Мистер Я

Я вообще-то весёлый человек, да и счастливый, если обратить взор в себя, но если обратить взор на окружающий меня мир, то, к сожалению, счастье исчезает за пеленой хаоса и неприязни людей друг к другу. Учась на театральном, я проявил себя как комедийный актёр. Я способен смеяться сквозь слёзы, прямо как цирковой клоун. Жизнь сделала меня шутом, и, если честно, это не доставляет мне хлопот, мне даже это нравится – смешить людей. Какую бы роль я ни играл, в зале всегда смеялись, так как моя реакция на всё происходящее в мире - это улыбка на глупом лице. По другому просто не могу, да и не хочу.
Смешно абсолютно всё: жизнь, смерть, падения, взлеты... И не шутить над этим просто нельзя. Я самый настоящий Арлекин в компаниях друзей и недругов, когда же я один, то я превращаюсь в Пьеро; в лиричного, уставшего, ранимого писаку. Я уверен, что в итоге я стану великим актёром, наверно поэтому я даже не пытаюсь им стать. "Трагикомичный" – это звучит романтично.
Но, несомненно, больше всего я смеюсь над самим собой. Когда то в детстве я смотрел Мистера Бина и не мог понять, как можно быть настолько неприспособленным к жизни, но по горькому личному опыту я убедился в том, что такие люди существуют и я – один из них. Всякого рода мелкие неудачи принесут мне великий успех, который когда-нибудь всё равно угаснет по той или иной причине, но что я знаю точно, так это то, что в моей повседневной жизни всё время меня будут сопровождать мелкие неудачи, вспоминая о которых, я буду смеяться и смешить окружающих меня людей.
Так что то, что я собираюсь вам рассказать, является чистой правдой. И я признаюсь вам в том, что я действительно бестолочь, неприспособленная к нормальной, взрослой жизни. Поверьте, будет смешно!
А это для разогрева:

Вышел из дома и направился в университет. Стою на остановке, и вдруг офигеваю: пальцами ног так свободно перебираю, да и ветерок сквозит меж ними как аэроплан над полями. Гляжу, а на ногах серые носки, а обуви нет, нет и всё, забыл, и вдруг такое ослиное выражение на лице - осознал наконец, почему на меня так странно смотрели.

***
 
Намазать крем от прыщей на лицо – это, конечно, нужно, но выходить с этим не обязательно.

***

Бреешься, бреешься, вдруг звонок; говоришь, говоришь, понимаешь, что надо уходить; вытираешь полотенцем лицо, так чтобы пены не осталось, одеваешься, улыбаешься, умничаешь с самим собой и выходишь. Забыл расчесаться – не беда; забыл посмотреть на себя в зеркало – не беда; едешь в автобусе, улыбаешься девочкам, они улыбаются тебе, трогаешь лицо, ещё раз трогаешь лицо, теперь ощупываешь его, нервно продолжаешь трогать лицо, охаешь, краснеешь... сбрил только половину щетины, а дамы продолжают смеяться, но уже не с тобой, а над тобой.

***
   
В одной руке рюкзак, в другой - пакет мусора, идешь, свободный с утречка, к мусорному баку, открываешь крышку, смотришь на руку с мусором, говоришь себе: "бросай пакет, а не рюкзак", – ещё так повторяешь несколько раз, чтоб вразумиться; бросаешь, закрываешь крышку, идёшь в университет, улыбаешься, смотришь на руку, продолжаешь улыбаться, потом думаешь о том, как бы успеть на автобус, потом снова смотришь на руку, пытаешься увидеть в пакете рюкзак, но вместо этого всё равно видишь пакет, останавливаешь себя сам, всматриваешься, понимаешь, что рюкзака нет, а мусор есть, ёб... – и побежал в мусоре рыться.

***

Любая дева будет моей, стоит ей только провести со мной небольшую беседу. Во-первых, я не проявляю к ним интереса во время беседы, во-вторых, я очень смешной и в меру похотлив, то есть интересный, но в меру.
Так вот, вижу дева знакомая поднимается, видит меня, улыбается, я улыбаюсь в ответ; тут она приглашает меня на чай, а ей говорю: "Просто так на чай не иду!" – ну а она с огорчением отвечает: "Тогда ладно, пока." – я не понял, что произошло. Перекрутил ситуацию в голове, и ошалел от сказанных мной слов. Я то имел ввиду, что просто так чай не пью, то есть без сладостей, конфет, тортика.., она то подумал о чём? Она подумала о том, о чём бы все подумали, кроме меня.

***
      
Это не смешно,но смешно:
Детские слёзы у бедного кучерявого мальчика, он оптические очки потерял, ужас, боже! Ему привезли их из Петербурга, не откуда-то, а из самого Петербурга, дорогие, родители узнают – убьют. Вот и начал бежать туда-сюда, туда-сюда, оттуда – в другое место, с другого места – к себе назад, в комнату; сидишь, думаешь, вспоминааааешь, околачиваешься, смеёшься, упиваешься, плачешь, унижаешься перед самим собой, бегаешь, хватаешься за голову, рвешь напрочь густые брови, кричишь, пописаешь в туалете, воду не смоешь, стучишь ногами, ненавидишь, молишься, клянёшься больше не смотреть плейбой, угасаешь, чахнешь, пойдёшь попьёшь чай, спровоцируешь с самим собой конфликт, одумаешься, поищешь в мусорке, ляжешь от головной боли подальше, не поймешь себя, потеряешься в мыслях, вспомнишь очки с позолоченной оправой, назовёшь себя "очкариком", фыркнешь носом, пойдут слёзы, подойдешь в сотый раз к зеркалу, удивишься своей ранимой красоте, не поймешь, остолбенеешь, выпучишь глаза, чего-то не доскажешь, растеряешься, поправишь очки, отойдешь, остановишься, поправил очки? Ну ты и человек!

***

Я играл за сборную университета по настольному теннису, и каждый год надо было проходить проверку. Мне выдали бланк, так что нужно было просто пойти провериться. Я звоню, заказываю очередь, как сейчас помню, на четверг и жду.
Дождавшись, я, как положено, зная, что проверки ведут весьма симпатичные молодые особы, навёл марафет на собственном теле и поехал в гостиницу, в которой в прошлом году я проходил данную процедуру. Приезжаю туда, меня встречает рослый охранник и спрашивает, чего, мол, мне надо? Я ему нашим культурным языком объясняю чего мне надо. Он молвит, мол, такого здесь нет. Я ему отвечаю: "Как нет? Есть: шестой этаж, пятая дверь". Он мне снова втирает, мол, там ничего нет. Я его тем же культурным языком просвещаю, что в прошлом году я здесь был и всё здесь есть...
В итоге он меня пропускает, сам не понимая зачем, и я поднимаюсь по лифту на шестой этаж. Выхожу я из лифта, а передо мной долговязый коридор и двери, много, много дверей. Что-то не похоже на медицинский центр. А где стеклянные двери; где широкий проём, где таблички и где больные люди? Ничего не было. Я беру сотовый и звоню в центр этих самых услуг. Они говорят мне про шестой этаж, пятая дверь от лифта.  Ну я, конечно же, не придурок, пойду и постучусь в дверь. Стучусь. Стучусь, ещё стучусь, по мне, это просто номер... Открывает дверь, не кто-то там, а сам человек, смотрит на меня, молчит, а я ему говорю: "Медицинский центр..." – закрывает дверь и нет человека.
Я от ужаса на пятый этаж, а потом на седьмой, а потом к охраннику, сделал вид, что всё улажено и выбежал прочь от стыда подальше. Снова звоню, и уже в грубо-культурной форме, цвета хаки, заявляю, что наёб это, самый настоящий наёб. А она божится, и вторит мол, шестой этаж пятая дверь, больница хоть и большая, но потеряться нельзя.
Тут меня осенило – больница!
— Какая больница? — спрашиваю я.
— Простая, лечащая...
И понял я, что влип, и, как всегда, очень сильно. Эта больница оказалась совсем на другом конце города, но я не сдался, и я поехал, а как поехал, так и приехал, только через час. Сижу и жду когда примут, довольный листаю журналы, а эти гады принимают и принимают, а обо мне ни слова, словно нет меня, а мне-то стыдно подходить, претензии предъявлять, сам же, олух, себя не туда посадил. Но в итоге, как всегда, моё терпение не выдержало, я подошёл, и сказал: "Сколько можно ждать?", – а мне отвечают: «Ждать не нужно, мы закрываемся». Я не понял юмора, реально не понял, а та всё продолжает извиняться, говоря, что врач в такие дни не принимает. "Но у меня же на сегодня очередь заказана?" – говорю я ей, а она мне грубо так: "Фамилия?".
В итоге оказалось, что очередь у меня на следующий четверг. Чтоб у них гастрит разыгрался, надеюсь, он у них есть.

***

В чём проблема забросить письмо в почтовый ящик? Когда я узнал, что красные ящики на пешеходной дороге не предназначены для пожарников, я взял письмо, чтобы сделать это - отправить его в другой город. Я купил конверт, я же не дурак, и марки прихватил, свой адрес на обратной стороне оставил, ну всё как положено. И вот я подхожу к ящику и смотрю на него. Рядом проходят люди, люди проходят всё время, много людей, а я стою и смотрю на ящик, пытаясь найти в нём отверстие, такую полоску во тьму, куда можно будет просунуть письмо. С первого взгляда я его не обнаружил, да и со второго тоже. Я понимаю, что на меня смотрят, и это выглядит странно со стороны: парень смотрит на ящик как на голую женщину, ходит вокруг ящика, письмо в руках, и так непринуждённо начинает лапать, ласкать железный каркас ящика. Они то не понимают, что я пытаюсь нащупать отверстие.          
Но я то не дурак, я понимаю, что это выглядит странно – ласкать ящик, так что я похлопал ящик ладонью и продолжил идти дальше, типа, мне почтовый ящик не нужен, я что, дурак, не знаю где отверстие в ящике? Знаю, мне просто не нужно, я любовался формой ящика, кто же такой гений, создавший столь грандиозное великолепие красного цвета?
Отойдя метров пятьдесят от ящика, я дождался, чтобы люди поменялись в данной местности, и, как ни в чём не бывало, иду отправлять письмо. Я подхожу  к ящику, улыбаюсь туристам, резко обхватываю ящик руками в надежде найти то самое отверстие, но увы, всё тщетно. Я же не дурак, я облокачиваюсь на ящик, типа жарко, мне надо отдохнуть, а сам же медленно, но верно ищу рукою вход во внутреннее пространство ящика.
Ужас. Я начинаю материться, и смеяться в лица проходящих людей. Безумие. Я посмотрел внимательно на ящик, увидел замок и подумал о том,(это ж как мой мозг устроен) что приходит работник почты в определённое время, открывает ящик и люди кладут письма. Потом мне это показалось чересчур глупым. Тогда я предположил, что надо иметь абонемент, то есть ключ, за который ты должен платить определённую сумму в месяц, чтобы открывать ящичек и класть в него письма.
С этой мыслью я успокоился и решил оставить ящик в покое. Но потом меня осенило, как это так: ключик, ящик, абонемент? Я вернулся, хотел было спросить у прохожих, где отверстие, но не спросил...
Короче после долгого времени я нашёл весьма странным тот факт, что от боковой стороны отходит козырёк, я прошёлся пальцем под козырьком, и вы не поверите, что я там обнаружил...
      
***

Вот он и главный рассказ:

Мне только исполнилось восемнадцать лет, я учился на подготовительных курсах при техническом институте со своим братом, и жили мы в общежитии далеко от места обучения – в другом конце города. Не скажу, что время было славным, оно было весьма поучительным. К тому времени я уже обзавёлся новыми друзьями, которые в данное время стали неотъемлемой частью моей жизни, и примерно в то время я уже знал, что буду писателем и всё своё свободное время отдавал написанию текстов. 
Несмотря на молодой возраст, я не посещал ночные клубы, дискотеки, не интересовался всём тем, чем должен был интересоваться молодой человек, это также касается выпивки, курева, марихуаны и дам, что повлекло за собой немало проблем, и моё поведение начало давать осечку. Люди воспринимали меня как обдолбыша. Но к двадцати годам я всё таки закончил свой первый серьёзный роман.   
Четырёхэтажное здание общежития имело убогий вид, и комнаты больше напоминали мне гробы, нежели студенческие апартаменты. Мы жили на первом этаже, вторая дверь от лестницы. В здании имелись два лифта, один не работал, второй был всё время закрыт, так как не имел страховки, и его можно было открыть только ключом.
Зайдя в комнату, слева можно обнаружить шкаф, открыв его, ты обнаруживаешь мойку и посуду; справа - дверь в ванную, где есть унитаз, над унитазом обогреватель, раковина, рядом с унитазом - душевая, а на стенах черные полосы от сырости. Не могу предложить вам идти дальше, так как идти некуда, гробик он на то и гробик, чтобы всё было компактно. В гробике, имеются два маленьких гробика, один для меня другой для брата, два письменных табуретных столика, холодильник, печка-норушка, стол для еды, шкаф с вещами, а где же мы во всей этой идиллии – и говорить не надо.
Так вот, решил мой брат с друзьями-богатырями, отправиться на приключение в дискотеку. С его кавказской рожей он обычно не проходит фейсконтроль, но тогда его впустили, это действительно было событием. Я, как всегда, не желая показывать на что я способен на танцплощадке, решил остаться. Не помню как и по какой причине, но гробик блестел чистотой. Я довольный, удовлетворённый(поймите меня правильно) лёг в свой маленький гробик и почувствовал такое наслаждение от спокойствия и гармонии, что засыпал я очень медленно, но интересно.
Час ночи. На полу рядом с маленьким гробиком тускнеет сотовый аппарат, с односторонней связью. Он был наш общий прибор для контакта с внешним миром(родителями). И вот я почти засыпаю, как вдруг звонок:
— Алло, — говорю я.
— А... у... эй, эээээх... — странные звуки и шумы в трубке.
— Артём? — Сел на гробик.
— Да, нууух...
— Нух? — Не понял я.
— Дах.
— Что-то случилось?
— Да, уууу.....
— Ты что...
— Да... эх... — что-то часто он дакает, - подумал я.
— Ты в поряде?
— Нет, ух... — Наконец занекал.
— Ты где?
— Здесь.
— Здесь – это хорошо. Где здесь?
— В лифте.
— А что ты в лифте делаешь?
— Блюю... ёх...
— Ты чё блеванул сейчас?
— Да.
— Тебе плохо?
— Да.
— Очень плохо?
— Да, невыносимо...
— Так тебе очень плохо или невыносимо плохо?
— Сейчас очень плохо, а секунду назад невыносимо было.
— Странно.
— Сам дивлюсь.
— Так чего звонишь – то, алкаш, не натанцевался?
— Застрял.
— Между дамами надеюсь! — засмеялся я.
— В лифте застрял,  эх...
— В лифте? Как это?
— Так: дверь открылась, я зашёл, дверь закрылась, я застрял.
— Интересно.
— Противно.
— Что?
— Во-ня-ет.
— Чё наблевал да?
— Так воняет.
— Так ты застрял здесь?
— Здесь застрял, здесь.
— Надо тебя выручать... 
— Вот я и звоню, чтобы выручил, а то здесь воздуха нет, мне так плохо...
— Подожди я выйду в подъезд, а чё ты по ступенькам подняться не мог? — Встаю, одеваюсь и выхожу.
— Мог.
— А чё не поднялся?
— На лифте решил...
— Ты на каком этаже то? — Я смотрю на невзрачный лифт-чудовище.
— Не знаю, первый или второй.
— У тебя свет горит?
— Да. — Я подошёл к лифту.
— Я сейчас кричу: Артём! Ты меня слышишь?
— Нет.
— Герметичный наверно лифт. — Дёргаю за ручку лифта, такое чувство, что вот-вот сейчас всё развалится. 
— Я тебе перезвоню, ладно, держись.
— Только скорее. 
Я спустился к охраннику,  по дороге встречаю двух эфиопов, стоящих рядом с лифтом, они о чём-то пламенно спорят. Подхожу к охраннику и говорю:
— У меня друг в лифте застрял! — У него глаза вышли из глазниц.
— Как это – застрял?
— Вот так, взял, говорит, зашёл и застрял.
— Не может этого быть, как он туда попал вообще, лифт закрыт?
— Не знаю, он вроде гений местный, всё открыть может.
— У меня вроде должен быть ключ, на пока проверь попробуй эти. — Даёт мне маленький ящичек с кучкой ключей.
— Что, все проверить?
— А у тебя, что, есть выбор?
Да. я начал бегать по всем этажам и кричать "Артём", но никакого звука из лифта не издавалось, да и тьма в окошке была, хотя я предположил, что у лифта двойная дверь.
Я решил позвонить ему, предупредить, что скоро мы его оттуда вытащим. Достал всю мелочь, что у меня накопилась, и побежал к автомату:
— Артём? — Чувствую себя спасателем.
— Да.
— Мы тебя вытащим.
— Спасибо, только побыстрее.
— Ладно, держись. — Перед эфиопами я старался выглядеть более героически: не сутулиться и грудь вперёд...
Я перебрал около сотню ключей, но ни один не подошёл. Эфиопы смеются:
— Чел, что происходит?
— Друг в лифте застрял.
— Вот дебил.
— Да, — и я засмеялся вместе с ними.
Пришёл охранник, весь взволнованный. Ему действительно было не всё равно, что происходит с моим другом.
Прошло двадцать пять минут, а дверь до сих пор закрыта. Тогда охранник вызвал лифтёров, что делать... Я тем временем снова звоню другу, спросить как у него дела:
— Как у тебя дела?
— Страдаю.
— Слушай, я сейчас по этажам пройдусь, а ты кричи, чтобы я тебя услышал, ладно?
— Хорошо, только побыстрее, а то умру.
— Не умирай, я с тобой!
Я пошел по этажам: вверх, вниз, вверх, вниз и ничего. Снова бросаю монетку:
— Артём, ты кричал?
— Кричал.
— Сильно кричал?
— Как обычно.
— Уммм да, значит это недостаточно, кричи так, ну, как обычно ты не кричишь, хорошо?
— Не, мне плохо.
— Кричи!
— Не... — я кладу трубку и снова: вверх, вниз, вверх, вниз.., и опять сую монетку.
— Ты как там, кричал?
— Кричал.
— Необычно кричал?
— Как животное.
— Скоро мы тебя освободим, главное держись.
— Х... — я положил трубку.
Так за полчаса я всё общежитие поставил на уши. И наконец после сорока минут, мы нашли подходящий ключ.
Открывается дверь, опля, свет горит, а никого нет. На меня со странным взглядом уставился охранник, в то время как его рука потянулась к табельному оружию. Я же резко побежал к автомату:
— Артём, мы открыли лифт!
— Чё та я не заметил.
— Потому что тебя в нём нет.
— Полтергейст, бля!
— Это, типа, в другом измерении, сколько душ наверно полегло в этом общежитии...
— А если серьёзно?
— А если серьёзно, то тебя нет.
— Два лифта...
— Что два лифта? — Хочу признаться вам, что мой друг Артём действительно гений, электронщик, работает в Интеле на данный момент.
— Если ты открыл один лифт из двух и меня там нет, то значит я в другом лифте.
— Как я об это не подумал?! — Кладу трубку.
— Что? — Грозный вопрос грозного охранника.
— Он в этом лифте, — указываю на второй лифт пальцем.
— Как это в этом?
— В этом, вот только где вход в лифт? — Я пытаюсь найти вход в лифт.
— Нет входа, это шахта.
— Да? — Я озадачен.            
И вдруг меня словно обухом по голове. Я снова бросаю монетку:
— Ты где?
— Да здесь я, Давид, на дискотеке.
— Я – Роберт, и я в общежитии.
— Бля!
— Не то слово.
— Ну ладно, удачи, надеюсь у тебя всё будет нормально.
— Я надеюсь, что у тебя тоже, ты только кричи...
— Ты тоже если что...
— Ладно, пока.
— Лучше – до встречи.
— Наверное, ты прав, до встречи.
Час пятнадцать минут мой друг был в лифте, а я тупо шумел бегая по общежитию. Охранник хотел застрелить, но воздержался, а эфиопы, тыкая на меня пальцем, назвали меня "тупицей".