и падал снег

 

     Его неожиданно занесло. Он попытался еще вывернуть руль, надеясь выравнять машину, но новенький "фиат" взбрыкнул и закрутился на месте, словно детская игрушка-юла. Он не успел испугаться. И даже не почувтсвовал удара встречного автомобиля. Просто вдруг понял, что висит вниз головой, прижатый к сиденью вспухшей подушкой безопасности. "Черт, черт, черт"- вертелось в голове.

     Осколки лобового стекла серебряными брызгами оседали, впиваясь в лицо, но боли не было. И страха не было. Он улыбнулся этой странной мысли - я сейчас умру. Жизнь не мелькала перед глазами в мельчайших подробностях. Совесть не поднимала голову, давно ушедшую в плечи. Неисполненные мечты и желания не терзали освобождающуюся душу.Перед глазами была сплошная ночь, перечеркнутая четкими полосками сияющих фар. "Красиво,- подумал он. Стеклянная пыль, смешиваясь с ажурными снежинками, болталась в салоне в космической невесомости, иногда, словно устав висеть в черной пустоте, обрушивалась на него, забиваясь в рот- глаза и ноздри, он мог только выплевывать ее наружу, добавляя в этот  симбиоз собственную кровь и слезы. Рук и ног словно не было, осталась только голова. " Голова профессора Доуэля,- вновь улыбнулся он распухшими губами.- Краше в гроб кладут" Всплыло где-то рядом. Буквы, слова, целые предложения вспыхивали в черноте, окружившей его, словно мозг выбрался и существовал вне черепной коробки. Мозг жил самостоятельной жизнью, выплескивая из себя отрывочные странные смешные фразы, рисунки, какракули, неоново вспыхивающие перед глазами еще небывшего владельца. " Катька огорчится!"- загорелось  ярко-красным и погасло....

 
     Фиат , прокрутив тройной тулуп, брякнулся оземь, что  тот конек-горбунок, абсолютное сходство с которым уже было неоспоримо...


     Люди, покидая драгоценные"тачки" с распахнутыми дверями и горящими фарами, чей свет  слился в единый полыхающий факел, мчались вниз по обрыву к металолому, пять минут назад еще имеющим форму, лоск и грацию. Людей было много, каждый желал отдать кусочек своей жизни тому, кто был внутри страшной груды железа...Желал. Желал.


     Он открыл глаза и ослеп, яркий свет ударил в лицо, обжигая...


     "Жив,"- в последний раз выдал его мозг, резвясь на вольных хлебах и протиснулся назад в практически неповрежденный череп. И тут нахлынула боль, а страх пульсом забился в скованных конечностях. "Жив!- вздохнул он и счастливо улыбнулся.


    Дядька, первым добежавший до  нечто  с названием фиат, был ошарашен выражением  блаженства на почерневшем лице сумасшедшего бедолаги.


     Снег кружился в воздухе. Медленно. Плавно. Воодушевленно. Первый. Чистый. долгожданный.