До понедельника

     Конец девяностых. Зима, как всегда, пришла неожиданно и не только для коммунальщиков. Снова сработало правило ; пока гром не грянет....
     Год выдался сложный. У некогда могучего застройщика,  треста «Жил-строй», с середины сороковых поднявшего город из руин, появились серьёзные конкуренты. Мелкие компании, быстро приспособившиеся к надвигаю-щемуся капитализму, действовали не по правилам, платили своим работни-кам много, работали быстро, дома сдавали легко, в срок и без заминок. Большая часть квалифицированных рабочих, недовольная несвоевременно выплачиваемой, к тому же мизерной зарплатой, постепенно перебежала к но-вому барину. «Жилстрой» медленно разваливался. Финансирование шло не-регулярно, заказчики избегали сотрудничества, кадры редели и спивались. Последняя надежда - дом улучшенной планировки, строящийся в центре престижного района мог перевернуть сложившееся положение с ног на голову. Пятиугольные комнаты, просторные санузлы и кухни, небывалый в капитальном строительстве метраж - всё это должно было стать хорошим трам-плином для уже скатившейся в яму организации. У начальства не было со-мнений в успехе этого проекта, но они явно забыли, что квалифицированной рабочей силы у них почти не было.
     Строили дом медленно. За три года здание выросло лишь до седьмого из двенадцати запланированных этажей. Подрядчики то и дело подводили со стройматериалом и техникой. Дом приходилось строить с огромным количеством недоделок, в результате чего он стал похож на гигантский муравейник. Замысловатая планировка требовала работы плотников и бетонщиков, которые всё лето просидели без работы, играя в карты или хлебая самогон по ва-гончикам. И вот к середине декабря, наконец, на стройку начали привозить бетон. Все имевшиеся в наличии доски пошли на опалубку, были сняты почти все щиты, перекрывавшие зияющие до самого подвала пустоты. Первый из трёх корпусов латали в рекордно короткие сроки. К девятому этажу подобрались за девять дней, работая сверхурочно и в выходные. Электрик, единственный из оставшихся в организации, ругался на всех, не забывая начальство, поставщиков и даже будущих жильцов дома. На стройке он дневал и ночевал, потому как усиливающиеся морозы требовали прогрева заливаемого бетона. Ему приходилось оставаться на ночь дежурным и чуть ли не каждый час подниматься в здание, чтобы в очередной раз перемотать перегоревший провод. Система казалась простой. Воткнутые в бетон штыри связы-вались между собой в цепь алюминиевой проволокой. На выходе стояла лампа, которая гасла тут же, как только перегорала цепь. Наутро он отключал свою конструкция, плотники снимали опалубку и шли на этаж выше, чтобы залить очередную прореху.
    К концу месяца терпение электрика лопнуло. Он  ни в какую не хотел оставаться на стройке дежурным, откровенно усмехаясь над угрозами об увольнении. После очередной перепалки с прорабом, на глаза ему попался вечно пьяный сварщик, на минуту показавшийся в оконном проёме третьего этажа.
    - Вон, Петруху оставь на ночь. Ему всё равно сегодня домой ходу нет. Жена выгнала. Вот пусть и подежурит. Не впервой уже. Да и сам он всё знает. Перемотает проволоку - не велика наука. А ты бы, Алексеич, лучше проволоки нормальной со склада привёз. Надоело этот мусор наматывать. Пере-горает как солома.
    - Что дают, то и привожу. Скажи спасибо, что это есть. - ругался Иван Алексеевич в ответ. Ему и самому уже надоело гавкаться с начальством в конторе. Там требовали результатов, но нисколько не собирались помогать. - Думаешь, я себе её забираю?
    - Не забираешь, но и не просишь, наверное. Боишься, небось? - Колька, электрик, понял, что сказал глупость и отвернулся. Он прекрасно понимал, что Иван Алексеич, сам с десяток годов отработавший простым каменщиком, никогда не взял со стройки даже пару кирпичей. На пьянку он закрывал глаза, но на воровство...
    - Дурак ты, Коля, - обиделся прораб. - У них снега зимой не выпросишь, а ты про цветной металл говоришь. - Он махнул рукой и отправился искать сварщика. До конца рабочего дня оставалось два часа.
    К вечеру бетонщики закончили трамбовку и спустились в вагончики. Николай настроил своё электрическое чудо и спустился вслед за ними. Зайдя в вагончик к прорабу, он кивнул на уже хорошо поддатого Петра.
    - Там в окне, - он указал на девятый этаж, - лампа светится. Как только потухнет, бегом  туда. Отключи рубильник и проверь цепь. Перемотаешь где перегорело и снова включишь рубильник. Мы там тебе  с ребятами освещение протянули, на лестнице выключатель оставили.
    Пробормотав свои последние напутствия на едином вздохе, электрик тут же вылетел из вагончика.
    - И без происшествий чтоб. - добавил Иван Алексеевич, глядя на хитро улыбающегося Петра. - Водку не пить, никого в вагончик не заводить. Тут вон инструмента импортного на восемьдесят тысяч.
    - Всё будет тип-топ, Алексеич. Ты же меня знаешь...
    - Потому и предупреждаю, что знаю. Выходить будешь, дверь запирай на ключ. Фонарь в шкафчике. Проволока тоже. Провтыкаешь инструмент – выдеру с тебя всё до копейки. Всю жизнь за него  расплачиваться будешь. Ладно, я пошел.
    Прораб вышел за дверь и отправился на трамвайную остановку. Мороз крепчал. Деревья и кусты покрылись пушистым инеем. Холодный ветер гу-дел в оконных проёмах чернеющего здания.
    Привычка носить круглое и катать квадратное, всегда раздражала прораба. Он не находил общего языка с начальством, но и с рабочими был уже на расстоянии. Свой среди чужих, чужой среди своих.
    - Как бы чего не случилось? - пробурчал он себе под нос. Не очень хо-телось ему оставлять в дежурных полупьяного сварщика, тем более, что в кромешной темноте самого здания тот запросто мог не увидеть сквозных, до самого подвала незакрытых проёмов. Он настаивал, чтобы их заливали от центра к краям здания, но начальство поступило иначе. Решено было залить боковые пустоты и лишь потом центральные.
    С тревожными мыслями прораб сел в трамвай и поехал домой.
    Пётр закрыл на замок ворота, подпёр их кирпичом, и отправился в ва-гончик, где его уже ждала начатая чекушка. С женой он поругался, занял десятку у каменщиков и тут же обменял её на самогон.
    Опрокинув очередной «полтинничек», сварщик краем глаза заметил, что лампа на девятом этаже потухла.
    - Ну вот, не понос, так…. - выругался он, негодуя, что не может пова-ляться на топчане до утра.
    Пришлось идти проверять цепь. Закрыв вагончик, Пётр направился к подъезду, на допинге быстро поднялся на девятый этаж и щелкнул выключателем. Свет не загорелся.
    - Вот же гад! - вспомнил он электрика. Руки бы тебе обить.
    Жалея, что не прихватил с собой фонарь, Пётр на ощупь добрался до центрального тамбура перед шахтой лифта. Он знал что где-то впереди, перестеленный парой досок, располагался широкий проём. Постояв пару ми-нут, давая глазам привыкнуть к темноте, он разглядел узкую тропинку и лег-ко перешагнул на другую сторону.
     Найти перегоревший провод не составило труда. Лунный свет, пробивавшийся в широкое окно, полностью заменял искусственное освещение. Петр потянул рубильник вверх. Лампа тускло вспыхнула, заставляя сварщика прищуриться.
    - Ну вот и всё! - потирая руки, он двинулся к выходу. Теперь можно было ещё раз опрокинуть стаканчик....
    Краем сапога Пётр стал на кирпич и споткнулся. Тело его начало падать вперед и, стараясь удержаться на ногах, он не сразу сообразил, что делает два шага вперёд. Поняв, что падать придется именно в том месте, где зияла своей чернотой, уходящая до самого подвала пустота и, стараясь ухватиться руками за доски, он громко выругался и упал. Тяжелое тело плюхнулось в самый центр настила и промерзшее дерево треснуло. Удар, второй.... Щиты один за другим ломались под тяжестью падающего тела. Седьмой, пятый, третий.... Всего пару секунд и он оказался в подвале, чувствуя острую боль во всём те-ле, но особенно в левом бедре. Она была невыносимой, пульсирующей, острой.
    Обломки щитов рухнули где-то рядом, часть из них разлетелась по эта-жам. Он был в подвале, из ноги торчала арматура. Пальцы испуганно ощупали длинный рифленый штырь. Пётр с ужасом подумал, что упади он всего двадцать сантиметров влево….
    Руки целы, голова тоже - он ощупывал своё тело, стараясь не давить сильно на ушибленные места. Поврежденной оказалась только нога, но как же она болела! Арматура прошлась сквозь бедро, сломав кость и вырвавшись вверх почти на метр. Сразу же вспомнились слова прораба:
    - Прошелся бы с подсобником по подвалу, срезал бы арматуру. Уже три года торчит там, пока не напорется кто.
    - Успею ещё. - ответил тогда он, теперь сожалея, что не послушался начальство.
Петр попытался встать, но резкая боль пригвоздила его к земле. Нет. Так просто дом его не отпустит. Правильно местные говорили - на гиблом месте строите. Предупреждали же! А ведь впереди ещё два выходных. И вряд ли кто в подвал спустится. Разве что детишки…
Замерзающими пальцами он с трудом вытащил из штанов ремень и затянул пробитую насквозь ногу. К утру, когда боль усилилась, а от алкоголя не осталось и следа, он потерял сознание.

    - Где это недоразумение ходячее? - Иван Алексеевич пришел с утра пораньше, наконец вспомнив, где он оставил ключи от гаража. - Петька, алкоголик, чтоб тебя....
    Он несколько раз смачно выругался, глядя на закрытую дверь вагончика. Постояв в ожидании несколько минут, прораб направился к подъезду. Сваренную из арматуры калитку, отворённую явно давно, успело присыпать снегом по колено.
    - Вот идиот, неужели на крыше заснул? - пробурчал Иван Алексеевич себе под нос и направился к лестнице.
    Что-то было не так. Иван Алексеевич понял это уже на четвертом этаже, когда заметил обломки досок там, где должны были лежать щиты. Подойдя ближе к краю проёма, он громко позвал сварщика по имени, но услышал в ответ лишь глухой стон и тут же, не теряя времени, побежал вниз по лестнице.

     - А если бы я ключи от гаража не забыл? - ругался на Петьку прораб, руки которого дрожали. - А если бы не понадобилось моей жене к матери в деревню съездить?
Иван Алексеевич десятками сыпал вопросы на провинившегося сварщика. Тот лишь смотрел на загипсованную ногу и тупо улыбался.
    - Идиот. Приди я в понедельник, хоронить бы тебя пришлось….
Пётр слушал ругань начальника и не знал, что ему ответить.
- Спасибо, Алексеич! - наконец, выдавил он из себя. - Хороший ты мужик!
Прораб на секунду замолчал.
    - Аааа, черт тебя дери! - напоследок ругнулся он и вышел из палаты. - Говорил же, арматуру срежь, лодырь….
    Дверь закрылась и Петр облегченно вздохнул. Видать не выдал его прораб с водкой…..