Роза для Хризантемы

               
                "…А Я говорю вам, что любой,
                кто глядит на женщину с вожделением,
                уже прелюбодействует с нею
                в сердце  своём.
                Так что, если глаз твой соблазняет тебя,
                вырви его и отбрось от себя,         
                ибо лучше для тебя,
                чтоб погиб один из членов твоих,
                нежели всё тело твоё         
                было ввергнуто в геену..."
                Евангелие от Матфея, гл. 5; 28-29
         
                .......

     - Молодой человек, купите цветы! – заметив мой восхищённый взгляд, невольно остановившийся на прекрасном букете, смуглая женщина выхватила цветы из ведра и шагнула ко мне, - Посмотрите какой красивый букет, и совсем не дорого!
     Она немного смущена, что вынуждена обманывать, но таковы уж законы рынка. Конечно же, она видит, что молодым я был лет двадцать – тридцать назад, и знает, что цена, которую она назвала, довольно высокая, но букет действительно красив, настоящее произведение искусства.
     - Извините, я ещё посмотрю, - виновато улыбнувшись, я пошёл дальше – мне тоже было неловко обманывать её ожидания, ведь букет я покупать и не собирался. Упакованные в блестящий целлофан и увитые лентами "произведения искусства" незаменимы на свадьбах, банкетах и других "мероприятиях", но мне нужен был не букет, а одна единственная роза, Роза для Любимой Женщины.
     Обойдя площадь перед библиотекой, оккупированную продавцами цветов, я вернулся назад, к той Розе, которую я почему-то сразу выделил из двух десятков, стоящих в ведёрке с водой – лучшей я не нашёл.
     - Мне эту, пожалуйста, - я осторожно прикоснулся к тугому прохладному бутону с начавшими раскрываться краями лепестков, который словно светился мягким красным светом.
     Мужчина средних лет ловко и аккуратно выпутал колючий стебелёк из пучка роз и торжественно протянул его мне. Это был опытный продавец, он знал, что иногда одна роза бывает для человека ценнее целого букета, и поэтому даже не попытался навязать мне упаковочный сервис.
     - СнИмите с бутона резиночку, и через пару минут роза полностью раскроется, – напутствовал он меня простенькой инструкцией, и я благодарно кивнул ему в ответ.
     В ожидании автобуса я с интересом рассматривал вишнёво-красный бутон с тоненьким резиновым колечком посередине. Резинка врезалась в лепестки, и я буквально ощутил, как тесно им в этом бутоне, как рвутся они на свободу, изгибая, выворачивая свои края.
     Но этот обруч – резиночка... Сейчас...
     Я осторожно скатываю её к кончику бутона, но резинка, прорезав край лепестка, останавливается. Подцепив колечко ногтем, я стаскиваю его с бутона, и оно срывается с него с чуть слышным щелчком. На мою ладонь падает срезанный резинкой краешек лепестка, а роза, вздрагивая лепестками, медленно раскрывается.
     Затаив дыхание, с восторгом смотрю я на это чудо, а в сердце странным речитативом звучит, то-ли стих, то-ли песня:
          " Дивно, прекрасно творение Твоё, Господи,
           и через обрезание это Тебе его посвящаю..."
     Тут в сумбурные эмоции вклинивается холодный разум: "Ты что несёшь, какое обрезание, какое посвящение? Да ты посмотри на себя со стороны, дурень ты старый!"
     Мне становится неловко: наверное, со стороны я и в самом деле выгляжу довольно странно - седеющий мужик стоит на остановке и любуется цветком! Я покосился на стоящую рядом блондинку, и она, смущённо отводя от меня любопытно-удивлённый взгляд, слегка покраснела.
     М-да, действительно не очень!...
     Невольно скользнув взглядом по её стройной фигурке, я восхищённо вздохнул, а сердце, встрепенувшись, снова запело:   
       "Дивно и прекрасно творение Твоё..."
      - ...И если глаз твой соблазняет тебя,
      то вырви его и выбрось вон! – грубо оборвав песнь сердца, мрачно проскрипел предусмотрительный разум.
     Я почувствовал невыносимую тесноту и боль в сердце, словно оно было стянуто невидимым обручем, и зажмурился от боли. Какой хитроумный торговец стянул его этими путами? Для чего, Господи, Ты создаёшь творения Свои, если запрещено ими любоваться?
     Ты ведь Сам сказал: "Возлюби ближнего", но где граница, где та черта, за которой любовь становится грехом, и что делать, если само сердце соблазняет меня? Вырвать его?
     Но Ты создал меня таким, и не могу я поднять руку на творение Твоё. И если любить грешно, то вырви моё сердце, и выбрось его вон, потому что жить без любви я не могу...
     Вдруг я почувствовал, как к моему сердцу прикоснулись сильные пальцы, и кровь отхлынула от моего лица.
     "В руки Твои, Господи... Душу..." – задохнулся я и замер в предчувствии страшного. Я не собирался пятиться, это был мой выбор, но мысль о потере всех, кого люблю, вызвала невыносимую боль.
     "Да будет на то воля Твоя..." – полыхнуло последней мыслью-чувством моё сердце и застыло в томительном ожидании.
     Но соскользнула с него, чуть слышно щёлкнула невидимая резиночка, и острая боль обожгла краешек сердца. На меня опустилось, снизошло мягкое живое сияние, и было оно подобно Лотосу с бесчисленным множеством лепестков, а освобождённое сердце моё стало раскрываться, словно бутон розы.
     И вошёл я в Сердце Господа, прильнул к лепесткам огненным, и обняли они меня.
     "Через обрезание это людям тебя посвящаю, служению ближним твоим, - зазвучало в моём Сердце – это и будет твоим Евангелием, евангелием Любви.
     И знай, что не устанавливал Я Человеку никаких границ в Любви к ближнему его, ибо сама Любовь не допустит причинения боли любимым людям, кем бы они не были, и сколько бы их не было.
     Любить так очень трудно, чрезвычайно сложно, но, если будешь честным и искренним – это возможно.
     Смотри, сын Мой, но не глазами смотри, а Сердцем, и ты многое поймёшь..."
     Зашевелились, расступились лепестки Лотоса, и остался у моего Сердца один огненный лепесток.
     Это был лепесток Любви Бога ко мне...
     Он прикоснулся к обрезанному лепестку моего Сердца и сросся с ним, и я, стоя на остановке с закрытыми глазами, увидел мир по-новому.
     Вокруг меня стояли, ходили и ездили люди, похожие на цветы, укутанные в целлофановые упаковки. Некоторые цветы были собраны в букеты, но тоже обёрнутые плёнкой. Вдруг стоявший рядом со мной Жёлтый Одуванчик, прорвав плёнку, протянул ко мне свой лепесток. Я почувствовал осторожное прикосновение к руке и открыл глаза.
     На меня с тревогой смотрела стройная блондинка.
     – Простите, мне показалось, что Вам плохо, Вы так побледнели...
     Не скрывая своей любви, я улыбнулся ей.
     - Ничего страшного, всё в порядке. Спасибо Вам! -  и протянул к её лепестку лепесток своего Сердца.
     Но жёлтый лепесток дрогнул и спрятался. Зашелестел прозрачный целлофан, укутывая прекрасный цветок ещё одним слоем. Женщина-Одуванчик покраснела, шагнула в сторону: – Извините... - и стала что-то искать в своей сумочке. Я видел, как рвётся на волю её лепесток Любви к ближнему, и как Разум упаковывает его в прозрачный пластик Закона и здравого смысла...
     В отчаянии я оглянулся: вокруг меня шелестели, хрустели блестящими упаковками прекрасные живые цветы, и даже Бог из-за этих оболочек не ко всем мог прикоснуться Своей Любовью. 
     "Люди, очнитесь! – рвалось к ним моё Сердце, - Разве не знаете вы, что вы – боги? Разве не понимаете, что заповедал нам Господь, говоря, чтобы мы были совершенны, как Отец наш Небесный?! Разве не помните сказанного, что Бог есть Любовь? Зачем вы отгораживаетесь, изолируетесь от неё как от опасного вируса, почему не даёте ей в себе прорасти, выдирая с корнем каждый росточек её, словно любовь к ближнему – вредный сорняк? Вы, стоящие рядом и есть мои ближние. Откликнитесь на мою улыбку, примите Любовь, которую Отец наш Небесный через меня посылает вам!..."
     Но в ответ доносился лишь шелест и хруст целлофана...
     Почувствовав взгляд-прикосновение, я оглянулся. На краю остановки стояла невысокая, немного полная женщина, в которой моё Сердце увидело Нежно-Голубой Подснежник. Её круглое лицо было густо усыпано веснушками, а во взгляде было столько страдания по этому поводу, что мой лепесток Любви, потянувшийся к ней, буквально парализовало. Я почувствовал, что любое внимание, проявленное к ней, она воспримет лишь как внимание к её косметическому недостатку, и это лишь усилит её страдание.
     "...Сама  Любовь не допустит причинения боли любимому человеку... - мягким эхом зазвучало в сердце только что услышанное. – Но если будешь честным и искренним..."
     Честным и искренним...
     "Извини, - мягко, но решительно я задвинул разум вглубь сознания. – Я знаю, как это будет выглядеть со стороны, но ты сейчас, пожалуйста, не вмешивайся".
     Честно и искренне... Ни капли фальши...
     Открыто улыбаясь и не смущаясь, не переживая, как это выглядит со стороны, я подошёл к женщине-Подснежнику и протянул ей розу:
     - Здравствуйте. Возьмите, пожалуйста, это Вам!
     - Мне? – удивлённо приподнялись её брови, вспорхнули ресницы, и изумительные карие глаза взглянули с детской доверчивостью. – Спасибо... -  она машинально взяла у меня цветок и, словно зачарованная его красотой, на мгновение замерла. Вдруг тень скользнула по её лицу, и она вновь взглянула в мои глаза. Теперь в её взгляде я увидел настороженность, подозрительность, обиду, спохватившийся её разум спешно зашелестел целлофаном здравого смысла.
     - За что? Почему? Зачем?... – неуверенно прошептала она, пытаясь вернуть мне розу.
     - Нет-нет! – остановил я её руку – Это Вам. Вы мне понравились, и мне показалось, что Вам грустно. Это всё, что я могу сейчас Вам подарить. – Я смотрел на неё с восхищением и любовью, и не было в моём взгляде ни капли фальши. Вместе с розой я подарил ей лепесток Любви, неразрывно связанный с моим Сердцем.
     Кивнув ей на прощание, я направился к подъезжающему автобусу. Стоящий впереди меня мужчина средних лет с интересом оглянулся на женщину с розой, озадаченно крутанул головой и, с одобрением посмотрев на меня, негромко сказал:
     - Ну, надо же! Прямо расцвела баба, аж светится вся. Молоток! – и улыбнулся мне.
     Я догадался, что последнее слово было адресовано мне, и выражало одобрение моего поступка, и улыбнулся ему в ответ. В моём сердце развернулся ещё один лепесток, и прикоснулся к Сердцу мужчины, похожему на высунувшийся из под растрёпанной упаковки многолепестковый Синий Василёк. Мы, незнакомые люди, улыбались друг другу, как давние друзья, и не было в наших улыбках ни капли фальши...
    Войдя в автобус, я посмотрел через открытую дверь на оставшихся ждать автобус другого маршрута. Женщина-Подснежник стояла, немного прикрыв глаза и поднеся розу к губам, и действительно словно светилась, потому что не было в этот миг на её чувствах плёнки здравого смысла, и Разум не смел сейчас к ним прикоснуться, притушить их сияние.
     А недалеко от неё светилась ещё одна женщина – жёлтые лепестки её Сердца, вырвавшись из под прозрачной плёнки, тянулись к женщине-Подснежнику, к мужчине-Васильку, ко мне...
     Я протянул к ней свой лепесток Любви, и коснулся её лепестка, тянувшегося ко мне. Блондинка вздрогнула и перевела изумлённый взгляд с женщины на меня. Она не понимала, что с ней произошло за эти несколько минут, и смотрела на меня с радостным удивлением.
     "Я люблю тебя", – услышало, почувствовало моё Сердце поток чистой, светлой энергии, и откликнулось эхом–волной: "Я люблю тебя..."
    И промолчал, ничего не сказал мой бдительный Разум, ибо не было греха в нашей любви...
     Двери закрылись, и автобус тронулся, затрясся на выбоинах, увозя меня от моих любимых.
     Возможно, что мы когда-нибудь ещё встретимся, но встреча эта будет встречей близких людей, которые не будут высматривать камни за пазухой  друг у друга, и не будут отгораживаться стенами недоверия и подозрительности. Мы улыбнёмся друг другу открыто и радостно, потому что знаем: такая Любовь не может причинить боль ближнему нашему, кто бы он ни был и где бы он ни находился...
     "Ну да, конечно! – услышал я саркастический смешок недоверчивого Разума. – Интересно, а жена твоя входит в круг ближних твоих? Или ты думаешь, что ей не будет  больно, когда она узнает, что розу, купленную для неё, ты подарил другой женщине? А может быть, ты просто скроешь от неё это?"
     Вздрогнул, затрепетал в моём Сердце лепесток Любви к жене, предчувствуя боль любимого человека, и вновь безжалостная резинка начала стискивать, сминать лепестки моей Любви. Опять зашелестел целлофан здравого смысла, и люди-цветы исчезли: я снова видел мир по прежнему.
     "...Очень трудно, чрезвычайно сложно так любить, но, если будешь честным и искренним, это возможно..." – отдалённым, чуть слышным эхом отозвалось умирающее Сердце...

     - Гена, почему ты так задержался? Что-нибудь на работе случилось? – тревожный взгляд жены скользнул на часы и вновь вернулся ко мне, разорвав, разметав плёнку, в которую я себя упаковал, и у меня перехватило дыхание: я увидел перед собой чудесную, Белоснежную Хризантему.
     "Моя жена – Хризантема!" – восторженно ахнуло моё Сердце и, болезненно сжавшись, ухнуло в бездонную пропасть – оно предчувствовало то, что сейчас должно было произойти.
     - Да нет, на работе всё в порядке, - я обнял её и чмокнул в щёку, - Я в центре был, купил для тебя розу.
     Жена быстро глянула на мои пустые руки и вопросительно-ожидающе посмотрела в мои глаза, но ничего не спросила.
     Тяжело вздохнув, я виновато развёл руками:
     - Понимаешь, я подарил её одной женщине на остановке.
     Жена поджала губы, и, немного отстранившись от меня, отвела мгновенно потемневший взгляд в сторону. Послышался шелест ненавистного мне целлофана, и она, не сделав от меня ни единого шага, стала удаляться, словно между нами появилась бездонная, расширяющаяся трещина.
     "Женя, Женечка, подожди, не делай этого!" – рванулось к ней моё Сердце, но наткнулось на холодный пластик.
     Взяв вялую, словно безжизненную руку жены и заглянув ей в глаза, я прижался губами к её пальцам:
     - Ей было плохо, ей казалось, что её никто не любит, и поэтому она была очень несчастна. Я так хотел ей помочь...
     -Ну и как, помогло твоё лекарство? – нервно фыркнула жена, освобождая свои пальцы. В её голосе я услышал раздражение и обиду.
     - Помогло, правда, помогло! – торопливо закивал я. – Ты знаешь, она улыбнулась, и сразу словно светлее стала, и в неё тут же влюбились ещё двое – мужчина и женщина.
   -Ещё?! – искоса посмотрев на меня, жена хмыкнула и, сокрушённо вздохнув, подняла глаза к потолку, - Господи, ну что за муж мне достался! Дня не проходит, чтобы не влюбился! Вот уж где сердце безразмерное... - и потрепала мою поредевшую шевелюру. Губы её боролись с рвавшейся наружу улыбкой, а глаза смеялись. Я почувствовал, как лепесток её Любви прикоснулся к моему Сердцу: не было уже между нами никакой плёнки и никакой пропасти...
     Я озадаченно потёр висок и глянул на неё с удивлением:
     - А что, это очень заметно?
     - Заметно?! – негромко рассмеявшись, она выпустила, наконец, улыбку на волю, - Да ты, когда влюбляешься, становишься похожим на воздушный шарик с горящей внутри свечкой. Летаешь и светишься. И ко мне становишься ещё внимательнее и ласковее, словно и в меня заодно заново влюбляешься.
     - Но если ты всё видишь и знаешь, разве не причиняет это тебе боль, разве ревность не отравляет тебе жизнь? – взяв её за плечи, я с тревогой заглянул в бездонные глаза и застыл в ожидании приговора.
     Смешинки из глаз жены исчезли, а через несколько невыносимо долгих секунд молчания и улыбка словно испарилась с губ. Вздохнув, она притянула меня к себе и положила подбородок на моё плечо.
     - Ты знаешь, твоя мелкая интрижка меня обидела бы и причинила боль, но я знаю, что ты так не поступишь. Я верю тебе, и знаю, что ты любишь меня. А если кого-нибудь полюбишь сильнее... - жена замолчала и уткнулась носом в мою шею: - Поверь, я буду рада, если кто-то сможет дать тебе счастья больше, чем я. А ревность... - она повела плечом и запустила пальцы в мои волосы: - Если ты меня любишь, то что ей делать между нами? А если любви нет, то разве ревность поможет ?...
     Её губы скользнули по моей щеке, и я повернул голову им навстречу. С негромким щелчком разорвалось резиновое колечко, стягивающее лепестки моего Сердца, и оно стало раскрываться. А навстречу красным лепесткам моей Любви тянулись снежно-белые лепестки прекрасной Хризантемы.
     - Цветочек ты мой аленький... - услышал я тихий шёпот и не поверил своим ушам: она видела...
     И нашли два лепестка друг друга, срослись, слились в единое целое, и стали два цветка одной плотью...
     "Положи меня, как печать, на сердце твоё..." – не из глубины веков, а из нашего Сердца лилась бессмертная Песнь.
     Уже не вмещалось Сердце наше в тесной комнате, рвалось наружу, заполняя мир бесчисленными лепестками, и тянулись к ним жёлтые, синие, оранжевые, голубые лепестки Любви других цветов, и принимало Сердце наше их в объятия свои, потому что  не делило оно свою Любовь между ними, а умножало и укрепляло ими её.
    " Крепка, как смерть, любовь,
     смертельна, как яд, ревность:
     стрелы её – стрелы огненные..." -
напомнил внимательный и дальновидный Разум следующие строки древней Песни, но не поняло, не приняло наше Сердце последние слова, потому что не было в нём никакой ревности к лепесткам Любви других цветов, ибо, если есть в Сердце Любовь, то что Ревности там делать?!
     Притих, задумался мой материалистический Разум. Не мог он видеть ни диковинных цветов, ни лепестков их пламенных, но и не мог отмахнуться от свидетельства Сердца нашего.
 
      И взглянул мой неподкупный Разум
      на меня и на жену мою со стороны,
      и, поражённый увиденным,
      спросил сам себя:
      "Почему поседевшие,
      прожившие вместе почти тридцать лет
      муж с женой целуются,
      словно молодожёны?
      Почему любящая жена,
      имеющая на мужа все права,
      готова уступить их без боя
      другой женщине?
      Почему не одёрнула,
      не устроила скандал неумеренно влюбчивому
      и чересчур откровенному супругу,
      по сути одобрив его небольшую,
      но всё-таки измену?
      И что могло случиться с женщиной,
      получившей в подарок
      колючую ветку с цветком,
      почему словно другой стала,
      и действительно, будто засветилась,
      ведь я сам это видел?!
      Нелогично всё это,
      лишено всякого смысла,
      и всё-таки это произошло.
      Почему?!
   
     ...И открыло Сердце для Разума свои объятия, и осветило его Светом своим, который есть Любовь.
    И увидел изумлённый Разум мир людей-цветов, утонул в их нежно-пламенных лепестках, вдохнул неповторимо прекрасные ароматы их Любви.
     И слились мысли с чувствами, и обрели форму, подобную песне:
     "Дивно, прекрасно творение Твоё, Господи!..." – пело, ликуя, безграничное Разумное Сердце, и не было в этой песне ни единого неверного слова, ни одной фальшивой ноты, ни капли ложного чувства…