Повесть о Зине. Cледующая станция Назаровка. Гл. 1

 "Повесть о Зине" опубл. в ж."Простор", 2011,№3 и в ж."Вологодская литература", 2011,№11(декабрь)               

   Следующая станция “Назаровка”. Глава 1.

               

Зина в городе задержалась. Сначала к отцу в больницу зашла, отнесла яблок своих, антоновских, они в этом году у них сочные, с жёлтыми бочками. Он раньше всегда их любил, а в этот раз только и сказал:

- Положи на тумбочку, сестричек угощу.

Зина всё как надо сделала – судно вылила, отца одеколоном протёрла, посидела рядом.

По дороге к вокзалу ей парень встретился, он раньше у них в классе учился, а потом школу бросил, в город перебрался.
Они друг другу обрадовались.

      -  Пойдём, тут недалеко, - сказал парень, - я с друзьями на соседней улице комнату снимаю.

      -  Не могу, на электричку спешу, - ответила Зина.

      - Так у тебя ещё времени полно, успеешь.

На лестнице накурено было и ребята стояли. В комнате, на столе, пельмени холодные и остатки пива.
Зина с утра не ела, поэтому ковырнула вилкой и пиво допила.

А парень и говорит:

- Слушай, добавь пацанам на бутылку, им не хватает.

А Зина ему:

- У меня только на дорогу осталось.

- А ты что, того, билеты, что ли покупаешь?

- Ну, вдруг высадят.

- Не боись, давай сюда деньги. Билет до Шилова купишь, а дальше – контролёры свои. Сама же с нами выпьешь и поедешь, а то ты какая-то замороженная.

- Да, я же опоздаю.

-       Сказал, не боись, ещё и четырёх нет. А после, тебя ребята наши до вокзала на машине подбросят.

Зина тихая была, безотказная, ей кому-нибудь “нет’’ сказать, себе дороже.  Отсчитала она на билет, сколько надо было до Шилова, а остальное отдала.

Пришли парни - себе разлили и ей плеснули, чуток. Зина повеселела и даже как будто опять обрадовалась, что парня этого встретила, только всё волновалась, что на электричку опоздает.

      - Ну, что отвезёте меня?

- Да ты что, мы с утра сидим, куда нам.  А ты оставайся, завтра поедешь.

- Меня мама ждёт, она болеет, она, что не съест у неё всё обратно и отец в больнице. Я не могу.

- Ну, тогда иди, а нам куда.… Сама видишь, какие…

Зина надела пальтишко своё серенькое, шапочку вязанную, сапожки, ещё почти новенькие - мать, как только за больничный получила, сразу на ярмарке купила - взяла сумку и отправилась на вокзал, одна.

Доехала на троллейбусе,  даже билет успела купить, в электричку только села, двери сразу же и закрылись.

Народу мало, ну, кто сейчас, в ноябре, в их глухомань поедет.

Села она в уголок и будто бы уснула. Её голова иногда стукалась об окно, иногда нелепо падала на грудь, тогда Зина вздрагивала и открывала глаза. Её взгляд упирался в темноту вечера, который после перевода времени наступал на час раньше обычного.

До Шилова контролёры проходили дважды – первый раз билет пробили компостером, второй – повертели и вернули.

- Теперь уже недолго, - подумала Зина, -  когда электричка отъехала от Ушинского.

Тем временем на улице совсем темно стало, лес как будто приблизился, и, казалось, бьёт ветками по окнам.

Зина опять задремала и проснулась оттого, что кто-то тряс её за плечо.
Она открыла глаза и увидела над собой кондукторшу, ту, от которой ещё летом так лихо сбежала с подружками. Казалось, та узнала её и довольно улыбалась. Зина тоже улыбнулась ей и протянула свой билет.

   - Так ведь у тебя до Шилова. Ты, кажется, до Нижнего Мальцева едешь, доплатить надо – пятьдесят рублей.

-  У меня нет, - тихо сказала Зина, она всегда говорила тихо, ей учителя в школе за это всегда тройки ставили, даже если она правильно отвечала.

Кондукторша в свисток свистнула, к ней другая подошла, из соседнего вагона.

 -Ссаживать надо, - сказала первая.

- Тебе куда? – спросила вторая.

- В Нижнее Мальцево.

- Вот, - опять сказала первая, - пусть пешком и топает, раз ни билета, ни денег нет.
Подошёл милиционер, у него также как и у кондукторш, и у людей, которые сидели в вагоне, лицо было хмурое и безразличное.

В это время поезд затормозил, появились тусклые станционные огни, один, два, три и редкие – в окнах.

Станция “Назаровка” – прохрипело над дверью.

Зина оглянулась на кондукторш, увидела смешок милиционера, он будто радовался чему-то.

- Ссаживать будем, - опять сказала первая, подталкивая Зину, - давай, давай топай.

Зина сошла на тёмный, мокрый перрон, вернее, узкую асфальтовую полоску между двумя путями, и услышала: “ Осторожно, двери закрываются. Следующая станция “Чучково”.

В это время по соседнему пути пронёсся скорый, тронулась и электричка, всё смешалось - свет в окнах, чернота бесконечного пространства, стук колёс, ветер. Казалось, ещё чуть-чуть и слабое маленькое тело подхватит этот вихрь, утянет за собой.… Но поезда разбежались, и только теперь Зина заметила, что дождь пошёл уже во всю, она хотела забежать в здание вокзала, но оно было заперто, кругом пусто, только вдали, у входа в кафе, виднелись какие-то тени – то ли мужики, то ли парни. Ей было ясно –  от этих надо держаться подальше.
 Она хорошо помнила, что по дороге на кладбище к ним недавно заходил дядя Толя. Он тогда рассказывал, а мама ойкала и всё Господа поминала, а когда он замолчал и закурил, приказала: “Чтоб вечером дома сидела и, когда  меня нет, двери на запоре держи, поняла”. Зина тогда вполуха слушала, мало ли что старики бурчат, а сейчас вспомнила, всё как есть слово в слово:

…Пока я в ментовке сидел, много чего наслушался, такого, что и не удумаешь, а всё – правда. Вот взять хотя бы вековых. Жили две бабульки, одна другой старше, 90 да 85.Жили тихо, в самом далёком углу, за речкой, где раньше мельница была, летом выползали из своей избушки да потихоньку вокруг бурьян скашивали, травки какой насобирают: зверобоя, мяты, а особенно, говорят, любили какую-то золотую розу, я и травы-то такой не знаю, вроде боль она снимает. Валентина им пенсию носила, а  Марьпетровна, что из собеса, иногда то хлебушка принесёт, то ещё чего, но много-то им не надо, они как птицы были, нет, их не бросали, ещё прошлой зимой, тоже Марьпетровна помогла, им дров привезли, чурбаки, правда, сырые были, но вековые - умелые, приноровились как-то. Дуняша, младшая, она летом и до родника иногда доходила, а так что – зимой снег топили, летом дождевую… Так бы бабки тихо и померли, как наши, Настя с Олюшкой, да, видать, не судьба. Принесла им как-то почтальонша наша, Валентина, пенсию, а когда Мария пришла, дня через два,
сразу и поняла, случилось что-то, двери настежь, тряпки у крыльца валяются, чашки, ведро перевёрнутое, в дом вошла – всё перевёрнуто и бабки уж неживые…
… Или вот Славка. Чудной такой был. В очках смешных ходил круглых и на верёвочке. Всё песни пел. У нас, говорит, тихо очень, а это я ору, чтоб знали, что душа здесь живая обитает. Он и непьющий был, и не шатался, где не попадя, на станцию за пенсией да за продуктами только и ходил.
И тоже вот – пошёл за пенсией, да был таков. На рельсах потом нашли, а в карманах пусто… Хорошо-то я его не знал, а так – видел.
… А уж что с  дачниками творят, не удумаешь. У нас теперь москвичей много селятся, там-то квартиру или сдают, или детям оставляют, а сами домок прикупят и обживаются.
Около станции, двое, муж и жена, ещё с прошлого лета живут. Нестарые ещё. Да, только баба у него строптивая, чуть что, вещи в сумку побросает и в Москву.  Так вот и в тот раз было, только на электричку последнюю опоздала. А характер какой, решила на станции утра дожидаться, и мужик её за ней прибежал, уговаривал, всё зря. Погорячилась, конечно, а пацаны наши что, телевизор там или дисков насмотрятся, их на  подвиги и тянет. Вот они её чуть не до утра меж поездов валтузили, сами знаете, как у нас поезда несутся, у нас тут объект, остановок не положено, земля гудит, ветром с ног сдувает, а им что, им удовольствие. Но жива осталась, это ей повезло.
…Они не только над дачниками, они и над своими куражатся.
 Так что вы в виду-то имейте, особенно без надобности не разгуливайте.

Вспомнив эти и другие слухи, которыми земля полнится,
 Зина решила идти, прячась  за кустами вдоль железной дороги, а на шоссейку не выходить, может к утру и дойдёт.

- Всего-то километров двадцать, - уговаривала она себя.

 Но ноги вязли в грязи, глаза с трудом различали за деревьями дома. Пройдя совсем немного, Зина заплакала.
Она вышла на асфальтовую дорогу к переезду. Последний фонарь. За ним – тьма непроглядная.… По дороге, откуда-то из глубины посёлка,  шла девушка, одна. Походка у неё была уверенная,  фигурка обтянута узкими брюками, курточкой – обычная такая девчонка.
Она увидела Зину, подошла.

-  Привет, ты чья?

-  Я домой иду.

- А где твой дом? Я что-то тебя здесь никогда не видела.

- Я иду в Нижнее Мальцево.

- Ого, ничего себе, а почему пешком, ссадили что ли? Вот гады. Ладно.

Она взяла Зину за руку и удивилась: какая рука холодная, мокрая, слабая.

- Ко мне пойдём. Ты не бойся.

Девочки, они почти одногодки были, спустились по тропинке к самому крайнему дому, неказистому такому, с покосившимся сараем, без забора, вошли в сени.

     -  Аня, ты что ли?

     - Да, я, с подружкой. Заходи. Раздевайся.

В избе было тепло. В крошечной кухоньке на полу сидел малыш и катал машинку. Женщина, ещё молодая, но уже  уставшая, мыла в небольшом тазике посуду.

- Мама, эта девочка у нас ночевать будет, её с поезда ссадили.

Женщина посмотрела на Зину и сказала:

- Грей воду, быстрее, видишь, она вся дрожит, и вещи ей свои принеси.

Достала из-за печки таз:

- Ноги, ноги главное ей пропарь.

Подбросила в печку дров. Задёрнула шторку, что отделяла кухню от запечья. Принесла полотенце, новое, большое, неожиданно красивое и радостное, розовое, махровое; из маленького комодика,  что под телевизором, вынула пакет с новыми, из козьего пуха носками.

     -  Вы тут сами, а я за молоком к деду сбегаю, ей горяченького надо…

Утром Аня с матерью проводили  Зину на электричку, денег на билет ей дали, руками помахали.

 Пока стояли на платформе, девчонки чуть в стороне, Аня что-то говорила и иногда даже руками размахивала, а Зина смотрела на неё - то ли удивлённо, то ли испуганно.

- Ты думаешь, я всегда такой была, уверенной? Нет, тоже вроде тебя маменькиной дочкой росла. Только в двенадцать лет произошёл со мной один случай. У нас в школе готовились к новогоднему утреннику, сказали, чтоб пришли в карнавальных костюмах. Только сама понимаешь, откуда им тут у нас взяться. А мама и говорит:
- Хочу, чтобы ты на празднике была принцессой.
Я ещё удивилась, какая такая принцесса. У нас сама видела – не густо. Но знаешь моя мама – волшебница – она всё может – три ночи от машинки не отходила, всё шила, нет, сначала она какие-то старые шторы марганцовкой красила, каким-то чуднЫм способом, цвет получился совершенно необыкновенный, розовый нежный-нежный с переходом тонов, сверху светлое, а к низу чуть потемнее. На голову она мне сделала крошечную корону, бусы свои старые разобрала и где жемчужинками, где гранатинками всю её украсила, съездила на рынок, купила светлые туфельки, лодочки, и к ним тоже бусинки приклеила. Волосы мне накрутила на бигуди и по плечам распустила. Короче, я как вошла – все рты поразевали.
А девчонка одна, Верка, за это на меня озлилась, но я об этом позже узнала, уже после каникул. Подошла она ко мне и говорит:
- Пойдём вместе домой, - я обрадовалась, подумала, что она дружить со мной хочет, - только видишь у меня сапоги новые, а на дороге – грязь, давай вдоль железки пойдём, там почище.
Идём разговариваем. Она мне всё хвастает, какие у неё обновки, а мне и сказать нечего, мы тогда совсем плохо жили, маминого мужа в тюрьму посадили, а с отцом они давно развелись, я ещё маленькой была. Тут товарняк рядом с нами застучал, слышно стало плохо, и вдруг она выхватила у меня портфель, открыла и стала из него, прямо под колёса бросать мои тетрадки, книжки, кидает и кричит:
- Вот, чтоб не выпендривалась, принцесса х----я!
Тут уж и на меня нашло.
- Ах, так,  - и стала я её драть – и за волосы, и за куртку, ещё немного – или задушила бы, или под поезд скинула.
Она испугалась. Орать стала:
- Прости, прости.
Когда поезд прошёл, говорю:
- Иди, собирай.
Она подобрала, только всё грязное, рваное, в мазуте…
Я об этом никому не рассказывала, тебе первой.
С того случая совсем другой стала, теперь никого не боюсь и себя в обиду не дам. Поняла? Вот и ты тоже – не сдавайся, а то ты какая-то очень робкая, ну, пока, вон электричка твоя, ты приезжай, адрес теперь знаешь.
Аня засмеялась, мать её подошла, они Зину поцеловали:
- Приезжай!

После этого случая ни Ане, ни её маме от соседей проходу не было: " Ну, вы совсем сдурели, девку какую-то себе в дом притащили, а если она наркоманка, ворюга али ещё кто. О мальце бы подумали да о себе, а если бы проснулись, а она у вас побрала последнее или, не дай Бог, заразу, какую занесла?”

Один раз у колонки Петровна так её обсмеяла, что какой-то холодок у Аниной мамы вдоль спины прошёл.
 Пришла она и прямо с порога говорит:
- Может, и правда – зря мы эту Зину к себе пустили. Кто её знает?
- Мама, ну, всегда ты так. Бабкам варенье раздаёшь, хорошей показаться хочешь, а как до дела, так у тебя сомнения. Успокойся. Это Я её привела. Я что здесь не живу или что права не имею? И вообще я скоро замуж выйду.
- За кого это?
- За Владика.
- Но он же с Веркой дружит.
- Дружил, мама, дружил. А женится на мне. Он мне вчера предложение сделал. Знаешь, - добавила Аня мечтательно, - он, оказывается, в меня ещё с пятого класса влюблён. Помнишь, ты мне на Новый год розовое платье сшила? Так вот, он говорит, что я только в нём в класс вошла, у него сердце сначала как будто выскочить захотело, всё в груди застучало, а потом оно остановилось и только сейчас, когда он смог мне всё это сказать, опять застучало. Поняла, матушка-голубушка? И вообще он обещал, что я у него всегда принцессой буду.
И закружилась Аня по избе радостная и весёлая.
- А ты то его любишь?
- А вот это не важно…. К свадьбе готовься, - уже с порога крикнула дочка и застучала каблучками, сначала по сеням, потом по крыльцу, а потом и по самой их Центральной улице. Застучали, заплясали каблучки по ледяному насту, побежали по селу… весть разносить…
А что было делать – время-то пришло, не сегодня - завтра материн муж вернётся. Не жить же с ним под одной крышей.
Приоткрыв штору, женщина посмотрела в окно, проводила дочку взглядом и тихо, то ли стенам, то ли сама себе добавила:
- Не любишь….  А Владика жалко – двадцать лет мать над ним в командирах ходила, теперь Аня чудить начнёт. Лучше б на Верке женился, она его любит…



Глава 2 - http://www.proza.ru/2009/12/30/703