Мэри и розовый куст

Мэри и розовый куст

Розовый куст, колючий и неуклюжий, растет в старом заброшенном саду возле забора. Его давно уже не подстригали, он  неухожен и лохмат, но все так же чудесные, бледные, с чуть фиолетовым оттенком розы распускаются на его корявых, словно изувеченных артритом, ветках. Боли он не чувствует, только  иногда по  ночам в его сознании всплывает воспоминание о боли, какой-то ее отзвук. Он, почему-то, знает, что это артритная боль суставов.
Эти воспоминания  мутят его сознание, в них  какая-то щемящая глухая тос- ка…  Он проваливается  в тягучую мучительную дрему...
Воспоминания снова и снова зовут его  туда...

...Замок был холоден и хмур. Высокие башни. Мощные  ворота. Огромные сводчатые окна с коваными решетками, залы, с темными  стенами, обитыми дубовыми панелями, мрачные бархатные  портьеры, тяжелая громоздкая мебель. Здесь сумрачно и тихо,  сурово и неуютно. Тусклый  свет вползает в решетчатое  окно.
Мэри печально сидит за столом, подперев ладонями осунувшееся лицо. Она пишет письмо. Как надоели  эти бесконечные письма. Рука, с распухшими от артрита, пальцами, с трудом удерживает перо. Надежда тает. Помощи ждать  неоткуда.
Блестящая Мэри, всегда окруженная людьми, самая талантливая, самая великолепная, королева с первых  дней своей жизни, повелительница, Прекрасная дама. Ей посвящали стихи, за нее проливали кровь. Ее любили. Теперь... узница. Уставшая одинокая  женщина... Побежденная.
Она смотрит в окно. Блекло–желтые розы, нежные, почти прозрачные,   опустили  свои детские головки.
Мэри рассеянно бросает взгляд на слабый поникший цветок, уткнувшийся в стекло... и... ее внезапно пронзают воспоминания о чудных кровавых розах, которые дарил ей Он - ее Господин, ее падение и позор.
Да, это безнадежно... шансов нет.
Но, черт возьми! Пусть, наконец, исчезнет эта пустота и безысходность, этот мрак, этот невыносимый артрит, выворачивающий суставы.
Взгляд Мэри упал на вазу, стоящую на столе. Желтый  печальный лепесток ле-жал  возле бронзовой чернильницы. Она посмотрела в окно.
- Кто же сломал куст?!  - вдруг  в бешенстве кричит   она, глядя на изуродованную сломанную ветку пур- пурной розы за окном. Она швыряет бронзовую чернильницу в стекло, потом совершенно обессиленная бросается  в кресло!  И долго молча сидит среди разбросанных бумаг, осколков стекла, стекающих по стене чернил. В ее потускневшем взгляде боль, отчаяние, страх.

…Куст  просыпается.
Вокруг него множество  цветов: изысканные кремовые розы, белые, с тоненькими прожилками лилии, разноцветные, немного растрепанные астры. По пальцу его ветки ползет  гусеница, над ним пролетает бабочка. Бабочка нагло усаживается  на фиолетовый лепесток, прямо  на лбу.
Куст рассеянно и немного отстраненно  смотрит вокруг: на свежевыкрашенную скамейку, на велосипедиста в красном шлеме и темных очках, проезжающего  мимо. Потом  бросает взгляд на пунцовые розы возле забора и снова... ощущение бесконечно  преследующей его, тусклой непонятной тоски. Им овла-девает мучительный сон. Ему снится...


…Казнь. Пунцовое платье и перчатки до
локтей Коричневого бархата великолепное одеяние сброшено. На груди у нее драгоценное распятие. Нет, она не слушает  причастия, произносимого  жалким  священником-еретиком. Сняв распятие и взяв его в руку, Мэри отвернулась, сосредоточенно и страстно  молясь, заглушая католической молитвой  ересь протестантов.
С трудом опускается Королева на распухшие, изуродованные артритом, коле-ни, обвивает руками плаху, спокойно, без тени страха, скользит глазами по застывшему в глухом молчании залу… и медленно опускает голову.
Поскорей бы избавиться от этой опостылевшей жизни, от этих  мучительных болей в суставах и во всем теле.
Взгляд ее смиренен, в нем  лишь отрешенность и бесконечная усталость.

…Розовый  куст  вздрагивает... будто от острой невыносимой  боли. В который раз он видит этот сон...  но  воспоминания о нем сразу стираются из памяти, исчезают,остается, разве что, боль в суставах…
Куст смотрит на свои, словно изуродованные артритом ветки. С печальной улыбкой скользит глазами по бледным фиолетовым цветам. Взгляд его смиренен, в нем  лишь отрешенность и бесконечная усталость.