Глава вторая

Июнь 1997 г.

- Октавия, у меня на линии Том. Он спрашивает, не можешь ли ты по возможности вставить в своё расписание минутку, чтобы выпить с ним сегодня вечером? В шесть в "Американском баре" в "Савое". Он говорит, что это займёт не больше часа, потому что он должен идти на обед. Я сказала, что не думаю, что ты смогла бы, но...
Иногда Октавия думала, что Сара Джейн Карстейрс, её устрашающе исполнительная секретарша, сделала бы гораздо лучшую работу на должности миссис Том Флеминг (1), чем она. Она никогда не подставляла бы себя, не перерасходовала бы свою энергию, не разрывалась бы между разными делами. Если бы Сара Джейн подумала, что не сможет быть в "Савое" сегодня в шесть часов вечера, значит, она и не смогла бы.
- Я тоже не думаю, что могу. У меня встреча с предполагаемым спонсором для организации "Культивируйте!" Она придёт в четыре тридцать, верно?
Сара Джейн одобрительно улыбнулась ей.
- Я ему скажу. А тебе сейчас лучше начать расслабляться перед ланчем, Октавия. Только что позвонил таксист - он будет здесь через пять минут.
- Да, хорошо. А куда я еду?
- В "У Дафны".
- Прекрасно. Ты приготовила записи?
- Да. Я только их возьму...
Она появилась с толстой, изрядно потрёпанной папкой.
- Том опять звонит. Он спрашивает, - если он перенесёт это на шесть тридцать, ты сможешь успеть? Он на самом деле очень хочет, чтобы ты пришла.
- А я могу это сделать?
- Я думаю. Да. Да, я ему скажу. А теперь... Я положила сюда ВСЁ. Миссис Пайпер всегда поражается объёму. Тот факт, что половина бумаг там уже многолетней давности, на деле значения не имеет. О, между прочим, - Том ещё хочет знать, когда у Гидеона спортивный день. Я ему говорила, но он, очевидно, забыл.
- Десятого июля.
Подобные разговоры, размышляла Октавия, на самом деле суммировали всю её жизнь. И как же абсурдна была эта жизнь, в которой она и Том общались через своих секретарей, пытались - и у них ничего не получалось - назначать друг другу встречи, и отчаянно старались найти время, чтобы вместе поговорить о совершенно обычных вещах...
Мы должны поговорить об отпуске, говорил он; или - мы на самом деле должны обсудить дополнительные тренировки Гидеона, предполагала она, и оба они соглашались, что - да, они должны, но в тот день времени не оказывалось: у него - поздний обед, у неё - встреча за городом, включающая ночёвку; не оказывалось и на следующий: раздельные вечеринки с напитками, потом - обед, а после этого - они слишком устали; может быть, в выходные - за исключением того, что они поедут в деревню и возьмут детей, но без няни, - это может быть немного неудобно, но в воскресенье утром должно быть нормально... да, тогда они и попытаются поговорить...
Время, которое они проводили вместе, только вдвоём, стало роскошью - в обмен на деньги, успех. Чаще всего, соглашались они, это того стоило, и даже когда один из них думал, что нет, у них не было ни времени, ни возможности обсудить и это тоже.
Но, как бы там ни было, брак их, при всей его безумной странности, казалось, срабатывал...

Когда Октавия выходила из кабинета, собирая себя для того, что, без сомнения, обещало быть тяжёлой встречей во время ланча, из соседнего кабинета раздался громкий крик:
- Чёрт!
- Что ты сделала на этот раз? - спросила она, просовывая в дверь голову.
- Стёрла целый рапорт! Чёрт, я ненавижу эти идиотские штучки!
Мелани Фолкс, её партнёр по бизнесу, была технофобом, и по целым дням воздух наполняли нецензурные взвизгивания, когда она удаляла свою голосовую почту, стирала из рапортов решающую информацию и сохраняла документы в папках под названиями, которые никто уже никогда не мог найти.
- Мел, ЛЮси сохранит это.
- Я не знаю, что она сохранит. А мне это надо для ланча. О, Боже...
- С кем ты обедаешь?
- С какой-то дурочкой из "Экспресса". Боже милостивый, Люси, где ты?! пожалуйста, пожалуйста, приди и помоги мне...
Проходя через вращающиеся двери на площадку, Октавия услышала, как Люси, идеально спокойная секретарша Мелани, говорит: "Мелани, конечно же, у меня это есть, и я всё уже сделала; вот, посмотрите..."
Октавия и Мелани руководили консультационным центром по делам милосердия под названием "Заглавная С" (2), заявлявшим, что оно решает дела клиентов под "заглавными буквами", давая советы, как поднимать одновременно и фонды, и профили.
Это не была огромная компания - там было всего двое партнёров и горсточка исполнительного и управляющего штата - но оно было одним из десятки лучших в стране; за прошедшие три года оборот капитала составил свыше двух миллионов фунтов стерлингов, и похоже было, что до начала нового тысячелетия он дойдёт до двух с половиной.
Октавия пришла в "Заглавную С" пятью годами раньше. У неё была учёная степень юриста, но она невзлюбила частную практику, немедленно найдя её утомительной, скучной, нудной и причиняющей слишком большой стресс, и с облегчением перешла в корпоративный юридический мир, а оттуда - в корпоративный консалтинг, где одним из её клиентов было агентство по делам милосердия в странах Третьего Мира, а ещё одним - цепь фармакологических учреждений. Пять лет спустя эта аптечная сеть занимала третье место после "Бутс" (3); совет Октавии, мудрый и творческий, был расценен как значимый фактор.
С Мелани Фолкс она познакомилась на ланче; Мелани, тогда сама состоящая в штате огромного центра милосердия, позвонила Октавии в тот же день позднее; она была в процессе формирования своей собственной компании, и интересовалась, не захочет ли Октавия обсудить своё возможное туда вовлечение. Как часто, смеясь, говорила Октавия, это была любовь с первого взгляда - уже через две встречи она и Мелани, фигурально выражаясь, обручились, а ещё через три месяца после этого - были женаты.
Своим клиентам Октавия приносила книгу контактов, диапазон которых заставлял затаить дыхание; к тому же, она без устали общалась в сети ("Октавия делает свою лучшую работу в туалете", - так, по слухам, довольно-таки горько говорила одна из её соперниц.). Одной из сильнейших рук, которую "Заглавная С" приобрела в результате её вложения, была рука брокера, которая убеждала индивидуалов и учреждения спонсировать клиентов значительными суммами денег.
Позиция Октавии была высока, в своей работе она была мягко искусна, управляясь со странной смесью цинизма и сентиментальности, которая характеризует бизнес по делам милосердия. "И это бизнес, как бы сильно ни невзлюбили люди этот факт," - говорила она на каждой презентации, каждой группе клиентов.
Офисы находились в многоквартирном доме-особняке на Южном Кенсингтонском конце Старой Бромптонской Дороги; она и Мелани выбирали их с величайшей заботой. Не сверкающая, современная, шикарная работа (плохо для имиджа), не слишком дорогой район (по той же причине, хотя агентство легко могло поддержать высокую ренту) с прилизанно выпрямленным дизайном внутри (во избежание любых возможных ассоциаций с леди, работающими на дому и играющими в бизнес). У Октавии и Мелани были маленькие отдельные кабинеты, всё остальное было - открытая планировка, разделённая мебелью, экранами из дымчатого стекла, и - единственный жест, указывающий на женственность - огромное количество растений и цветов. На окнах висели белые в римском стиле плотные шторы, на полу лежал отбеленный ложный паркет, а мебель была строго функциональная, чёрно-белая.
Область дел милосердия была жестка и очень конкурентноспособна. Октавия, тоже жёсткая и достаточно честолюбивая, это любила.