Предисловие автора

Раннее средневековье. Девятый век нашей эры. Византия – последняя империя эпохи античности, первая империя эпохи христианства. С запада и севера её теснят государства бывшей империи Карла Великого; множество племён, пришедших в Европу во время Великого переселения народов. С юга и востока – набирающий силу Арабский халифат, Хазария, Персия…
Утопающий в роскоши и безрассудно растрачивающий казну императорский двор. Мощный чиновничий и военный аппарат, требующий всё больше средств на своё содержание. Нищета, полуголодное прозябание народа. Бесчисленные государственные перевороты, подлые убийства и предательства, ложные обвинения, казни. И бесконечные войны, войны, войны. За земли, за власть, за веру…
А посреди грязи, крови и копоти сожжённых городов – наивный гений, человек, который поклоняется Слову как Богу и безоглядно верит в то, что Слово способно изменить к лучшему природу человека, объединить людей, помочь им понять друг друга, открыть в себе высшие качества… Как сказал поэт:

Мир не мог бы вырастить злодея,
Воспитать не мог бы палача,
Начертав на ножнах от меча:
«Несть ни эллина, ни иудея».
(Григорий Левин)

Власть имущим не так уж и безразличен этот человек с его запредельной учёностью. Знания его можно использовать, например, в войне. Силу убеждения – в борьбе против иноверцев. Можно восстановить для него университет, ведь государству требуются грамотные люди. Он может оказаться полезным тогда, когда государственная машина заходит в тупик, когда сама империя стоит на грани развала, когда неизбежным шагом становится хотя бы временное прекращение военных действий, когда лекарством от гибели государства становятся переговоры с противником, необходимость применения того самого Слова…
Хотя, чего, собственно, он способен добиться своими далёкими от реальности доводами?
Победы в диспуте с опальным Патриархом, что даёт повод к тотальному уничтожению целой культуры, созданной иконоборцами?
Небольшой передышки в войне с арабами… после которой война возобновляется с новой силой?
Улучшения отношений с хазарами… тоже временного?
Укрепления союзнических связей с северными соседями, славянскими князьями… что приводит на их земли войну и… тоже, увы, не столь долгого?
А попутно следуют провалы миссий, возникновение всё новых и новых трений между Западной и Восточной христианскими Церквами, преследование и избиение десятков и сотен тысяч людей – иноверцев, еретиков, язычников…
И всё-таки, дорогой мой читатель, ныне мы читаем и пишем, общаемся друг с другом, используя знаки той письменности, которая была создана Константином Философом и его братом Мефодием, подхвачена их учениками и преумножена последователями.

Возможно, ими владела идея привнесения людям такого Слова, которое, подобно Богу, слила бы их воедино в общем порыве стремления к взаимопониманию, сочувствию, взаимопомощи, любви…
Мы не должны недооценивать широту интересов и знаний учёных той эпохи. Вне всякого сомнения, они могли и должны были знать и предусматривать в своих трудах всю силу влияния устного и письменного Слова на сознание человека, о той роли, которую веками играли в жизни цивилизаций символы, знаки, рисунки, буквы, звуки… За видимым хаосом звуков разглядеть стройные системы, формирующие сознание личности. Догадываться о том, что всё, что существует во Вселенной, пронизано волнами и вибрациями, и что тот, кто умеет это почувствовать, услышать, понять, способен по-своему выстраивать мышление и поведение человека. Поэт, писатель, мыслитель, учёный обязан быть орудием Бога, проводником Высшей воли, Его бесценным работником, помогающим Ему в устроении Вселенной. Для Константина и Мефодия этическим образцом продвижения своих идей стали Заповеди Христовы, впитавшие в себя ко времени возникновения христианства всю мудрость прошедших времён и народов. Вспомним, что самого Христа величают Богом Слова…
Истинное Слово стоит отдельно от политики, жажды власти и наживы. Оно помогает человеку оставаться человеком. Оно помогает ему в горе, сопутствует в радости, и слава тому, кто, невзирая на все тернии реального мира, несёт людям это Слово, вновь и вновь возвращая человека к Богу.
В своих бесконечных поисках и свершениях, потерях и находках, солунские братья явились создателями первого общеславянского языка, которым они и писали свои книги.

Написание романа, посвящённого этой эпохе, потребовало бы от его создателя глубоких профессиональных знаний, проникновения в быт человека того времени, описания характеров и особенностей исторических личностей, обычаев, костюмов, обстановки; точного знания множества мелких, но важных деталей. Что может даже серьёзный историк сказать об эпохе, отстоящей от нас более чем на 1100 лет? Даже если мы рассматриваем столь грандиозное явление мировой истории, как Византия? Освещение событий, как правило, в той или иной мере предвзято, полностью достоверных свидетельств практически нет. Датировка событий противоречива, сама их последовательность не всегда ясна, подробности в изложении современников смыты, опущены или являются позднейшими вставками переписчиков. Путаются имена, не сходятся даты, «за кадром» остаются бесценные зацепки, идя по цепочке которых можно было бы восстановить истинную картину событий. Как исторические, так и, главным образом, агиографические повествования неоднократно исправлялись или писались вновь, существуя порой в десятках вариантов, противоречащих друг другу в деталях и подробностях… Как, например, приветствовали друг друга при встрече граждане Византийской империи?.. Носили ли они бороды? Каковы были обычаи, верования, одежда соседствующих с Византией племён? Какую из азбук, глаголицу или кириллицу, составил Константин Философ?.. Кто и в каком году штурмовал Константинополь?.. Какую именно из реликвий, икону или ризы Богородицы проносил при этом по стенам осаждённого города Патриарх Фотий?
Всё это неизбежно даёт богатую пищу для домыслов со стороны учёных – с одной стороны, а также богатую почву для вымысла со стороны писателей – с другой.
Я не готов был взять на себя такую ответственность. Но меня настолько потряс образ Константина-Кирилла просветителя, создателя, своим Словом творящего мир и войну, любовь и истину, образ человека-свечи, недолго горевшего, но ярко, на века озарившего сознание человечества, что и промолчать я тоже не смог.
Вот почему решено было остановиться не на романе, но на произведении, состоящем из диалогов, благо на этот счёт существует опыт, например, того же Платона, Эразма Роттердамского и многих иных авторов.

Итак – разрешите пригласить Вас в Византию IX века нашей эры.