Тринадцатый рейд. Глава четвертая

                Тринадцатый рейд


                Глава 4

                1


Январь 1999г.


-Так как, папа, предчувствовал или нет, ты своё ранение? Ты получил вполне определённое предупреждение, можно же было позаботиться и защитить себя!- старшая дочь решительно вмешалась в разговор между отцом и младшей дочерью. Вечера рассказов-воспоминаний уже вошли в привычку. Иногда вся семья собиралась вчетвером, но чаще разговаривали отец с младшей Наташей.

- А что я мог сделать? Отказаться от поездки,  выдвинув в качестве причины это самое предупреждение? Я представляю, что обо мне подумали бы товарищи. Нет, это был рок, неизбежность. Но я никого не виню. Благодаря этому случаю, я убедился в существовании некой субстанции, а именно – души. Она есть, она способна перемещаться без тела, она видит и слышит, наконец, она бессмертна.  Мне это трудно вам объяснить, вы так молоды. Но читайте книги. Об этом сейчас особенно много пишут. Страна меняется. То, что раньше казалось невозможным, происходит сейчас: возрождаются церкви, строятся новые Храмы, люди потянулись к религии, появилась потребность в истинной вере.

Я сейчас как раз читаю книгу одного интересного  автора. Он размышляет о вечных вопросах – о смысле жизни, о душе и её поисках. Я кое-что зачитаю оттуда, может, не всё будет понятно поначалу.

«Когда-то очень давно, ещё в раннем детстве, я узнал о том, что моряки, терпящие бедствие в море, передают сигнал «SOS» - Save Our Souls, спасите наши души. Я удивился – почему они просят спасти души, а не жизни? Разве душа смертна? – думал я. Смертность души… Какое-то предельно неправильное, ошибочное сочетание слов. Да, смерть – это неотъемлемая часть жизни. Да, она неизбежна. Да, все мы умрём. Но душа?.. Разве она может умереть? Почему люди вообще подвергли сомнению бессмертие души?

   Долгие годы я возвращался к этому вопросу. Не специально, но возвращался.  Я даже не пытался на него ответить, просто чувствовал какую-то неловкость. Но потом, вдруг, понял, что у этого странного феномена особая природа. Есть причины, почему мы сомневаемся в бессмертии нашей души. Какие?.. Когда я стал размышлять об этом, то ответ, который я получил, поверг меня в самое настоящее оцепенение. Понимаю, что не многие смогут сразу это принять. Возможно, мой вывод кого-то шокирует. Кто-то открыто не согласится. Но всё же я должен сказать об этом…

   Человек хочет убить свою душу – в этом всё дело.
 
    Абсурдное, парадоксальное, нелепое, немыслимое предположение… Кажется, что этого просто не может быть. Бред сумасшедшего! Но всё это только на первый взгляд. И это нормальная первая реакция. Кто признается себе в том, что мечтает о том дне, когда, наконец, его душа оставит его в покое? Никто. Но если задуматься, если хотя бы на мгновения допустить, что такое возможно и люди, действительно, хотят расквитаться с собственной душой, то всё тут же становится на свои места. Все те вещи, которые обычно ставят нас в тупик и вызывают недоумение, находят своё объяснение.

    Просто нужно иметь мужество. Мужество сомневаться в том, что наши представления о мире верны.  Мужество допустить то, что наши представления о самих себе ложны. Мужество признаться себе в том, что мы не знаем ответов на все эти вопросы и более того – многие из этих вопросов пока даже правильно не поставлены. Сократ шутил: «Я знаю то, что я ничего не знаю». Это мужество, известное Сократу, жившему две с половиной тысячи лет назад, совершенно незнакомо современному человеку, который пребывает в тотальной иллюзии, что мир ему понятен, понятен он сам и его поведение. Это не так.

   А если бы человек мог убить свою душу, разве бы он не почувствовал себя лучше в этом, земном, мире? Конечно, почувствовал бы! Ведь жизнь его превратилась бы в бесконечные плотские удовольствия, нехитрые радости от удовлетворения нехитрых потребностей. И никаких мук совести! Никакого ощущения, что ты делаешь что-то неправильно, что есть что-то иное, куда более важное, от чего ты отказываешься. Напротив, этой своей свободой  от Высшего он был бы очень счастлив! Ведь это неспокойная душа, мечтающая о Красоте, не даёт ему тупо наслаждаться  удовольствиями. Она знает, что это не главное. Совсем не главное…

     Когда Бог вдохнул душу в частицу земной плоти, Он не пытался облагородить плоть. Нет, это не тело, а душа получила возможность, шанс стать лучше. Ей дали плоть, которая всегда ищет  удовольствий, которая, как говорил  Зигмунд Фрейд, живёт по принципу удовольствия. А сама душа живёт по принципу Красоты, нуждается в Красоте. И возникает конфликт: тело ищет удовольствий, душа – Красоты, и одно слишком сильно отличается от другого. Слишком сильно».

- Ну, ты, папа, и утомил своими умными книжками. Вон, твоя младшенькая почти уже спит.

- Да, это точно. Давай лучше рассказывай про свой рейд дальше. Что там было?

- А дальше было ранение…

                2

Январь 1984г.


   Перед въездом в Кандагар опять долго стояли.  Невский и Рудов, не спеша, прогуливались вокруг своих машин, покуривали.
 
-Слышь, Саша, ты уже опытный «рейдовик». Я, признаться, немного «мандражирую». Не знаю, что надо делать, если вдруг обстрел начнётся. Не хотелось бы перед бойцами нашими опозориться. Ты мне подсказывай или знаки подавай. Например, большой палец – «все нормально, едем дальше», а  указательный – «стреляй!» «Остановись»- тоже придумаем сейчас знак.

- Нет, Василий. В колонне нельзя останавливаться, даже во время обстрела. Так что «шуруй» дальше. А вообще водители это сами знают, так что особенно не рвись командовать. А я буду почаще на тебя оглядываться, старайся только, чтобы не сильно отставали  от нашей Автоперевязочной. Впрочем, и это твой водила знает. Так что доверься опыту Андрея Романа, он не подведёт. Мы с ним тоже выезжали в рейд на Автоперевязочной в октябре прошлого года. Хороший парень!

-Ладно, коли так. А на меня всё же поглядывай.

-Хорошо, Васильевич! Замётано!

   Они выкурили ещё по одной сигарете. Наконец, колонна двинулась дальше.

   Как обычно, Кандагар проехали на большой скорости. Невский не забывал о следующем  сзади  медицинском  автобусе. Он то и дело открывал свою дверцу и выглядывал. Всё было нормально, машина не отставала.
 
   На выезде из города вся колонна опять остановилась – поджидали отстающих.  Похоже, «хвост»  колонны был обстрелян в районе «Чёрной площади». Данные о пострадавших пока не поступали. Возможно, всё обошлось.
 
    Стрелки часов приближались к десяти часам утра. Колонна двинулась дальше.  Справа уже виднелась мечеть – «голубые купола» (так все называли этот участок дороги).  Рядом находились развалины кишлака. Именно оттуда начался обстрел: по колонне было сделано несколько выстрелов из гранатомётов,  начался обстрел из стрелкового оружия. Вдоль «бетонки»,  по её краям, почти на равном удалении друг от друга было выставлено боевое охранение – танки и бронетранспортёры. Они активно начали «работать» по развалинам.

    Невский забеспокоился: «Чёрт, кажется, началось!» Он открыл свою дверцу и  посмотрел назад – сквозь лобовое стекло санитарного ГАЗ-66  смутно белело лицо капитана Рудова. Придерживая правой рукой полуоткрытую дверцу, старший лейтенант сунул в рот сигарету, его водитель Виктор тоже в этот момент закуривал, щёлкая зажигалкой. Невский не успел к этому «огоньку», попросил ещё щёлкнуть зажигалкой.  С сигаретой во рту он наклонился к водителю.

    Взрыв раздался именно в этот момент. Невольно подумалось: «Зажигалка взорвалась!» Но этот взрыв был в тысячи раз сильнее.

    Чудовищный удар. Грохот потряс машину, их с водителем головы и Вселенную. Кажется, водитель прокричал: «На мину наскочили!» Но машина исправно продолжала двигаться, пока Моложавый сам не остановил её.

   Всё это Невский наблюдал с совершенным отрешением. Он почувствовал этот страшный удар в свой правый бок, в спину; луч ослепительного света, прорвавшийся прямо в мозг – и больше ничего. Он стал пылинкой мёртвых миров, бесшумно блуждавших в пустоте Вселенной. Полная тишина, холод, одиночество. Расплющенный, словно ударом огромного молота, Александр больше не чувствовал боли.

   Но вернулись видения: он словно сидел перед экраном телевизора, на котором стремительно проносились различные картины. Толстощёкий малыш, сидящий в детской кроватке, босоногое детство,  любимое времяпрепровождение в летние  школьные каникулы – поход с друзьями на рыбалку (каждое лето они съезжались  из разных городов к своим бабушкам, живущим по соседству в деревне Сивцево,  Костромской области), а вот и любимое место рыбной ловли – у заброшенной деревни Златоуст.  Но экран «телевизора» почему-то стал закрашиваться по  бокам красным светом, все быстрее и быстрее.  Вот уже только светящийся  «глазок» остался, через который Невский  жадно вглядывался в любимые места. Но вот осталась только яркая точка. Потом погасла и она. Последняя мысль чётко прозвучала в голове: «Вот это и есть смерть!» Наступила чернота Вселенной…

… Что-то обожгло губы. Поцелуй вечности? Невский застонал, шевельнул головой. Голова болела. Как будто кто-то запустил пальцы в мозг и шарит там. Жутковатое ощущение. Губы жгло, будто раскалённым железом. Он опять застонал и открыл глаза.   Виктор со всех сил бил  его по телу,  стараясь потушить пламя, лизавшее бушлат. Потом сильные руки потянули обмякшее тело из кабины.
 
Старший лейтенант спокойно подумал: «Офицерский ремень порвался, как жалко, его теперь придется выбросить», остатки подсумка с разбитыми  магазинами соскользнули с разорванного ремня  из кабины, первыми упали  на землю. Затем свалилась с головы шапка.  И опять офицер подумал: «Шапку бы надо подобрать, пропадёт ведь, совсем новая». Он пытался «похлопотать» за неё, но голоса не было.

     Тело начало падать из кабины вниз на подставленные руки водителя и фельдшера. Боль вернулась таким яростным ударом,  что Невский закричал бы, если мог. Из горла вырвался глухой клёкот. Кажется, ему в грудь какой-то садист засыпал горсть пылающих углей.

     Тут случилось не объяснимое: пока тело вываливалось из кабины, сам Невский стал стремительно взлетать вверх. Это было так ново, необычно, даже интересно.  Он прекрасно видел всё: его товарищи тянут вдвоем окровавленное тело по земле, стараясь укрыть в небольшой низинке, кругом стреляют. Их Автоперевязочная стоит на краю дороги, почти вплотную к ней подъехал санитарный автобус, из кабины которого выбирается капитан Рудов. Вся остальная колонна продолжает движение, быстро объезжая машины медиков.  Метрах в пятидесяти от них стоит боевое охранение; танк старательно посылает выстрел за выстрелом в развалины, из которых  прозвучал этот роковой выстрел из гранатомёта по медицинской машине (Красный крест на Автоперевязочной  ещё накануне был старательно замазан, как и  на другой машине, согласно последней директиве, но на крыше  салона обеих машин  виднелись многочисленные носилки). Крупнокалиберный пулемёт бронетранспортера тоже «бил» по развалинам.

    Между тем, неведомая сила стала поднимать Невского все выше и выше. Он смотрел вниз и удивлялся всё больше и больше.  «Я умею летать?!»


                3

     Полет закончился.  Офицер с любопытством оглядывался вокруг: он находился в большой светлой комнате. Дверь распахнулась, к нему шагнул  НЕКТО в богатой, ярко-красной одежде.  Он смутно кого-то напоминал.  Голос раздался сразу, причем, губы не шевелились, но Невский прекрасно все слышал – голос проникал прямо в голову:

- Хочешь власти? Хочешь власти над людьми? Хочешь власти посылать людей на смерть? Хочешь власти столь полной, что, умирая за тебя, они отдадут жизнь с радостью и гордостью, с последним вздохом выкрикивая твоё имя? Хочешь такой власти? Хочешь?!

   Старший лейтенант просто оторопел, заворожено глядя на незнакомца. Заманчивое предложение… Вдруг он вспомнил свой разговор во сне с Великим князем. Сразу всё понял. Решительно ответил: «Нет! Я не хочу такой власти!»
 
   Незнакомец в красном  буквально «растворился». Тут же ему на смену вышел другой в белой накидке. Впрочем, его-то Александр узнал сразу – Ангел-Хранитель. Он ласково кивнул, взял за руку и повёл через дверь по длинному белому коридору. Шли долго, но офицер не ощущал никакого беспокойства, напротив, он чувствовал полное доверие.

    Они вошли в большую овальную комнату, по периметру которой сидело несколько человек в таких же белых накидках.

-Он выдержал испытание! – громко объявил Ангел-Хранитель Невского, правда, рта он тоже не открывал, но все услышали.

- Где я? Вы кто, инопланетяне? - неожиданно для себя подумал офицер, его мысли сразу же прозвучали громко.

- Некоторые земляне так и думают о нас. Можешь считать так же, если тебе это привычнее. Готов ли ты завершить свой путь на земле, готов к смерти?

   Невский потупил голову, сразу вспомнил свою маленькую дочь, своего ещё не родившегося ребёнка, которого страстно хотел увидеть. Между тем старец продолжал говорить, не открывая рта:

- «Если в человеке живёт истинная вера, то смерть – для него радость. Однако не дело радоваться тому, что ты умрешь, потому что устал от жизни. Когда человек радуется смерти – в добром смысле этого слова – то смерть уходит от него и приходит к какому-то трусу! Если ты хочешь умереть, ты не умираешь. Человек, живущий припеваючи, боится смерти, потому что мирская жизнь приносит ему удовольствие, и он не хочет умереть. Если кто-то говорит такому человеку  о смерти, то он отвечает: «Постучи три раза по деревяшке!» А вот тот, кто страдает, испытывает боль и тому подобное, считает смерть избавлением и говорит: «Как жаль, что ещё не пришла смерть, для того чтобы забрать меня… Видно, она повстречала на пути какое-то препятствие».

     Смерти желают немногие. Большинство людей хотят успеть что-то завершить в сей жизни и поэтому не хотят умирать.  Однако  Всевышний устраивает так, что человек умирает, когда становится зрелым. Но что ни говори, человек духовный, будь он молодым или старым, должен радоваться и тому, что ему предстоит умереть. Не надо только добиваться смерти самому, потому что это будет самоубийством». Что скажешь, человече?

- Смерти я не боюсь. Но лучше всё-таки жить. Но как я теперь буду жить с такими травмами?! Я видел свое тело сверху – оно напоминает раздавленного лягушонка или ёжика, который столкнулся с грузовиком. – Он даже пытался шутить.-  А если это испытание моё, то справлюсь ли?!

- Только Всевышний «знает силу и крепость каждого человека, приходящего в мир сей на брань. Ему единому известно, что один столько-то должен бороться против плоти, другой столько-то, а третий более и  продолжительнее того и другого. Не одинаково испытывается и крепость разных сосудов, более крепкие испытываются тяжёлым ударом, а слабые лёгким: мастер к хрустальному сосуду едва прикасается перстом, в серебряную чашу ударяет сильнее, в колокол же бьет молотом. Так и Всевышний посылает людям кресты и скорби по мере их сил: слабых и немощных испытывает слегка, а твёрдых и мужественных испытывает крепче».

- Я не знаю, что мне ответить.- Все мысли в голове Невского перепутались.

- Пока ты думаешь, мы можем показать тебе много интересного. Хочешь увидеть зарождение жизни на земле и самых важных личностей, которые и двигали ход мировой истории?

-Конечно, хочу.

                4


Январь 1999г.

- Ну, ты, папа, и мастер сочинять! Неужели всё так и было? Фантастика какая-то! – Старшая дочь хмыкнула, нервно теребя сидящую на коленях кошку Кассандру (Каська, как звали её все в семье).

- Вы с Наташей можете мне не верить, но я стараюсь передать все события с предельной точностью. Столько лет минуло, а помнится очень явственно. Я действительно думал, что попал на «тарелку инопланетян». Это были представители высшего разума, я уверен в этом.
 
- Показали они тебе нашу землю?- младшая дочь смотрела на него широко раскрытыми глазами.

- Вот это и было самое интересное.

   Раздвинулась одна из стен, открылось большое окно-экран. Я увидел нашу голубую планету, как из космоса. Все материки были узнаваемы, похожи, как на глобусе.  Один из мудрецов пробежался по кнопкам на панели. Изображение «замутилось», а потом Земля предстала  иной: один огромный материк («пангея», так его называют ученые), потом начались изменения, постоянно возникали чудовищные  взрывы вулканов, менялся и вид материка, от него откалывались все новые и новые куски, они «разбегались», потом снова «сбегались», наталкиваясь друг на друга, вырастали горы.  Это продолжалось долго. Впрочем, судить о времени я не мог – его как бы не существовало.

   Потом по земле начали бродить гигантские стада динозавров, их сменяли всё новые и новые виды животных. Я узнал мамонтов, а на них уже охотились древние люди, одетые в шкуры. Это был, как исторический фильм. Смотрел его, разинув рот. Потом были показаны многие великие исторические личности.
 
   Самое интересное, я узнавал их практически сразу, не ошибившись ни разу.  Александр Македонский одерживал победу над персидским царем Дарием,  крестоносцы мчались спасать Иерусалим под предводительством Ричарда Львиное Сердце. Мобильные отряды викингов захватили почти всю Европу. А с востока надвигались бессчётные орды Чингисхана и его наследников.  С большой радостью наблюдал за битвой князя Александра Невского на льду Чудского озера.
 
    Картины на экране стремительно сменяли одна другую, но это не было похоже на плоское кино – все изображения были очень объёмные, можно было внимательно рассмотреть любое лицо. Сразу верилось, что это картины реальной истории. Промелькнула  битва Петра Первого со шведами  под  Полтавой  и многочисленные победы Суворова над турками. Узнал и  октябрьскую революцию большевиков (её ещё не стали называть «большевистским переворотом», как сейчас, в конце девяностых). Был штурм Берлина и знамя  Победы над рейхстагом.
 
    А потом был полёт Гагарина на корабле «Восток», причём я боялся, что эта ракета «протаранит» нашу «летающую тарелку», на которой я находился (я  убеждённо верил в это).

    Лидеры государств менялись, менялась и политическая карта мира. Вскоре я увидел движущиеся колонны боевой техники. Впервые не понял, что это. Сразу же в голове возник голос: «Это СССР вводит войска в Афганистан».

    Наконец, я увидел колонну, выходящую из расположения нашего военного городка, а голос в голове продолжил комментировать: «Ты видишь своё участие в последнем рейде. Время размышления заканчивается. Ты сам должен принять окончательное решение. Стоит ли жизнь того, чтобы жить дальше? Сейчас ты увидишь выстрел из гранатомёта, и пока граната летит, ты должен решить. Счет идёт на секунды».

     Я действительно увидел бородатое лицо, целившееся в медицинскую машину, выстрел. Полет гранаты. Я увидел смерть, совсем рядом от себя, и она направлялась ко мне.
-Что же ты решил?- в один голос спросили обе дочери.

-Конечно, я выбрал жизнь. Я хотел увидеть вас, дочки. Правда, я ещё не знал, что родится наша Наташка. А ещё, как ни странно, я хотел увидеть своего друга Толю Акбарова. Так и хотелось ему сказать, мол, помнишь, я говорил о своём предчувствии. Короче говоря, прозвучал громкий голос: «Он не готов! Верните его!» Мой Ангел-Хранитель крепко взял меня за руку, и мы полетели с ним вниз.  Он объяснил, что сейчас будет уменьшена поражающая сила гранаты. И, правда, граната словно натолкнулась на невидимую стену, её полет происходил, точно в вязкой среде.  А потом она влетела в кабину. Это я сам всё видел, пока мы подлетали.

    Недалеко от земли мой покровитель выпустил мою руку, я  скользнул вниз. И вот уже я смотрю на всё с земли, вижу подбегающего ко мне капитана Рудова. Его лицо выражает ужас, но он взял себя в руки. Сам поставил мне подряд два обезболивающих укола  из шприц-тюбика. Распорядился поставить жгут хотя бы на правую руку, это быстро выполнил фельдшер Николай Кривобок. На бедро  наложить жгут  не было возможности – рана находилась у самого основания бедра,  но, как ни странно, и большого кровотечения не было. Водитель Моложавый между тем осматривал машину на предмет её повреждения. Капитан торопил – колонна уходила, стрельба вокруг почти прекратилась. Им тоже надо было ехать.

    Вместе с фельдшером капитан переложил  моё тело на носилки, а их втолкнули в Автоперевязочную, разместив прямо на операционном столе.  Николай продолжал уже в салоне оказывать мне помощь - по моему настоянию он наложил проволочную шину на руку, перебинтовал раны на руке, на ноге и животе.
 
     Машины вклинились в колонну  и быстро помчались дальше. Я смотрел на свою покорёженную руку и непрерывно повторял: «За что? За что?»  Коля поминутно наклонялся и слушал мой тихий голос, думал, что я еще «даю распоряжения» по своему лечению.

    До заставы в районе Элеватора доехали быстро.  Меня выгрузили на носилках, оставив прямо на краю дороги. Медицинские машины  уехали дальше, они итак оказались почте в самом хвосте уходящей колонны. Рейд продолжался. Это был только первый этап – выдвижение к месту боевых действий.  Если мне не изменяет память, то один из первых ударов предстояло нанести по населённому пункту Кокаран.

   Подбежали несколько солдат, перенесли меня поближе к зданию Элеватора. Помню, что вокруг меня хлопотал один офицер, которого я лечил после ранения, он был выписан накануне,  пару дней назад. Старший лейтенант узнал меня и буквально «причитал» над моим изуродованным телом. Совершенно неожиданно у меня возникла «шальная мысль» - попросить воды, хотя я и видел, что живот мой был «разворочен» и пить не следовало. Но старший лейтенант стремительно бросился исполнять мою просьбу, очень скоро он вернулся с полной алюминиевой кружкой холодной воды.  Я поблагодарил его и,  чтобы не обидеть, сделал маленький глоток. Во мне ещё «жил» хирург – не хотелось себе навредить.
 
     Потом был вертолёт и полёт на аэродром Ариана. Примерно через два часа после ранения меня уже вносили на носилках в хирургическое отделение Кандагарского госпиталя.
-Ладно, девочки. Уже поздно. Завтра, в последний  день января, закончу своё повествование. А сейчас всем – по «люлькам».

=  продолжение следует =