Послания с того света - часть 2

                П и с ь м о  11

                МАЛЬЧИК ЛЯЙОНЕЛЬ

     Вам будет интересно узнать,  что здесь,  так же,  как и на земле, су-
ществуют люди,  посвятившие себя благу других. Здесь есть даже большая ор-
ганизация душ,  которая называется Лигой.  Их задача состоит в помощи тем,
которые только что перешли сюда;  они помогают им приспособиться  к  новым
условиям.  Эта лига приносит большую пользу.  Они работают наподобие Армии
Спасения,  только на более - не скажу высоком, - а на более интеллектуаль-
ном плане. Они помогают и взрослым, и детям.
     Дети представляют здесь интересные особенности.  Мне самому  не  было
времени  наблюдать за всем этим;  но один из работающих в Лиге сказал мне,
что для детей легче приспособиться к  здешней  жизни,  чем  для  взрослых.
Очень старые люди имеют наклонность много дремать,  тогда как дети появля-
ются сюда с большим запасом энергии и приносят с собой то же  любопытство,
какое им свойственно на земле. Резких перемен не существует. Дети выраста-
ют здесь,  говорят мне,  так же незаметно, как и на земле. Общее правило в
том, чтобы выполнить нормальный ритм, но бывают случаи, когда душа возвра-
щается очень скоро.  Возможно, что это душа с большим любопытством и силь-
ными желаниями.
     Здесь встречаются ужасы даже более ужасные,  чем на земле. Разложение
от порока и невоздержанности здесь гораздо сильнее, чем там. Я видел здесь
лица и формы, которые поистине ужасны, лица, которые казались полусгнивши-
ми и распадающимися на части.  Но это - безнадежные случаи, и таких работ-
ники Лиги представляют своей печальной судьбе. Я не уверен в будущей судь-
бе этих людей: могут ли они воплотиться в этом цикле, я не знаю.
     Но дети здесь так очаровательны! Один молодой мальчик часто бывает со
мной;  он  называет меня отцом и,  по-видимому,  радуется общению со мной.
Ему,  должно быть,  около тринадцати лет,  и он пробыл уже некоторое время
здесь. Он не умел сказать мне, сколько времени; но я спрошу его, не вспом-
нит ли он земной год, когда перешел сюда.
     Это неверно, что здесь нельзя скрывать свои мысли. Здесь можно сохра-
нять тайны, если знать, к а к это делать. Это делается внушением или нало-
жением зарока.  Хотя здесь,  все же, несравненно легче читать чужие мысли,
чем на земле. Мы сообщаемся друг с другом приблизительно так же, как и вы.
Но по мере того,  как время идет, я замечаю, что начинаю разговаривать все
чаще не губами,  а посредством сильных проекций мысли.  Вначале я открывал
рот,  когда хотел что-нибудь сказать;  теперь я это делаю изредка, по силе
привычки.  Когда человек только что перешел сюда,  он не понимает другого,
пока последний не заговорит:  или,  вернее,  пока сам не научится говорить
иначе.
     Но я начал о мальчике. Он чрезвычайно интересуется некоторыми земными
вещами,  о которых я ему говорю, особенно аэропланами, которые были еще не
особенно усовершенствованы, когда он перешел сюда. Ему хочется вернуться и
полетать на аэроплане.  Я говорю ему, что он может летать здесь без аэроп-
лана,  но для него это не одно и то же; ему хочется "вложить персты" в са-
мую машину.
     Я советую  ему не торопиться с возвращением назад.  Интереснее всего,
что он может вспомнить свои предыдущие жизни на  земле.  Многие  здесь  не
имеют никакого воспоминания о своих прежних жизнях,  они помнят только то,
что переживали перед уходом сюда.  Вообще,  это вовсе не место, где бы все
знали обо всем - далеко нет.  Большинство душ почти так же слепо,  как оно
было на земле.
     Мальчик был  изобретателем в предыдущем воплощении,  и на этот раз он
перешел сюда благодаря несчастному случаю, как рассказывает он сам. Ему бы
следовало остаться здесь подольше, чтобы приобрести более сильный ритм для
своего возвращения.  Но это моя собственная идея. Меня так интересует этот
мальчик,  что мне хотелось бы удержать его, и это, вероятно, влияет на мое
мнение.
     Вы видите - человеческое нам вовсе не чуждо.
     Вы, кажется,  хотите спросить меня о чем-то? Попробуйте сказать гром-
ко. Я думаю, что услышу.
     Да, я чувствую себя гораздо моложе, чем на земле, и гораздо крепче, и
гораздо  здоровее.  В самом начале я чувствовал себя,  как и во время моей
болезни, по временам угнетенным, а по временам свободным от угнетения; те-
перь же - совсем другое! Мое тело почти не беспокоит меня.
     Я думаю, что старые люди молодеют здесь до тех пор, пока не возвраща-
ются к своим цветущим годам,  и тогда они останавливаются на более или ме-
нее долгое время.  Вы видите,  что я не приобрел все знания.  Я успел  уже
собрать много забытых сведений; но относительно подробностей здешней жизни
мне остается многому научиться.  Ваша любознательность поможет мне изучить
здешние условия, что бы я иначе не сделал еще долго, а может быть и никог-
да. По-видимому, и здесь большинство людей не научается многому и здесь на
первом плане - желание преуспевать, как и во время земной жизни.
     Да, здесь есть школы, где желающие могут обучаться, но и здесь немно-
го великих учителей. Обыкновенные же здешние профессора не обладают высшей
мудростью, совершенно также, как и на земле.

                П и с ь м о  12.


                МИР ПЕРВООБРАЗОВ

     Мне нужно  сделать добавление к тому,  что я говорил,  когда старался
объяснить вам,  что все, встречающееся здесь, существует и на земле. С тех
пор я узнал, что это не совсем верно. Здесь есть различные слои. Я это уз-
нал только недавно.  Я и до сих пор думаю, что в слое, ближайшем от земли,
все,  или почти все существует и на земле в плотной материи.  Но если уда-
литься подальше от земли (как далеко, я не могу определить земной меркой),
можно достигнуть сферы образцов или - если можно так выразиться - первооб-
разов вещей,  которые возникнут на земле.  Я видел формы  вещей,  которые,
насколько  я  знаю,  не существовали на вашей планете,  например,  будущие
изобретения.  Я видел крылья, которые человек может приспособить к себе. Я
видел также новые формы летательных снарядов. Я видел модели городов и ба-
шен со странными, похожими на крылья, проекциями, употребление которых мне
совершенно  непонятно.  Прогресс механических изобретений,  очевидно,  еще
только начался.  В другой раз я продвинусь дальше в этом  мире  образцовых
форм и посмотрю, нельзя ли проникнуть еще дальше.
     Но имейте в виду:  я рассказываю вам совершенно так же, как рассказал
бы путешественник о вещах, которые он видит впервые. Иногда мои объяснения
могут быть неверны.
     Когда я был в области,  которую мы будем называть миром первообразов,
я не встретил там никого,  кроме одного случайного путника,  вроде меня. Я
делаю  из этого естественное заключение,  что только немногие,  покидающие
землю,  посещают эту область. Я вывожу из всего, что видел, и из общении с
душами, перешедшими сюда, что большинство из них не удаляется очень далеко
от земли.
     Очень странно;  а между тем я видел людей,  которые воображают себя в
обстановке настоящего ортодоксального рая,  они поют в  белых  одеяниях  с
венцами на голове и с арфами в руках.  Не принадлежащие к ним называют эту
область "небесной страной".
     Рассказывали мне,  что  существует также и огненный ад,  чуть ли не с
запахом серы, но до сих пор я не видел его. Когда я буду сильнее, я поста-
раюсь добраться до него и,  если это не слишком мучительно,  я проберусь и
дальше - если меня туда пустят.
     В настоящее время я перехожу с места на место,  и до сих пор и еще не
изучил основательно ни одной области.
     Я взял мальчика,  которого, кстати сказать, зовут Ляйонель, вчерашний
день с собой.  Может быть,  следовало бы сказать "вчерашнюю ночь", так как
ваш день наша ночь, когда мы находимся на вашей стороне. Вы и твердая зем-
ля находитесь в центре нашей большой сферы.
     Я взял мальчика с собой для того, чтобы вы назвали "прогулкой".
     Прежде всего,  мы отправились в старый квартал Парижа,  где я  жил  в
прежней жизни;  но Ляйонель ровно ничего не видел,  и когда я ему указывал
на некоторые строения,  он спросил меня совершенно искренне,  не вижу ли я
их во сне.  Вероятно,  у меня есть способность, которая развита не во всех
жителях астральной страны.  Так, когда Ляйонель нашел, что Париж - мое во-
ображение  (сам  он  жил в Бостоне),  тогда я отправился с ним в "небесную
страну". Ее он сейчас же увидел и сказал: "Это, должно быть, то самое мес-
то, про которое мне рассказывала бабушка. Но где же Бог?"
     Этого я не мог сказать;  но тут мы увидели,  что все смотрят в  одном
направлении.  Мы  тоже  стали  смотреть вместе с другими и увидели большой
свет,  подобный солнцу,  только свет был мягче и не так ослепителен, как у
материального солнца.
     "Вот. - сказал я мальчику,- что видят те, кто видит Бога".
     А теперь я должен сказать вам нечто очень странное:  пока мы смотрели
на этот свет,  между ним и нами начала медленно образовываться фигура, ка-
кую мы на земле привыкли называть Христом. Он смотрел с нежностью на людей
и протянул к ним Свои руки. Затем Его образ изменился, и на Его правой ру-
ке оказался ягненок; а затем - Он стоял как бы преображенный на горе; пос-
ле этого Он заговорил и начал учить их,  мы могли слышать Его голос. А за-
тем Он исчез, и мы перестали видеть его.


                П и с ь м о  13.

                РЕАЛЬНЫЕ И НЕРЕАЛЬНЫЕ ФОРМЫ

     Когда я впервые перешел сюда,  я был так заинтересован всем виденным,
что не расспрашивал, как следует относиться к видимому; но позднее я начал
замечать разницу между предметами, которые на поверхностный взгляд кажутся
из одной и той же субстанции. Так, и начинаю видеть разницу между тем, что
несомненно существовало на земле,  как,  например,  форма мужчин, женщин и
детей,  и между другими вещами, которые, хотя и видимы и кажутся осязаемы-
ми, но, тем не менее, должны быть, вероятнее всего, мы слеобразами.
     Эта мысль  пришла ко мне,  когда я смотрел на драмы,  разыгрываемые в
"небесной стране", и она снова явилась ко мне еще с большей силой, когда я
делал недавно исследование в той областй,  которую я называл "миром перво-
образов".
     Позднее я  буду,  вероятно,  различать  и  тот и другой вид с первого
взгляда.  Например,  если я встречу здесь существо,  или что мне покажется
существом,  и мне скажут, что это известный герой романа, вроде Жана Валь-
жана Виктора Гюго,  я буду иметь основание думать, что это - лишь мыслеоб-
раз, но настолько жизненный, что он кажется настоящим существом в этом ми-
ре разреженной материи. Но до сих пор я еще не встречал таких героев.
     Таким образом,  пока я не удостоверюсь, что встреченное существо слы-
шит меня и может отвечать мне или другим,  которые обращаются к нему с бе-
седой,  - я не могу окончательно решить, что оно действительно существует.
Отныне я буду исследовать всех,  встречающихся мне.  Герой романа или иное
создание мысли, как бы живо оно ни казалось, не может отвечать на вопросы,
ибо не имеет души, не имеет реального центра сознания.
     Когда я вижу странную форму дерева или животного, и могу его осязать,
ибо чувства действуют здесь совершенно так же, как и на земле, я знаю, что
она существует в тонкой материи астрального плана.
     Я думаю,  что все существа, которые я видел здесь, реальны, но если я
встречу такое,  которое не смогу осязать,  и которое не сможет отвечать на
вопросы,  - тогда у меня будут данные для моей гипотезы, что частицы мате-
рии,  из которых составляются мыслеобразы, имеют достаточную степень сцеп-
ления для того, чтобы казаться реальными.
     Несомненно, что  нет духа без субстанции,  и нет субстанции без духа,
скрытого или выраженного; но нарисованный человек может же казаться на да-
леком расстоянии самим человеком.
     Могут ли здесь существовать сознательно преднамеренные мыслеобразы? Я
думаю,  да. Такая форма мысли должна быть очень интенсивна для того, чтобы
сохраняться на продолжительное время.


                П и с ь м о  14.


                ФОЛИАНТ ПАРАЦЕЛЬСА

     Недавно и попросил моего Учителя показать мне архивы,  где  могли  бы
записываться наблюдения живших здесь, если такой архив существует. Он ска-
зал:
     "Вы были большим любителем книг на земле. Пойдемте".
     Мы вошли в большое здание,  подобное библиотеке,  и у меня  захватило
дух от удивления. Меня поразила не архитектура здания, а количество книг и
рукописей. Их, должно быть, было много миллионов.
     Я спросил Учителя, все ли книги здесь. Он улыбнулся и сказал: "Неуже-
ли вам все еще мало? Вы можете выбрать все, что хотите".
     Я спросил, как расположены книги - по предметам или иначе?
     "Здесь есть определенный порядок, - ответил он. - Какую хотите вы?"
     Я сказал,  что  хотел бы видеть книги,  в которых записаны наблюдения
над этой, все еще мало знакомой для меня страной.
     Тогда он взял с полки объемистый том. Он был напечатан крупным черным
шрифтом.
     "Кто написал эту книгу?" - спросил я у него.
     "Здесь есть подпись".
     Я посмотрел в конце книги и увидел подпись,  которую употреблял Пара-
цельс.
     "Когда он написал это?"
     "Вскоре после переселения сюда.  Это было написано между жизнью Пара-
цельса на земле и его следующим воплощением".
     Книга, которую я раскрыл,  представляла собой трактат о духах челове-
ческих,  ангельских и элементальных.  Она начиналась с определения челове-
ческого духа,  как духа,  имевшего опыт жизни в человеческой форме; а эле-
ментальный  дух определялся как более или менее развитое самосознание,  не
имевшее еще такого опыта.
     Затем автор  определял  ангела,  как дух высокой ступени,  который не
имел,  вероятно,  и в будущем не будет иметь таких переживаний в  материи.
Затем, он утверждал, что ангельские души разделяются на две резко отличаю-
щиеся группы - небесные и преисподние;  первые принадлежат к тем  ангелам,
которые  работали в гармонии с законами Бога,  последние - к тем,  которые
работали против этой гармонии.  Он говорит, что каждый из этих отделов не-
обходим для существования другого; что если бы все были добрые, то вселен-
ная прекратила бы свое существование;  что и само добро перестало бы  быть
за отсутствием своей противоположности - зла.
     Он утверждает,  что в архивах царства ангелов есть указание, что доб-
рый  ангел  сделался злым,  а злой ангел сделался добрым,  но что это были
редкие случаи.
     Далее он предупреждает те души,  которые будут пребывать в той облас-
ти,  где он это писал, и в которой я нахожусь в настоящее время, чтобы они
не  вступали в сношение со злыми духами.  Он заявляет,  что в более тонких
формах здешней жизни больше соблазнов,  чем в жизни земной; что сам он был
неоднократно осаждаем злыми ангелами,  убеждавшими его соединиться с ними,
и что их аргументы были иногда чрезвычайно благовидны.
     Он продолжает,  что во время своей неземной жизни имел частые общения
с духами;  и добрыми,  и злыми;  но что пока он был на земле, он никогда -
насколько ему известно - не беседовал с ангелом из породы злых.
     Он указывает своему читателю, что есть только один способ для опреде-
ления,  принадлежит  ли  существо здешнего тонкого мира к ангелам,  или же
только к человеческим или элементальным духам; отличить ангела можно толь-
ко по большой силе сияния,  окружающего его.  Он говорит,  что и добрые, и
злые ангелы окружены чрезвычайным сиянием; но что между ними есть разница,
заметная при первом же взгляде на их лица;  что глаза небесных ангелов пы-
лают любовью и разумом,  тогда как смотреть в  глаза  ангелов  преисподней
чрезвычайно тяжело.
     Он говорит еще,  что для ангела тьмы возможно  ввести  в  заблуждение
смертного человека,  явившись перед ним под видом ангела света; но что та-
кой обман невозможен по отношению души, освободившейся от своего смертного
тела.
     Возможно, что я скажу еще более об этом в другой раз, а теперь я дол-
жен отдохнуть.


                П и с ь м о  15.


                РИМСКАЯ ТОГА

     Особенно интересным  делает  для меня эту страну отсутствие условнос-
тей.  Здесь нет двух людей, одетых одинаково,- или нет, это не совсем точ-
но,  но очень многие одеваются так необыкновенно, что их наружный вид при-
дает здешнему миру большое разнообразие.
     Моя собственная одежда похожа на ту,  что я носил на земле, хотя раз,
в виде опыта,  остановившись мысленно на одной из своих прежних жизней,  я
облекся в одежду того времени.
     Здесь ничего не стоит приобрести нужную одежду.  Я не  могу  сказать,
каким образом я приобретал то, что меня облекло при переходе сюда; но ког-
да я начал обращать на эти вещи внимание, я увидел себя одетым так же, как
и прежде.
     Здесь много таких,  которые носят костюмы древних времен, Но я не вы-
вожу из этого, что они были все эти истекшие века здесь.
     Может быть, они носят такую одежду потому, что она им нравится.
     Как общее правило,  большинство остается вблизи от тех мест,  где они
жили на земле; но я предпочел скитаться с самого начала. Я быстро передви-
гаюсь из одной страны в другую.  Одну ночь (у вас это - день) я могу отды-
хать в Америке,  другую ночь - в Париже. Я нередко отдыхал на диване в ва-
шей гостиной, а вы не знали, что я был там.
     Хотя думаю,  что вы,  наверно, почувствовали бы мое присутствие, если
бы я оставался так же долго около вас в состоянии бодрствования.
     Но не подумайте из этого,  что там необходимо прислоняться  во  время
отдыха  к  твердой материи вашего мира.  Совсем нет.  Мы можем отдыхать на
тонкой субстанции нашего собственного мира.
     Однажды, после  моего переселения сюда,  я увидел женщину в греческом
костюме и спросил,  откуда она достала его.  Она сказала,  что сделала его
сама. На мой вопрос - как? - она ответила:
     "Я просто сделала образец в уме, и он превратился в мою одежду".
     "Как вы его скрепляли? Застежками?".
     "Не совсем так, как это делается на земле".
     Тогда я взглянул пристальнее на нее и увидел,  что ее одежда состояла
из одного куска,  подхваченного на плечах булавками с разноцветными камня-
ми.
     После этого я сам стал пробовать создавать вещи. Тогда-то мне и приш-
ла идея облачиться в римскую тогу,  но я никак не мог припомнить,  какой у
нее вид.
     Когда вслед за тем я встретил своего Учителя и сказал ему о своем же-
лании,  он научил меня, как создавать одежду по своему вкусу: нужно предс-
тавить себе ясно образец одежды,  сделать его для себя видимым,  а затем -
силой желания облечь тонкой субстанцией ментального мира этот воображаемый
образец. И тогда возникнет желаемая одежда.
     "В таком случае,  - сказал я,  - субстанция ментального плана, как вы
это называете, не та же самая, из какой состоит мое тело?"
     "В конечном анализе, - ответил он, - материя одна и та же в обоих ми-
рах; но в быстроте вибраций и в разреженности большая разница".
     Субстанция, из которой сделана наша  одежда,  кажется  очень  тонкой,
тогда  как тела наши представляются довольно плотными.  Мы совсем не чувс-
твуем себя прозрачными ангелами,  сидящими на влажных облаках.  Если бы не
быстрота,  с  которой я переношусь через пространства,  я готов иногда ду-
мать, что мое тело так же плотно, как и прежде.
     Я нередко могу видеть вас,  и для меня вы кажетесь прозрачной.  Я ду-
маю. Что это опять тот же вопрос о приспособлении к окружающей среде.
     Вначале мне было трудно приспособлять количество энергии, необходимой
для каждого определенного действия.  Так,  например, когда я вначале хотел
подвинуться на короткое расстояние, - скажем, на несколько ярдов, - я ока-
зывался за целую милю,  до того мало усилия требует здесь передвижение, но
в настоящее время я уже приспособился.
     Я решил запастись большим количеством энергии  для  очень  деятельной
жизни на земле,  когда я снова вернусь туда. Здесь же самая трудная задача
для меня,  это - писать посредством вашей руки;  вначале это брало все мои
силы, но теперь я чувствую все меньше сопротивления с вашей стороны, и мне
приходится употреблять все меньшее усилие. И все же я не мог бы писать без
перерыва, не употребляя в дело вашу жизненную силу, а этого я не хочу.
     Вы, вероятно,  заметили,  что перестали утомляться после писания, как
вначале.
     Но я заговорил об отсутствии условностей в нашем мире. Мы приветству-
ем друг друга,  но только когда хотим.  Хотя я видел несколько старых жен-
щин,  которые боялись говорить с незнакомыми, но, вероятно, они были очень
недолго здесь и еще не отделались от земных привычек.


                П и с ь м о  16.


                ТА ВЕЩЬ, КОТОРУЮ НУЖНО ЗАБЫТЬ

     Мне хотелось бы сказать слово тем, кто приближается к смерти. Мне хо-
телось бы просить их забыть,  как можно скорее,  о своих физических  телах
после той перемены, которую они зовут смертью.
     О, это ужасное любопытство,  заставляющее смотреть на ту в е щ ь, ко-
торую мы принимали когда-то за себя! Оно возвращается от времени до време-
ни с такой силой, что заставляет нас действовать как бы против воли и при-
тягивает нас к ней, к этой вещи. Некоторыми оно завладевает подобно страш-
ной одержимости,  и они не могут освободиться от нее, пока остается малей-
ший остаток плоти на тех костях, которые служили для них когда-то поддерж-
кой.
     Скажите им,  чтобы  они отбросили от себя всякую мысль о своем теле и
переходили бы свободными в новую жизнь.  Смотреть назад на прошлое  бывает
иногда очень полезно, но только не на эти разлагающиеся остатки прошлого.
     Видеть в гробу возможно потому,  что тело,  которое мы носим  теперь,
светится в темных местах и в состоянии проникать через плотную материю.  Я
сам его делал, но решил никогда не возвращаться и не смотреть на э т о.
     Я не  хочу  потрясать или огорчать вас - я хочу дать вам предупрежде-
ние.  Это зрелище очень печальное,  и возможно,  что от многих душ, только
что перешедших сюда,  оттого и веет такой печалью. Они снова и снова возв-
ращаются к тому месту, которого они не должны бы посещать.
     Нужно вам знать,  что когда мы усиленно думаем о каком будь месте, мы
немедленно переносимся туда. Наше здешнее тело так легко, что оно способно
следовать за мыслью почти без всякого усилия. Скажите им, чтобы они не де-
лали этого.
     Однажды, проходя  по  аллее,  - ибо у нас тоже есть деревьяя встретил
высокую женщину в длинной черной одежде. Она плакала - ибо у нас тоже есть
слезы.  Я спросил ее, о чем она плачет, и она посмотрела на меня с невыра-
зимой печалью.
     "Я сейчас смотрела на  э т о", - сказала она.
     Мое сердце болело за нее - я знал,  ч т о она чувствует.  Потрясение,
которое испытываешь при первом посещении,  повторяется снова и снова,  ибо
эта вещь становится все менее похожа на то,  чем мы представляли себя  при
жизни.
     Мне часто хотелось,  из чистого научного интереса, спросить Ляйонеля,
не возвращался ли он к своему телу; но я не спросил, из боязни внушить ему
эту идею. Он полон такой беспокойной любознательности. Очень возможно, что
у  тех,  которые переходят сюда в детском возрасте,  меньше этого вредного
влечения, чем у нас.
     Нам следовало бы помнить во время земной жизни,  что эта наша внешняя
форма вовсе не мы сами,  и тогда мы.не придавали бы ей такого преувеличен-
ного значения.
     Как общее правило, пробывшие здесь очень долго совсем не кажутся ста-
рыми.  Я узнал от моего Учителя, что после некоторого времени старый чело-
век забывает,  что он стар; в нас заложена наклонность оставаться в мыслях
молодыми, и это отражается на внешнем виде, так как здесь тела могут восп-
ринимать именно ту форму,  которая соответствует нашим мыслям. Закон ритма
действует  здесь как и везде;  дети вырастают и могут даже достигнуть ста-
рости,  если их сознание ожидает такую перемену;  по большей  части  здесь
встречаются  люди  во цвете лет,  ибо существует наклонность или достигать
расцвета,  или возвращаться к нему, а за тем удерживаться в этом состоянии
пока непреодолимое влечение к земле не возникнет снова.
     Большинство здешних жителей не знает,  что они жили много раз во пло-
ти.  Они  воспринимают свою последнюю жизнь более или менее ясно,  но все,
что было раньше,  кажется им подобным сну. Следует всегда сохранять память
прошлого как можно яснее, это помогает строить будущее.
     Люди, которые представляют себе ушедших своих друзей мудрыми и  всез-
нающими, были бы очень разочарованы, если бы узнали, что в действительнос-
ти потусторонняя жизнь есть лишь продолжение жизни на земле!  Если  земные
мысли и желания направлялись к одним материальным радостям,  они,  по всей
видимости, остаются такими же и здесь. Мне встречались настоящие святые, с
тех пор, как я здесь; но они и в земной своей жизни обладали высокими иде-
алами,  здесь же они могут неограниченно жить эти ми  идеалами.  Жизнь  за
пределами смерти может быть так свободна ! Здесь нет той механической жиз-
ни, которая делает людей такими рабами на земле. В нашем мире человека за-
держивают  только его мысли.  Если они свободны - свободен и он.  Но здесь
немного людей с моим философским складом.  Здесь больше святых, чем мысли-
телей,  так как высочайший идеал большинства людей склоняет скорее к рели-
гиозной, чем к философской жизни.
     Мне думается,  что  самый  счастливый народ из всех людей,  которых я
здесь встречал,  это - живописцы.  Субстанция здешнего мира  так  легка  и
пластична,  что она необыкновенно легко складывается в формы, творимые во-
ображением. Здесь есть прекрасные картины. Некоторые из здешних художников
стараются  передать  свои картины внутреннему зрению земных художников,  и
иногда им это удается;  и тогда истинный творец радуется,  что его товарищ
на земле схватывает идею и осуществляет ее на полотне.
     Не каждый способен видеть ясно,  насколько вдохновленный им  художник
выразил его идею,  ибо требуется специальный дар или специальная подготов-
ка,  чтобы видеть явления из другого вида  материи,  но  дух  вдохновителя
улавливает  мысль в сознании вдохновленного им художника и таким путем уз-
нает, насколько его идея осуществилась на земле.
     С поэтами то же самое.  Здесь создаются прекрасные поэмы, и они отпе-
чатлеваются в мыслях земных поэтов. Один из здешних поэтов сказал мне, что
это легче достигается с короткими поэмами, чем с эпосом и драмами, для ко-
торых требуется продолжительное усилие.  Приблизительно то же самое  можно
сказать  и  о  музыкантах.  Когда вы бываете в концертах,  где исполняется
прекрасная музыка,  там вокруг вас, наверно, толпятся духи, любящие музыку
и упивающиеся музыкальными гармониями. Земная музыка доставляет здесь мно-
го радости. Мы можем слышать ее. Но ни один из здешних любителей музыки не
появится в месте, где барабанят и фальшивят. Мы предпочитаем струнные инс-
трументы. Из всех земных влиянии звуки достигают легче всего в эту область
жизни. Скажите это музыкантам.
     Если бы они могли слышать н а ш у музыку! Я не понимал музыки на зем-
ле, но теперь мой слух приспособился. И мне кажется, что вы должны слышать
нашу музыку так же, как мы вашу.
     Вы, может быть,  интересуетесь знать, где я бываю. Я очень люблю одно
прелестное место в деревне, на склоне горы, недалеко от моего собственного
города.  Там вьется тропинка вокруг холма, и над самой дорогой стоит хижи-
на. Иногда я остаюсь там подолгу и слушаю журчанье ручья, сбегающего с го-
ры;  высокие стройные деревья стали как братья для меня.  Вначале и неясно
различаю физические деревья;  тогда я вхожу в маленькую хижину и ложусь на
деревянную скамью,  прислоненную к стене. Я закрываю глаза и особым усили-
ем, или вернее устремлением, я делаюсь способным видеть мое любимое место.
Но нужно прибавить.  Что это происходит в ночное время, когда мое тело из-
лучает свет.  При ярком солнечном освещении мы совсем не можем видеть, наш
свет угашается резким солнечным светом.
     Однажды я взял Ляйонеля с собой и оставил его в хижине, а сам удалил-
ся на некоторое расстояние. Взглянув на хижину, я увидал, что вся она све-
тится необыкновенно красивым сиянием - сиянием самого Ляйонеля.  Маленькое
строение  с  остроконечной крышей имело вид жемчужины,  освещенной внутри.
Это было очень красиво.
     После этого я пошел к Ляйонелю и сказал ему,  чтобы он в свою очередь
отошел в сторону,  а я занял его место в хижине. Меня интересовало, увидит
ли он то же самое.  Когда он вернулся ко мне, я спросил его, что он видел,
он воскликнул:
     - Какой вы удивительный человек,  отец!  Как это вы сделали,  что вся
хижина светилась?
     Тогда я убедился, что и он видел то же самое, что видел я.
     Но сейчас я устал и пожелаю вам доброй ночи и приятных сновидений.