Солнышко

                Ту осень Татьяна Петровна запомнит навсегда. Было тихое октябрьское утро. Она хлопотала на кухне, изредка поглядывая в окно. Солнце ещё радовало теплом, но в воздухе уже чувствовалось дыхание осени. На деревьях появились жёлтые, красные, оранжевые листочки, которые трепетали на ветру, словно разноцветные огоньки. А вот черешням стало не до веселья. Они заметно погрустнели, будто состарились. Зато газонная травка, посаженная вдоль забора, по-прежнему бодрилась, и по-летнему смело тянула ввысь острые листочки.
             Неожиданно позвонил муж и пригласил в парк на прогулку. «Почему сейчас?» — хотела спросить супруга, но не успела. Муж уже отключил телефон. Он всё ещё работал, хотя уже больше шести лет числился в рядах российских пенсионеров. Строя всевозможные догадки, Татьяна Петровна поспешила в парк. Вскоре она нашла Бориса на скамейке, неподалеку от центрального входа. При виде его сердце сдавило тревогой.
             Борис Алексеевич сидел, сгорбившись, пальто нараспашку, волосы на голове взъерошены. Это говорило о том, что супруг сильно возбуждён или чем-то расстроен. Сердце Татьяны Петровны сжалось в предчувствии беды. Но она постаралась успокоить себя: муж здесь, живой, здоровый, значит, всё в порядке.
             — Как хорошо, что ты вытащил меня в парк, Боря! — звонко сказала женщина. — Погодка сегодня чудесная!
             Супруг указал на место рядом, не отводя взгляда от своих ботинок.  Татьяна Петровна послушно села, и какое-то время внимательно изучала его профиль, но потом не выдержала и решила первой нарушить молчание:
             — Что у тебя стряслось, Боря? Почему мы здесь? И как же твоя работа?
             — Я не работаю. Уже давно…, — смущаясь, выдохнул он.
             — Как? — растерялась супруга. — А куда же ты уходишь каждое утро?
              — К ней.
              — К кому, к ней?
              Борис Алексеевич снова помолчал, а потом вымолвил зло, словно выплюнул:
               — Не делай вид, что ты ничего не понимаешь. Я встречаюсь с другой женщиной.
             Он ждал криков, оскорблений, угроз, но ничего не произошло. Супруга, опустив голову, сдержалась, хотя внутри нее, он видел, клокотал вулкан.
             — Вот как, — чуть слышно произнесла Татьяна Петровна. — Это многое объясняет. И кто она?
             — Моя бывшая сотрудница. Ей тридцать семь, и она любит меня.
             — Любит?!.. Да как такое возможно? У тебя же семья… Взрослые дети. Внуки. Какая любовь в таком-то возрасте? Неужели её это не остановило?
             — Ну, знаешь, к чему тут возраст и внуки? — вспыхнул Борис. — Рядом с этой женщиной я чувствую себя мужчиной, молодым и желанным, как раньше. Не думал я, что когда-нибудь ещё смогу испытать такие чувства.
             — А как же я?
             — Причём тут ты, Таня? Ты хорошая, но ты уже не женщина. Прости, конечно. Но раз уж у нас зашел разговор начистоту, я должен сказать тебе всё, что думаю. Раньше ты была хорошей девчонкой: весёлой, бойкой, озорной, с тобой было интересно. Куда всё это подевалось? Не знаю. С годами ты превратилась в бабусю, курицу-наседку, которая двадцать четыре часа в сутки носится со своим выводком. У нас дома всегда дети, внуки, шум-гам, а мне внимания хочется, понимаешь? Ведь я мужчина. Мне хочется, чтобы меня любили, ценили, чтобы только я был на первом месте.
             — Ах, Боря, Боря! Ты же сам хотел, чтобы я, выйдя на пенсию, сидела дома, внуков помогала нянчить. А теперь, значит, я старуха?! Да ведь я моложе тебя на пять лет… И, знаешь, ты рассуждаешь как последний дурак. Разве может какая-то случайная женщина заменить семью?
             — Ты меня неправильно поняла, — Борис сжал кулаки. — Лара не случайность, у нас всё серьёзно, она хочет, чтобы мы жили вместе. Я долго думал, прежде, чем принять такое решение. И вот, наконец, созрел. Я ухожу от тебя, Таня. Надеюсь, когда-нибудь ты меня поймёшь и простишь. Просто я хочу любить и быть любимым.
             — Да как же тебе не стыдно?! — в отчаянии вскрикнула Татьяна Петровна. — Ведь твоим детям больше лет, чем ей!
             — Прощай, Таня. Детям скажи что-нибудь сама.
             Сказав это, Борис встал и решительно зашагал прочь.
             А Татьяна осталась. Тук-тук-тук — стучало в висках. Тук-тук-тук — эхом отзывалось в сердце. Всё вокруг: и этот парк, и трава, и запах дыма — перестали существовать. И мир — такой привычный, уютный, родной, который они вместе с мужем строили много лет, почернел и рассыпался, словно выгоревший костер. «Этого не может быть! — думала Татьяна Петровна. — Борис вернётся и всё у нас будет как раньше». Однако, чем больше она думала о нём, тем яснее понимала, что как раньше уже не будет никогда. Ведь муж сам принял это решение. Значит, и правда, дело серьёзное. Татьяна долго сидела на скамейке, не шевелясь. Со стороны могло показаться, что она спит, если бы не слёзы, которые непрерывным потоком текли по щекам, падали ей на грудь. И на стареньком, но добротном, коричневом плаще Татьяны уже образовалось два мокрых пятна.
             А тем временем осенний день продолжался. В парке появились первые отдыхающие. Вскоре на соседней скамейке устроились молодая мамаша с четырехлетней дочкой, очаровательным существом с рыжей кудрявой шевелюрой. Девочка-непоседа начала собирать опавшие листья и складывать кучкой рядом с мамой. При этом она успевала петь, смеяться и кричать одновременно.
            Татьяна Петровна медленно приходила в себя. Наконец постоянный шум, производимый девочкой, начал раздражать, и пожилая женщина подумала: «Какой неспокойный ребенок! Почему ему позволяют так кричать?!» Она открыла глаза, и неожиданно встретилась взглядом с девчушкой. Носик пуговкой, широко распахнутые глазки и нежный улыбчивый ротик —  хороша! «На младшую внучку похожа», — пришла к выводу Татьяна Петровна. Её губы задрожали и, чтобы снова не заплакать, ей пришлось крепко зажмуриться.
             — Мама, смотри, тётя проснулась! — радостно воскликнуло рыжеволосое создание.
             Татьяна Петровна поняла, что говорили о ней. Видно, пора уходить. Нехорошо, когда посторонние люди видят твою слабость. Она пошевелилась, и вдруг почувствовала, как её ладони коснулось что-то холодное. Приоткрыв глаза, женщина увидела рядом с собой улыбающуюся девочку, которая держала в руках венок из осенних листьев. Одни, кленовые — покрупнее, выглядели, словно вырезанные из бумаги. Другие, тополиные — размером помельче, напоминали пирамидки. А третьи, берёзовые — мелкие, с зубчатыми краями. Все листочки были разные, но все, как один, ослепительно-жёлтые.
            — Это солнышко для тебя, — тряхнув золотыми кудрями, произнесла кроха. — Больше не плачь!
            Её милое личико излучало столько добра и сострадания, что сердце Татьяны Петровны наполнилось теплом. Она вытерла слёзы. И неожиданно для себя почувствовала, что боль, тяжёлым камнем лежавшая на душе, начала отступать. А недавняя потеря в лице неверного мужа показалась ей теперь не такой уж горькой.
            — Не буду плакать, хватит, — пообещала женщина, вставая со скамейки.
             Кивнув на прощание новым знакомым, она пошла домой. Подаренный девочкой венок, сначала висел на её левом запястье, а потом перекочевал на голову. Сразу нахлынули воспоминания, и Татьяна ненадолго вернулась в детство, а именно в тот день, когда её третий класс водили в степь на экскурсию. Цветущая степь — это незабываемое зрелище. Простор, новые запахи, ощущения, восторг, яркие краски. Не зря Танина мама любила полевые цветы. И дочка, помня об этом, собрала большой букет. И чего здесь только не было: хорошо знакомые ей ромашки, шалфей, васильки и много неизвестных растений. После прогулки она сплела венок и принесла домой. Её мама, так же, как она, надела этот венок на голову и не снимала до самого вечера. Она часто подходила к зеркалу, чтобы полюбоваться дочкиным подарком. А как сияли мамины глаза! Разве такое забудешь? «Вот бы сейчас прийти к ней и всё рассказать», — подумала Татьяна. Мама выслушает, а потом скажет: «Не печалься, всё будет хорошо!»  И действительно, именно так всё и случится: все проблемы решатся сами собой, и беды отступят. А впереди у них целая жизнь и много-много счастья.  На душе стало так легко и спокойно, и она поняла, что со всеми неприятностями обязательно справится.