Воспоминания об отце

1.

Рано еще, темно. Рядом спит братишка, потирает нос кулачком, улыбается во сне. А я еще совсем маленькая девчурка, мне четыре годика, а брату, шесть, седьмой. Ему осенью в школу, в мамину. Это там, на горе, рядом с сельским магазином. Мы бегаем туда каждый день, через колхозный сад, с Володею и его дружком Яшею. Забираемся на завалинок и заглядываем в классы. В классах сидят ученики и что-то пишут, а наша мама рассказывает им уроки и пишет на доске. Я, когда вырасту, тоже стану учительницей, как мамочка, и как папочка. Только папа работает в другой школе, в другом селе. В Мотовиловке. Он ездит туда на велосипеде. Я была там два раза, папа возил меня и Володю. Там школа больше маминой. В ней два этажа и много классов, много учителей и учеников. А папа мой, директор, он в школе самый главный.


Сквозь печную шторку я вижу, как суетится наша бабушка Саша. Она носит воду в кадушку, режет хлеб, разливает по тарелкам вчерашний борщ.
- Доню, Миколо, сідайте снідати,(1) - завет она моих родителей.
Мамочка моя самая красивая. У нее толстая черная коса вокруг головы, а на шее красные бусы. Она, иногда разрешает мне их надевать, а когда я вырасту, то отдаст мне насовсем.
 А папочка мой, сильный и высокий, и самый лучший. Он никогда меня не ругает, иногда только Володю, когда тот начинает меня дразнить.


Я бегаю за Володей и Яшей целыми днями. Куда они, туда и я. Мы друзья. Мы играем в Войну, и я всегда бываю медсестрой, но иногда мне хочется быть солдатом. Только Володя с Яшей не разрешают. Они говорят, что девочки должны быть медсестрами.
- Мамо, мамусю, - зову я сонным голоском.
- Спи донечку, спи. Рано ще. (2)
Мама встает на лавку и гладит наши головки. Целует наши лобики, и я проваливаюсь в сон.
Рано еще. Темно.


- Володя, куда вы?  Я с вами! – бегу я за братиком.
- Отцепись Надюська, мы на ставки. Тебе туда нельзя, мала еще,- оборачиваясь, кричит на бегу Володя.
Я не отстаю, я упрямая. Володя встречает Яшу, и они припускают от меня через канаву. На гору, к водонапорной башне. Я падаю, раздираю коленку в кровь и реву. Не из-за боли, а от обиды. Противные мальчишки. Кто-то поднимает меня на руки. Это моя бабушка. Обнимает и несет обратно, в хату.

 
Моя бабушка высокая, высокая, и худая. У нее такие длинные платья, что я в них утопаю. Она всегда носит платок на голове, а под платком длинная белая коса. Мама говорит - не белая, а седая. Бабця (3) наша старенькая. Самая добрая, самая любимая. А дедушка, на портрете в третьей комнате. У него длинные усы и орден на груди с крестом. Он офицер. Я его никогда не видела, потому что он пропал без вести. А бабця Саша за ним убивается. Она, иногда, тихо-тихо, сядет на стул под портретом и поет жальную песню. Только чтобы никто не видел, когда родители на роботе. А мы с Володей во дворе. Я иногда тихонечко зайду в темный коридор, и хотя мне бывает страшно, заворожено слушаю бабціну жальную песню. А она там поет, про діда Сергія(4), про то, как злые люди их разлучили. Про Ґурал  (5)поет, про холод и голод, про маму мою поет, про то, как они, вдвоем с Урала шли пешком в родное село. Наконец, мне делается очень жалко бабцю, я распахиваю дверь в комнату и из темного коридора бегу к ней, обнимаю, прижимаюсь.
- Бабця Саша, не плачьте, я вас сильно люблю.


Ну и пусть их бегут, эти мальчишки, а я с кролями играть буду. Открою клетку, достану за уши своего любимчика Белянчика, выпущу на травку и бегаю за ним. Нарву клевера, покормлю, поглажу. А иногда, заверну в пеленку и баюкаю, как  своего ребеночка. А Володя всегда смеется и дразнится и зовет меня – Надюська-бабуська. Но я на него не обращаю внимания, ничего он не понимает, хоть и старше меня, почти на три года.


Обедаем мы в хате, сидя за высоким столом на деревянной лавке. Лавка такая гладенькая, что кажется мне мягкой, как перина. Я люблю гладить резную спинку, проводить пальчиками по узорам, дырочкам, квадратикам. Лавка наша, пахнет по особенному, теплым бабціним хлібом  (6) и молоком. Мое место, в самом углу. За спиной, на полочке, папины тетради, и наши с Володей, зеленые тетрадки с рисунками. И много всяких папиных книг и газет. Это мое самое любимое место в хате. В плохую погоду я часто забираюсь на лавку. Бабця зажигает масляную лампу и становится тепло и уютно, хотя за окном моросит дождик или дует сильный ветер. Володя садится рядом, раскладывает тетрадки и карандаши, и мы начинаем рисовать.

 Писать я еще не умею, а Володя уже знает много слов, его, вечерами учит папа. Он уже умеет писать слово « Літак». (7) Сначала он рисует самолет, а потом, очень красиво пишет. Я прошу, чтобы научил меня, и он становится серьезным, и как папа показывает мне буквы. Я пытаюсь писать как он, но у меня получается все наоборот. Володя смеется и бежит показывать маме. А мама в комнате за столом, проверяет тетради. Она подходит ко мне и видит, что я дуюсь и вот-вот зареву.
-Не плач, доню, ти ще маленька, а вже так гарно пишеш. Розумничка! Дивись, я навчу тебе, як писати слово « зошит». (8)
Она медленно пишет каждую букву, а я повторяю за ней. Получается красиво, хотя и немного криво. Но я горда и этим.


- Надюська-чиплюська! Надюська-чиплюська! – дразнятся ребята и убегают от меня в поле, к собранным стогам.
Я бегу в след, теперь уж от вас не отстану. Хлопчики забираются на самую верхотуру.
- Давай прыгать! – кричит Яшка.
- Будешь нам посадочную площадку строить? – примирительно предлагает Володя.
Я с радостью, тут же забываю обо всех обидах и начинаю снизу таскать сено. Укладываю ровно, крест-накрест, чтобы прыгать было мягче.
- Я, когда вырасту, летчиком стану! – радостно кричит Володя, и прыгает вниз.
- Я тоже! – повторяется Яшка.
Он всегда за Володькой повторяется. Что мой брат, то и Яшка.
- А я учительницей буду, - важно заявляю я, но ребята меня не слышат, они уже бегут на дорогу, там дядько Степан гонит лошадей. Я лошадей боюсь, они могут копытом ударить, и забираюсь на стог, повыше. Я вижу, как дядько Степан сажает по очереди Володю и Яшу на коней, и те бесстрашно скачут по полю. Вот бы и мне так. Мне становится грустно и скучно одной, но я не слезу со стога, пока не пройдет весь табун.


Сегодня свято,(9) и мы идем в гости. Бабця с мамою с вечера намыли нас, мы просыпаемся чистые и душистые. Мои волосики, как пух вокруг головы. Мне нравится любоваться ими, и я бегаю в спальню к родителям, забираюсь на диван и дивлюсь в зеркало на свою темно-каштановую копну.
- Мама, когда я вырасту, у меня будет такая же коса как у вас, – доверительно шепчу я ей.
- Ще краще буде, красуня моя. (10)
Мама расчесывает мои волосы и делает две тонюсенькие косички. Вплетает красные, шелковые ленточки и завязывает банты.
Как красиво!


Я, одетая в новое платьице, перешитое бабушкой из своей блузки, синее в белый горошек, представляю, что принцесса и аккуратно сажусь на лавочку во дворе.
Володя на меня сегодня не дразнится, он сам одет в белую рубашку и синие новые брючки. Видно - чувствует себя неуютно и крепко помнит родительское предупреждение – не бегать и не мазать одежду. Он садится рядом и ждет родителей.
Мы молчим, но каждый из нас в предвкушении праздника. Это значит угощение, сладкая газировка и даже, может быть шоколадная конфета. Мы идем к Яшиным родителям, а Яшка вчера говорил, что папа ездил далеко, в Житомир, и привез оттуда большую, красивую коробку. Может там конфеты?


Наконец, мама и папа вышли - красивые и нарядные. У папы в руке сумка, а в ней сладкие вафли. Вчера бабця, целый день их пекла.
Через канаву папа переносит меня на руках, а Володя аккуратно обходит грязь. Он, украдкой смотрит на родителей: « Видите, какой я сегодня послушный», а так хочется побежать, скинуть непривычные сандалии.
- Добрый день! Доброго здоровья!
Соседи, тоже красиво одетые, раскланиваются с нами.
- Какой хлопчик  у вас большой, Миколо Іванович! Скоро в школу? И Надюська уже большая!
Я радостно краснею и крепче обнимаю папу за шею.

За столом мы весело толкаемся ногами с Яшей. Я внимательно прислушиваюсь, о чем переговариваются мальчишки. Они хотят после обеда побежать на ставки.(11) От Яшки до ставков ближе, поэтому я решаю, что побегу за ними, даже если они меня с собою не возьмут.
Взрослые ведут свои неинтересные беседы, а мы уже наелись и нам не терпится на улицу. Наконец,  Яшин папа разрешает. Ребята вскакивают с мест и стараются убежать без меня. Но Яшина мама говорит:
- Надю с собой возьмите. Далеко не бегайте, еще чай не пили.
Вот так то! Я торжествую, а мальчишки, насупившись, берут меня за руки.
- Мы на ставки, - шепчет Володя, - родителям не говорить!
- Хорошо! – торжественно обещаю я.
Здесь совсем недалеко. Можно через кладбище, так еще быстрее. И мы бежим по пыльной дороге, что есть духу.
На кладбище совсем не страшно. Там высокая трава, много цветов, а еще солнышко светит. Но я, все равно беру Володю за руку, мало ли что. Мы пулей проносимся по узкой тропинке, стараясь не смотреть на фотографии на памятниках. Ух, аж дух захватило! Мне хочется сказать, что обратно пойдем в обход, но я молчу, а то ребята будут дразнить меня трусихой.

На ставках хорошо! Можно искупаться, поваляться на песочке. Мальчишки уже ныряют, а я осторожно мочу пятки в теплой прозрачной водичке.
- Здравствуй, Надюська! - ко мне подходит старенький дідусь(12) Иван. Он наш родич. Моего діда Сергія, брат. Он часто ходит до нас в гости, и всегда приносит сахарные тянучки, которые готовит тетя Марийка, его дочка.
- Вот я, сейчас тебе раков дам. Смотри сколько наловил!
Дідусь раскрывает травяную подстилку в корзинке, и я вижу,  как раки копошатся на дне, шевелят клешнями, наползают друг на друга.
Я их боюсь, но сказать об этом стыжусь и заворожено смотрю на этих страхолюдин.
Володя с Яшей, все мокрые, радостные, подбегают к нам.
- Ух, ты, раки! – радуется братик.
- Ну-ко, я вам в пакет сейчас насыплю.
Яшка с Володей бесстрашно держат пакет, переминаются босыми пятками, и подмигивают друг дружке.
- Во наварим! – говорит Яшка.
- Привет родителям передайте, - говорит дідусь, - бабце Саше скажите, завтра зайду.
Мы благодарим, и я начинаю одеваться. Вот здорово! Наварим раков, отнесем родителям. Всех угостим!


По дороге домой случается неприятность. Яшка посадил на мое платье рака. Когда я заметила, то начала сильно кричать. Яшка засмеялся, а Володя, напротив, стал успокаивать меня и отцеплять рака. Тот впился в платье клешнями крепко, и никак не отставал. Я, вся в слезах, сижу в траве. Яшка перестал смеяться, наверное, понял, что сделал глупость. Он начал помогать Володе и неуклюже гладил меня по голове.
- Не плачь, Надюська, ми враз его відчепимо.(13)
-Давай палочку в клешни засунем, - предлагает Володя.
Нашли палочку, подсунули под клешню, тогда только отцепили. Но тут, я увидела на платье огромную дырищу, и громче прежнего залилась слезами.
Володя с упреком посмотрел на друга, тот совсем сник и готов был сам расплакаться.
- Не плачь, - обнял меня братик, - я так зашью, что никто не заметит.
Мои косички совсем растрепались, глаза краснющие, как ленточки в волосах. Мне так было горько оттого, что платье это шила бабця. Она распорола свою самую красивую шелковую блузку. Она так старалась, и вот теперь все пришло в негодность. Мне совсем даже не страшно было, что могу получить ремня от папы. Я плакала от того, что бабця Саша огорчится, а я так сильно ее любила.



Наказали Володю и Яшу. А мне дали целый пакетик шоколадных цукерок.(14)
 Мама несла меня до дома на руках. А папа шел впереди с Володей и молчал. Он ничего не сказал братику, только внимательно и грустно посмотрел в глаза. Я знаю - для Володи это было самое страшное наказание. Я уже забыла за платье и плакала за Володю. Мне так было его жалко, он же совсем не виноват. А мама утешала меня:
- Ничего доню, я такую заплатку поставлю, ни один человек швов не разглядит. Будет твое платье, как новое!
- У-у-у, - хнычу я горько, - жалко!
- Не плачь, дитятко. Ну, что тебе жалко?
- Воло-о-о-дю жалко!


Мама остановилась, глянула на меня внимательно, внимательно. Улыбнулась, крепко обняла, поцеловала и поспешила вперед,  за папой и Володей. Она обняла моего братика за плечи и искоса глянула на папу. Тот промолчал, а Володя перестал хмуриться.
А папа сказал вдруг:
- Давайте раков сварим? Возьмем с собой бабцю, и на нашем поле костер разложим.
- Давайте! – радостно воскликнул Володя.
- Ура! – крикнула я, и раздала всем по цукерці. А две оставила бабці Саши. Хоть она их и не ест, но я все равно ей подарю.
2008 год.

Перевод с украинского:
(1)  Дочка, Николай, садитесь завтракать.
(2) Спи доченька, спи. Рано еще.
(3) Бабушка
(4) про деда Сергея
(5) Урал
(6) бабушкиным хлебом
(7) Самолет
(8) Не плач, доченька, ты еще маленькая, а уже так хорошо пишешь. Разумничка! Смотри, я научу тебя, как писать слово «тетрадь»
(9) праздник
(10) Еще лучше будет, красавица моя.
(11) пруд
(12) дедушка
(13) отцепим
(14) конфета
2008 год.