Люблю тебя светло

Эти слова чарующей музыкой звучат в душе уже сорок лет. Именно тогда я открыла журнал с одноименной повестью  В.Лихоносова, почувствовав  себя по-настоящему счастливой и свободной. Потому что жил на земле человек, который  нашел слова, способные передать все, что я испытывала  тогда. Я была студенткой, приехала навестить своих родных,  точнее, сбежала из дома, чтобы разобраться в себе, своих чувствах, не ждать с замирающим  сердцем телефонного звонка. 

Я только что чудом выкарабкалась из тяжелой болезни. Бабушка-медик с тревогой поглядывала на моё бледное, осунувшееся  лицо,  круги под глазами, но ни о чём не спрашивала. Успокоилась, когда заметила, что  я  с нетерпением жду почтальона, по нескольку  раз  за утро наведываясь к почтовому ящику. Чтобы отвлечь меня, дядя принес  целую кипу толстых литературных журналов, уже прочитанных им. Вечером я открыла один из них, увидела  редкое для той поры  название и оторваться уже не смогла, пока не  перевернула последнюю страницу.

Мне хотелось разбудить всех, чтобы читать, захлёбываясь от восторга и счастья, эти удивительные строки. Какими невыразимо прекрасными показались они мне. То, что  жило в душе, не находя выхода,  вдруг предстало с удивительной точностью и простотой:«Может, в ту минуту, когда я думаю о тебе как о прекрасном друге, тебе кажется, что я забыл тебя, и тебе одиноко».
 
И я терзаюсь теми же муками, и не пишу, боясь показаться навязчивой. Я понимала с первой страницы, что повесть о другом, но мне казалось, что дружба, любовь, необъяснимая внутренняя близость, так связаны, что границы между ними нет. И слова автора, прежде мне не знакомого, казались подслушанными  где-то в тайниках  моей души. Я читала их, а горло перехватывало от восторга, глаза начинали подозрительно блестеть. Господи, как точно можно выразить то, что спрятано в глубинах подсознания: «иногда люди просто не могут попасть на одну и ту же  волну или, уронив её, пугливо уходят в себя,  потому что привыкли к осторожности. Кто догадается, что творится в другом! Чуткие натуры, пленённые старыми обычаями любви, стыдятся  нежнейших своих дум, едва выйдут за ворота и столкнутся с внешней обыкновенностью быта».

 Я привезла тот журнал домой. Он ходил по рукам, и каждый прочитавший оставлял на полях заметки, или просто писал о своём. Дорого бы  дала за то, чтобы открыть его сейчас. Из тех, писавших, живы не все. Но он ко мне не вернулся. Потом уже искала книги автора, так потрясшего меня. Из того десятка его книг, что стоят на моих полках, «Чистые глаза» 1973 г. с портретом автора. Молодое, красивое, мужественное  лицо,  вьющиеся волосы. Удивительные, смотрящие куда-то вдаль, глаза. Я таким и представляла его.  Молодость! 

Последней  в те годы книгой, приобретенной мной, стал сборник «Элегия» 1976 г. Потом ничего отыскать не могла. Старалась не пропустить, спрашивала в книжных магазинах, у букинистов. Пожимали плечами. Он никогда не был особенно громким, как большинство подлинно талантливых  людей. Не замечен был и в литературных скандалах, сразу делавших известными тех, кто прибегал к ним. Его знали и любили другие, умевшие  ценить настоящую прозу. Заметил и написал предисловие к первой  большой книге «Голоса в тишине» великий русский прозаик Ю.Казаков. Мне досталось переиздание 1990 года. До этого-затяжное молчание. Я не знала причины, по которой  блестящего стилиста, подлинного продолжателя традиций отечественной художественной прозы, не издают. Считала, что пропустила. Не верилось, что не пишет. Была уверена, что на фоне многотомных кирпичей «секретарской»  литературы пропустила  очередное  издание. Это были времена, когда хорошие  книги не покупали, а доставали. Считала, что разошлись где-то, расхватали. Мимо  книг такого автора пройти невозможно.

И вот недавно узнала, почему следующие издания нашли своих читателей только в конце 80-х. годов. Среди них «Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж», изданная в  1987 году. Завеса молчания была прорвана, когда В 1988 году В. Лихоносову присудили  Государственную  премию РСФСР им. А.М.Горького. Из публикации писателя и журналиста Д. Шеварова в газете «Первое сентября» узнала причину  многолетнего замалчивания блистательного стилиста. Оно предваряет интервью В. Лихоносова. Приведу отрывок из него. «В 1969 году Г. Адамович напечатал повесть Лихоносова «На долгую память» в газете «Новое русское слово». С тех пор и до начала перестройки Лихоносов стал невыездным. В последние десятилетия Лихоносова издавали редко, но литературные премии его иногда находят. За «Осень в Тамани», написанную 33 года назад, он получил премию «Ясная Поляна» им. Л.Н.Толстого. Недавно ему вручили еще две премии: «Святое русское слово» и имени братьев Киреевских.  Лихоносов – главный редактор литературного журнала «Родная Кубань». Добавлю, что напечатать своё произведение в эмигрантском зарубежном издании в самые глухие, застойные годы, означало подписать себе приговор. Это  был мужественный поступок. После него писатель стал не только невыездным, но и не издаваемым. Но не каялся публично, не объявлял себя диссидентом. Вёл себя мужественно и достойно, много работал. Могу судить по тем книгам, что есть у меня.

Я давно слежу за публикациями Д. Шеварова, удивительно тонкого, глубокого и лиричного автора. Перечитываю тех, о ком он пишет. А к Лихоносову  вернулась несколько раньше,  наверное, в самый критический  момент своей  жизни.  Первая книга, к которой потянулась рука, когда еще  не совсем могла понять прочитанное, было скромное издание 1991 года «Время зажигать светильники». Мне показалось, что точнее, чем это название,  моё состояние тогда трудно  было определить. Книга рассыпалась. Я не выпускала её из рук, пока не смогла  понять  содержание  прочитанного. Всё никак не подклею. Тогда дала себе зарок - читать только настоящие книги. Как быстро мы забываем данные себе обещания. Добавлю,  что  к прозе  В. Лихоносова  это не относится.

http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/653828
http://ps.1september.ru/view_article.php?ID=200902129