностях ожидающих их здесь. А может просто утки и Джим достигли взаимопонимания,
yстановив своего рода оговоренный ритуал.
     Когда Маркус уехал, он забыл пару грязных носок, один из которых прячется под кроватью,
а один на виду, свернутый комком с каждым днём усыхает, как несчастная маленькая соленая
улитка. Не могу себя заставить прикоснуться к ним. Кажется, что вдруг он оставил их
специально, а вдруг они способны о чем-то рассказать, как, например, об измене или о том,
чем мы не дорожим, о состоянии наших душ, о процессе, от которого рушатся галактики.
     После того, как Джим скроется вместе с уткой, её товарки остаются посреди улицы,
бродят вокруг друг друга с упрёком, как злобные малыши топчатся переваливаясь. Мне
хочется отправить их в более укромное место. Не из-за того, что по нашей улице ездят
машины. По крайней мере не так, как Маркус гонял с рёвом мyзыки, визгом тоpмозов, плюясь
гравием. Может быть стоит выбежать и успокоить оставшихся уток, сказать им, что всё
будет в порядке, что рано или поздно боль утраты поутихнет. Когда-нибудть эти сине-
зеленые перья не будут вcплывать в памяти столь явственно мягкими.
     Не то, что я знаю наверняка. Или разбираюсь в перьях. Не то,что им, уткам, возможно
меня понять.
     Или может пойти к соседу, забрать утку, отпустить её, выпустить их всех. Если бы не
выражение лица Джима с губами сжатыми, как будто рот набит леденцами, как будто ему
удаётся удрать с чем-то, в чью необходимость я позволила ему поверить. Я продолжаю
наблюдать. И всякий раз, когда он удаляется с новой уткой, мне кажется, что стоит
отойти от окна.