Дневник Береке Дейч. Часть 1

УВАЖАЕМЫЙ ДНЕВНИК, КЛЯНУСЬ ДОВЕРЯТЬ ТЕБЕ ВСЮ ПРАВДУ И ВЕСТИ ТЕБЯ ДО МОЕГО ЗАМУЖЕСТВА.
                6 ИЮЛЯ, ВТОРНИК
Представьте себе тёплый сентябрьский день. В один из таких дней в районный отдел милиции пришла женщина с маленьким ребенком. Она долго стояла возле двери, затем подошла к дежурному и спросила:

- Где у вас здесь туалет?

Дежурный показал, а женщина ему в ответ:

- А вы девочку не подержите? Я сейчас вернусь.

Всучив дежурному ребёнка, женщина как испарилась. Сначала Юрий Посядов, так звали того дежурного участкового, ждал, агукая с малышкой, но через час понял, что ребёнка ему просто подкинули.
В курточке у девочки была записка с её именем, фамилией и датой рождения. Мать долго искали, но так и не нашли. Не нашли и в местном ЗАГСе никаких сведений о малышке – в этом городе никогда не рождалась Береке Дейч. Поэтому ей оформили новые документы. Имя и фамилию оставили те же, а вот отчество дали по имени дежурного – Юрьевна. Так Береке Дейч и оказалась в детском доме.

Береке Юрьевна Дейч – это я. Это  меня бросила мать, когда мне едва исполнился год. Эту историю я узнала случайно, когда из детского дома меня переводили в интернат. В поезде я лежала на верхней полке, а Галина Максимовна, социальный педагог, разговорилась со случайной попутчицей. Они думали, что я сплю, а я всё слышала.

В том детском доме, куда меня определили милиционеры, все полюбили меня. Многие жалели, но особенно хорошо ко мне относилась Вера Фёдоровна, воспитательница в младшей группе. Она поступала непедагогично, уделяя на занятиях мне больше внимания, чем другим детям, но я лично осуждать её не буду. Ведь именно благодаря ей я стала особенной. Заметив мою гибкость, Вера Федоровна стала заниматься со мной гимнастикой. Когда у малышей стали проводить музыкальные занятия, обнаружилось, что у меня идеальный слух.

Я и читать научилась ещё  в пять лет, поэтому и в первый класс отдали через год, хотя обычно детей до шести с половиной лет в школу не брали, а детдомовских детей вообще записывали в класс после семи лет.
Надо ли говорить, что в школе я училась лучше всех, даже лучше домашних детей. Так и пришла в голову нашей директрисе идея отдать меня в интернат для одарённых детей. Он находился в одном областном центре на Урале, за 700 километров от нашего городка.

Так я и живу теперь в этом интернате. Кстати, сегодня мне исполнилось 9 лет.

Я ждала день своего рождения целый год. Но как в прошлом году, как и в позапрошлом этот день я встретила  в лагере. Вместе торта – вареная рыба в сметанном соусе, вместо салатов – рассольник.
Ладно - хоть вожатая Саша вспомнила о моём празднике и подарила мне тетрадь в 96 листов. Я долго думала, что с ней делать – завести анкету для друзей или записывать тексты песен. Только все это глупо. И тут я придумала! Я буду вести дневник.

                9 июля, пятница
Сегодня был такой насыщенный день! Все отряды готовятся к родительскому дню, вернее к дням. Домашние дети готовят подарки родителям. Вот ерунда! Нужны их папам и мамам букеты из колосьев или рисунки. Мне вот нет нужды кого-то ждать, всё равно никто не приедет.
Поэтому мы с Витькой Грущуком и Санькой Забобоновым сидели на волейбольной площадке и наблюдали за игрой первого отряда с отрядом кадетов Суворовского училища.

Мы болели за кадетов, они дружили с нашими интернатскими девочками и часто угощали нас сладкими яблоками. Мы поддерживали кадетов разными речевками типа: «У кадетов есть команда, а у вас всего лишь банда!» или «Ваш отряд не устоит – офицерский мяч летит!».

Рядом сидели девочки из первого отряда, они жутко злились на нас. Одна из них подошла к нам и сердито сказала:

- Эй, малявки, закройте рты!

Она была красивая, загорелая. Кстати, я знала, почему, она злилась. Ей нравился один суворовец, но он гулял с нашей интернатской девчонкой.

- Еще раз я услышу, что вы что-то про наш отряд говорите, вам не поздоровится.

- У-у-у! Как страшно! – завыли мы втроем дружно.

Зря она нам угрожала. Мы – интернатские – друг за друга горой. Вот и сейчас к нам подошла Танька Пастернак, она тоже из первого отряда.

- Ты чего на них наезжаешь? – поинтересовалась она.

- Не твое дело! – огрызнулась девочка.

- Нет, моё! – сказала Таня. – Ещё раз ты к ним полезешь, мы устроим тебе тёмную!

- Беспредельщица!  - взвизгнула наша обидчица, но отошла!

Вот так мы даже в лагере держимся вместе!

                15 июля, четверг.
Я уже писала, что я талантливая? В интернате я посещаю танцевальный и цирковой кружки, музыкальные классы скрипки и фортепиано, а также хожу на уроки вокала.

Здесь, в лагере, я тоже хожу в танцевальный кружок. Только всё это ерунда! Девочки в этом кружке вообще танцевать не умеют, только ногами топают как бегемотихи.

А сегодня все как с цепи сорвались. Наш хореограф со старомодным именем Исаак, сказал нам, что мы будем танцевать в субботу на концерте для родителей, но возьмёт он не всех, а только тех, кто лучше всех знает  движения. Что тут началось! Все девчонки начали кляузничать друг на друга.

- Изя, - пищала одна, - а Водовозова ноги перепутала.

- Да ты, Машка, сама движения не те делаешь и вместо правой ноги, начинаешь с левой, - кричала ей в ответ Водовозова.

Эта грызня продолжалась всю репетицию. Бедный Исаак все же зачитал список тех, кого он оставляет в танце. Шесть человек ушли ни с чем, обиженные и недовольные. Меня, конечно, оставили, я единственная, кто среди всех умеет танцевать!

А после репетиции, наш худрук подошел ко мне и спросил:

- Береке, хочешь спеть на концерте?

Ещё бы я не хотела! Я люблю выступать! Мы стали выбирать песни. Какой же у него доисторический репертуар! В конце концов, я решила приколоться и выбрала два романса – «Я встретил вас» и «Утро туманное». Отстой – скажут подростки, но взрослым понравится. Наши воспитательницы в интернате всегда млеют, когда я пою им песни их молодости.

После полдника, я снова пошла к худруку, чтобы прорепетировать песню. Возле него крутилась та самая девчонка, что наезжала на нас на волейбольной площадке. 

- Ну, можно я спою эту песню, - нудила она, - я хорошо пою!

- Инна, для этой песни нужен очень сильный голос, – устало ответил ей Олег. -  Спой другую, если хочешь – «Желтый чемоданчик» или «Киевский мальчишка».

- Нет, - Инна даже ногой притопнула. – Я хочу петь эту песню, про маму. У меня очень даже красивый голос, вы же слышали!

- Хорошо, хорошо! – сдался худрук.

Он включил «минусовку» и Инна запела. Хотя… Запела – это слишком сильно сказано ибо Инна не запела, а заскрежетала. Интересно, кто ей сказал, что она умеет петь? К тому же она привела своих подружек для подтанцовки.

В своём зеленом облегающем платье Инна итак походила на муху, а уж когда пела, то сходство с этим надоедливым жужжащим насекомым было просто потрясающим. А её подтанцовка вообще шла на сцену как на эшафот. Нет, с такими данными в интернате бы к сцене близко не подпустили!

                17 июля, суббота.
Сегодня прошел концерт. Выступила я хорошо. Мне все аплодировали.  Даже ребята из старших отрядов меня потом хвалили. После концерта мы с Санькой и Витькой решили убежать с тихого часа. Ко многим ребятам из нашего отряда приехали родители, и эти счастливцы ушли гулять. Под эту марку и мы надеялись исчезнуть незаметно. Нам помогло то, что к Саше приехал её бойфренд, а другая вожатая легла спать.

Мы вышли за территорию, и пошли к речке. Хотя на берегу пришлось нелегко. Многие дети из лагеря привели своих родителей на пляж, поэтому мы устроились, чтобы нас не увидели.

Рядом с нашим укрытием на краю пляже расположилась та самая Инна со своими предками – мамашей-пампушкой, лысым папашей и ещё с двумя сёстрами, по виду такими же вредными, как и сама Инна. Я посмеивалась над их болтовнёй:

- Иннуся, скушай пирожок, - лепетала мамаша.

- Мам, я уже объелась! – отвечала Инна.

- У тебя всё нормально? Тебя никто не обижает? – настаивала мадам Пампушка.


- Нет, мам.
- Отдашь мне свое грязное белье, я тебе чистое привезла, твой любимый комплект «Неделька».

Фу! Какая гадость! Девчонке лет 14, а за неё бельё мама стирает. Мы в интернате с первого класса всё сами делаем. Даже мальчишки.  Буду я ещё своё нижнее бельё кому-то отдавать! Тем временем разговор этой семейки вдруг перекатился на меня. Да! На меня! Я сама удивилась!

- А что это за девочка так красиво пела романсы? – спросила Иннина мамаша.

- А эта? Это детдомовка одна, - презрительно ответила Инна. – Береке Дейч, лицо неизвестной национальности и неизвестного происхождения.

Я рассердилась, вскочила, и хотела было пойти и сказать этой Инне в лицо, всё, что я о ней думаю, но меня удержали Витька и Санька. Мы уже накупались и решили вернуться обратно в лагерь.

Едва мы незаметно забежали в наш корпус, как грянул гром  и тут же с неба, как горох посыпались крупные тяжёлые капли. Я вдруг представила как Инна с мамашей, папашей и сестрицами бегут под дождем, как их пирожки, которые так и не съела Инночка, намокают и становятся несъедобными. Так и надо этой расфуфыренной дурочке!

                23 июля, пятница.
В общем-то, в лагере мне нравится. Я тут танцую, пою, а вчера мы ездили в колхоз и даже ночевали на сеновале. Это было забавно! В лагерь мы вернулись сегодня, причем обратный путь проделали по реке на резиновых лодках. Мы не преминули этим воспользоваться и затеяли с Санькой и Витькой возню на лодке – она, конечно же, перевернулась и мы искупались. Саша нас долго потом ругала – мол, было глубоко, и мы могли утонуть. Вот ещё! В интернате у нас есть бассейн и занятия по плаванию 2 раза в неделю, так что утонуть мы явно не могли.

А после полдника, когда мы с ребятами гуляли, собирая еловые шишки для поделок из природного материала, меня окликнула … Кто  бы вы думали? … Мамаша Инны!

- Береке! – она подошла ко мне и положила свою руку на мое плечо, я постаралась не сморщиться – уж очень от неё пахло луком. – Ты так красиво пела. А у тебя, правда, нет мамы?

- Ну, есть где-то, - пожала плечами. – Как же я иначе появилась на свет?

- Бедная девочка! – всхлипнула она и угостила меня конфеткой.
Когда она отошла, ко мне подлетела Инна.

-  Эй, вы, малышня, вы знаете, что по газонам ходить нельзя!
 
А мы вовсе даже не ходили по газонам. Видно её очень задело, что её мамаша разговаривала со мной.

                26 июля, понедельник
Смена подходит к концу! Хотя для нас это не имеет значения. Нам наверняка уже взяли путёвки в какой-нибудь другой лагерь, или в санаторий, а может в дом отдыха.

Но всё же конец смены всегда интересен. Дети чувствуют разлуку с товарищами и встречу с родителями, ощущают одновременно и грусть и радость. После отбоя все долго не могут заснуть, перестукиваются через стены, заполняют анкеты, обмениваются адресами.

А я опять репетирую! На Гала-концерте, я буду петь песню, написанную худруком Олегом специально для меня. Называется эта песня «Фата-Моргана». Эта первая песня, которую написали для меня. Обычно я пою песни уже спетые кем-то. Наш худрук в нашем городе работает в клубе, он режиссер массовых мероприятий.  Он очень талантливый. Эту песню, он мне подарил и разрешил петь её, когда я захочу.

                29 июля, четверг.
Вот и смене конец! Сегодня мы ночуем в интернате, а завтра нас ждет уже другой лагерь…

Едва я написала эти слова, как меня позвали  к директрисе – Марине Михайловне. Оказывается, меня хотят взять в семью на оставшееся время каникул.

Ура! Ура! Ура! Так, что завтра я не еду в лагерь! Это расстроило Саньку и Витьку. Они начали меня дразнить, а за тем стали кидаться песком и пакетами с водой.

Я еще никогда не жила в семье, я вообще не представляю, что это такое. Вот Сашка и Витька другое дело. Сашкина мать умерла всего  два года назад, и он со старшим братом Иваном, остались с пьяницей отцом, который их бил, забывал кормить. Ваня сейчас учится в обычном интернате, а Сашку, как отличника, определили в интернат для одарённых.
Витя Грущук тоже до шести лет жил в семье, но при пожаре его родители погибли и мальчика определили в Детдом, а затем и в наш интернат.
Сейчас Санька и Витя мне просто завидуют. Из интерната редко усыновляют. Ведь кроме детей без родителей, здесь учатся и домашние дети. Кто-то живет в интернате неделю, а на выходные едут домой. Кто бывает дома лишь на каникулах. А есть дети, кто ходит домой каждый день, после занятий. И лишь мы, 34 человека, остаемся и на каникулы и на выходные в интернате, если только нас не приглашают в гости наши одноклассники. Меня никто не приглашал. Мне здесь завидуют – я учусь лучше всех в классе, пою лучше, танцую лучше и так далее.

Саньку отец иногда забирает на выходные домой, к Витьке часто приезжают родственники. А ко мне никто никогда не приезжал. Поэтому я обиделась на моих друзей и решила пойти к Таньке.

Но в их холле, все старшие сидели над какими-то чертежами. Когда я позвала Таню, она отмахнулась:

- Извини, Береке. Мы хотим сконструировать оптический квантовый генератор!

Да, вот что значит – интернат для одарённых детей.

Мне стало так обидно, что я пошла в свою комнату, где жила пока одна, так все мои подруги разъехались по домам, и заплакала. А я редко плачу, но сейчас мне было очень жаль себя. Почему я такая? Никто меня не любит!

Когда слёзы иссякли, я подумала о завтрашнем дне. Вот завтра я попаду в семью, где стану любимой дочкой, меня захотят удочерить, и я буду каждый день ездить домой, как и другие дети. Нет, за мной будет приезжать отец на машине! У меня будет своя комната, своя одежда, свои игрушки!

Эх, скорей бы завтра!

                1 августа, воскресенье
Какой ужас! В пятницу, когда все наши после завтрака уехали в лагерь, я с нетерпением ждала приезда семьи. Я собрала свои нехитрые пожитки и стояла у окна, выглядывая, кто же за мной приедет. И, как водится, всё пропустила. Я ненадолго отлучилась, а меня уже разыскивает помощник воспитателя.

- Береке, - позвала Мария Ивановна, - иди, за тобой  семья приехала.
Я так радовалась, бежала изо всех сил… и остановилась, увидев, к кому же я бежала.

- Береке, девочка, поедем к нам! – протянула ко мне руки… мамаша Инны.
Так вот в какую семью меня хотят забрать! Сначала я хотела отказаться, вспомнив Инну, но мамаша-пампушка уже обняла меня. И я вдруг подумала, что это может быть мой единственный шанс обрести семью.

Так я и оказалась у Хворостухиных. Мамашу-пампушку я теперь называю тётей Олей, её мужа – дядей Петей. У них есть три дочери, как говорит тётя Оля, мои сёстры, Инне, как я и думала, 14 лет, Анжела старше меня  на два года, а Нина младше на год. Эти две девчонки ещё хуже, чем их старшая сестрица.

В первый же вечер меня приобщили к любимому развлечению этой семьи – караоке. Честно – терпеть не могу караоке. У нас в интернате раньше часто устраивали караоке-конкурс, и я заметила, что все всегда выбирают одни и те же песни – те, которые знают. И очень редко кто хочет попробовать спеть что-нибудь новое, то, что сам не знает. Так что за эти выходные я раз 10 слышала песню «Вагончик тронется», столько же «Где то на белом свете», а любимая песня Нины «Куда уходит детство», мне успела набить оскомину.

Вообще Нина и Анжела меня игнорируют, а Инна целыми днями гуляет. Так, что пока все не так ужасно, как  это казалось мне в начале. Зато тётя Оля усиленно меня кормит. Она купила мне вчера несколько прикольных футболочек и две классные юбки. Это определённо бесит всех трех сестриц, но с матерью они не спорят. Пока!

                4 августа, среда
Хворостухины вывели меня в люди. Сегодня мы все вшестером пошли к брату тёти Оли, дяде Вите. У него три месяца назад родился сын. Этим поводом и воспользовались Хворостухины, чтобы и ребёнка посмотреть и меня другим родственникам показать. Так сказать двойные смотрины.
Дядя Витя очень похож на тётю Олю – такой же маленький и толстенький, а вот его жена (её имя я так и не запомнила, так как её представили всего один раз, а всё остальное время называли просто Лёля) мне не понравилась. Ей пришло в голову дать мне подержать маленького Георгия. Вот же глупые эти взрослые! Я в жизни не видела таких малявок, кроме как на экране телевизора, а уж тем более не держала их на руках. Конечно, я его чуть не уронила. Тётя Оля вовремя подхватила младенца и оттолкнула меня от кроватки.

- Вот неумеха! – зло сказала Лёля, а Нина подленько захихикала и шепнула, так чтобы только я слышала:

- Береке – Шмереке!

                9 августа, понедельник
Какая жуткая неделя! Сестры Хворостухины перешли в открытое наступление. Когда родители не слышали, они называли меня только Шмереке. Теперь они часто искали повод, чтобы выставить дурой и обругать. Это было не сложно, ведь я никогда не жила в семье и  ничего не смыслю в бытовых вопросах.

Например, звонит телефон, тётя Оля кричит с кухни, чтобы кто-нибудь взял трубку, в зале сидим мы с Анжелой, и та увлечённо смотрит телевизор, встать она даже не пытается.Тогда встаю я и иду к телефону, но Анжела меня обгоняет.

- Ты не у себя дома, так что не хозяйничай! – бросает она мне на ходу и снимает трубку сама.

Их бесит во мне многое. То, что я симпатичная, (все Нинкины друзья-мальчишки в меня влюбились), то, что у меня длинные волосы (у всех сестёр стрижка каре до подбородка), и то, что я умею петь и танцевать. Кроме того, я самостоятельная, а девчонки живут как в гостинице  - встали утром, пошли на кухню, где тётя Оля уже приготовила им завтрак. Пока они завтракают, тётя Оля застилает им постели, гладит чистую одежду. Я же привыкла всё делать сама – проснулась, умылась, убрала свою постель, помогла тёте Оле приготовить завтрак (в интернате мы дежурим, накрываем на столы, а ужин старшие сами готовят под руководством повара). Тётя Оля меня всегда хвалит, и ставит в пример своим дочкам.

- Вот, девочки, Береке, посуду помыла, так что вечером вы сами за собой уберёте.

Конечно, девочкам это не нравилось. Но вот вчера они ещё больше меня возненавидели. К Хворостухиным пришли гости и взрослые, после определённой дозы спиртного потребовали от детей концерт. Сначала пела Инна, потом Анжела и Инна танцевали, а затем тётя Оля сказала:

- А теперь споёт наша Береке!

Я и спела. «Фата-Моргана» произвела огромное впечатление на гостей, и они попросили ещё что-нибудь спеть. Теперь на ура прошли и романсы, которые я выучила в лагере. Все гости хвалили меня, а тётя Оля сидела гордая, как будто это она так пела, или как будто… я ее родная дочь и мой талант её заслуга.

Только потом я поняла, что обычно все слушали и восхищались Инной. А теперь про неё даже слова не сказали - уж слишком её пение, по сравнению с моим, напоминало скрежет. Этого она мне не простит.

А сегодня я нашла общий язык с дядей Петей. Он отгадывал кроссворд и вслух читал вопросы. Его дочери отмахивались от отца, а жена выдавала какие-то глупые версии.

- Щелочноземельный элемент между цезием и лантаном, - прочитал дядя Петя.

- Кислород! – предположила тётя Оля.

- Барий! – вспомнила я.

Дядя Петя удивленно на меня посмотрел.

- Подходит,  – сказал он. – А ты откуда знаешь?

- Я с Таней таблицу Менделеева учила. Таня - эта моя подруга из интерната она уже в девятый  класс перешла.

- Вот слышали? – обратился дядя Петя к своим дочерям. – А вы, троечницы, даже уроков не делаете.

Все три девочки после этих слов демонстративно удалились в свою комнату, и когда это троица проходила мимо меня, я услышала, как кто-то из них сказал:
- Шмереке!