Рахиль

 Абсолютно достоверный рассказ о моих бабушке и дедушке.
 Сохранены даже даты и место заключения и ссылки.
 Изменены только имена.
 Фото 1929 года в городе Москве. Моя бабушка держит на руках
 мою маму.


Рахиль жила в доме для престарелых девятый год. Раньше она жила в самом центре Москвы на Кропоткинской, нo в какой-то момент испугалась одиночества, беспомощности...
И без того, слабое здоровье было потеряно в колымских лагерях, по воле Хозяина. Ее страшила жизнь, когда некому будет подать стакан воды и, последовав примеру своих знакомых, оформилась в дом "терпимости" Так она называла последнее пристанище для постепенно умирающих одиноких стариков.
Ежедневное общение со стариками и разговоры о болезнях, приводили Рахиль в удрученное состояние и она радовалась каждому появлению молодых, пышущей здоровьем и жизнелюбием нянечек и медсестер, стараясь расспросить о погоде, новостях, испытывая в ответ насмешливые взгляды и односложные ответы.
Когда-то и она любила жизнь...

Самое раннее воспоминание уходило в начало двадцатого века, в польский город Люблин, где она ребенком спала под швейной машинкой на обрезках от раскроеных тканей. Родителей она помнила смутно, а вот хозяйку, которая ее, круглую сироту, усадила за швейную машинку в семилетнем возрасте
помнила...Днем она строчила ровненькие строчки, с перерывом на скудный обед, а ночью укладывалась рядом с такой же несчастной девчонкой...
В 14 лет, хозяйке стало невыгодно держать повзрослевшую девочку и она выпроводила ее на улицу...

Год она скиталась в поисках работы и крыши над головой, пока
ее не взяли работать на швейную фабрику, при которой был барак для рабочих.
Постоянный голод и изнурительная работа привели в компанию молодых людей, настроенных против существующих порядков.
Ее первой любовью был еврей польского происхождения, с которым она ходила восемнадцатилетней девушкой, по Польским городам, рапространяя листовки, а также проводила агитационную работу среди рабочих и крестьян, призывая народ покончить с буржуями....
У юной Рахиль рано открылся яркий ораторский талант и народ ее слушал с затаенным дыханием. Арнольд заботился о ней и делил с Рахиль все, что имел сам, добывая необходимое для жизни, нелегким трудом. Рахиль не боялась властей, она ничего не боялась рядом с Арнольдом, пока однажды их не арестовали....
Арнольд получил тогда 7 лет тюремного заключения, да так и умер в Варшавской тюрьме от туберкулеза, а Рахиль пришлось испить свою чашу до дна ...

После Гражданской войны, Правительство Советской России обменяло пленных Польских офицеров на политзаключенных, томящихся в Варшавской тюрьме. Рахиль вошла в число избранных, преданых идеям революции борцов за справедливость. Радости не было предела и Рахиль торжественно, по приглашению, подписанному секретарем РКП, прибыла в Москву, чтобы продолжить борьбу за светлое будущее всего человечества.

Партия направила ее на на фабрику Красная Роза, где она вскоре стала секретарем парторганизации и возглавила профсоюзное обьединение рабочих.
На фабрике она познакомилась с любовью всей своей жизни...

Леон, а по русски Леня, работал плановиком после окончания института Красной Профессуры и был вдовцом- его жена скончалась во время родов, ребенка тоже не удалось спасти....
Он был родом из маленького литовского городка, из многодетной семьи. Отец был единственным кормильцем, мать была вечно беременной и Лео спал до 14 лет в подполе, прямо на картошке, подстелив под себя жалкие лохмотья. В доме спали только младшие дети и родители - всем места не хватало. А в школу он ходил в дырявых галошах, подвязанных на веревочках.
Лео тоже очень рано примкнул к рабоче-крестьянскому движению и слыл активным подпольщиком. В 16 лет попал в руки жандармам. Спасло от тюрьмы чудо. Его, как щуплого подростка, посадили не в камеру, а в помещение с окнами, предварительно, отобрав всю одежду. "Куда мол, голый денется!" Но Лео сбежал, благо дело, ему были знакомы все закоулки старого Вильно. В таком виде он примчался к давней подруге его матери, которой удалось его спрятать. А через несколько недель, когда его уже не искали, отправился на поиски счастья в Советскую Россию!

Три года он служил в Красной Армии! А потом пошел учиться! Способный, упорный, трудолюбивый-сделал все, чтобы стать человеком и добиться уважения окружающих.
И, встретившись с Рахиль однажды взглядом, сначала мельком, а потом завороженно, они поняли, что друг друга нашли и казалось раз и навсегда. Оба были одинокими и неприкаянными в жизни как будто господь специально их подвел друг другу и сказал:
-Вы два красивых человека, умных и добрых, переживших нищету и невзгоды и у вас нет никого на земле, только вы одни, вы-семья...

Рахиль родила Ленечке двоих детей. Девочку, в честь Розы Люксембург назвали-Розой, а мальчика в честь Карла Маркса - Карлом. Оба много работали, да еще партийная нагрузка и детей сдали в детский сад на круглые сутки. С детьми молодые родители виделись только в воскресение, поражаясь каждый раз как они выросли и поумнели.
Рахиль, при всей ее занятости, а она была освобожденным парторгом и профоргом в одном лице, купалась в счастливой семейной жизни, и если бы ее спросили в ее 78 лет, какие годы ты бы назвала своими самыми счастливыми, она бы, не задумываясь назвала - те десять лет, прожитых с Ленечкой.

10 сентября 1936 года, в ночь с субботы на воскресение, когда вся семья была в сборе и полуторагодовалый Карл сладко спал возле маминой груди, в дверь резко постучали...

После обыска, который заключался в разбрасывании всех предметов нехитрой домашней утвари, Рахиль забрали, а Ленечке дали три дня на сборы, чтобы отправиться с детьми на спецпоселение.
У них навсегда отобрали московскую квартиру, имущество и на долгие годы, упрятав Рахиль в тюрьму, лишили элементарного общения.
Для всех членов семьи-это было начало отсчета семейной трагедии.
Жизнь пошла вниз по наклонной...

В Бутырской тюрьме Рахиль избивали, добиваясь признательных показаний в антиправительственной деятельности. Рахиль навсегда запомнила как на очередном допросе, когда следователь ей орал в ухо, что она польская шпионка и враг народа, ударила его в лицо, схватив со стола пресс-папье.
Возможно этим поступком, а может все уже было и без этого решено, но она подписалась на 5 лет лагерей...

И еще она никогда не могла забыть последнее свидание перед этапом...
Зал для свиданий в Бутырской тюрьме был разделен металлической сеткой в два ряда, образовывая коридор шириной около полутора метров, по которому сновал туда и обратно часовой.
По одну сторону коридора были заключенные, которые вцепившись руками в сетку кричали слова прощания.
По другую родственники и друзья. Ленечка держал на руках обоих детей, вытягиваясь изо всех сил и пытаясь пробраться сквозь толпу орущих и плачущих людей, чтобы Рахиль могла их увидеть. Но возле проволочной сетки была такая давка... Он что-то ей кричал...Кричали дети... Рыдала Рахиль...

Первые годы заключения она жила, как на острове, куда письма доходили раз в три года...За саботаж и неподчинение лагерному начальству Рахиль бросали в карцер, который представлял собой обледеневший погреб, и, чтобы не замерзнуть, она впивалась ногтями в мерзлую землю и царапала ее как отчаявшееся животное...
Зеки ее уважали за непокорность. Она была лагерной рекордсменкой по отбыванию наказания в карцере. И к ее 5 годам, срок добавляли...

Казалось, надежды на освобождение уже не было. И только Ленечка и дети заставляли ее бороться за жизнь. Письма приходили крайне редко, но из них она узнавала, что дети здоровы, а Ленечка ее ждет... Рахиль слишком хорошо знала своего мужа, и ей было невыносимо жаль его, тоже мученика: без своего угла, с двумя детьми, в ссыльных местах, без женщины...

В 1948 году она решилась ему написать:
"Дорогой Ленечка! Надежды на освобождение нет. Не жди меня, женись. Об одном тебя прошу, пиши мне ...Но я ничего не хочу знать о женщине, которую ты себе выберешь. Пиши мне, пока я жива, мой дорогой, мой любимый и самый преданный муж на свете. Твоя Рахиль"

Ленечка все эти годы был спецпоселенцем, сначала в Кировской области, где расположилась огромная сеть лагерей под названием "Ветлаг" Он работал на шахте, потом на 4- ом заводе, возвращаясь в поселок, где жили дети с  пожилой женщиной, которая по доброй воле уехала с ними из Москвы в ссыльные места, жить в бараке и помогать растить детей. Дети называли ее тетей Мариной.  Лео то и дело вместе с семьей пересылали из одной отдаленной области в другую, разрешая жить только в маленьких поселках, чтобы не обрастали знакомыми и друзьями.

Через год, после письма от жены, Ленечка женился. Слава Богу, Рахиль об этом не знала и продолжала писать ему полные любви и тоски письма. Дети тоже писали. Карл присылал какие-то каракули и веселые истории о себе. Розочка писала прекрасные письма, рассказывая матери обо всем, что допускалось цензурой, и подпитывала мать искренней дочерней любовью.

Во время войны дети голодали. У Розы распух живот от картофельных очистков и лебеды, которую они употребляли от голода. Все шло в ход и крапива, и отходы Зато как выручал Карл, ловлей рыбы на удочку.
Маленький мальчишка уходил на всю ночь на рыбалку и спал у костра на траве. Он был с детства кормильцем и добытчиком.

Наступил март 1953 года. Рахиль к этому времени была под Магаданом. Весть о смерти Сталина облетела лагерные бараки молниеносно...
Рахиль освободили в числе первых, и начальник лагеря сказал ей: «Рахиль, ты железная. Ты еще долго проживешь для себя. Не серчай, время такое»…
Как же он был прав - для себя, только для Себя...И Рахиль поехала в Казахстан, куда переправили на очередное место жительства мужа и детей.

Рахиль дала короткую телеграмму: "Еду домой. Встречайте".
Она с трудом сошла с высокой подножки поезда и опустила больные ноги в угольную пыль. В щемящем волнении поискала глазами на темном перроне Лёнечку. Неужели не пришел?.. Но к ней бросились в объятья седой старик и женщина... Перехватило дыхание...
- Лёня! Лё-ё-нечка! Это ты?! А это я...
Они обнялись и Лёнечка гладил ее по растрепавшимся седым волосам. И только глаза, воспаленные, исстрадавшиеся, выдавали в них прежних, беззаветно любящих людей.
Розочка обнимала мать и отца и рыдала впервые в жизни так громко...
Подхватив легкий саквояж, они вместе отправились к автобусу. Рахиль держала Лёнечку под руку, через 18 лет разлуки, в последний раз семенила рядом с ним в совсем другую жизнь...

Ночевала Рахиль у дочери, которая снимала угол вместе с 3-х летней дочкой у старухи татарки. От слез глаза Рахили стали маленькими, опухшими, как будто покусанными пчелами.
- Как мне это пережить, Розочка? У него уже сын... Зачем мне теперь жизнь?
Если бы ее спросили, в ее 78 лет, какой день в своей жизни она считает самым трагическим, она бы назвала тот день, когда узнала, что Лёнечка женат на русской женщине и у них уже 3-х летний сын Саша.
Рахиль совсем не обрадовалась двухлетней внучке. Она ее как будто не замечала, она думала о своей трагической судьбе.
 
Она прекрасно помнила о письме, в котором отпускала мужа на все четыре стороны, но она не допускала мысли, что это может произойти с её преданным Лёнечкой.

Через несколько дней, оставив дочь с малолетним ребенком добывать ссылку, она уехала в Москву...к друзьям, к московским улицам, на которых она была счастлива. И ей важно было восстановиться во всех правах. На Казанском вокзале Рахиль встречала целая компания друзей по несчастью, и все звали Рахиль к себе домой пожить.

Она добилась приема у Елены Стасовой, соратницы Ленина, которая помнила Рахиль во времена ее ярких выступлений на митингах в Москве. Очень быстро Рахиль получила комнату в центре Москвы, на Кропоткинской. Пенсии хватало, и она потихоньку жила, не получая писем из Казахстана.
Розочка на нее обиделась за то, что мать быстро уехала, не оставив ей надежды на совместную жизнь в Москве.

Рахиль ненавидела вспоминать годы, проведенные в Колымских лагерях. Даже когда после реабилитации собирались друзья, пели песни и говорили ей тысячу слов благодарности за несгибаемость и помощь, она пыталась перевести беседу в другое русло. Разговоры о детях она тоже не любила...
После освобождения дети, отвыкнув за долгие годы разлуки, мать не признавали...18 лет заключения решили все за нее.

Дочь по прежнему жила в Казахстане. Сын женился на девушке из немецкой семьи, и к Рахили в Москву никто не приезжал... У всех была своя жизнь.

Ленечка с женой и сыном жил в одном городе со взрослыми детьми.
Из-за бюрократических проволочек, семья по прежнему числилась в ссылке.
Шли годы...

В 1959 году в командировку в Москву, отправилась Роза вместе с восьмилетней дочкой. Ее назвали Рахиль, в честь бабушки.
"Безумцы, думала Рахиль.- Кто же у евреев называет ребенка именем живого человека? И какая она Рахиль? Смешно! Русская девчонка, беленькая, глупышка. То ей мячик, то ей скакалку. Выродилась наша с Лёнечкой порода.
Да еще похвасталась, нашла кому, что ей бабушка (Лёнечкина жена) сшила шерстяной костюмчик и отделала вышивкой из цветных ниток. Красивый костюмчик. Но как же больно об этом слышать. Дурёха, эта маленькая Рахиль".
Рахиль раздражали шум и постоянная суета. Она не могла дождаться, когда Розочка вместе с дочкой уедут в свой Казахстан...

Но с этого времени жизнь Рахили заполнили письма маленькой Рахильки. Она рисовала на тетрадных листах домик с трубой,  из которой завитушками вьются дым,  с заборчиком и подписывала кривыми буквами, что в этом доме будут жить две Рахили.
 Рахиль теперь ждала писем, как глотка воды. Больше она никому не была нужна... Друзья постепенно уходили в мир иной...
Рахилька писала ей и о Розочке, и о Карле, у которого было уже двое детей, но он так и не мог найти времени приехать к матери для того, чтобы хоть пожалеть ее. Она не ждала ни от кого никакой помощи, только внимания, только доброго слова. И все.

В 14 лет Рахилька явилась к ней самостоятельно, в дом престарелых, где теперь жила Рахиль. Девчонка пришла с огромным букетом цветов и с полной сеткой фруктов.
Рахиль впервые, как током, ударило. Оказывается, в этом мире она не одинока!
Но внучка ее разочаровала. Она не читала Ибсена и Голсуорси. Она, видите ли, читала "Бруски" Гладкова. Что-то молола ей про Ленина... Дуреха.
- Ленин был одним из многих, были политики и поумней его, например, Троцкий, - резонно отметила Рахиль.
"Кажется, она пребывает в среде, заполненной современной пропагандой, а Розочка была счастлива со своим новым мужем и ребенком мало занималась", - думала о внучке Рахиль.

Маленькая Рахилька для своей бабушки стала кладезем драгоценной информации о Лёнечке. Рахиль интересовало все. И как он одет, и что ему жена готовит на обед, и здоров ли ее Лёнечка после перенесенного инфаркта?
Лёнечка получил свой первый инфаркт после встречи с Рахиль в Казахстане. Пока она плакала у Розочки, он задыхался от сердечного приступа...

Рахиль уже по-детски радовалась тому, что Лёнечка ухожен и жена его обожает...
Внучка стала ездить к бабушке каждый год. Сначала проездом на каникулы, а потом в отпуск. Какая сила заставляла девчонку, абсолютно непохожую на свою бабушку и имевшую противоположное мнение по всем вопросам, тащиться к ней за тысячи километров?! Скорее, это была природная жалость и интуитивное понимание ужасов, пережитых ее бабушкой...

Рахиль слабела и вскоре перестала ходить. Она одиноко лежала в своей комнате элитного дома престарелых и смотрела на большой открытый балкон, куда прилетали дикие голуби. Рахилька много раз предлагала бабушке переехать к ней в Рязань, где она теперь жила и работала. Но Рахиль не хотела никому мешать и отказывалась от ее предложений.
Она попросила повесить ей темные шторы на окна, потому что свет раздражал ей глаза.

Рахиль приехала на электричке с бабушкиным заказом. По дороге она купила ей свежие сливки, "Пражские" пирожные и ее любимые польские яблоки. Польские яблоки, по словам бабушки, пахли родной Польшей и Арнольдом, единственным человеком, который ее не предал...
Но этой ночью сердце бабушки остановилось...

На похороны Рахиль никто не приехал, у детей были неотложные дела и серьезные болезни.
За гробом Рахили шла только ее внучка, ее продолжение, ее Рахиль...