Волки Глава 27

  Осознавать свою беспомощность – самое страшное наказание.  Всевышний даровал нам земную жизнь, чтобы творить добро. Ангелы-хранители оторвались от людей и, молча, наблюдают за злом, которое творится на земле. Одним росчерком пера, одним устным приказом, одним выстрелом, люди убивают себе равных. Судьбы целых народов   решили простым росчерком пера. Неужели тех, кто отдавал приказы, рожали дьяволицы? Неужели они вскармливали своих детей чужой кровью? Почему так несправедливо устроен мир? Были ли ответы на эти вопросы и задавали ли они себе их?
           А   струны железных дорог плакали от человеческих злодеяний, свидетелями которых они стали. По этим дорогам вагоны несли едва живых к новым испытаниям горем.
          В чреве вагонов металась Смерть. Она щедро рассыпала зерна болезней, травила голодом и ковала морозом. Она поселилась в обнимку с Жизнью. Казалось, что Смерть и Жизнь в одном теле, но с двумя лицами. Жизнь цеплялась за малейший шанс, а Смерть не останавливалась ни перед чем.
          Криком малыш объявлял о своем приходе в этот страшный мир, а роженица, сгорая от стыда, покидала этот мир. У старика забирали единственного внука, отца которого он отправил защищать Родину, которая выкинула его в морозное утро из жилья и отправила страдать в чужой край.
         В какой-то момент людям показалось, что их везут в обратную сторону.
             Локомотив поменял направление. Время неумолимо отсчитывало свои секунды, а расстояние наматывало километры, отрывая народ от страны отцов.

                ***

         На пятый  день Амади заболел. Поднялась температура, и малыш начал бредить. Большие карие глаза впали. Маленькие искорки жизни погасли. Только сердечко продолжало стучать. Он все время просил пить. Малыша раздели и положили на истанг, прикрыв небольшим количеством соломы. Цуца накладывала на лоб малыша мокрый кусок ткани, который она оторвала от своей нижней юбки. Ждать медицинской помощи все равно неоткуда. Никаких трав с собой не взяли. Макнув палец в мед, мать напрасно пыталась накормить им ребенка.
- Хочу райское яблоко и облепиху, - попросил малыш.
           - Конечно, малыш. Вот сейчас доедем и нам принесут яблоки и груши. Я достану ежевику и облепиху. Поешь чурек. Я накрошила его в теплое молоко, - глотая слезы, пытаясь обмануть, ласкала сего Забу и совала малышу в рот пережеванный чурек, который согревала во рту.
          На третий день Степан не выдержал.  Он налил в солдатскую кружку спирт, добавил немного воды и натер тельце малыша этой жидкостью. Завернув Амади в свою шинель, Степан присел и начал рассказывать о своей семье.
- - Из-под Житомира я. Вырос в чужом доме. Во время голодомора потерял всех родных: родителей, трех братьев и сестру. Ел коренья, кору с дерева. Собирал картофельные очистки в доме старика, который приютил   за непосильный труд. Женился на детдомовской. Она родила мне двух сыновей. Старшему на начало войны было два с половиной годика. А младшему - три месяца. Когда ушел на фронт, моя Любана отправилась к своим дальним родственникам. Знаю, что они затерялись в бескрайних степях Казахстана. А где именно, - нет. В первый же месяц войны меня ранило. А теперь я -конюх. Куда пошлют, там и служу.
        Его слушали молча. У каждого есть, что рассказать о себе. Но не пристало горцам жаловаться на судьбу.
       Извинившись, Степан с Григорием предложили горцам спирт, от которого братья отказались.
       К вечеру малышу стало легче.
- Дада, а я в раю яблоки ел. Они такие вкусные. Но Сармака я там не нашел. Наверное, его туда не пустили. Я хочу вернуться туда. Вы не забудете меня? - шептал малыш, пытаясь обнять отца за шею.
- Бредит. от перепада температуры, —сказала Цуца, посмотрев на озабоченного отца.
       Щенки скулили. Котенок спрятался.  К утру охладевший раздетый трупик отец положил в угол вагона, строго наказав не показывать свое горе.
        Всю неделю Григорий и Степан молчали, делая вид, что не знают о смерти малыша.
               Степан угощал Яху сахаром, а она сидела у него на коленях, играя с котенком.
Буртик научился обнимать малышку. Он клал ю головку на правое плечо Яхи и мурлыкал свои сказки.
        На конечной станции Юша завернул замороженное тельце малыша в истанг, привязал к нему два кувшина с кукурузной мукой и отдал трем мальчишкам, которые всю дорогу берегли патефон.   Тут же на станции Эракх обменял патефон на сухофрукты и уговорил детей отпустить щенят.
          Но беда не приходит одна. Через неделю Забу умерла во время родов. Спустя два дня умерли Юеус и Юсуп и Яха. Юша заболел тифом, собирая трупы умерших. Он не сообщил   о своей болезни. В конце апреля Эракх узнал, что его брата захоронили в общей могиле с остальными несчастными. Ваха и Вахид присоединились к ним.
        Получив разрешение от комендатуры, в июне Эракх перевез нас т перевез нас в Алматы.
       -  Сын, не забывай, чей ты . твердил отец.
А потом эта болезнь… Я моментально подхватил отца, приподнял бурку и снова уложил. Подойдя к окну, резким движением разорвал пленку, натянутую на оконный проем. Показалась снежная шапка Алатау - самого северного хребта Тянь-Шаня. Золотые солнечные лучи играли на снежном ковре. Вид гор вызывал тоску по Родине. Пришлось прикусить нижнюю губу, которая выдавала мое состояние. Боясь расплакаться при отце, я низко наклонил голову.
- Амин, подойди ко мне. Присядь, - пытаясь быть строже, едва слышно произнес Эракх.
- Дада, я постою,
- Нет. На сей раз ты присядь. Я должен покинуть этот бренный мир. Мне пора уходить. А ты - моя надежда и опора. Я оставляю тебя вместо себя. На твои плечи ложится груз моей ответственности. Помни, что ты в ответе за своих шестерых братьев и единственную сестру. Берегите Цуцу, она заменила вам мать.
Я ломал пальцы рук, не поднимая глаза на отца.
- Дада, я позову ее и схожу за льдом. Я смогу добраться до той вершины и вернуться раньше, чем этот лед растает. Только ты оставайся с нами. Живи,- дрожал голос и слезы наполнили глазницы.
Не смей! Никогда не смей плакать. Ты - мужчина. Чеченец плачет только один раз в жизни. Когда приходит в этот мир. Своим криком он оповещает, что пришел бороться со злом и плачет от того, что еще не в силах бороться с ним, потому что слишком мал. Помни, что Аллах посылает нам столько, сколько мы можем вынести. Сын, не забывай чей ты. Не забывай седые вершины кавказских гор, холодный камень вековых башен, шум журчащего родника, полет горного орла, галоп скакуна, запах земли родной.http://proza.ru/2009/10/08/237