Дорожная история

Отрывок из повести "Монстр"

Было самое начало октября. Осень ещё не торопилась сдавать зиме свои права, и холодное осеннее солнце ласково светило над городом. Но город не чувствовал осени, а жил своей жизнью. Листву убирали дворники, а люди спешили по своим делам в этом огромном муравейнике из камня и бетона. Однако. некоторым обитателям муравейника удавалось вырваться: именно эти счастливчики заняли места в поезде, согласно купленным билетам.
Наконец зеленый свет и поезд постепенно набирал скорость, убегая прочь из человеческого муравейника. Столбы за окном мелькали все быстрее и быстрее. Тихонько перестукивали колеса. Степан, бывший человек, а ныне лицо, по всем документам покойное и похороненное, но непостижимым с точки зрения государственной бюрократии продолжающее жить, вместо гроба осваивал узкое пространство вагонного купе.
«Вот я  направился в дальние края… Прочь из опротивевшей «Северной столицы». Все, этот кусок жизнь пройден и надо забыть, но рана еще болит.
В какие края – мне все равно! Сейчас уже нет ажиотажа на южное направление,  и я взял билет без особых проблем в купейный вагон.
Впрочем – я бы уехал и в сидячем, лишь бы подальше от того места, где я прожил всю свою сознательную жизнь. Прочь отсюда! Прочь из мерзкого грязного города, где я оставил здоровье, семью, детей и надежду на свое, человеческое счастье!
Тематики, знаете, как боль от розог превращается в зуд и продолжает мучить тело?
Так эта боль – ничто по сравнению с разбитым навсегда сердцем.
Говорят – кризис среднего возраста. Для меня вроде бы, как и поздновато уже!
Теперь он  сидел за столом и смотрел на то, как за окном уплывает город в небытие.
«Сюда уже точно не вернусь! Для меня город умер, как впрочем, и я для него. Печальные мысли не дают мне покоя: Как случилось, что за заботами о семье, карьере и собственных маленьких, но вполне законных радостях кончилось мое счастье? А может, и не было его никогда?
Когда так случилось, что из мужа, семьянина от мозга до костей я превратился в машину для добывания денег, уборки и ремонта! Машину иногда ласкают, но большей частью пилят, в надежде, что она будет лучше работать и давать больше денег, а механизм уж не тот…»
Проводница вежливо улыбнулась, забрала билет и принесла постельное белье. «Удивительно, но белье чистое, белое и великолепно выглажено! Чего только не бывает! – Степан удивился комфорту. – Странное ощущение сидеть в поезде перед отправкой. Уже не надо никуда спешить, тебя везут, а ты сидишь и нечего не делаешь! Я уже забыл, что можно вот так сидеть спокойно, и думать о тщете всего сущего! Все! Не могу я работать в три смены, межу делом умудряясь шастать на халтуры, столярничать и огородничать на даче. Бобик сдох! Сдох он в тот момент, когда понял: никто его больше не любит. Привычка, супружеский долг раз в неделю и тихое презрение детей. Папа то – неудачник! Ничего в жизни не добился! Ученая степень, что тает прибавку в десять баксов к жалованию? Квартира, дача, машина? Так это и у всех есть. Где папочка деньги на курорты, безбедную жизнь? Нам от тебя нужны деньги? Ты что, не понял? Любовь? Кто ее выдумал!
И тут вдруг все сломалось! Раз вам не нужен я – живите сами, как знаете. Денег по страховке за мою жизнь вы получите много. И за дачку страховка тоже не хилая. Все! Сгорела дачка вместе с бомжом! Попался бедняга в мою ловушку, выпил метиловый спирт, оставленный в буфете и сдох. Мне осталось немножко: повесить ему на шею свой крестик и спалить к чертовой матери эту халупу. На килограмм тела, чтобы сжечь практически до тла надо 2 килограмма дров. Ему хватит! Ни одна экспертиза не докопается!
А мне остается одно: тихонечко исчезнуть! Как пытался исчезнуть Тарелкин из бессмертной драмы Сухово-Кобылина, так исчезну и я. А я не пропаду. А если и пропаду, то туда мне и дорога! Зачем жить, если стержень, на который я опирался все эти годы – любовь, оказался гнилым. В душе кипит ненависть и злоба. Швырнуть что-ли подстаканник в окно, а потом возместить проводнику ущерб?»
Перед тем, как сесть на этот едущий в никуда поезд, Валерий напоследок зашел к старой знакомой и высек ее. Сколько раз это помогало расслабиться, разрядиться и запастись хорошим настроением!
На этот раз, не помогло! Напрасно женщина исполняла стриптиз, прежде, чем приползти и принести в зубах многократно испытанный в деле ремень, напрасно она выгибала свое тело в ответ на каждый жгучий поцелуй. На этот раз сессия кончилась ничем! Если раньше Степан отводил на ней душу, чтобы не нести злость и отрицательную энергетику в семью – на этот раз злобы стало только больше.
Уж женщина подыгрывала как могла, да и бил не шутя и все равно, только хуже стало.
– Ты еще придешь? –  спрашивала она, вытирая на этот раз совсем непритворные слезы.
– Нет! Прощай навсегда! За все хорошее спасибо! – Степан честно рассчитался за нестандартную интим услугу и ушел.
«К этой даме я тоже никогда не вернусь! – Степан не курил, но сегодня ему впервые захотелось сигарету. – Что я у нее забыл? Много лет она была моим громоотводом, а сейчас… У нее своя семья есть!»
Пейзаж за окном сменился. Исчезла промзона и потянулись поля.
«Нет у меня грома, нет и молнии! – Думал Степан. – Зато на Кавказе с той неразберихой, что там сейчас царит, вполне можно затеряться! Там никто дипломы по базе данных проверять не будет!»
Вот и первая станция.
В купе села замечательная девушка. Внешностью природа не обделила ее. Темные волосы убраны в конский хвост на затылке, зеленые, как у кошки глаза глазами и неплохо сложенной фигурой
«Хороша, зараза! У нее все впереди! – Подумал Степан. – И счастливая улыбка на лице. В былые времена… А теперь кому я нужен? Старый сорокалетний мужик с животиком, пик сексуальности уже пройден…»
– Вечер добрый, –  услышал он нежный голос. – Вы не откажетесь попить со мной чаю?
Девушка небрежно швырнула рюкзачок на багажную полку, и стала распаковывать большой полиэтиленовый пакет.
– Спасибо! – Степан достал коньяк. – Не откажетесь, за знакомство?
– Не откажусь! – Девочка разложила пирожки и бутерброды.
 «Оп-ля с гнильцой попутчица! – увидел Степан,  пластырь телесного цвета на ладошке. – Интересно, что у нее в арсенале? Клофелин! Оксибутират?! А может, что и похуже…»
«Надо немножко поправить материальное положение, – думала Маринка, – лох что надо! На вид лет сорок, так что много возни с ним не будет. На вид приличный, наверняка что-то и в кошельке есть! В конце концов, выгляжу я привлекательно!
В поезд Маринка садилась в настроении специфическом: из города пришлось срочно уезжать. Там, в городской квартире остывал труп старого извращенца, любившего сексуальный шалости с ремнем и плеткой.
Марине пришлось надеть черные сапоги, фуражку с черепом и костями и унижать клиента лизанием своих каблуков.
– Секи меня, стерва! Секи, пока я не кончу! – Кричал он, пытаясь руками выдоить хотя бы капельку.
Хлыст с шипением впивался в старичка, Марина честно старалась, но у клиента оказалось слабое сердце и бедняга испустил дух.
– Влипла я по полной программе! – Арина подавила первое желание набрать телефон 112 по мобильнику. – И как я объясню, что тут произошло… Казалось, комнату наполнил холод тюремной камеры. Ближайшее будущее не рисовало для девушки ничего хорошего.
«Мой сутенер отправит меня с камнем на шее кормить раков! Бежать! – решила она. – И чем скорее, тем лучше! Надеюсь, у этого извращенца будет достаточно денег!»  Удостоверение в красной корочке красноречиво говорило Маринке, обчистившей карманы покойника, что покойный клиент попался непростой, и лучше всего будет исчезнуть из города побыстрее...
Хуже всего, что почти все деньги пришлось отдать за долги и за то, чтобы выкупить паспорт и купить билет.
Все сомнения у Маринки растаяли окончательно, когда мужчина встал и принялся застилать постель. Бумажник так соблазнительно торчал из кармана… В общем, попутчик был обречён.
 «Я тебя, попутчик случайный, высосу, выпотрошу и выплюну!» – От таких  мыслей, Маринка почувствовала сладкий зуд внизу живота, сопровождающий волнение, когда охота на глупого лоха вступает в завершающую фазу.
***
– Вы не окажетесь выпить со мной еще коньяка? – Предложил Степан еще раз. – Лимона правда нет, но под ваши пирожки!
– Отказываться не буду! – Маринка поняла, что лох дозревает. – Девушка потянулась за рюкзаком на верхней полке.  – У меня есть лимон и шоколадка!
Вскоре от пирожков ничего не осталось, а бутылка пустела. Оставалось улучить момент, но удача от девушки отвернулась. Лох держал стакан в поле зрения.
За окном поля  сменилась перелесками, и от этого как-то сразу стемнело. Когда зажёгся синий дежурный свет, ощущение, что планы изъятия денег из лопатника близки к осуществлению, заставляло Марину чаще дышать. Однако, случая подсыпать отраву никак не выпадало. Клиент никак не хотел расслабляться и не спускал с девушки глаз.
«Придется мне его трахнуть!  – решила Марина. – Не первый он у меня, и даст Бог, не последний!»
– Хороший у тебя коньяк. Лицо девушки раскраснелось, глаза блестели, что придавало юной путешественнице еще больше очарования. Однако ты долго будешь собираться? – Маринка решительно встала закрыла дверь купе, и поцеловала его, обняв одной рукой за шею.
«Интересный поворот событий!    – Степан понял, что слишком рано записал себя в покойники. Все мужские рефлексы остались на месте.  – Судя по всему, мое отравление откладывается. Девочка решила пошалить? Оригинально!»
–  Я тебе нравлюсь? – Маринка решительно сняла с себя кофточку и лифчик.
Груди, украшенные темными сосками были чудо как хороши.
– А мама ругать не будет? – Степан накрыл ладонями ее груди.
«Силикон, –  понял он, – при этом качественный!»
– Если мама узнает – разложит на лавочке и высечет лозинами так, что неделю не сяду! –  Марина сделала невинное личико. – Но вы ведь ей не будете меня выдавать? Она старая, живет в деревне, а нравы у нас те еще! У самой сил не хватит – позовет на помощь соседей! Те рады будут помочь! Самогонка у мамы уж больно ядреная! На всю округу славится!
«А хороша, наверное, – девочка на лавочке подумал Степан. – Люблю смотреть, как девочки вертятся под розгами! Впрочем, мою попутчицу явно недопороли! Чего пластырек на ладошке только стоит!»
И эта мысль стала последней каплей. В Степане проснулся самец.
Поезд нёс пассажиров в ночь. Вагон раскачивался, синяя лампочка создавала настроение на эротическую схватку. Степан по-хозяйски  огладил груди, и притянул очаровательную попутчицу к себе, и сам потянулся к груди губами.
– Ах, ты мой сладкий! – Маринка глубоко задышала, потянула его за ремень и нащупала пальцами вожделенный бумажник. Секунда, и он оказался на полу под столом. Как и рассчитывала дорожная стерва, в такую минуту ни один мужчина не заметил бы пропажи, но Степан уже понимал, с кем его свела в вагоне капризная судьба. «Он ничего не заметил!» – Маринка прижалась ещё раз обнаженным телом, окончательно усыпляя бдительность.
«Бумажник на полу!» – Степан был готов к любой провокации, но решил, что девушка никуда не денется из запертого купе.
– Ты красивая! – он оторвался от вкусного тела, чтобы полюбоваться Маринкой в столь необычном синем свете.
Я постелю на стол одеяло? Маринка решила его ещё больше подразнить, высвободилась, и села на столик, и принялась снимать колготки.
«Вот на этом столе я тебя и поимею! – Решил Степан. Встал и толкнул ногой бумажник подальше в угол. – А там посмотрим, что ты за птичка такая!»
«Интересно, на один-то раз его хватит? Маринка откинулась назад, на его руки, подставляя грудь, которой он и занялся нежно и напористо. Маринка почувствовала, что возбуждается.
– Какой ты нетерпеливый, – Маринка стянула с себя трусы и бросила их на полку.
А я теперь голая, как в день рождения! Возьми презерватив у меня в пакете!
В дорожном купе о выборе позиции говорить не приходится.
Не откладывая дел в долгий ящик, Марина положила ноги Степану на плечи, а руками схватилась за край столика.
Степан был опытным мужчиной и не торопился. Покачивание вагона добавляло ощущений. За окном мерцали огни.
«Вот уж не думала, что придется возиться так долго! – Маринка дышала и мотала иногда головой, – И когда же он кончит? Степан зарычал – и неожиданно для себя самой Маринка почувствовала редкий подарок для блудной женщины, волну острого, ни с кем не сравнимого наслаждения.
«Кончила под клиентом! – позор! Как бы сказали мои подруги – полная профнепригодность! – Маринка расслабилась и скинула ноги с плеч... – Жавненько меня так вкусно не брали!
Степан  оторвался от нее мягко, успокаивающе...
– Давай-ка сменим резинку!
– Хочешь еще? – Марина легла животом на столик.
Второй заход – не первый, Степан вошёл медленно и аккуратно. Его руки стиснули ягодицы Марины, а большой палец нашел набухшую горошинку. Довольно скоро Маринка вновь застонала, девушку затрясло, но дрожь была приятной и долгой...
– Как хорошо, – думала она, и ее сердце наполнялось непонятной радостью...
– Ты молодец, давай поспим немного! Умаялась! – Маринка скользнула на свою полку,  с удовольствием отметив, что бумажник лежит на полу...
Марина лежала, а внутри нее все клокотало от удовольствия и предвкушения легкой наживы.
 – А теперь пора на выход! – Маринка решила, что лишний раз запутать след в ее ситуации – совсем не излишняя предосторожность.
Мужчина, усталый и измученный спал, улыбаясь во сне. «Глупый лох, – думала девушка одеваясь, – сколько с тобой возни! Однако в сексе он профессионал!»
Поезд притормаживал.
– Стоим три минуты, – предупредила Марину сонная проводница.
– Подожди деточка! – услышала она в тамбуре тихий голос.
Степан стоял рядом.
– Отдай по-хорошему бумажник, а сама вернись в купе. – Степан больно схватил ее за плечо. – Там побеседуем по душам!
– Сдадите ментам? – Марина поняла, что влипла.
До вожделенной свободы оставался всего лишь один шаг, но сделать его было нельзя. Руки попутчика, казалось были выкованы из железа.
Проводница только хмыкнула, глядя им вслед.
– Нет, моя вкусная, без Ментов обойдемся! Устроим самосуд! – Конечно, лавочки тут нет, и розог в поезде не найти, зато у меня есть хороший ремень. Остается придумать, из чего сделать кляп! Не надо будить наших попутчиков.
– Я не закричу! – Арина почувствовала, как ее прошиб холодный пот. – Только, пожалуйста, не убивайте меня!
В зеленых глазах воровки плескался ужас, ноги мелко дрожали. «Влипла, как швед под Полтавой!» – думала Марина.
– Убивать не входит в мои планы. – Степан почувствовал, как вспотели его ладони. – Дорожная воровка умудрилась сделать невозможное! У человека, еще недавно готового с тоски броситься под колеса поезда, пробудила интерес к жизни. – Для начала я тебя хорошенько высеку, а потом отвезу тебя к маме! Похоже, лавочка Марину заждалась!
– Простите меня, пожалуйста! – Из глаз Марины потекли слезы. – К тому, что блестяще проведенная операция закончится так жестоко и унизительно, девушка была не готова.
– Я  выдеру тебя так, что ты на всю жизнь запомнишь. А потом ты сама примешь дозу того порошка, то, что у тебя заготовлено для лохов. Я хочу поспать покойно. Утром решим, что с тобой делать. Согласна на мои условия? А сейчас дай-ка я взгляну на твой паспорт!
Девушка дрожащими руками протянула паспорт. «Будет хуже, если сдаст ментам! За мной в городе труп!»
– Деревня Акуловка! Не врешь, деревенщина! А что же ты так рано собиралась выходить? До нее ехать и ехать… Ну что ж, красотка, разоблачайся! «На этот раз удача меня покинула! Второй Ра сутки! – Несчастная Марина  чувствовала душевную пустоту и усталость, словно после долгой борьбы. – В этом поединке поле битвы оказалось за лохом!» Сейчас ей предстояла лечь животом на тот же столик и испить всю горечь поражения.
***
«Поймали девочку! – думала молоденькая ночная проводница, ставшая свидетельницей сцены, разыгравшейся в тамбуре. – Ох, не повезло малютке! Интересно, какое он ей выберет наказание?»
Сгорая от законного женского любопытства проводница встала у закрытой двери и  звукам. Какое-то время попутчики разговаривали, но слов было не разобрать. – Уединились голубки! Сейчас. После разбора полетов,  девочке надо ну очень постараться, чтобы ее не сдали в милицию!»
Воображение нарисовало проводнице соблазнительную картинку того, как Марина искупает свою вину перед попутчиком.
Шлеп! Шлеп! Услышала она звуки из дверей купе.
«Порет! – Поняла проводница! Факт, порет! Ремнем, как маленькую девочку!»
Проводница прижалась ухом к двери. Кроме шлепков стало слышно тихое мычание.
«Толи девочка терпеливая, толи кляп во рту! – поняла проводница и почувствовала, как затеплило внизу живота. Так плохо слышно…»
Коридор был пуст. Немногие пассажиры в соседних купе мирно спали, убаюканные раскачиванием вагона.
Соседнее купе оказалось пустым, и проводница скользнула в него, в надежде, что там можно не только слушать.
Шлеп! Шлеп!
«Действительно, тут шлепки слышатся гораздо четче! – подумала  проводница взглянула на часты. – До ближайшей станции больше часа!»
Девушка села на скамейку, прижавшись головой к перегородке-стенке, раздвинула коленки и полезла рукой под юбку.
«Везет же некоторым! Наверное на столе разложили! – Яркое воображение заставило проводницу сладко зажмуриться и  сдвинуть в сторону трусики, добираясь до разгоряченного местечка. – Маловато в купе места. Не размахнешься как следует! А если он ее пряжкой?»
Шлеп! Фляк!
Проводница стала давить пальчиком себе в набухшую пуговку, стараясь попасть в ритм ударом.
«Сколького же он ей выпишет? – воображение проводницы разыгралось не на шутку. Она представляла, как голая пассажирка лежит животом на столе, а ее прорабатывают ремнем. При свете синей лампы следа должны бить багровыми! А следы пряжек как черные тюльпаны зацветут»
Вдруг все затихло, но ненадолго.
«Неужели все? Так не честно! Мало!» – Проводница поняла, что остановилась на самом интересном месте.
И тут шлепки возобновились вновь, но стали слышны гораздо яснее.
Понятно! Девушка изнемогла на столике, и ей великодушно позволили лечь на полку!
Сдавленное мычание за тонкой стенкой дорисовало всю картину в голове проводницы.
«Продолжают! – проводница облизнула пересохшие губи и продолжила грешное занятие. – Еще немножко и…»
Больше она ни оч чем не могла думать. 
Кон-чи-ла! Кон-чи-ла! Кон-чи-ла!
Стучали колеса.
Поезд летел точно по расписанию.