Солнышко

           В городском парке бушевал октябрь. Ослепительно-желтые листочки робко сыпались с деревьев, посылая прощальный привет последним теплым дням.  Только газонная травка еще бодрилась и по-летнему смело тянула к солнцу свои остренькие зеленые листочки.
В этот час в парке было тихо и безлюдно, и только на одной скамейке, не шевелясь, сидела пожилая женщина. Со стороны могло показаться, будто она спит, если бы не слезы, которые непрерывным потоком текли по щекам и падали на грудь. Женщина сидела здесь давно, и на стареньком, но добротном, коричневом плаще уже образовалось две мокрых лужицы.

Чудесное осеннее утро не предвещало беды. Татьяна Петровна хлопотала на кухне, как вдруг позвонил муж и пригласил её прогуляться. Борис Алексеевич все еще работал, хотя давно уже числился в рядах российских пенсионеров. Видимо что-то произошло, раз он так рано ушел с работы. Строя всевозможные догадки, Татьяна Петровна поспешила в парк и нашла мужа сидящим на скамейке, неподалеку от центрального входа.
 При виде его как-то нехорошо екнуло сердце. Борис Алексеевич сидел, сгорбившись, пальто нараспашку, волосы на голове взъерошены. Это говорило о том, что супруг сильно возбужден или чем-то расстроен. Снова екнуло сердце, будто предчувствуя беду. Но Татьяна Петровна постаралась успокоить себя: он здесь, живой, здоровый, значит, все в порядке.
-Как хорошо, что ты вытащил меня в парк, Боря! – звонко сказала она. -Погодка сегодня чудесная!
Борис Алексеевич указал на место рядом, продолжая рассматривать носки своих ботинок.  Татьяна Петровна послушно села, и какое-то время внимательно изучала профиль супруга, но потом не выдержала и решилась первой нарушить молчание:
  -Что стряслось, Боря? Почему мы здесь? И как же твоя работа?
-Я не работаю… уже давно…, - выдохнул он.
-Как это? А куда же ты уходил каждое утро? – растерялась супруга. 
-К ней…
-К кому это, к ней?
Борис Алексеевич снова помолчал и вдруг сказал зло, словно выплюнул:
-Не делай вид, что ты ничего не понимаешь. Я уходил к другой женщине. 
  Он ждал криков и оскорблений, но ничего такого не произошло. Супруга только вздохнула, хотя мир вокруг, такой привычный и родной, вмиг  почернел и скукожился, и дальнейшие события разворачивались как в страшном сне.
-Ну что ж… И кто она? – чуть слышно произнесла Татьяна Петровна.
-Моя бывшая сотрудница. Ей тридцать семь, и она любит меня.
-Любит!.. Как такое возможно, у тебя же семья… Взрослые дети! Внуки! Какая любовь в таком-то возрасте? Ну ладно ты, а ее это не останавливает?
-Ну, знаешь, причем тут возраст и внуки?  Рядом с ней я чувствую себя молодым. Это так… здорово, - вспыхнул он.
-А как же я?
-Ты, Таня?.. Ты хорошая, но ты уже не женщина. Прости, конечно. Но раз уж у нас разговор начистоту, я должен сказать как есть. Ты бабуся, курица-наседка, которая носится со своим выводком. Дома всегда дети, внуки, шум-гам, а мне внимания хочется, понимаешь? Я мужчина. Хочу, чтобы меня любили, чтобы только я один был на первом месте.
-Боря, Боря! Ты же сам хотел, чтобы я, выйдя на пенсию, дома сидела, внуков помогала нянчить. А теперь, значит, я старуха?! Да ведь я моложе тебя на пять лет… И, знаешь, ты рассуждаешь как последний дурак! Разве может какая-то девица заменить семью?
-Все равно. Я решил уйти, и Лара хочет, чтобы мы жили вместе.
-Да как же тебе не стыдно?! – возмутилась Татьяна Петровна. – Твоим детям больше лет, чем ей!
-Прощай, Таня! Детям скажи что-нибудь сама. Я так и знал, что ты меня не поймешь!
 
Борис Алексеевич встал и ушел, а для его жены время остановилось. Надо бы крикнуть вслед, умолить, уговорить, сделать хоть что-нибудь, чтобы он передумал. Но она понимала, что мужа уже не вернуть, потому что Он так решил. И точка! И тогда она заплакала, дав волю чувствам, слезы текли и текли по щекам, но желанного облегчения не приносили.

        Осенний день набирал силу. В парке появились отдыхающие. Вскоре на соседней скамейке удобно устроились молодая мамаша и ее малюсенькая дочурка, очаровательное существо с кудрявой рыжей шевелюрой. Девочка-непоседа тут же начала собирать опавшие листья и складывать кучкой рядом с мамой. При этом она успевала петь, смеяться и кричать одновременно. Ее звонкий голосок звучал то тут, то там и, казалось, везде.
     Татьяна Петровна медленно приходила в себя. Вскоре постоянный шум стал раздражать, и пожилая женщина подумала: «Какой неспокойный ребенок! И почему ей позволяют так кричать?!» Она открыла глаза и встретилась взглядом с девчушкой. Носик пуговкой, широко распахнутые зеленые глазки, и улыбчивый ротик. Хороша! «На младшую внучку похожа», - решила  Татьяна Петровна, губы задрожали и, чтобы снова не заплакать, ей пришлось крепко зажмуриться.
-Тётя проснулась! – радостно воскликнуло рыжеволосое создание.
Татьяна Петровна поняла, что говорили о ней. Надо бы встать и уйти. Нехорошо, когда посторонние люди видят твои слезы, но даже пошевелиться сил не было. И она осталась сидеть.
Спустя мгновение ее руки коснулось что-то холодное. Женщина открыла глаза и увидела рядом с собой улыбающуюся девочку. Та положила ей на колени венок из осенних листьев.
-Это солнышко для тебя! Больше не плачь! – произнесла кроха.
Ее милое личико излучало столько добра и сострадания, что боль в душе Татьяны Петровны начала незаметно утихать, и недавняя потеря в лице неверного мужа показалась не такой уж горькой.
-Не буду плакать! – пообещала она и улыбнулась в ответ. – Спасибо тебе!
Девочка повернулась и умчалась к своей маме.
Татьяна Петровна покрутила подарок в руках, а потом, недолго думая, взяла и надела золотой круг себе на голову.  И внезапно почувствовала себя такой же маленькой девочкой, которую дома ждет мама. Надо только прийти к ней и все рассказать. И все решится само собой, и беды отступят. А впереди у нее целая жизнь и много-много счастья.  На душе стало так легко и спокойно, она поняла, что со всеми неприятностями обязательно справится.