Рысь

Мела поземка было чертовски холодно, и редкие прохожие спешили домой подняв воротники и пряча лица от простывшего ветра.

Серая рысь рылась в мусорном контейнере. Большая, размером с хорошую овчарку, только морда круглая - котовья.  Муромцев как раз проходил мимо, остановился  и зашуршал пакетом.  Ходил в магазин,  хотел взять хлеба и молока, а потом не удержался и купил еще куру гриль по три шестьдесят две, очень уж аппетитно пахла, потом колбасы краковской с пол кило, а потом подумал, что раз уж пришел в магазин то надо набирать по полной программе на целую неделю. Жил Муромцев один и по магазинам ходить было некому, а сам он не любил  а  когда вышел на улицу, то пакет оттягивал руку и остановившись возле помойки Муромцев перехватил его другой рукой.
На шуршание  обернулась  рысь и глухо заворчала.  Мол, не подходи. 
Кисточки на ушах и лапы как у волкодава, подумал Муромцев и зачем то достал из пакета краковскую. Он все время боролся с лишним весом, но как не получалось  и вечером перед телевизором  мог запросто стрескать батон и полбанки вишневого джема.
- На, дуреха,  сказал ей Муромцев, протягивая колбасу. Рысь надулась и зашипела. 

- Да ну тебя, обиделся Муромцев,  - я же к тебе по-хорошему, а ты змеей прикидываешься…  ну как знаешь, а я домой пошел.  Сам съем. Перед телевизором.
И повернулся, что бы уйти. Позади  хлопнул,  опрокидываясь, контейнер, это прыгнула рысь и вцепилась в колбасу.

- Дура ты  сказал Муромцев, там же мяса кот наплакал. Соя, плюс усилитель вкуса, а вот тут…

Тут Муромцев достал курицу и помахал перед чувствительным носом рыси, чуешь, как пахнет? Во. Вот это вещь! Но я ее тебе не дам. Хватит с тебя колбасы. И так толстая.  Давай, домой иди, где у тебя дом. В лесу? Вот и иди. В нору. Придешь, на подстилку из еловых веток ляжешь, и будешь вспоминать как Степан Петрович тебя колбасой кормил. А я домой пошел. Сериал там скоро. И вообще хорошо, что у тебя телевизора нету. Голову не ломаешь. И спишь хорошо.
   
 Муромцев шел задумавшись  и благо, что дом недалеко, в соседнем дворе,  а когда дверь стал открывать, то снова заметил рысь. Оказывается шла следом, может быть хотела попробовать курицу или замерзла.
- Так ты или туда или сюда, - сказал ей Муромцев, а то весь подъезд выстудим.  Рысь подумала и зашла следом.  Вот и правильно, обрадовался Муромцев, у меня тепло,  посидишь, лапы погреешь и в лес. Нору то, небось, открытой оставила? А если медведь, какой займет? Не подумала? 
Рысь молчала, только косилась на пакет и дергала ушами. Может быть, сердилась, подумал Муромцев, лишь бы не кинулась, а то зверь все-таки. Дикая. Слыхал вон с деревьев кидаются, и шапки меховые у охотников в клочья рвут.    
А я тебе молока еще, - сказал Муромцев, а потом, сериал посмотрим… ты телевизор то, поди и не видывала. Будешь после медведям знакомым рассказывать. А они… ну вот, пришли.
Рысь переступила через порог первой. Наверное, чувствовала себя хозяйкой, обнюхала все углы,
и хорошо, что ты не кот, сказал Муромцев, а то обосаные углы мне тут  как то не улыбаются.
         Короче, как то незаметно рысь стрескала всю куру, вылакала пакет молока и залезла на шкаф. Кое-как угнездилась там и поглядывала сверху на Муромцева.
Муромцев смотрел сериал, потом футбол, а потом лег спать. Потому что утром на работу и не прогонять же гостью в ночную темень и трескучий мороз. Утром, подумал  Муромцев. Пусть сама решает.
Ночью рысь ходила по комнатам, вздыхала и нюхала воздух. Грелась у батареи и в конце концов залезла на диван и улеглась в ногах Муромцева.  С непривычки он, ворочаясь во сне,  сталкивал ее на пол, рысь  шмякалась, ворчала и  снова забиралась на диван.      
Утром Муромцев ушел на работу, а рысь осталась хозяйничать.  Сидела на подоконнике, охотилась за голубями, случайно смахнула  горшки с геранью и фикусом и в целом была довольна жизнью.
Одной курьей тушки ей вполне хватало на целый день,  а остальное время она или грелась возле батареи или залазила на шкаф, изредка кидаясь на старую кроличью шапку Муромцева, что бы не потерять навык.
Когда садились обедать, Муромцев доставал из холодильника сырую курицу и звал Маруську.
Маруська, так звали теперь лесную красавицу степенно приходила и нетерпеливо ждала изредка подмурлыкивая.
 
Да тише ты,  урчишь как холодильник, сердился на нее Муромцев и подкладывал своей любимице самые лучшие куски.